*
Мы подошли к клубу в 9:50 утра. Школу мы, естественно, прогуляли, но нам было плевать. Я всю ночь не спал, представляя, как вливаюсь в новый ритм жизни. Я чувствовал себя исследователем необычного для меня мира. Пол то вовсю в этом мире жил. Мне же предстояло в этот мир погрузиться. Поневоле я начал копировать некоторые образы и действия Пола. Он заметил это.
- Не старайся копировать. Лучше ищи себя. Так будет лучше, – говорил он.
По нашим пропускам Арчи впустил нас в клуб. Уже на первой репетиции я узнал о готовящемся концерте, в котором мне предстоит принять участие. Это будет моим первым «боевым» крещением. Таня хоть и приняла меня в свою команду, но везде искала подвох с моей стороны. Она внимательно следила за уровнем моей игры и тем, как я веду себя на сцене. Ничего такого я не вытворял. Как потом оказалось, это было и хорошо, и плохо. Панк рокеры бунтуют на сцене, а я стоял так, словно шаг вправо, шаг влево –расстрел. Мы репетировали весь день. Уже к вечеру я знал все свои партии наизусть. Меня удивляло, что в основном мои партии были аккордными или облегченными (то есть брали основные струны аккордов в барре, и вместо 6 струн игрались 2-3). Что касается дисторшна, то с ним я мог играться по полной. Пола умиляли мои попытки найти прикольное звучание. К сожалению, оборудование клуба было не из самых лучших, а потому звук приходилось настраивать под комбики, не важно каким бы офигенным он не был у тебя в процессоре.
Арчи наблюдал за нами с интересом. Многие, кто у него репетировал и играл, также присматривались к нам. Я видел, что все их взгляды были адресованы или мне, или Тане. Похоже, она действительно была шишкой, а я этаким новичком, которому повезло попасть к ней в команду.
**
Концерт начинался в 8. Уже к 6 все места в клубе были заняты. Музканты в основном стояли на улице и курили или обсуждали будущие выступления. Арчи называл этот концерт местным панк фестивалем, так оно и было. Здесь собрались все панки. По такому случаю меня переодели в порванную рубашку, грязную футболку и дырявые штаны. Это были старые вещи Пола, которые он хранил у Арчи.
- Не забывай, - повторяла мне Таня. – От этого выступления все и пойдет.
- Пойдет что? – спросил я. Я действительно не понимал. О чем они сейчас толкуют.
- Потом узнаешь, – произнесла она и почему-то обняла меня.
Я почувствовал ее мягкую грудь, вперившуюся мне солнечное сплетение. Мне было 17, ей 19, похоже на совращение, но нет. Это объятие искреннее. Во всяком случае, мне так казалось. Больше всего я старался отдалиться от нее тазом. Напомню: мне 17, у меня бушуют гормоны, и тут меня обнимает девушка, ее грудь трется об меня. Эх. Только стояка на сцене не хватало.
Она отошла в сторону и продолжила заниматься подготовкой к нашему выступлению. Мы играли третьими. После нас еще три группы разогревали толпу перед выступлением какой-то более лучшей команды из другого города.
**
Наше выступление началось с энергичной песни. Я был ритм-гитарой, Пол взял на себя партию соло-гитары. Таня пела и одновременно играла на басу. На ударных сидел ее знакомый. Я не знал этого парня. Он не представлялся, да и я не нарывался на новое знакомство. Я не мог побороть свою скованность, а вот Пол лихо отыгрывал свои партии, кивал в такт головой, пытался прыгать, но услышал лишь матерые крики Арчи.
- Дома прыгать будешь!
Таня пела свои песни. Я слышал их на репетиции. Они мне нравились, но все они принуждали к анархии и прочей панк философии. Таня отлично вписывалась в жанр выбранной ею музыки. Она кричала так, что ее слышали за три улицы от клуба, и пела так тихо, что все в клубе слышали ее. Она заняла на время роль этакого проповедника. К каждому ее слову прислушивались. Незаметно для себя я начал копировать поведение Тани. Я старался стать таким же проповедником, хотя никаких слов на мне не было. Поэтому в свою проповедь я вплел музыку. Все выражал через ноты. Так меня понимали. В конце нашего выступления я чувствовал себя на сцене как рыба в воде. Последней песней была моя. Мы сыграли с Таней ее вдвоем. Это было наше детище (не без участия Пола). На какой-то момент мне показалось, что мы остались вдвоем на сцене и занимаемся музыкальной любовью: 2 тела, сотрудничая друг с другом, воспевают залу историю, написанную каким-то девственником, и спетую потрясающей девушкой.
**
Наше выступление прошло на ура. Ко мне подошел Арчи и предложил пройти с ним к барной стойке. Там он налил мне самую большую кружку пива за счет заведения.
- Не забалуй его, Арчи, – проговорил Пол, улыбаясь.
- Он заслужил. Вы все заслужили. Но не надейся на попойку, я знаю, как одна кружка превращается во вторую, третью, и так далее.
Пол только засмеялся. Он оплатил все свои заказы. Видимо, Арчи просек тему, что мой друг гитарист может разорить его.
- А где Таня? – спрашиваю я.
- Она ушла на улицу. После каждого выступления она проводит время в раздумьях и с сигаретой, – ответил Пол.
- Мое крещение прошло успешно? Я практически не слажал.
- Практически не считается.
- Но о чем вы секретничали?
- Расскажу позже. Лучше найди Таню. Пускай хоть с нами посидит. Сейчас такие номера пойдут.
Я нашел Таню на пустыре возле клуба. Она сидела и смотрела на закат. Все небо заполыхало красным. Как будто где-то над нами произошел Армагеддон. «Рай горит» – подумалось мне.
- Тебя все ищут, – обратился я к ней.
- Пол знает, что я ухожу после выступлений.
- Ты спела мою песню во второй раз, зачем?
- Она мне понравилась. Садись рядом.
Я присел рядом с ней на камень.
- Знаешь, когда я тебя увидела в первый раз, не думала, что смогу с тобой спеть, но смогла. Не думала, что из тебя что-то выйдет, но вышло. Ты удивляешь меня. Но больше всего меня удивляет твоя отрешенность. Ты не чувствуешь себя в своей тарелке.
- Я просто не привык.
- Привыкай. Теперь это твоя семья.
- Сильно сказано.
- Реально сказано. Они будут тебя боготворить, если научишься вести их за собой.
- Как ты?
- Нет. Не как я.
- Твои тексты куда лучше моих, да и навыков игры у меня нет. Это просто первое выступление.
- И за ним будут еще.
- Значит, я смогу играть с вами?
Она поднялась и направилась в сторону клуба, бросив мне на прощание:
- Пока да. Но скоро ты уйдешь.
**
Мы радостные с Полом шли по пустым улицам нашего городка. На дворе стояла ночь, а мы были пьяные. Нас не заботила возможность вляпаться в какое-нибудь дерьмо, нет, мы этого не боялись. Мы были под эйфорией. Нам все было по колено на тот момент.
- Что значат слова Тани, что я скоро уйду? – спросил я его.
- А то и значат, что ты скоро уйдешь.
- Зачем мне уходить? Мне с вами нравится.
- Да потому что ты ее конкурент.
- О чем ты?
- Вы две личности со своими взглядами и позициями. У каждого из вас есть свои песни, и по ним вы не подходите друг другу. Я имею ввиду, вы разные и вам лучше не петь в одной группе.
- Но я не собираюсь петь.
- Пока да. Но скоро у тебя будут свои партии.
- Ты издеваешься?
- Нет. У Тани ты должен научиться всему, чему сможешь.
- А ты?
- Я?
- Ты останешься с ней, а я уйду, как мы будем общаться?
- Я уйду с тобой.
- А Таня?
- Она остается со своим ударником. Нам, кстати, придется найти ударника.
- Но как же так? Я не понимаю.
- Пока мы с ней, она дает мощные концерты, но потом она возьмет в руки акустику, и будет на пару с ударником хреначить свой рок. У нее ты и я как на практике.
- Разве это честно?
- Думаю, да. Ведь мы с ней еще долго будем. А так она всегда играет одна. Ну, с ударником. Я попросил ее обучить тебя, она обучит, и мы уходим в свое плавание.
- Нечестно это.
- Это ее выбор.
**
Таня обучала меня вокальному мастерству. Я видел неподдельный интерес к моим урокам в ее глазах. Иногда мне казалось, что она и сама получает удовольствие от этих занятий. Она показывала мне, как поет сама, и затем просила повторить за ней. Я повторял, но также хорошо, как у нее у меня не выходило.
Мы сидели в парке. Темнело. Я принес свою гитару, Таня свою.
- Ты не должен механически играть аккорды, тебе нужно чувствовать музыку, чувствовать каждую ноту, только тогда ты сможешь чего-то добиться. Твоему голосу нужно слиться с мелодией, – говорила она, наигрывая на гитаре какую-то песенку.
- Я не уверен, что у меня получится. Ты же знаешь меня, у меня убогий голос.
- Голос сразу же не появится. Это тебе не одно занятие нужно тренировать его. Плюс, Пол просил меня подобрать именно твой тембр голоса.
- То есть?
- Ну, сделать твой голос особенным, выделяющимся из толпы.
- Надеюсь, курить мне не придется?
- Не придется.
Я расслабился, а Таня улыбнулась. Мы продолжили заниматься. Она показывала мне различные гитарные приемы. Благодаря ей я научился делать пулы и хаммеры, узнал о тэппинге и прочих премудростях гитары. Я заметил, что обучение Тани и Пола отличалось между собой. Если Таня показывала мне аккорды и простенькие техники, то Пол настаивал на переборе и классической панковой манере игры. Каждый из них пытался что-то заложить в мою голову, и мне хотелось бы отблагодарить их хорошей игрой, поэтому тренировался я усердней.
Каждый вечер после того, как я сделаю уроки, мы уходили на площадку, где и играли. Точнее они играли, а я учился. Мы сидели до поздней ночи на игровой площадке, изредка отбегая за едой, и играли различные песни. В основном мы играли Танины песни, ибо они строились на акустике. Как этого хотел Пол, я стал ритм-гитарой. Рубил мощные аккорды, Пол же задавал соляки и вел соло-гитару. Таня на акустике играла последнюю струну, выдавая ее за бас. Бывало, что она полностью пела песню, а я в куплете подпевал.
(Джимми Бейн)
**
Я помню те игры. На тот момент казалось, что мы втроем существуем в этом опустевшем мире, и что никто нас не тронет. Это были только мечты, но все же, нам нужно было мечтать. И мы мечтали. Пола волновала творческая способность Джимми, а она у него была. Это было видно. Джимми был замкнут и держался в себе, но в нем бушевал огонь. Пол хотел его показать людям, он хотел стать этаким Прометеем, и он стал им. Он подарил свету Джимми Бейна. А я обучала его.
(Таня: друг)
**
Для моих родителей мои посиделки не проходили незамеченными. Они часто злились на меня, что я после уроков сразу же убегаю, и пропадаю с гитарой не пойми где. Я редко что рассказывал им о наших посиделках. Это были наши частные собрания, и никому не нужно знать о них. Мама и папа волновались за меня, но они понимали, что им меня не остановить. Я выбрал свой путь, да и учебу держал на хорошем уровне. За это я надеялся получить электрогитару.
Как-то вечером Таня позвала меня гулять одного. Она решила пойти без Пола, я не возражал. Мне хотелось поболтать с ней, побыть наедине. Не то чтобы Пол нам надоел, просто я хотел сблизиться с ней. Узнать о ней. Уже тогда я понимал, что Таня нравится мне, но убить в себе зерно одолевающей меня любви к ней я не смог. Мне казалось, что она видит это – это и неудивительно: она взрослая девушка, хоть и не показывает этого.
- Я недавно общалась с Полом. Он хочет изменить концепцию нашего выступления, – проговорила она, касаясь меня пальцами руки.
- Что он хочет?
- Сделать так, чтобы ты всегда пел на бэк вокале, а в конце выступил отдельно со своей песней.
- Но это хрень полнейшая. Я не готов.
- Готов. Просто ты стесняешься.
- Я стараюсь реально оценивать свою игру.
- Ты играешь неплохо. Хорошо. Просто тебе нужно будет научиться петь соло, вот он дает тебе шанс.
- Больно мне нужен его шанс.
Я отошел в сторону, все эти идеи Пола меня малость нервировали, хотя, конечно же, я бы и сам хотел попробовать полностью исполнить хотя бы одну песню. Мы остановились у озера. Таня подошла ко мне и взяла меня за руку. У нее были холодные руки. Она сжала мою руку по нежному, я ответил ей тем же. Потом мне показалось, что наши пальцы переплелись.
- Я от своего отца слышала историю об одном рокере, – начала она. – Это был его любимый рокер. Отец ходил на его концерты и слушал все альбомы. Он даже перепевал его, но все изменилось. Рокер погиб в автомобильной катастрофе. Он пел чудесные песни, я слушала их много раз. Пыталась понять, почему отец так сильно полюбил этого рокера. В его песнях жили депрессия и мрачность, но при этом в этих текстах было место для любви и ненависти, страсти и состраданию. Что-то подобное Пол увидел в тебе. Он хочет чтобы мир узнал твою историю, а для этого тебе нужно рассказать ее самому.
Я смотрел вдаль. Впереди нас лежало озеро, оно спало, все его обитатели спали. Только ночные птицы пытались петь, решив разрядить обстановку. Подул легкий ветерок. Мороз прошел по моей коже, я почувствовал что-то такое, чего не могу описать. Мне показалось, что все они правы. Показалось, что мою историю я должен рассказать сам. А значит, мне нужно самому спеть. Это было первое мое серьезное решение после принятия себя.
- Ты уверена, что мы поступаем правильно? Я могу спокойно играть на гитаре у тебя, к чему еще одна группа?
- Мы разные, когда-нибудь тебе перестанет нравиться играть со мной. Поэтому давай я лучше просто обучу тебя.
- Тогда зачем ты привела меня сюда? Больше походит на свидание.
- Может, это оно и есть. Кто знает.
- Странный ты человек.
Она разжала мою руку, и я пожалел о сказанных мною словах. Отойдя от меня, Таня села на камень и принялась рассматривать поверхность озера. В ней отражались звезды, и проглядывала луна.
- Почему ты стал заниматься музыкой?
- Потому что захотел.
- Неправильный ответ.
- А разве бывает правильный?
- Редко кто его дает. В основном все ответы неправильные.
- Зачем это тебе?
- Мне интересно, с кем я буду конфликтовать на волне успеха.
Мы оба засмеялись.
- Я не знаю, зачем я выбрал музыку. Знаю, что мне хотелось этого. Хотелось этим заниматься. Хотелось отдать себя нотам и плыть с ними по течению. А еще мне хотелось раскрыться. Показать себя. Показать, чего я стою.
- И ты это сделаешь, просто позже. Я уверена.
- Почему?
- Я читала твою песню и пела ее. Это нечто. Тебе еще подучиться, но ты знаешь, о чем поешь. Это хорошо.
- А ты не знаешь, что ли?
- Я не уверена. Мне комфортно с моими песнями, но я знаю, что огонь живет в твоих.
- Это ты сейчас так говоришь.
- Я могу так часто говорить.
Я посмотрел на нее. У нее был удручающий вид, как будто она устала, но старается держаться.
- Я могу тебя поцеловать? – выпалил я и сразу же покраснел. Теперь она точно знает о моей к ней симпатии.
- Я не целуюсь с людьми, с которыми провожу 24\7 уже 2 недели, но тебя я поцелую.
Она прижалась ко мне и поцеловала в губы. У меня случился первый настоящий поцелуй. Я так волновался насчет него, что на время забыл о способности дышать. Поцелуй был коротким, но самым лучшим, и единственным в моей жизни.
- Не говори об этом никому, – попросила она, и я только кивнул. – Попробуй по эмоциям за сегодняшний день написать что-нибудь.
Еще час мы любовались пейзажем, а затем пошли по домам. Мы разошлись возле перекрестка, уводившего ее от меня на ту улицу, на которой она живет. Напоследок чмокнув меня в щеку, Таня пошла к себе домой, а я потопал к себе. Дома меня ждал не самый лучший разговор с родителями. Мы поссорились, но впоследствии помирились. Я хотел только одного – лечь спать. Уткнувшись в одеяло, я вспоминал нашу встречу, а потому про сон пришлось забыть. Тогда я написал одну из первых баллад.
Я не могу говорить о любви,
Когда все взгляды на меня устремлены.
Когда я сгораю от стыда,
Что пришел петь к вам сюда.
Голоса нет у меня,
Но есть она.
Вся моя суть в ней заключена,
Она делает из меня не меня,
Ну а я влюблен в нее, как никогда.
Кто только позволит мне с ней быть,
Как, скажите, дальше мне жить?
«Я люблю тебя» не суждено сказать,
Правду из уст моих не услышать тебе, не узнать.
Я не буду молиться на тебя по ночам,
Предаваться буду своим я снам.
Потом я решил зачеркнуть это стихотворение и написать вместо него другое, но ничего из этого не вышло. Мне стало казаться, что отрицание «не» очень часто стало появляться в моем лексиконе. Может, жизнь меня к чему-то готовит своим «не».
**
Следующее наше выступление состоялось во вторник. Я понимаю, кого-то подобная книжонка может привести в уныние и ввергнуть в область скуки. Возможно, так оно и есть. Просто мне нужно было рассказать кому-то все важное, что со мной происходило в период моей бурной молодости. Я научился играть на гитаре и неплохо справлялся с партиями. Также я неплохо подпевал и, к сожалению, обладал хорошей памятью, раз уж помнил, что вскоре мне придется попрощаться с Таней.
Это выступление должно было стать особенным, ибо в конце я выступал соло со своей песней. Это должно было стать началом моего творческого пути, хоть и отдельного от Тани.
- Не бойся, – сказала она. – Все когда-то расходятся.
- Но я хочу играть с тобой. Я могу отдать Полу мои песни, пусть сам их поет. Я хочу играть с тобой.
- Пол не сможет спеть то, что пишешь ты. Он сможет только сыграть. Твоя задача - это спеть.
- Но тогда я потеряю тебя.
- Мы будем видеться. Не более.
- А вчерашний поцелуй.
- Лучше забудь о нем.
Арчи объявил нас в микрофон. Я слышал радостный вопль толпы. Конечно же, это неудивительно. Мы многого достигли в его клубе. Когда он узнал о том, что мы с Полом пойдем своей дорожкой, он сразу же предложил нам использовать клуб как концертную площадку. Мы воспользовались его предложением через 2 месяца после этого концерта. Концерт этот стал последним концертом для меня в ранге гитариста Тани.