(Цикл "Донбасские истории")
Посвящается мужеству, героизму и отваге рядовых и офицеров Красной Армии и современной Армии России.
Где-то в ДНР. Линия соприкосновения с противником.
К тяготам, невзгодам и неудобствам Михаил начал приучать своё тело со школы. Произошло это при следующих обстоятельствах: он попросил отца в очередной раз рассказать армейские истории, которыми он был просто-таки напичкан, из своей жизни и армейских товарищей, о трудных армейских буднях. Михаилу нравилось то, с каким восторгом отец излагал и в какую форму облекал свои повествования и запомнилось следующее, отец всегда напоминал, что солдат должен быть выносливым и смелым, с честью переносить любые трудности и лишения, а для этого нужно воспитывать силу воли, тренироваться, заниматься спортом и вырабатывать в себе стойкость.
Миша незамедлительно занялся собой. Спал то на стуле, то на полу, укрывшись курткой, воображая себя солдатом на привале в холодной степи. Записался в секцию бокса и самбо. Тайком от мамы голодал, учась переносить голод, зная её категорическое неприятие этого начинания, полностью поддерживая остальные.
Поэтому сейчас он не ощущал дискомфорта, сидя в естественном углублении в земле, образованном многолетними вешними размывами, весенними ручьями, талой снеговой водой и поросшим вокруг, это облегчало маскировку, густо-разросшимся кустарником. Углубление идеально подходило для незаметного наблюдения за местностью и выполнения поставленной задачи. Для облегчения обзора Миша лопаткой сделал в естественном бруствере щель, полукольцом окружавшем место укрытия со стороны вражеских позиций.
Пока ничто не вызывало подозрений.
Запорошенная снегом лесопосадка жила своей жизнью: чирикали весело птицы, под аккомпанемент тонкого поскрипывания старых стволов акаций и кряжистых тополей, ветер пел печальную песню, кручинясь и тоскуя, перебирая меланхолично чёрные струны-ветви, чистое высокое небо мягко переливалось перламутровой лазурью, светило ярко, пригревая почти по-весеннему, февральское солнце.
***
Лавиной вывороченной взрывом земли и мусора накрыло будто одеялом. Слегка подбросило, щёлкнули зубы, Миша про себя назвал артиллеристов противника известным изделием из резины номер два и хотел ещё кое-что смачное, из народной мудрости добавить, как услышал обращение к себе:
- Что, сынок, страшно?
Миша повернул голову на голос. Там, где была сухая полянка между сухим ивняком, увидел вырытую ячейку с уходящей вправо узкой неглубокой траншеей. В ячейке сидел незнакомец, мужчина сорока лет в маскхалате, которые давно не применяются в армии. Синие умные глаза, незнакомца смотрели с хитринкой на узком выбритом лице, его украшали пижонские тонкие усики, лоснился острый подбородок, тонкие губы кривила добродушная усмешка. Рядом с незнакомцем лежала винтовка с оптическим прицелом.
- Непривычно, - прокашлявшись специально, чтобы потянуть время и осмотреться, ответил Миша.
Незнакомец привычным жестом поправил идеальные усики – проведя по ним мизинцем.
- Третий год воюю, - начал незнакомец, - а также, ну, никак к этому безобразию не привыкну. Всегда немного страшно.
- Третий год? – удивился Миша.
- Так точно.
- Не может быть.
Незнакомец усмехнулся. Перевёл взгляд в сторону, быстро огляделся, скосив взгляд, и произнёс:
- Ещё как может.
- Шутите.
- Шучу, - покладисто согласился незнакомец.
Миша облегчённо вздохнул. Расслабился. И внезапно резко развелся к незнакомцу, направив на него ствол винтовки.
- Рук-ки вверх! Быстро! Отвечай, как здесь…
Незнакомец опередил, что Мише не понравилось:
- … оказался? Да ты, сынок, успокойся, больно ты резкий.
- Руки вверх!
- Можно продолжу?
- Давай, - разрешил Миша, - валяй.
- Послали меня на задание. Выдвинулся в посадку. Вырыл ячейку. Оборудовал место наблюдения. Окопчик кто-то до меня…
Миша беспокойно перебил:
- Короче!
- Слушаюсь, - послушно сказал незнакомец. – Короче, сижу, жду рассвета. Вдруг вижу, небо заалело, воздух наполнился предутренней свежестью. Вдруг – взрыв поблизости. И темнота. Будто пропал в мраке. И ничегошеньки не помню. Полная тишина. Вдруг снова взрыв. В глазах посветлело. Понимаю, очнулся из небытия. Открываю глаза. Вижу тебя…
- Хватит сказки сказывать. Не было тебя, один я здесь.
Незнакомец закрыл глаза, втянул воздух носом.
- Воздух-то какой, а!..
- Не отвлекайся – не поможет, - приказывает Миша. – Повторяю вопрос, как ты здесь оказался. Говори начистоту.
Незнакомец задумался.
- Наша часть расположена неподалёку. Как начали гнать фрицев…
- Стоп! – не выдержал Миша. – Я ясно выразился – без сказок. Какая часть, номер, какие фрицы, дядя!
- Как какие фрицы! – удивляется незнакомец. – Гитлеровские.
- Ха! – невольно вырвалось у Миши. – Ты мне что, баки-то заливаешь! Гитлеровские! Дядя, ты ничего не путаешь? Знаешь, какой сейчас год?
- Тысяча девятьсот сорок третий, февраль. Номер части не скажу. Расположена вблизи города А-нска.
- Это тебя так складно брехать в СБУ научили? Сорок третий!
Незнакомей промолчал.
- Сейчас две тысячи двадцать третий год. Вот так-то. А названный город есть. И не фрицы сейчас, а украинские неонацисты.
Лицо незнакомца посерело.
- Две тысячи двадцать третий? Неонацисты? А как же … Немцев, выходит, не прогнали?..
- Если ты про Великую Отечественную – она закончилась полной нашей победой. Берлин был взят.
- Тогда откуда неонацисты? Сейчас что происходит?
- Специальная военная операция, - ответил Миша.
- Воюете с немцем?
- Я же сказал: с украинским неонацизмом.
- Откуда он в советском Союзе взялся? – не понял незнакомец.
Миша тяжело вздохнул.
- Он появился на Украине не в Советском Союзе. После его распада в 1991 году.
Лицо незнакомца исказила жуткая гримаса.
- Ясно, - протянул он и тяжело покрутил головой.
Миша поспешил с разъяснением:
- Он возродился не сам по себе, хотя это тоже неопровержимый факт, помогла образованная Европа вместо с блоком НАТО. Двадцать с лишним лет убеждали украинское руководство, а те затем своих граждан, в собственной исключительности, героизировали приспешников фашистов Бандеру и Шухевича. Когда неонацисты уверились в собственной безопасности, в 2014 году провели переворот, захватили власть. Донбасс и Луганщина не захотели принимать новое фашистское руководство и против них Киев начал антитеррористическую операцию. По сути, войну. Восемь лет они бомбили отсоединившиеся земли, проявляя геноцид народа. И всё это происходило при поощрении европейскими государствами.
- С Европой всё понятно. С гнильцой она. НАТО – что за фрукт?
- Военный союз. Главную роль во всём играет Америка.
- Америка?! – не поверил незнакомец. – В моё время она Союзу помогала. Небескорыстно, конечно, за золото…
С неба посыпался лёгкий мелкий снежок.
- Февраль, - отстранённо произнёс незнакомец и вдруг резко переменил тему: - Давай, сынок, познакомимся. А то мы как не русские люди, сиди и друг другу выкаем-тыкаем. Начнём с тебя.
- Почему?
- Я старше годами. Устраивает объяснение?
- Вполне, - сказал Миша. – Я из России, - начал он, но его остановил весёлый смех незнакомца.
- Чудак-человек, - смеётся он, - мы все из России. Лично я родился и рос в селе Благодатное, в самой глубинке, рядом с селом протекает речка Каменка. Слышал, небось?
- Нет, - признался Миша, ему почему-то стало внезапно совестно.
- Оно верно, Россия, она большая…
Миша продолжил:
- Родился в Воронеже. Окончил школу. Поступил в институт. Когда началась спецоперация и объявили мобилизацию, записался в военкомате добровольцем. Вы меня не слушаете?
Незнакомец встрепенулся.
- Слушаю. Продолжай.
Слова Мишу слегка обидели.
- Почему я должен верить, что вы говорите правду? Что вы тот, за кого себя выдаёте, а не агент СБУ?
- Потому что я верю, что ты не сотрудник абвера, - выдвинул контраргумент незнакомец и снова глубоким вдохом наполнил грудь и медленно выдохнул. – Как же он прекрасен воздух Родины! Дышишь им и чувствуешь, надышаться им невозможно!
Миша вдохнул, выдохнул, пожал плечами:
- Воздух как воздух. Что в нём примечательного.
- Эх, паря, нет в тебе романтики!..
***
- Зато её у вас… и воображения – тоже… - Миша покрутил пальцами в воздухе, - в избытке.
Слова Миши потонули в густом рёве вертолётных двигателей: на небольшой высоте, едва не задевая днищем голые вершины деревьев, быстро пролетела вертолётная группа. В воздух поднялась пыль с прошлогодней листвой, поднятая упругими потоками воздуха, поднятыми вертолётными лопастями.
Перекрикивая гул, незнакомец восторженно проговорил:
- Вот это силища! Чудо-машина! Невообразимой мощи!
- Вертолёт! – блеснул эрудицией перед незнакомцем Миша.
Тот со смешком выдохнул:
- Хо! Вертолёт! Смешно! Он, что, вертляво летает, что ли! Мы их геликоптерами называли.
- Так это когда было!
Незнакомец кивнул:
- Давненько… Времени сколь прошло… Сынок?
- А? – откликнулся Миша.
- Петь любишь?
- Медведь на ухо наступил, - смеётся Миша.
- А всё же? Русская душа, она без песни жить не может! Да и как можно не петь, видя такую красотищу вокруг!
- Так спецоперация…
- Ну и что, - не унимается незнакомец, - все спецоперации когда-нибудь кончаются. Так и не ответил, любишь петь?
Миша помялся.
- Не пробовал как-то.
Незнакомец зашёлся смехом. Захлопал себя по коленям. Затем уткнул лицо в ладони. Плечи его мелко тряслись.
- Не пробовал он!.. Во, дает, городской!.. Не надо пробовать, сынок, у нас говорят в селе: одна попробовала – семерых родила.
Услышав пословицу, рассмеялся и Миша.
- А вы шутник, дядя.
Незнакомец глубоко подышал, с остановками, усмиряя смех.
- Сынок, мы же русские, шутки-прибаутки тяжесть жизни скрашивают.
Успокоившись полностью, незнакомец сказал:
- Ну, хватит веселья-то. Сколько идёт операция твоя?
Услышав ответ, незнакомец посерьёзнел.
- М-да… войны быстро не заканчиваются… воевать всегда тяжело…
- Выдюжим, - заверил Миша. – И победим, как мой прадед когда-то, распишусь на стене рейхстага. А то что тяжело…
Но незнакомец будто его не слушал.
- … особенно, когда враг всеми зубами вгрызается в родную землю, - жёстко произнёс он. – На нас снова первыми напали?
Миша затряс отрицательно головой.
- Вот им! – скрутил фигу и выставил руку в сторону позиций врага. – Опередили, нанесли упреждающий удар, когда стали известны планы вторжения в Россию через Донбасс и Луганщину…
Где-то вдалеке послышалась артиллерийская канонада.
- Наши лупят, - с гордостью сказал Миша. – Дают жару нацикам, - и сбросил рукой с плеч прилипший мусор.
- Сынок, ты вот заикнулся, прадед на Рейхстаге расписался. Какова она? Фамилия?..
Миша широко улыбнулся.
- Давай, не скромничай, - подбодрил незнакомец.
- Ивановы мы! – гордо произнёс Миша.
- От так-так! – воскликнул радостно незнакомец. – Так и я – Иванов!
Миша придал лицу серьёзность.
- Иванов Миша, Михаил, - отрекомендовался он. – Сержант российской армии! Снайпер.
- Старшина Иванов Терентий Титыч, - представился незнакомец. – Боец советской армии. Снайпер.
Мужчины подползли друг к другу. Пожали руки.
- Ты, Миша, Иванов. Я – тоже, - начал Терентий Титыч. – Думаешь, неспроста мы тут в одном месте оказались? Есть ли в этом какое-то знамение? Как думаешь?
- Не могу знать. Честное слово, но, если так получилось… - Миша замолчал.
Некоторое время продолжалась канонада. Ходила ходуном земля. Ходил ходуном воздух. Казалось, ещё немного и под ногами разверзнется почва. Затем внезапно наступила тишина.
- …значит, есть в этом необходимость. – Закончил он.
- Я думаю также, - заговорил Терентий Титыч. – Неспроста это. Как бы там ни было, Миша-Михаил, сын Иванов, но на плечах наших, сыновей Ивановых да дочерях Марьиных Русь-матушка стояла, стоит и стоять будет, - сказал и как будто что-то промелькнуло в его глазах, нечто такое, осветившее всего его изнутри так, что свет этот, его отблески увидел Миша. – И никакой вражьей силе не изменить этот вековой порядок, как бы ни старалась всякая нечисть, вороньё вражье ни каркало. Едва только полезет это тараканьё на землю нашу, мы все как один станем плечом к плечу, и вытопчем всех до единого и следа не останется!
Синева неба украсилась дымными следами ракет.
- «Грады» пошли, - со знанием дела произнёс Миша.
- «Грады»?
Миша пояснил, что это модифицированные и улучшенные модели своей прародительницы «Катюши». Терентий Титыч кивнул и вполголоса пропел несколько строк из песни «Катюша».
- Отличная техника. Приходилось видеть её в деле.
- Нынешняя во много раз мощнее.
- Так и должно быть.
Мужчины прислушались. Судя по лицам, они слышали, как разрываются снаряды и видели, как разлетается на части вражеская техника. С некоторым сожалением оба вздохнули.
- Миша, - обратился Терентий Титыч к Михаилу, – скажи мне, как снайпер снайперу, клясться винтовкой или прицелом не нужно, поверю на слово, как мужчине, сколько на твоём счету?
- Врагов?
- Чудной ты, Миша-Михаил! Кто же из винтовки друзей валит!
- Мало.
Терентий Титыч успокоил:
- Ничо, наверстаешь. Если не секрет…
Миша возразил:
- Какие тут секреты!
- С каким заданием сюда послали?
- По данным разведки, в наш тыл направляется диверсионная группа.
- Группа… - произнёс Терентий Титыч и погладил цевьё своей винтовки. – Это не один-два… Справишься?
- Без сомнений.
- Молодец, Миша-Михаил, сын Иванов. Нас теперь двое. Правильно, товарищ сержант?
- Куда клоните, товарищ старшина? – спросил Миша.
Терентий Титыч кивает в сторону вражеской стороны.
- Туда клоню, сержант Иванов. Мы их, рябчиков, - Терентий Титыч приник глазом к прицелу, - ежели нарисуются, быстренько перещёлкаем. – Сказал и поводил винтовкой вправо-влево. – Эх, Миша, давненько я в прицел врага не видел. Успел, не поверишь, соскучиться, пока в отключке был. А ведь моя винтовка три десятка фашистов, и рядовых и офицеров, отправила к их фашистскому богу, чтоб не скучно ему одному было.
- Терентий Титыч, какая у вас модель?
Мужчина показал оружие.
- Винтовка Мосина, образца 1893 года, - с гордостью сказал Терентий Титыч. – Надёжная вещь. При должном уходе… О! – мужчина замер и вместе с ним насторожился Миша. – Фу… - облегчённо произнёс Терентий Титыч. – Показалось. Так вот, винтовка при должном уходе долго прослужит. Верой и правдой. А ты чем богат?
Миша показывает свою винтовку.
- Тульская. Снайперская. Лазерный прицел. Куча наворотов. Прицельная дальность три километра.
Терентий Титыч присвистнул.
- Три километра… хорошая дальность, Миша. Однако, наши рябчики, дичь наша прекрасная, обучена и натренирована отлично, в полный рост идти не будет и на груди мишень не повесит для облегчения прицеливания, нате, вам, стреляйте. Правильно?
- Ну, да.
- Ну, Миша, это когда сомневаешься. Ты ведь не сомневаешься, так?
- Верно.
- Их придётся выслеживать среди деревьев, прятаться они, будут профессионально, используя любую впадину-ямку на местности. Вот как ты, например.
- Да.
- В придачу, будут экипированы. В маскхалатах. – Добавил Терентий Титыч.
- Так точно.
- Подытожим наши рассуждения, Миша. Нашу птичек сподручно будет снимать на расстоянии… - Терентий Титыч снова приник к прицелу и что-то незвучно пробормотал себе под нос. – Помню, в финскую кампанию нас финские снайпера-«кукушки» с деревьев метко так, гады, клали. А мы…
- Вы воевали в финскую?!
- Пришлось немного. Так вот, мы их научились… Ладно. Потом Гитлер напал, и я пошёл на фронт, - Терентий Титыч последние слова произнёс дрожащим голосом. – Возвернёмся к нашим рябчикам… Мы их будем укладывать на расстоянии вытянутой руки, образно выражаясь. Фьють, - и на небо. Следовательно, будем вести активную прицельную стрельбу. Точка!
***
- Каков запас патронов, Миша?
- Как сказать…
- Не хитри, - строго произнёс Терентий Титыч. – Докладывай.
- Десять в винтовке. В подсумке три обоймы.
Терентий Титыч встрепенулся и повернулся к Мише.
- Погоди, погоди. Слушаю тебя и вопрос так и напрашивается острый, роту встречаем грудь в грудь?
Миша ответил:
- Группа. Человек шесть-семь. Большим числом не ходят. Легче…
- Это понятно, что легче. Но одного не пойму, если их численность известна, зачем сорок патронов. Очередями стрелять будешь?
- Нет, - отвечает Миша. – У вас сколько?
Терентий Титыч показал две раскрытые пятерни.
- Мало, - сказал Миша.
- И ты туда же! – в сердцах высказался Терентий Титыч.
- Куда?
Старшина махнул рукой.
- Моего боекомплекта достаточно, - минуту спустя заговорил Терентий Титыч. – В школе снайперов нас учили: народ нам доверил самое дорогое, своё народное достояние – патрон. Инструктор наставлял: расходовать боезапас нужно рачительно. Один выстрел – одна поражённая цель. Пока учились, достаточно пуль ушло в небо ворон стращать.
- Вы серьёзно, патрон – народное достояние?
- А то чьё же!
- Да ладно!
- Зря смеёшься, Миша-Михаил. Это артиллерия работает по площадям, для этого им надо много снарядов.
Небо снова прорезали пышные следы ракет и низкий свистящий звук пролетевших вдалеке самолётов потревожил воздух лесопосадки.
- Заметь, там идёт массовое поражение вражеской силы. Если одна ракета разорвётся впустую, всё равно истрачена не зря. У нас всё наоборот. Работа наша почти ювелирная. Сколько пуль – столько и поражений. Думаешь по-другому, меняй немедля военную специальность.
- Чего вы разгорячились?
- Ничего. Расскажи, Миша, как вас учили?
- Военная тайна, процесс обучения. Подписку дал о неразглашении. Так что не имею права посвящать посторонних…
Терентий Титыч с хитрым видом перебил:
- Не имеешь – не разглашай. Ежели тайна, да ещё – военная!
- Напрасно вы, Терентий Титыч, иронизируете…
***
- Чу! – Терентий Титыч поднял руку и показал ею вперёд и прислушался.
Далеко в посадке послышались едва заметные, посторонние звуки. Встревоженные, взлетели птицы и громко закричали.
- Миша, кажись они, - Терентий Титыч приник глазом к окуляру. – Наши незваные гости, что хуже татарина. Посмотри на северо-запад… видишь голый ствол, наклонённый к земле?
- Вижу.
- Там было движение.
Михаил рассмотрел несколько человек в маскхалатах. Они мелкими перебежками, шли гуськом, держа расстояние меж собой.
- Раз… два… три…
- Справимся? – с усмешкой поинтересовался Терентий Титыч.
Миша, казалось, с обидой ответил:
- Не сомневаюсь.
- Хорошо, что не сомневаешься. Сомневаться надо, Миша, когда девке вечером после танцев за околицей подол заворачиваешь, получится али нет. Мы обязаны поставить точку в коварных замыслах противника.
Миша смотрит в прицел.
- Метров двести.
- Подпустим ближе. Пусть думают, что они самые умные и незаметные. Ты смотри, что делают…
Диверсионная группа в белых халатах рассредоточивается, прячась за кустами и стволами деревьев, крадучись, не сбавляя темпа движется вперёд.
- Грамотно работают, черти, - с не скрытым уважением говорит Терентий Титыч. – Но мы их, Миша, вернём в ад на раскалённые сковородки.
- Вернём, блин, в адской подарочной цинковой упаковке.
- То-то, Миша-Михаил, сын Иванов, правильно рассуждаешь. Значит действуем так: ты остаёшься здесь. Я займу точку правее, во-он за той раскоряченной сосной.
- Рядом вывороченный пень. Хорошая примета на местности.
- Миша, - тянет Терентий Титыч. – Я не собираюсь на одном месте оставаться всё время, чтобы засекли и накрыли чем-нибудь тяжелее винтовочного патрона. И ты тоже не засиживайся…
- Знаю.
- Что ж, Миша. По свисту сойки начинаем царскую охоту. Я – пошёл.
Миша проводил взглядом старшину и вернулся к наблюдению за противником. Минуту спустя он услышал свист.
***
Собравшиеся на БПУ офицеры с помощью квадрокоптера наблюдают за развернувшимся боем в лесопосадке, он передаёт видеоизображение в реальном времени на экран монитора.
- Товарищ капитан, сколько человек отправили на задание?
- Одного. Снайпер сержант Иванов, товарищ полковник.
- Уверены?
- Так точно. Лично проводил его инструктаж.
- Хм, - полковник потёр переносицу и указал на монитор, - это что?
- Поражение цели, - отвечает капитан. – Сержант Иванов лучший боец.
- Вас, капитан, послушаешь, так все бойцы лучшие.
- Иванов справится.
Полковник сосредоточенно наблюдает за происходящим, не отводя взгляда от монитора и что-то про себя говоря.
- Вижу, что справляется.
- Если что, поддержим.
- Товарищ капитан, обратите внимание на этот сектор, - полковник указывает на нижний квадрат на мониторе. – Товарищи офицеры, все видели или только мне одному кажется, что с ним паре работает кто-то ещё?
- Не может быть, товарищ полковник, он один.
- Нет, вы посмотрите внимательно, товарищ капитан, товарищи лейтенанты, сюда посмотрите… Видите… снайпер стреляет…
- Да, отлично видно.
- Как объяснить, почему падают две поражённые цели в разных местах посадки?
- Так точно, двойное поражение целей.
- Товарищ капитан, вот это недоразумение, другого слова не могу подобрать, можно объяснить так, что в обход меня в часть поступила новая секретная оружейная разработка, при работе которой одним выстрелом поражается две равноудалённые цели. Верно?
- Никак нет, товарищ полковник. Никаких секретных разработок не поступало.
- Это в сказке можно семерых одним ударом, - высказался один из лейтенантов. – Наш случай…
- Сказка?! – брови на лице полковника поднялись. – Это тоже прикажете принять за сказку? Только здесь всего двоих одним ударом.
- Выстрелом.
- Не важно: удар или выстрел.
- Товарищ полковник, это из области фантастики.
- Товарищ капитан, - полковник ткнул пальцем в монитор, - вот это из области фантастики! Он, что там, раздвоился, что ли! Смотрите, Иванов меняет позицию. Прицеливается. Выстрел!
- Вижу.
- Неужели? Я тоже вижу. Каким образом снова поражено две цели, а, капитан? Что скажете, товарищи лейтенанты?
- Не можем знать, товарищ полковник. Мистика какая-то…
- Не могут они знать! – чтобы не взорваться, он медленно выпускает пар, тяжело вдохнув и выдыхая также. – А кто знать должен!
***
Давящая на уши тишина в лесопосадке установилась неожиданно, будто отвечающий за звуки выключил тумблер на аппарате.
- Миша!
- Я здесь, Терентий Титыч!
- Кажись, окончен бесславный вражий поход.
- Полная ликвидация.
- Тогда шуруй ко мне. Или, лучше, давай встретимся на полянке. Поболтаем. Воздухом подышим. Тишиной насладимся.
Миша на поляну вышел вторым и увидел старшину Иванова за каким-то занятием, стоящим к нему спиной.
Услышав шаги, старшина обернулся.
- Пришёл, - улыбнулся устало Терентий Титыч. – Что-то не торопишься.
- Куда торопиться?
- И то правда, спешить некуда, - ответил старшина, не прерывая занятие.
- Чем заняты? – поинтересовался Миша.
- Самокрутки верчу, - ответил Терентий Титыч. – Куришь?
Миша ответил с задержкой:
- Балуюсь.
- Ого! – воскликнул старшина, - балуюсь! – поднял вверх указательный палец. – Звучит солидно! На вот, - протягивает Мише самокрутку, ,- побалуйся. Махра отменная!
Мужчины прикуривают. После первой затяжки Миша заходится долгим кашлем.
- Как вы это курите! Это не табак, горлодёр чистый! А крепкий… - Миша еле перевёл дух и затянулся уже аккуратнее.
- Какой табачок ты куришь?
- Сигареты, - Миша вынимает пачку и протягивает старшине. – Донские. Значит, изготавливают на Дону. Надо распробовать твою.
Вынув сигарету, Терентий Титыч мнёт её.
- Фильтром в рот, - подсказывает Миша ему.
- Разберусь, поди, не первый раз замужем, ха-ха! – рассмеялся Терентий Титыч и прикурил сигарету, затянулся, посмаковал дым во рту и медленно выпустил. – Слабовато твоё баловство. Впрочем, Миша, у каждого своего пристрастия.
Мужчины выкуривают самокрутки и стоят, сохраняя неловкое молчание. Оба чувствуют, нужно что-то сказать, да никто первым начать разговор не решается.
- Что дальше, Терентий Титыч? – поборол стеснение Миша.
- Как что, Миша-Михаил, сын Иванов, - удивляется Терентий Титыч. – Ты возвращаешься в своё расположение. Докладываешь, мол, так и так, задание выполнено.
- А вы куда? – Миша указывает рукой на запад. – Назад, что ли?
- Я вернусь к своей Марье Митричне, - с долей грусти в голосе произнёс Терентий Титыч. – Поди, заждалась-то меня с войны. Пироги остыли, хлеба зачерствели, брага выдохлась.
Он замолчал, крепко сжав губы, лоб наморщил, свёл брови к переносице, будто что обдумывал.
- Не хочу расставаться с тобой, да… Не суди, я пойду.
- Терентий Титыч!
- Что?
- Может, ещё по одной выкурим? Так сказать, на посошок?
- Это можно, - глаза старшины увлажнились. – Мы это быстро.
Мужчины курят, старательно пытаясь не смотреть друг на друга.
- Расскажешь кому, ни за что не поверят.
- А ты, Миша, никому не рассказывай. Пусть это будет твоей тайной.
- Совсем никому?
- Ну, почему же, - успокоившись, произнёс Терентий Титыч, глубоко затянувшись. – Женишься…
- Обязательно. Невеста есть.
- Уже хорошо, - улыбается Терентий Титыч. – Детишки родятся. Затем внуки. Вот им и расскажешь. А теперь, Миша, прощай! – Терентий Титыч затоптал окурок и протянул руку Мише.
- Почему сразу – прощай?
Терентий Титыч резко обнимает Мишу, хлопает по плечам и спине. Затем отстраняется.
- Потому, друг мой фронтовой, что дальше наши дороги больше не пересекутся. Сидящим высоко в небе от меня большая благодарность за встречу с тобой, Миша-Михаил, сын Иванов!
- Может, вернёмся вместе в мою часть?
- Никак нельзя, Миша.
Мужчины немного помолчали, глядя друг на друга.
- Пора, Миша, - дрожь в голосе скрыть Терентию Титычу не удалось. – Хочу дать наставление тебе от всего своего сердца: служи Родине, служи Отечеству, честно служи, так, чтобы дети твои и внуки-правнуки гордились тобой, твоей смелостью и отвагой, чтобы не прятали стыдливо взор, боясь людям в глаза смотреть.
Расчувствовавшись сверх меры, Терентий Титыч вытер набежавшую слезу. Миша тоже почувствовал, глаза увлажнились.
- Пора! – ещё раз повторил Терентий Титыч и приложил ладонь к голове. – Честь имею, Миша-Михаил, сын Иванов!
Старшина быстро развернулся и чётким шагом пошёл в глубь лесопосадки.
- Терентий Титыч! – крикнул в спину старшине Миша.
Терентий Титыч остановился и развернулся к Мише.
- Служу Отечеству! Служу России!
Терентий Титыч отдал честь.
- Служу Советскому Союзу!
Комсомольск, 3 марта 2023 г.