Месть - чувство не хорошее

 
       — Семён Петро-о-вич! А я уж думал, тебя дома нет, хотел уйти! Наверно звонок не работает?  —  упёршись руками в ворота, внаклонку стоял Вовка Барракуда. Держался за металлические прутья, поигрывая бицепсами, поводил плечами, нетерпеливо переминаясь точно необузданный жеребец. Напрягал ноги  обутые в розовые кроссовки. Белая великоватая футболка с чёрной надписью на английском «BOSS» провисла, периодически надувалась ветром и хлопала его по втянутому животу. Светлые волосы растрепались.
Он щурил голубые глаза на солнце, криво улыбался на одну сторону. Во рту вызывающе мерцала золотая фикса. Было ему уже за пятьдесят, но оставался строен и непоседлив.
       — Всё работает, — отозвался плотный пожилой мужчина, вразвалочку подходя к калитке, — просто я…
       — Значит, контакт заржавел или коротыш,— перебил Барракуда, — надо дистанционную кнопку ставить! И не лень тебе к воротам топать каждый раз?  Автоматику вруби! Она теперь всему голова. Жмёшь на брелок — двери открываются.
       — Тогда совсем двигаться перестану, — усмехнулся Петрович, повернул ключ в замке и открыл калитку, — чего хотел? Соскучился?
Лицо Вовки резко сморщилось, улыбка сползла, рот презрительно искривился, взгляд потускнел — оборотился внутрь,  кивнул вбок:
       — А ну, её! — махнул рукой в сторону своего дома. Хмуро ступил во двор, глядя под ноги, но, тут же, заулыбался и посмотрел на хозяина уже сияющим взглядом: — А что это дорога у тебя уложена не ровно? — чиркнул носком кроссовка угол вылезшей тротуарной плитки.
Петрович пожал плечами:
       — Так весна... влаги много скопилось в земле, кирпичи поднялись…
       — Подсыпка плохая,  наверно только песок,  и слой тонковат, — уверенно сообщил Барракуда, снова повеселел и двинулся к дому. Увидев на крыльце баскетбольный мяч, подхватил его, два раза стукнул о землю и в прыжке бросил в кольцо  на стене. Не попал. Махнул рукой: — Кольцо не стандартное! Видно — российская подделка! Купи профессиональное — тогда сыграем!
Неожиданно присвистнул, показывая пальцем:
        — Гляди, навес над машиной  прогнулся…
Петрович посмотрел на парковку, сообщил:
        — Снега было много зимой, металл деформировался, но там трубы толстые, — занервничал:  — А ты чего? Только вчера у меня был, спрашивал об этом, я тебе объяснял. Забыл? У тебя самого на участке всё в порядке?..
Барракуда посмотрел вверх на выглянувшее солнышко, сощурился:
        — Просто настроение не то! Понимаешь. Жена…Что-то я хотел, — он на секунду задумался, — а… мне говорили, что ты бильярд купил, тренируешься, пойдём, накатим по рюмашке, покажу, как надо играть!  О, а это у тебя что такое? — кивнул в дальний угол двора. 
Петрович повернул голову:
       — Говорил же тебе вчера — будка осталась от кроликов, я в неё молодых кур посадил.
       — А петух-то есть? Без петуха яйца совсем другого вкуса — аромат не тот, — Вовка покрутил головой, —  нее… не тот…   
       …Вовку Барракуду когда-то в городе знали все — и бандиты и менты. Других категорий граждан занимающихся прихватизацией в период становления демократии  в России не наблюдалось. Были ещё  спортсмены, но те словно качели постоянно колебались, прижимаясь, то к одной стороне, то к другой — в зависимости от перевеса. Это уже потом всех потеснила прокуратура, а позже чиновники — извечные падальщики всех революций и перестроек.
      Спортсмены тоже знали Вовку, поскольку отцом его был известный массажист сборной по бильярду. И когда опытные мускулистые пальцы заботливо готовили тела чемпионов к соревнованиям — десятилетний Вовка в соседней комнате, стоя на цыпочках с восхищением наблюдал, как по зелёному сукну разлетаются пирамиды, шары ловко падают в сеточки луз.
«Барракудой» его тогда ещё не называли. Кличка появилась гораздо позже. И совсем не за то, что после окончания Школы милиции он пару лет послужил участковым. Граждан на своей территории он не грыз и даже помогал чем мог по долгу службы. Но был он неутомимый весельчак и на Новый год решил попалить из своего табельного пистолета в воздух — за что его арестовали коллеги и благополучно уволили из рядов доблестной милиции. Случилось это как раз в пору перестройки.
Лишившись погон, Вовка почувствовал личную незащищённость и завёл собаку — огромного дога. А чтобы не расставаться, возил с собой, выкинул из купленной девятки переднее пассажирское сиденье и постелил коврик. Сука через пару лет превратилась в монстра весом под сто килограммов и выше метра в холке. Морда своей величиной походила на хозяйственное оцинкованное ведро. А когда открывалась пасть, то казалось, что ведро поворачивается к тебе зевом.
Звали монстра Бара. Оказалась она до того доброй, что готова была насмерть зализать любого встречного, высовывая зубастую пасть из окна машины. Но учитывая внешность зверя, мало кто решался протянуть руку, и друзья в шутку стали называть собаку ласково — Барракуда. Прожила она не долго. И сразу после кончины, кличка собаки перекинулась на хозяина, поскольку был он такой же добрый, всегда готовый прийти на помощь.  Дружил он со всеми, при этом всё знал и не стеснялся советовать, оправдываясь, что родился в стране Советов. Утром встречался со спортсменами и рекомендовал анаболики для лучшей накачки мышц, днём подыскивал бандитам бизнесменов нуждающихся в «крыше», а вечером пил с ментами, сочувствуя их горькой доле и безденежью.
    Так за период перестройки Барракуда сумел несколько раз создать свой бизнес и потерять его, пожить миллионером в Америке и вернуться нищим. Наняться директором в мафию и на четыре года оказаться в тюрьме за рейдерский захват бани.
Через все неурядицы пронёс он любовь к бильярду. К двадцати годам уже был мастером, но в отличие от своего отца на деньги не играл. Бильярд был для него неким священным даром, которым он с удовольствием делился. Обучал игре всех, с кем сводила судьба: курсантов школы милиции, коллег по службе, преступных авторитетов и оперативников зоны, где отбывал наказание.
Ударенные им шары стремительно катились по зелёному сукну, скакали друг через друга, возвращались обратно, чиркали о бортики стола, крутились юлой как заведённые, но обязательно попадали в лузы. Вовка любил объяснять теорию, дарил всем брошюры по игре, но благодарных учеников не нажил, хотя авторитет не потерял.
     Одним из поклонников его мастерства оставался старый друг и сосед Петрович. Когда-то он был средним начальником в Большом доме, а уйдя в отставку, уехал в деревню и начал растить помидоры. Но дабы не терять наработанные связи стал членом «Клуба ветеранов силовых структур по бильярду».
     На первых порах членов клуба было с десяток, в основном — пенсионеры. И Петрович, набравшись любительского опыта, частенько становился призёром в соревнованиях, а несколько раз даже под общие аплодисменты получал кубки.
Председатель клуба Серёга Полинов, энтузиаст своего, дела на достигнутом не останавливался: искал спонсоров, приглашал отставных и действующих генералов.
За теми стали подтягиваться полковники, кто в скором времени ожидал сокращения. Народу набралось — не продохнуть. Играть приходили Председатели судов, прокуроры, сотрудники ФСБ и остальные силовики. А поскольку некоторые руководители и на службе себе не отказывали шары погонять, здесь их опыт очень даже пригодился.
Особенно этим отличались два больших начальника ГИБДД и полковник ГРУ под прикрытием из Белоруссии. Так что любители бильярда отошли на задний план и получали удовольствие в основном от созерцания и общения. А призовые места  регулярно делила эта троица.
     Петрович чувствовал, что с каждым соревнованием опускается в рейтинге всё ниже — мастерства не хватало. Бывало, не мог пройти до второго тура — вылетал после первой игры. Компенсировал неудачи угрюмо сидя за столом, распивая спиртное с обладателями больших звёзд, до которых сам не дорос…
     Поднявшись на чердак за хозяином, Вовка увидел потёртый небольшой бильярд. Сунул руки в карманы спортивных штанов, стал раскачиваться с пятки на носок, присвистнул:
       — Ну и чудо — семифутовик… из комиссионки? Разве можно на нём играть? Вот у меня хранятся старые мраморные плиты для столешницы — приходи, забери, обтянешь сукном, бортики купишь…
Петрович недовольно сморщил физиономию.
Барракуда заметил, улыбнулся, блеснув фиксой:
      — Да я сам тебе на тачке привезу, скажи — когда?
      — У меня чердак такой тяжести не выдержит. Провалится в кухню! — обиделся Петрович. — Не нравится мой стол — возвращайся к жене. Я играю в клубе ветеранов, а здесь так — слегка тренируюсь! Вон смотри, сколько побед завоевал! 
Он показал на полочку с кубками и медалями.
Вовка нагнулся, стараясь рассмотреть награды. Хихикнул:
       — Ха, год-то какой? Вижу — всё давно пылью покрылось, — в подтверждение своих слов провёл пальцем по рамке диплома и показал приятелю, — а что за ветераны-то?
       — Да отставные и действующие полковники, играем, общаемся.
Вовка покачал головой, завидуя:
       — Молодцы — и здесь не расстаётесь? И что ж ты выигрывать перестал?
       — Да появились там гаишники профессионалы, никто их одолеть не может.
       — Как не может? Полковников? Да я их столько повидал! Они же кии держать не могут в своих лапищах — пальцы не сгибаются! Давай ставь американку, буду тебя учить.  Э… а есть у тебя чего? — Вовка показал пальцем на горло.
Петрович повеселел. Идея взять несколько уроков мастерства ему понравилась, кивнув,  направился в кухню за бутылкой самогонки и закуской.
Первые полчаса Барракуда под стопочку разъяснял по пунктам теорию, упоминая, как он обыгрывал сотрудников зоны:
        — … Я ж ему сразу сказал — если  проиграешь, буду из твоего кабинета домой звонить каждый день. А он не поверил. Учить его бесполезно — пыхтит как паровоз, толстый живот в борт упирается. Как целиться-то? Ха-ха!  Я ему абриколем шар вогнал — у него глаза на лоб! Ну, наливай!
Выпивали, Вовка показывал, как он орудовал кием и снова продолжал:
       — А заместитель хозяина тоже решил сыграть, так я ему — проиграешь — переводишь меня помощником на кухню! Так я его дуплетами задушил! После весь срок, точно блин в масле катался. Жена мёд принесёт, а я ей — как я мёд без орехов есть буду! Он же не усваивается! Сам заместитель по оперативной части мне за орехами на рынок бегал! Но этот кое-чему научился, толковый парень! Я ему карамболь поставил…
       Петрович тоже не отставал в употреблении и вскоре сходил за новой бутылкой для наведения точности прицела. Начались практические занятия:
       — Вот смотри, — Барракуда ставил шар к борту, — целимся под центр, режем левее. Свой закручивается сюда, а чужой в другую сторону. Рраз!
Он ловко бил, и шар залетал в лузу: — Ну, давай наливай!
Петрович наливал, выпивали, затем повторял за учителем манёвр, но ничего не получалось.
      — Крутишь не туда! — злился Барракуда. — Я ж тебе показал — если он с этой стороны лузы стоит то эффе вот так, а если с другой, то сюда.  А здесь надо накатом бить, чтобы  дожал чужого!..
Вовка показывал точки соприкосновения шаров, тыкал в них кием, крутил руками, имитируя  движение. Затем бил сам и снова объяснял, предлагал выпить. Болтал без умолку, расставлял шары, закатывал их в лузы, советовал, затем снова забивал. Ставил для Петровича позиции, но тот традиционно мазал и, в конце концов,  возвращались к застолью.
       Неожиданно от усталости, накатившей грусти, ощущения бесперспективности на данном поприще, и тоске по былым победам, Петровичу в голову пришла шальная мысль:
       — Слушай, Вовка, а давай я тебя в клуб рекомендую. Ты ведь тоже ветеран!
       — Ка-кой я тебе ветеран? Из ментовки попёрли, на шконке четыре года парился!
       — Но ты ведь школу милиции окончил и даже служил! А то, что на зоне побывал — у нас в уставе не оговорено! Давай этих мастеров поимеем  фэйсом об тейбол! (лицом об стол)
       Барракуда на секунду задумался, нахмурил брови, качая головой, но искорки в глазах уже выдавали вспыхнувший внутри воинственный азарт.
Петрович решил подначить приятеля:
       — Я представляю эти гаишные морды, когда ты их обуешь? А того из ГРУ — давно пора из-под прикрытия вернуть в Белоруссию! Может он натворил что, а здесь скрывается? Ну, что — согласен?
       — Да мне-то что… Могу и закатать, только там ведь общаться надо, а что я расскажу о службе?
       — Скажешь — работал участковым, а это никому не интересно. Там ниже подполковника нет. Так что дальше расспрашивать не будут…
 
      В день очередного чемпионата Петрович прибыл с Барракудой. Тот был в знакомой футболке, в руках — футляр с кием. Познакомился с организатором Полиновым. Сложностей не возникло и Вовку тут же записали в таблицу.
Народу пришло под сотню.
      После торжественной речи Председателя, по установленной традиции все игроки прошли на фуршет в банкетный зал отметить радостную встречу. Чемпионат проводился раз в квартал, и можно было поделиться новостями или обсудить с коллегами наболевшее.
      Петрович нашёл глазами ненавистных гаишников, усмехнулся про себя — сейчас вам будет двойная сплошная с лишением прав! Сотрудника под прикрытием не было — возможно им уже заинтересовались спецслужбы.
      Огласили график и соперники разошлись по своим столам.
Барракуда лёгкой пружинистой походкой, поводя плечами, поигрывая в руке тонким кием, направился в дальний угол зала.
      Удачно быстро обыграв первого соперника, Петрович с предвкушением удовольствия от близкого исполнения мести, какой сладкой она казалась, стал искать своего приятеля, надеясь, что тот уже давно перешёл во второй или третий круг.
Найдя нужный стол, стал изучать обстановку.
      Соперником Барракуды оказался бывший полковник общественной безопасности районного подразделения. Крепкий коренастый мужик с круглой физиономией и узкими хитрыми глазками. В клуб он пришёл недавно, играл посредственно. Перед каждым ударом прищёлкивал языком и приговаривал, обращаясь к шару:
       — А вот мы тебя сейчас на посадочку!
После очередного неудачного удара  отходил от стола, с ненавистью в глазах прикусывая губы, ожидал нового подхода. Как только Барракуда намечал свой удар, полковник вставал с другой стороны стола, и, набычившись, сверлил Вовку взглядом, различимо шипел:
       — Ну-ну… ну-ну…
Практически все шары были на поле. Петрович с удивлением посмотрел на Вовку.
Тот не поднимал глаз, стоял бледный, мокрый от пота. Футболка прилипла к телу и стала серой, так что надпись «BOSS» едва читалась. Периодически он менял позиции, смахивал слипшуюся на лбу чёлку и снова прицеливался. Но в последний момент кий в руке дрожал, и шар летел мимо лузы.
Такого поворота Петрович не ожидал. С каждым промахом друга он хмурился всё сильнее. Подумал, что Вовка пожадничал и перебрал со спиртным.
    Барракуда опасливо косил взгляд на приятеля и, точно извиняясь, пожимал плечами, сморщив лицо кривой улыбкой, которая на этот раз радости не выражала.
Партия затягивалась. Вскоре к столу подошли освободившиеся участники турнира. Послышались рекомендации:
       — Босс, кий держи крепче, — ласково советовал кто-то Барракуде, — не волнуйся, все с этого начинали!
       — Наведи точнее на лузу, наметь чёрточку на шаре и бей точно в неё, крутишь не в ту сторону Босс… — учил другой.
Барракуда не поднимал головы от поля, продолжал потеть, с головы капало, руки дрожали.
Скоро объявили следующий круг, и силовики пошли к своим столам.
   Петрович с расстройства быстро проиграл новому сопернику и вернулся к Барракуде.  Казалось, в игре ничего не изменилось. Тогда он сходил в банкетный зал и принёс штоф водки с тарелкой закуски. Сел за маленький  столик рядом и начал употреблять, поглядывая на игру. Теряясь в догадках, незаметно опьянел.
Барракуда продул.
Петрович оскорблённо молчал. Удивлённо смотрел на своего друга, севшего к нему за столик.
        — Я не виноват, — оправдывался Вовка, — ты видел, какая у него харя?
        — Харя как харя — здесь у всех такие! — Петрович пододвинул наполненную стопку Вовке, тот моментально вылил её в рот. Покачал головой:
        — К твоей-то я привык, а вот у этого — копия начальник изолятора на пересылке. И остальные — ты посмотри на них: походки как у медведей, идут — пол прогибается! Уставятся — у меня кишки внутри начинают булькать и переворачиваться. Такое ощущение, что я снова за колючку попал!
       —  Да обычные силовики, что ты накручиваешь?
       — Может тебе обычные, а  на меня так глянут, точно я им должен  признаться в чём-то. Слово скажут — как оплеуху дадут!  Я же нутром помню! У меня в глазах всё расплывалось, как этого мордатого перед собой  видел! А он ещё гундосит:  «Мы тебя на посадочку, мы тебя на посадочку...», а потом шипит: «Ну-ну, ну-ну…» Думаешь приятно снова на зоне оказаться? — Вовка огорчённо умолк исподлобья глядя на друга.
       К столу с очаровательной улыбкой подошла официантка в коротенькой юбочке, стала убирать грязную посуду. Барракуда посмотрел на её привлекательное лицо, выпуклую приоткрытую грудь и смущённо заёрзал на стуле, сел ровнее, расправив плечи. Дождавшись, когда она пойдёт, долгим заинтересованным взглядом проводил стройные девичьи ножки. Неожиданно улыбнулся, сверкнув фиксой, глаза вспыхнули весельем, обернулся к приятелю: — А вообще-то, Петрович,  месть — чувство не хорошее! Давай лучше выпьем!