Издавна известно, что русский с китайцем братья навек. Истина эта несмотря на некоторые на первый взгляд противо-речащие ей факты (например конфликт на острове Даман-ском), в итоге каждый раз торжествует над сомневающимися в ней. Поэтому, когда международные отношения при Горбаче-ве потеплели, в Китае у нашего институтского руководства быстро нашлись старые друзья, в бытность свою учившиеся в советских ВУЗах, а теперь занимавшие видные руководящие посты, что позволило в кратчайшие сроки наладить научно-техническое сотрудничество между ЛИТМО и Харбинским политехническим институтом, в том числе и по обмену сту-дентами.
Ни я, ни ЛИТМО не были, однако, первопроходцами. Когда мы прибыли в славный город Харбин, то в общежитии для иностранных преподавателей, на правах постоянных оби-тателей находились делегации Куйбышевского авиационного института и Киевского политеха, обучавшие китайцев нехит-рому ремеслу авиа- и ракетостроения и пилотируемых косми-ческих полетов.
Наша оптическая премудрость была китайцам по бараба-ну, но отличаясь всеядностью и неограниченными ресурсами для поглощения всех видов знания, они ничем не пренебрега-ли. Наша делегация, состояла из трех студентов и доцента, а другие профессора и доценты, попавшие в списки счастлив-чиков, допущенных к загранкомандировке постоянно прибы-вали и убывали после с ознакомления с китайским опытом и плодотворного научного сотрудничества. С китайским раду-шием нам повезло не так сильно как первой делегации, годом ранее возвратившейся из Китая в каком-то неописуемом вос-торге.
Объяснялось это в первую очередь весьма насторожен-ным отношением китайцев к последним событиям в Совет-ском Союзе, из которого мы формально прибыли и куда уже не смогли вернуться. Расходы на наше пребывание в Харбине несла принимающая сторона, платившая вполне приличные деньги. Студентам причиталось по 300 юаней в месяц. Фокус был в том, что и рубль и юань тогда не были конвертируемы-ми, и по номиналу приблизительно совпадали, однако совет-ский рубль на тот момент стремительно обесценивался, на фоне повального дефицита, который еще только предстояло заполнить дешевому китайскому ширпотребу. Зато в самом Китае с ширпотребом проблем не было, по крайней мере за кроссовками, кожаными куртками и спортивными костюмами «Adidas» никто в очередь не выстраивался. Наши научные со-трудники быстро освоили нехитрые принципы рыночных от-ношений в их практически первобытном виде простого товар-ного обмена, привозя добротные шерстяные пальто и шапки возможно и не самого модного советского покроя, но пользо-вавшиеся неизменным спросом у харбинских китайцев.
Были в Харбине и русские, то есть настоящие русские, а не "суляне", которые в этом русском городе родились, прожи-ли до старости и не уехали, несмотря на все исторические пре-вратности и преследования. Было их человек десять, посещали они единственную действующую в Харбине православную церковь Покрова Божьей Матери, хотя тамошний поп был ки-тайцем, и, вероятно, членом КПК. Вот эти десять стариков и с несколько особняков в центре города, все что оставили китай-цы на память о шумной столице КВЖД, настроив убогих пя-тиэтажек, по сравнению с которыми советские хрущевки про-сто пентхаузы. Не знаю как сейчас в среднезажиточном Китае, но в те годы жизнь манчжурской столицы была совсем неслад-кой: мороз ниже двадцати градусов, лачуги в трущобных квар-талах отапливались бурым плохо сгоравшим углем, поэтому улицы к вечеру заволакивало угольным смогом. Тем не менее нам удалось набрать материалы для дипломных работ, а нашему руководителю-доценту даже на докторскую диссерта-цию, не зря он тогда представлялся профессором, объясняя это необходимостью придания нашей делегации большего статуса в глазах китайских коллег, а также тем что по-английски «до-цент» - «the assosiate professor», и уж очень сильного прегре-шения против истины нет.
Питались мы довольно скудно, не хватало «нормальной» еды и хлеба, и не потому что не было средств, а потому, что нормальной в нашем понимании еды у китайцев просто нет. Обычный хлеб в Харбине продавался только в одной палатке в знаменитом центральном универмаге «Цулине», бывшем тор-говом доме купца Чурина, и то не каждый день. Чтобы купить хлеб приходилось специально отряжать кого-нибудь, чтобы заранее занять очередь, т.к. желающих поесть хлеба соотече-ственников в Харбине уже было немало. Китайский общепит мы однозначно не переваривали, а довольно приятные в га-строномическом отношении походы в ресторан, все-таки были накладны. Приходилось готовить похлебки из тушенки и ри-совые каши на сухом молоке, да еще лапшу, ну и грызть мор-ковку с капустой.
К русским, да и вообще ко всем представителям белой расы, бывшим тогда для Китая диковинкой, харбинцы прояв-ляли живой и неподдельный интерес, охотно приглашали в гости. Так что мы побывали у и китайских студентов в обще-житии, больше напоминавшем казематы для содержания уз-ников, и у преподавателей в крохотных квартирках, где на лестничных площадках стояли бочки с квашеной китайской капустой. Горы этой капусты в октябре, когда мы только при-летели в Харбин, были навалены по всему городу прямо на улицах.
Новый год встретили весело, решив вместе с самарскими ракетостроителями, что уральский дядька Ельцин, хотя и не знает точно куда, но страну поведет, что однозначно лучше, чем стоять на месте. Возвращались в Ленинград, которому вернули уже историческое имя, с пересадкой в Хабаровске, откуда только и летал тогда «Аэрофлот» до Харбина. Денег на обратный билет домой нам уже не хватало, и пришлось про-дать на барахолке несколько костюмов «Adidas», которыми мы предусмотрительно запаслись на оставшиеся от покупок кожа-ных курток и сувениров юани, также, к счастью, нас на пару дней приютили родственники одной из преподавательниц русского языка, с которой мы познакомились в Харбине.
И вот снова Шереметьево, Ленинградский и Московский вокзалы, привычная речь, отсутствие выматывающей китай-ской муравьиной суеты и толкотни, а также понимания куда мы собственно вернулись, и гражданами какой страны являем-ся. Россия матушка и город герой Ленинград встретили много-часовыми очередями за хлебом, талонами на чай, сахар и мыло, астрономическим ценами в студенческой столовой. Как-то по инерции я дописал и защитил диплом инженера-оптика-технолога, с которым было совсем непонятно куда подаваться.
Пресловутая система распределения молодых специали-стов, пропустившая через свое прокрустово ложе не одно по-коление советских интеллигентов, рухнула, рынка труда еще не было, специалисты, тем более молодые оптики-технологи были на фиг никому не нужны, хотя еще год назад я, понимая, что перспектив в освободившейся от "советской оккупации" Литве, не предвидится, посетил несколько предприятий по профилю моей специальности в частности завод “Оптик» в городе Лида и Одесский кабельный завод, где к перспективе моего трудоустройства отнеслись довольно положительно. Да и Вильнюсский ВНИИРИП (или знаменитые «555»), готов был открыть для меня двери, если бы все сложилось по ино-му….
А еще харбинское эхо через много лет образом отозва-лось совсем рядом. Дело в том, что коренная харбинка, вер-нувшаяся в 1954 году в СССР и работавшая в ЛИТМО и секре-тарем ректора, а потом и лаборантом, оказалась в итоге моей соседкой по лестничной площадке в 4-м подъезде уникального дома-колбасы, повторяющей изгибы реки Океррвиль, Дом этот был построен в качесве общежитие для Олимпиады-80 (не удивляйтесь, проведение соревнований по парусным видам спорта вначале планировалось в Ленинграде, но в итоге рега-ту провели в Таллине).