Отправным пунктом моего путешествия является город Нойштрелитц, расположенный в федеральной земле Меклен-бург-Передняя Померания, не так уж давно объединенной Германии. Рассказать о нем ничего не могу, поскольку кроме записи в свидетельстве о рождении и паспорте, никаких иных данных в памяти не храню, потому, что в совершенном бес-памятстве еще в младенческом возрасте был из Германии вывезен. Вернее сказать, только из той ее части, которая назы-валась тогда ГДР (DDR). Факт этот периодически вносил проблемы в переоформление моих Ай-Ди (ID тоже самое, что документы личности, только по-американски). К сведению, Нойштрелитц является также местом рождения актрисы Анны Ковальчук, ну той, которая сыграла Маргариту в экранизации любимого романа советской интеллигенции. И вообще, я вся-кий раз испытывал гордость за причастность к необычной общности передних померанцев, когда люди, глядя в мой паспорт, расплывались в улыбке и радостно сообщали, что они тоже бывали в этом славном городе. Следует пояснить, что пребывали они там по долгу воинской службы в составе огра-ниченного контингента советских войск, а вот Маргарита в моем представлении всегда была синеокой поморской краса-вицей, а не жизнерадостной еврейкой.
Однако необходимо уже переместиться через польско-советскую границу в город-герой Брест, чтобы продвигаться дальше и отследить тот отрезок путешествия, который проле-гал по моему детству и территории нескольких республик нерушимого СССР. При перемещении через границу необхо-димо было декларировать и предъявлять пограничникам все драгоценные вещи, которых у меня разумеется не было, зато мама не без гордости демонстрировала массивное золотое кольцо и сережки с рубинами, ведь для советского граждани-на они представляли вполне серьезную ценность.
Куда именно повезли меня из города-героя Бреста, досто-верно сказать не могу, но представляется три возможных вари-анта. Наименее вероятны маршруты Брест-Минск-Вильнюс и Брест-Минск-Черновцы, и вот почему. Первый из них в сто-лицу Литовской ССР к новому месту службы моего отца по-тому, что вряд ли было удобно везти младенца в необустроен-ное место, второй - на родину отца, также был неудобен в си-лу удаленности. Скорее всего меня повезли в Овруч - район-ный центр Житомирской области, прямо к бабе с дедом, кото-рые, конечно, были чрезвычайно рады увидеть долгожданного внука.
Про Овруч могу рассказать гораздо больше, во-первых это древняя столица древлян (прошу прощения за этот не-вольный оксюморон), и там есть памятный обелиск на месте гибели князя Олег, но не «вещего» , который принял смерть от коня своего, а Олега Святославича, который вроде бы при-ходился Вещему двоюродным внуком, но поскольку первые киевские князья были многоженцами, то родственные связи между ними весьма запутаны.
Во-вторых в Овруче имеется Васильевская церьковь 12-го века, основанная на месте деревянной церкви, заложенной по преданию самим крестителем Руси князем Владимиром, и восстановленная архитектором Щусевым при Николае II, ко-торый лично присутствовал на освящении храма в 1911 году. Во время войны храм не был разрушен, хотя город, как важ-ный железнодорожный узел, несколько раз переходил из рук в руки при освобождении от фашистов в 1943-м. Примерно во время этих боев, не далеко от Овруча, в небольшом полес-ском селе Селище родилась моя мама. Еще отмечу тот факт, что герой советского союза бывший офицером батальона СС, перешедшим на сторону партизан, словак Ян Налепка, кото-рый погиб в боях за освобождение Овруча, впоследствии был похоронен в братской могиле словацких воинов в Черновцах, куда после развала Советского Союза переехали мои родители.
Однако, несмотря на древнюю и славную историю, рас-сказывать про сам Овруч особо нечего, поскольку в архитек-турном плане он представляет собой типичный, наспех от-строенный после войны украинский городок, с рядовым набо-ром предприятий пищевой промышленности, городским пар-ком, парой кинотеатров, частной в основном застройкой, по окраинам неискоренимо тяготеющей к частному же приуса-дебному хозяйству с курями и поросями. Но в советское время были в Овруче люди, делавшие жизнь заурядного местечка намного более интересной, ведь в Овруче стояла целая танко-вая дивизия, а неподалеку был военный аэродром. То есть в городе был дом офицеров, где по выходным были танцы, а гарны дивчины, а тем более их родители спали и видели, как в один прекрасный момент их дочь станет обладательницей счастливого билета в виде холостого офицера Красной Ар-мии.
Маме моей такой билет выпал, и можно смело утвер-ждать, что билет этот был премиум класса. Судите сами, ведь родители мои оставили далеко позади золотую свадьбу, хотя отец занимался боевым разминированием, и был представлен к ордену Боевого Красного знамени, правда так и не вручен-ному по причине убытия отца в Западную группу войск. Не самая большая несправедливость эта вряд ли уже может быть исправлена, да и с госнаградами у нас в семье вообще как-то не задалось, дядька мой, например, в молодые годы растащил все дедовские медали, среди которых были «За отвару», «За взятие Варшавы» и «За взятие Берлина». По трезвому разуме-нию получается, что дед медалями не особо дорожил, но он служил срочную еще до войны, прорывался с гаубицами из Белоруссии в 41-м, бежал из плена, вроде бы партизанил поти-хоньку в Полесье, заодно поправляя демографию оккупиро-ванной территории. А потом дошел до Берлина, был дважды ранен. Про войну он рассказывал мне только один раз, да и то с большой неохотой, когда я уже будучи подростком упросил. Короткий рассказ этот был наполнен горечью солдата, за наше бездарное отступление начала войны, когда штабы, спасаясь, зачастую бросали части на произвол судьбы, и скупыми ком-ментариями, о том, как нужно вести себя на войне, чтобы вы-жить. Например, вывести из лесу гаубицы на шоссе в редком перерыве движения наступающих немецких колонн и ударить прямой наводкой по врагу, в отчаянной попытке избежать плена, а после сигануть из слабо конвоируемой колонны во-еннопленных через плетень, и огородами и лесами пробраться домой, благо фашисты в глухих полесских уголках предпочи-тали лишний раз не появляться, а деревенские старосты не особо отчитывались перед немцами о неучтенных бойцах Красной Армии в окрестных лесных массивах. А главное, не лезть лишний раз на рожон, не подставлять без нужды голову под пули, хоть в каске она хоть без, не лениться сушить пор-тянки и шинель, разжиться пайком и кипятком, вздремнуть лишнюю минуту.
Прошу прощения за краткий исторический экскурс, но он необходим, для понимания причин моих детских путеше-ствий, которые были, понятное дело, обусловлены прежде все-го стремлением моих родителей навещать родные места и по мере возможности оставлять внука на попечение деда с бабой. Путешествия эти по большей части совершались на скором по-езде № 76 Киев-Рига (или №75 Рига-Киев). Поезд был чрезвы-чайно популярный, ведь он связывал аж четыре столицы со-юзных республик, куда население этих самых республик мас-сово стремилось за покупками дефицитных товаров народно-го потребления. Билеты приобрести было непросто, особенно в летний сезон, но нас выручали льготы. Отец пользовался во-инскими кассами, а дед, как железнодорожник, тоже имел приоритет над рядовым советском гражданином в нелегком деле приобретения проездных билетов. К дорожным сборам мои родители подходили весьма основательно, заблаговремен-но пакуя чемоданы с личными вещами и запасаясь сумками с дорожным провиантом. Говорили, что на меня в поезде напа-дал зверский аппетит. Скорее всего так и было, ибо все пред-шествовавшие посадке в поезд события, как-то: вызов и ожи-дание такси, до диспетчера которого можно было и не дозво-ниться, а дозвонившись и заказав, вовремя не дождаться; по-грузка и выгрузка многочисленных сумок и чемоданов, бегот-ня по перронам в поисках нужного вагона (в советское время зачастую путь прибытия сообщали за несколько минут, а если учесть, что стоянка длилась столько же, то своевременная по-садка в нужный вагон порой требовала почти героических усилий и максимального напряжения душевных и физических сил). Поэтому появление аппетита и усиленное питание под стук колес, после всех недоразумений или переговоров с по-путчиками и проводником по поводу наличия свободных мест или взаимовыгодного их обмена, когда ваш багаж все таки разложен, постельное белье получено и заправлено, а вы пере-оделись в «домашнее» и достали тапочки, превратив купе в дом на колесах, представляется явлением совершенно неуди-вительным.
В детстве поездка по железной дороге является гранди-озным событием. Еще бы, ведь пассажиры пусть и на корот-кое время связанные общим домом на колесах волей неволей вынуждены познакомиться и ужиться с многочисленными со-седями, а пространство вагона и время поездки достаточны, чтобы случайные попутчики могли превратиться в закадыч-ных друзей, ну или наоборот. Если честно, меня рано уклады-вали спать, и приходилось долго и мучительно ворочаться. Заснуть мешали свет, шум разговоров и ходьбы по вагону, специфические запахи, из которых запах табачного и угольно-го дыма из тамбура или котлет в соседнем купе не самые не-приятные. В купейном вагоне было гораздо комфортней, но поездки в купе случались, увы, очень редко.
Что касается впечатлений юного путешественника от столиц союзных республик, то главными из были радости от магазинов «Детский мир» и ресторанов. Первое место в этом отношении уверенно держала Рига, куда моя мама регулярно отправлялась в однодневные шоппинг-набеги, это притом, что в родном Вильнюсе, особых бед с товарами народного потреб-ления никогда не наблюдалось. Но в Риге ассортимент был несравненно богаче, наверное потому, что город портовый, а латыши были самые передовые в смысле прогресса потребле-ния. Зато в Киеве был Гидропарк с настоящими американ-скими горками, метро и Крещатик! И в Киеве мы поводили несколько дней, останавливаясь у маминой подруги детства, которая тоже вытянула счастливый билет в столичную жизнь в виде удачного распределения после окончания торгового тех-никума. Дальше Киева в детстве меня возили только в Чернов-цы, но так редко, что кроме вида залитого солнцем широкого старого русла Прута, не высушенного еще Днестровской ГЭС до размеров мелкой горной речушки, да бескрайней зелени пастбища Толоки, где пасли овец предыдущие поколения по отцовской линии, и где в перестройку обосновался знамени-тый на всю Украину Калиновский оптовый рынок, в моих детских воспоминаниях ничего не сохранилось. Только под-ростком, когда отец смог довезти меня с младшим братом в «родовое гнездо», чтобы навестить серьезно больного деда, я смог лучше запомнить этот странный буковинский кукольный город, претендующий благодаря климатическим, архитектур-ным и культурным особенностям ни много ни мало на звание Восточного Парижа.
Чтобы завершить отчет о детских путешествиях нужно сообщить буквально еще об одном месте всесоюзного значе-ния, куда мне довелось несколько раз попасть по профсоюз-ной путевке, выдаваемой в качестве поощрения за трудовые успехи моей матери. Местом этим была Паланга, которая запомнилась почти сказочным городком, да так оно наверня-ка и было, если сравнивать ухоженность, впечатления от мор-ской стихии, а возможно от магического действия сил, явив-шихся причиной образования янтаря, которого там уйма и не только в музее.
Да, еще хотелось бы много рассказать о Вильнюсе, но для этого нужен большой рассказ, но, судьбе было угодно, что-бы связь с этим городам временно прервалось, а итоге, пре-кратилась насовсем, ну а Паланга, как писал Ося Бродский, наверно все продолжает «пропускать республиканских вело-сипедистов».