Первый рассказ «Ныне»
в одиннадцатую небылицу-повесть «Выбор»
для новой книги: «И снова… странности»
в продолжение книги 2019 года: «Неслучайные странности»
«Выдумка вдруг может статься… правдой,
а непререкаемая истина – вымыслом»
(из чьих-то притчей, кажется)
«…он просто от «нечеГО Делать» пьёт звуков микстуру…»
(Михаил Кульков «Музыкальная шкатулка»)
«…
Он… ГОД!.. Звуков микстуру!.. Пьёт?
– Кто… он? – первое, что всплывает в очнувшемся вдруг сознании...»
…
Иду по длинным широким радостно освещённым коридорам какого-то ультра современного, и, кажется, знакомого стеклянного сооружения.
– Он – это же… я! – поражаюсь простой, вдруг материализовавшейся в моей голове, мысли. – Я – этот пьющий от него делать звуков микстуру.
В этот момент он, то есть, конечно, я, находит, то есть, безусловно, нахожу удивительно симпатичную белокурую миловидную, словно ангел, молоденькую девчушку удобно и приятно, держащуюся за мою руку.
– Я просто… от «нечеГО Делать»… пью… звуков микстуру! – непроизвольно шепчу себе под нос странную строчку, медленно подвигаясь вперёд в плотной толпе людей к огромному во всю стену зеркалу. – Чтобы это всё могло значить?
Глаза в зеркале выхватывают из толпы мою замечательную незнакомку, которая, не отрываясь с удивлением во все глаза, кажется, смотрит на… меня.
– Меня?!.. – пугаюсь простому очевидному открытию.
Не выпуская её глаз, боковым зрением с ужасом хаотично шарю по надвигающему на нас зеркалу, мельком фокусируясь, то на одном, то на другом лице, поочередно отражающем в нём рядом с ней, словно ища в них кого-то. И тут вдруг прямо перед самым поворотом вправо открывается отражение, взявшихся за руки на старинный манер до безобразия молоденьких юноши и девушки, с одинаково встревоженными взглядами вцепившихся в моё лицо.
В моё ли?
Впрочем, я сам, кажется, с нескрываемым удивлением и тревогой вглядываюсь в них.
– Какая удивительная пара, – догоняет моё сознание мысль, стоило лишь их отражениям исчезнуть из поля видимости. – Ныне таких нет, не бывает!..
«…Ныне?
Вот именно, ныне – ТЕПЕРЬ!
С этого, пожалуй, и следует начинать.
Или, может быть, заканчивать?..
Впрочем, это, пожалуй, совершенно неважно – у любого финала, всегда есть чьё-то начало, а у старта – чей-то финиш…».
…– Это… ты?.. – вдруг отчётливо ощущаю где-то внутри себя повисший в воздухе несказанный моей спутницей вслух вопрос…
«…
Ничто не исчезает в никуда и не возникает из ниоткуда!
Закон сохранения Сути!
Ничто… даже мысли… особенно мысли!
Потому как «…Бог в них, мыслях и, что удивительно, во всех… мыслях: и хороших, и плохих, и верующих в Него, и не верующих. И, возможно, Он жив, пока живы они, наши мысли, а значит: мы бессмертны в них! Каждый из нас бессмертен, так как каждая случившаяся мысль бессмертна и существует везде: и в прошлом, и в будущем – время относительно. И их уже никто и никогда не изменит, раз уж они случились. А значит, нельзя легко относится к ним, своим мыслям, легко выпуская из себя. От того насколько добры или ничтожны они, зависит состояние и Его, а, следовательно, и всех нас в Нём на шкале всеобщего мерила Добра и Зла…».
…
– Ах, какая же она… красивая милая естественная, словно сама Жизнь, – украдкой кошусь на её светло-русые слегка выгоревшие на солнце густые рассыпчатые волосы. – Это видение, – влетает в моё сознание ответное на её вопрос мысль, – таких девчонок не бывает, их нет… ТЕПЕРЬ!..
«…ТЕПЕРЬ?
Снова ТЕПЕРЬ.
Всё-таки, наверно, придётся осознать наше ТЕПЕРЬ, то есть то, что принято называть «здесь и сейчас».
Но, где – здесь?
И, когда – сейчас?
Почему-то вдруг вспомнилось: «…знаешь «ЗДЕСЬ вам не ТУТ», но кто знает, быть может, это пресловутое ТУТ, всегда ЗДЕСЬ в нас вместе с Ним, как, впрочем, возможно, и всё наоборот?» ...».
– Но, Боже ж Ты мой, как же она всё-таки, действительно, мила и… юна, – терзает мысль. – Я?.. – наконец разжимаю непослушные губы, улыбаясь глазами, сердцем и даже… печенкой. – Конечно я! – говорю ей уверенно, с жаром. – Это был я… и ты, я сразу узнал тебя и… себя.
– А почему?.. – говорит неуверенно, по слогам, будто удивляясь, прислушиваясь к вылетающим своим словам. – У те-бя нет… якорей… на погонах?
– Якорей?.. – неудобно кошу глаза, заходя по инерции вместе с ней вслед за толпой на экскаватор, на свои плечи и, пытаясь что-то там, на незнакомой мне белой рубахе разглядеть. – Ну, видно потому, что там… нет погон.
– Точно, нет!.. – кивает радостно, почему-то принимая это странное ещё мной самим непонятое объяснение. – Якоря на погонах носят курсанты…
– А буковки – матросы-срочники?.. – удивлённо, сам не понимая почему, продолжаю эту странную, но, по-видимому, хорошо известную мне мысль, внимательно вглядываясь в её смеющиеся светло-карие с крапинками-янтариками глаза-тарелки. – Кажется, именно это, я когда-то говорил…
– Мне? – перебив, игриво передёргивает плечиками.
– Тебе, – киваю, не очень-то уверенно.
– А что ты… ещё говорил мне? – мгновенно серьезнеет, внимательно всматриваясь, не мигая.
– Ещё?
– Да, ещё! – почти молит.
– Что же… ещё? – невнятно шепчу под нос, увязая с головой в её волшебных поглощающих всё и вся глазищах, и вдруг губы сами без меня начинают считать, – три девять три…
– Четыре пять шесть, – обрадовано и в то же время с удивлением подхватывает она.
– Девять! – выдыхаем вместе.
– Ма-алы-ыш?.. – тут же непроизвольно по слогам выдаю с восторгом.
– Привет, Карлсон! – неожиданно и, похоже, также неосознанно выдаёт она в ответ.
– Привет, Малыш! – подхватываю всем известный когда-то диалог из сказки писательницы Астрид Линдгрен.
– Ты помнишь… мою туфельку?..
– Помню, – глупо улыбаясь, неуклюже падаю набок, споткнувшись о край вдруг закончившегося эскалатора.
Она ловко перепрыгивает через меня и, быстро вытянув обеими руками прочь от надвигающейся сзади толпы, помогает подняться с безупречно чистого пола огромного просторного зала, в котором безостановочно и хаотично во все стороны движутся люди, электрокары, ленты траволаторов, забитые доверху всевозможными сумками, чемоданами, грузами.
– А ты, ты-ы-ы?.. – кричат мои глаза.
– Помню, – улыбается в ответ.
– Неужели… это, правда, ты? – хватаю её за плечи и тяну… тяну к себе… в охапку.
– Неужели это… мы? – почему-то плачет она.
– Как давно я тебя не видел, – прижимаю её к груди, вдыхая полной грудью знакомый неподражаемый аромат её волос.
Переполненная багажная лента-карусель рядом жалобно скрипит, грохочет и вдруг неожиданно останавливается. Мы стоим, обнявшись, глядя на прозрачное и от того невидимое электронное табло, на котором русской кириллицей, повисшей в воздухе, выведена информация: ОП-7878, Санкт-Петербург, 12:12, 15 февраля 2057 года.
– Поздравляю, – увидев дату, сходу неосознанно шепчу ей на ухо.
– И я, – сходу шепчет она в ответ, оторвав от меня своё уже сияющее радостью жизни лицо, – поздравляю тебя с нашим новым…. днём рождения.
– Внимание пассажиров, прибывших в Симферополь рейсом «ОП-7878» из Санкт-Петербурга, авиакомпании «Окна Питера», – впивается в сознание металлический голос робота-диктора, – срочно освободите траволатор от своего багажа, через десять минут лента будет перезагружена рейсом из Варшавы.
– С днём рождения… нас, – улыбаясь, шепчу сам себе и глядя невидящими глазами на багажную ленту, в поисках своих чемоданов...
Автор благодарит критика (ЕМЮ) за оказанную помощь, а также приносит свои извинения за возможное совпадение диалогов, потому как рассказ является художественным и, безусловно, вымышленным, хотя и подслушан в разговоре…
Да и этот рассказ-черновик – всего лишь рукопись, набросок, в нём вероятней всего масса стилистических и орфографических ошибок, при нахождении которых автор, принеся в очередной раз свои извинения за неудобство перед скрупулезными лингвистами, просит направить их администратору группы «Питер из окна автомобиля», на любой удобной Вам платформе (ВК, ОК, ФБ), для исправления, либо оставить их прямо под текстом.
Спасибо за внимание и сопереживание.
23.09.2020г.