К столетию Гражданской Авиации
Отметила наша страна столетие Гражданской Авиации, очень знаковое событие в истории страны. Посмотрела я по телевизору хороший концерт для работников воздушного транспорта, вспомнила свои многолетние перелеты в качестве пассажира и решила написать об этом.
Около тридцати лет я прожила на севере Байкала в п. Нижнеангарск, это про него слова: «А в этот край далекий только самолетом можно долететь». Это было в семидесятых- девяностых годах прошлого века. Тогда БАМ еще не был построен. Да и позже чаще летали на самолетах: до Улан-удэ, например, весь перелет с его правилами занимал часа три. Поезд же вначале идет по БАМу на запад до ст. Тайшет, затем по Транссибирской магистрали на восток до ст. Улан-УДЭ почти двое суток.
По Бурятии тогда в большинстве районных центров работали аэропорты. В дальние районы летали самолеты марки Ан-24, вместимость которых была около пятидесяти человек; по ближним районам летали Ан-2-«кукурузники», перевозившие по 10-12 человек. Первый мой полет на самолете Ан-24 был летом и прошел спокойно. Впервые с большой высоты увидела родную землю: леса, горы и реки, городскую и сельскую местность; в красивом месте живем. День был солнечный, безветренный; до места назначения долетели спокойно.
По району иногда летала на Ан-2. Мне на этих самолетах не очень нравилось летать: летит самолет низко над землей, на ветру и на воздушных ямах качается, то есть летала неспокойно.
Несколько раз летала на Як-40. Вход в самолет оборудован с хвоста самолета; из-за чего мне казалось, что салон этого самолета объемнее салона Ан-24, хотя вместимость его меньше. Высота полета и скорость этих самолетов мне казались одинаковыми.
Однажды мне довелось из Нижнеангарска до Северомуйска лететь грузовым самолетом Ан-24. Пилоты взяли меня на борт по просьбе нашей общей знакомой. Ощущения перелета в этом самолете другие. Летела я одна в салоне, будто в большой пустой вытянутой бочке, где установлено всего несколько мест для пассажиров. Металлическая бочка летит, дрожит, гудит как трактор. Весь обзор только впереди перед летчиками, их тогда было двое. Где-то в середине полета пилоты предложили мне постоять за их спиной и наблюдать полет. Спасибо летчикам, благодаря которым я увидела кабину самолета, наполненную множеством приборов и работу пилотов. Также я испытала приятные волнения, обозревая открывшуюся передо мной панораму. Самолет летит над тайгой, а «Под крылом самолета о чем-то поет зеленое море тайги». Да, прекрасно море сибирской тайги! Вскоре впереди показалась небольшая пустая площадка, с одной стороны которой два-три небольших домика. Неужели это аэропорт? Поселок то отсюда не виден! Самолет снижается и мне удивительно: как может самолет приземлиться на такой маленький клочок земли! И мысль: «А вдруг промажет!» Но для летчиков, то это не в первой! Самолет мягко приземлился, подкатил к аэровокзалу. Мы с пилотами душевно распрощались, а мое уважение к этим смелым людям возросло многократно!
Во времена строительства БАМа аэропорт в Нижнеангарске отдыхал только ночью. Днем над поселком было тихо, когда небо закрывали тучи, снегопад или густой туман. В это время народ томился в ожидании хорошей погоды, иногда и по несколько дней. В благоприятные для полетов дни на аэродроме было шумно и людно, Самолеты летели из Улан-Удэ, Иркутска, Братска, возвращались обратно. Летали самолеты по району, в Таксимо, Усть-Баргузин. В напряженные, летние дни, когда стройка БАМа была в разгаре, только из Улан-Удэ прилетало более десяти рейсов в день. Кроме пассажирских самолетов аэропорт принимал грузовые самолеты. Как-то ветеран аэропорта рассказал мне, что иногда в день аэропорт принимал более тридцати разных самолетов. В такие дни над поселком постоянно слышался гул самолетов.
В хорошую спокойную погоду перелеты между Улан-Удэ, Иркутском и Нижнеангарском доставляли удовольствие. За полтора часа полета с высоты около пяти тысяч метров увидишь красоту гор, тайги, Байкала. Мне нравилось наблюдать снижение или взлет самолетов, когда с высоты разглядываешь быстро приближающийся или удаляющийся населенный пункт. В самолете можно немного отдохнуть или пообщаться с хорошо знакомым человеком. Правда были случаи, когда погода в Нижнеангарске резко портилась, посадка машины становилась невозможной, самолет вынуждено возвращался в пункт вылета. Конечно, тогда было и обидно, и досадно.
Забавные случаи с перелетами бывали: например у мужа. Он улетал последним рейсом из Нижнеангарска в Улан-Удэ уже в сумерках. В этот день желающих вылететь из Улан-Удэ в Нижнеангарск было много, работники авиации старались вывезти всех. В Нижнеангарске же оказался один пассажир - мой муж. Но самолет в Улан-Удэ все равно полетел, так надо было. Единственный пассажир по-царски, с удобствами, полученными по всем правилам полетов, спокойно долетел до города. Я же однажды осенью три дня не могла вылететь из Улан-Удэ по причине плохой погоды в Нижнеангарске. Работники аэропорта, что проводили регистрацию на самолет, уже знали нас в лицо, сочувствовали нам. На четвертый день одна из них отвела нас с землячкой в сторону и предложила лететь в Братск, пока там летная погода и на ближайший рейс есть свободные места. Из Братска за ночь можно доехать до Нижнеангарска поездом. То есть утром следующего дня мы гарантированно будем дома, а когда самолеты полетят в Нижнеангарск еще неизвестно. Мы последовали совету и полетели в Братск, где благополучно приземлились. А в это время в Нижнеангарске аэропорт открылся; туда один за другим вылетели три самолета. Муж приехал в аэропорт меня встречать, где от прилетевших знакомых узнал, что мы полетели в Братск. До моего приезда он был в удивлении и непонимании нашего поступка. Тогда же не было сотовых телефонов, многие события были неожиданными.
Интересно было летать на больших самолетах типа ТУ-104, у меня в памяти только эта марка самолета. В салоне самолета комфортно, спокойно! Пассажиров обслуживала молодая, красивая молодежь: накормит, напоит, расскажет об условиях полета и помощь окажет, в случае надобности.
Самолет летит на большой высоте, тихо гудят моторы: пассажиры отдыхают. Днем мне нравилось наблюдать в иллюминаторе проплывающие картины. Над головой чистое, ярко-синее небо. Наш воздушный лайнер плывет над густыми белыми облаками, по которым, кажется можно спокойно ходить. Или очень далеко под самолетом видна земля, на которой видны то лес, то горы, то равнина с реками или полями. Проплывая над населенным пунктом можно представить, как детвора, поднявши вверх головы, машет руками и кричит: «Самолет, самолет, ты возьми меня в полет!» На закате и на восходе солнца видны необычные пейзажи, по которым, наверное, художники создают сказочные картины для фантастических фильмов. Я не художник и не талантливый писатель и не могу описать красоту зари и захода солнца, их надо наблюдать.
В те времена летать на самолетах было выгодно, в части перевоза багажа. Бесплатно в багаж каждый пассажир мог сдать клади весом до двадцати килограммов, ручная кладь не взвешивалась. Пассажиры помогали друг другу: не обремененный багажом пассажир не отказывал поставить на весы чемодан спутника, прикупившего лишние вещи. Дефицит в стране: выручай сегодня ты, завтра помогут тебе!
Однажды все-таки я побывала в сложной ситуации при дальнем полете. В 1982 году мне предприятие предложило путевку в санаторий «Мать и дитя» в Белоруссии. Время года было не очень благоприятно - ноябрь. Но отказываться от путевки для лечения вместе с дочкой в таком месте не стала. Были приобретены билеты до Москвы с пересадкой в Улан-Удэ; но неустойчивый по погоде ноябрь внес в наши планы свои поправки. Перелет не задался с самого начала: из Нижнеангарска вылетели с большой задержкой и опоздали на самолет до Москвы. В Улан-Удэ нам предложили лететь в Красноярск, где пройдет пересадка на московский рейс. В Красноярске оказалась такая снежная буря, что мы с трудом нашли вход в зал аэропорта. Я удивлялась: как наш самолет мог приземлиться в такой ветер! Вскоре нас, опоздавших, пригласили на самолет в Москву и мне предложили лететь с дочерью разными рейсами, так как на первый самолет до Москвы только одно свободное место. Понимая, что для нас вариант неприемлемый, женщины-«регистраторши» все-таки нашли для нас второе место. На большом самолете мы благополучно долетели до столицы, где купили билеты на самолет до Минска на следующую ночь. В свободное время прогулялись по метельному Арбату, зашли в подвернувшийся музей, подкрепились в столичной столовой. Примерно в час ночи мы вылетели из Москвы в Минск на самолете Ан-24, время перелета было около часа. Ночь, да мы с другого часового пояса, в самолете сразу уснули. Сквозь сон я понимала, что наш самолет долго летит, но не задумывалась. Вскоре самолет приземлился, стюардесса нам объявила, что аэропорт Минска из-за сильного ветра самолеты не принимает, поэтому самолет приземлился в Риге. В рижском аэропорту дождались рассвета, погуляли по зданию, проглядели все киоски. Почти в каждом киоске продавался натуральный янтарь. Я купила себе бусы и кулон из янтаря, домой какие-то сувениры. В одиннадцатом часу утра нас пригласили в самолет лететь в Минск. В самолете пассажиры заметили, что нас обслуживает другая команда летчиков и стюардесс. Нам объяснили: из Москвы в Минск вылетело три самолета, все переждали непогоду в Риге и одновременно вылетают в Минск. Время полета до Минска небольшое, скоро будем на месте. Правда, лететь было не очень приятно: самолет кренится в разные стороны, резко проваливается вниз. Вскоре нас попросили приготовиться к посадке. Вот тут и началось для пассажиров непонятное и неприятное поведение машины: самолет снижается, летит над полосой, скоро сядет, но он поднимается и летит куда-то. Пассажиров укачивает, просят пакеты. Стюардессы вначале ходят с пакетами, успокаивают. После второй попытки сесть самолет снова улетает в сторону от полосы. Третья попытка самолета приземлиться, тоже не получилась! В самолете укачало всех, стюардессы уже не ходят по салону, передают нам пакеты из-за занавески между салоном и кабиной пилотов. В салоне у пассажиров стоны и слезы, скопился запах рвоты. У нас за спиной сидят солдаты, один рычит сквозь стон: «В гробу я видал самолет, чтобы еще раз полетел!» У меня рядом дочка плачет: «Мама, хоть бы на какую лужайку сел самолет, лишь бы на землю!». А мне надо держаться: мне тоже плохо, я, как и все пассажиры с пакетом, так же не понимаю, что происходит. В то время в Польше бунтовала какая -то «Солидарность», я никогда в политику не вникала. А тут гуляют мысли: «Может самолет хотят захватить, да угнать? Да, пусть приземлится он хоть в Польше, лишь бы люди были живы! И зачем я дочку повезла в такую даль!»
Наконец, самолет приземлился! Слава Богу! По радио было объявлено, что самолет приземлился в Вильнюсе. Затем экипаж вышел, командир объяснил, что сильный боковой ветер сносил самолет с взлетной полосы, мешая безопасному приземлению самолета. Бедные летчики с виноватыми лицами выходили из самолета, а злые пассажиры (конечно, не все) укоряли их в плохом мастерстве. К сожалению, такое бывает. Ясно, что пилоты, видя ситуацию, больше пассажиров переживали и старались все сделать для благополучной посадки.
В Вильнюсе было уже примерно три часа дня. Да, немалое время мы болтались в воздухе, и с дочкой уже не хотели очередного полета. В аэровокзале работала железнодорожная касса; выяснилось, что на поезде до Минска можно доехать за четыре часа. Я сдала авиабилеты и свободно купила билеты на поезд. Пошли получать свой багаж, но, увы. Из Москвы вылетело три самолета, все сейчас в Вильнюсе ждут хорошей погоды. На каком самолете мой багаж? Я не знаю. Специалисты своего дела это, конечно, узнают. А как практически его быстро взять из самолета, возможно, он лежит под всеми чемоданами? Я удостоверилась, что все самолеты полетят в Минск, и наш багаж обязательно там будет. Ну и пусть летят, а мы налегке поедем поездом. Время свободное было: проехали на троллейбусе по городу. Правда, были уже сумерки, достопримечательностей никаких не увидели. Нашли близлежащий к аэропорту универмаг, зашли, осмотрели его: да по нашим меркам богатый магазин. Сделали приятные покупки и поехали на железнодорожный вокзал. Поезд, для нас привычное, надежное и удобное средство передвижения. Благополучно доехали до Минска, на такси добрались до своего санатория, хорошо устроились. Утром я поехала в аэропорт за багажом. Интересная картина была: в центре большого белорусского пакгауза-склада стоят под охраной два маленьких чемодана из далекой Сибири. Поблагодарила сторожа за сохранность имущества, и поехала в санаторий обустраивать будущий отдых с лечением. По дороге размышляла и в очередной раз убедилась в народной мудрости: «Нет худа без добра». Да, намучились с перелетом, зато побывали мимоходом в двух союзных республиках Латвии и Литве! Получили опыт: в неустойчивую погоду лучше полетов не совершать! И теперь у меня есть натуральный прибалтийский янтарь!
Лечение в Белоруссии нам понравилось. Дочери вообще повезло: она целый месяц отдохнула от школы. В санатории занятия у нее были только по основным предметам; мы это предвидели; дома наверстали упущенное. И лечение, и проживание, и режим пребывания был отлично продуман.
Что мне там особенно понравилось? Люди там внимательные, заботливые. Одно их обращение –«Будь ласка, сделайте то-то..» чего стоит! Медицинский персонал постоянно обращался так к нам. «Будь ласка, приходи завтра опять на массаж», «Будь ласка пройди на эту кушетку». Или в парикмахерской: «Будь ласка, перейдите в это кресло, помоем головку» и т. д. Эти обращения были постоянны и привычны в народном обиходе: в магазине, такси, на улице.
В тот год солнечных дней в ноябре, начале декабря в Белоруссии было немного: часто шел пушистый, мягкий снег, температура воздуха всего минус восемь-десять градусов. Наш санаторий расположился на берегу не большого озера и с трех сторон был окружен толстыми высокими соснами. На широких лапах деревьев, утопающих в снегу, лежит белая пушистая вата. В ясные дни солнце освещало макушки деревьев, а понизу, лежали причудливые тени от деревьев. На солнце снег искрился; узорчатое серебро сверкало повсюду: в воздухе, на деревьях, под ногами. В пасмурные дни лес выглядел загадочным: казалось, где-то в глубине его притаились чудеса. Кругом стояла звонкая тишина, которую изредка своим стуком нарушал дятел. Думалось, это и есть царство Берендея - героя сказок. Нравилось отдыхающим ходить по узким протоптанным тропинкам леса и беспокоить тишину, дети любили играть -барахтаться в чистом снегу.
Попутно еще два события, запомнившиеся мне от пребывания в Белоруссии.
По вечерам в санатории для отдыхающих проводили разные развлекательные и культурные мероприятия. В те годы на эстраде часто выступали мастера художественного свиста. Артисты высвистывали сольно, либо под сопровождение музыкального инструмента различные мелодии: то трели соловья, то мелодии популярных песен. Как же высвистывала на одном из концертов для нас немолодая артистка различные мелодии, трели! Зрители несколько раз вызывали ее на «Бис». Кстати, я давно не слышу такого пения ни по телевизору, ни со сцены.
Второе событие, это экскурсия на мемориальный комплекс «Хатынь». За три года оккупации Белоруссии в Великую Отечественную войну гитлеровцы сожгли там 186 деревень вместе с жителями. В память уничтоженных деревень и был создан мемориальный комплекс «Хатынь» на месте этой сгоревшей деревни, жителей которой живьем сожгли в сарае 22 марта 1943 года. Мемориал назван комплексом, потому что он показывает все зверства фашистских карателей на территории республики за все время ее оккупации. В Хатынском мемориале увековечены все деревни, перенесшие такую же трагедию, названы поименно все погибшие, указаны все концлагеря для советских пленных. Человек, однажды посетивший этот мемориал, не забудет никогда о зверствах фашистов. Об этом комплексе надо говорить отдельно.
По окончании лечения мы с дочерью, помня последний полет на самолете, дружно решили, что домой поедем на поезде: лучше шесть суток спокойной езды по земле, чем десять часов болтанки и страха в воздухе. Хотя от Улан-Удэ до Нижнеангарска пришлось лететь на самолете Ту-24. И тот перелет прошел не совсем спокойно для нас. Совпало так, что почти одновременно с двух сторон к Нижнеангарску подлетели два самолета из двух разных аэропортов. Наш самолет, пропуская тот самолет, сделал над поселком лишний, большой круг. Но мы, не зная этого, очень взволновались, когда увидели, что самолет удаляется от нашего дома! Успокоились тогда, когда у самолета на земле остановились винты! Слава Богу, мы дома!
Еще однажды мы с дочерью пережили не очень спокойный перелет на Ту-104, это было в непонятное, беспокойное время перестройки.
Из Иркутска с аэродрома авиационного завода стал летать в Москву чартерный (новое тогда слово) самолет; завод тоже выживал разными способами. Смелые люди, приспосабливаясь к новым условиям, стали летать-ездить по стране и за границу за вещами и продавать их дома. Их называли челноками, которые первые учились бизнесу. Кто-то из знакомых порекомендовал нам во время отпуска слетать в Москву и на экскурсию, и за более дешевыми вещами. Еще и мотивируя нас тем, что билеты на самолет на заводские рейсы доступны и по цене, и при отсутствии очередей на их приобретение.
Мы решили навестить нашу столицу. Вылетели из Иркутска с заводского аэродрома без всякой регистрации, будто пришла группа туристов и села на большой автобус. Оказалось, летим мы на бывшем грузовом самолете Ту-124, где в салоне по бокам теперь установлены кресла для пассажиров, а середина свободна для груза. Вместо стюардесс по салону изредка проходил парень, не стюард, попутно разговаривая с пассажирами. По-моему, он все-таки объявлял условия полета: время, высоту, и место посадки для дозаправки. Какого-либо питания пассажирам не предусматривалось; об этом мы были предупреждены, и летели со своим пайком. Самолет летел ниже пассажирского, сильно, неприятно дребезжал, не имея никакой звукоизоляции. По поводу дребезжания самолета у меня с парнем состоялся примерно такой диалог.
- «Почему так сильно дребезжит самолет?» Мой вопрос.
- «А чего вы хотите? Это старый, изношенный лайнер». Ответ парня.
- «Что, можем не долететь?»
- «Да, нет. Вы сильно не волнуйтесь, должны долететь!»
Помню, у меня промелькнула мысль: «Опять втянула дочь в рисковую поездку!»
Не очень спокойно долетели до Свердловска, где самолет делал дозаправку. Пассажиры вышли из самолета, в надежде отдохнуть от качки, гудения моторов и подышать свежим воздухом. Не получилось. Мы стояли возле самолета, пока он заправлялся: вдыхали запах горючего и слышали рабочий гул большого аэродрома примерно минут сорок. В Москву наш самолет прилетел благополучно, хорошо день был безветренный. Возвращаться в Иркутск этим самолетом мы уже не планировали.
Поездка в Москву-столицу нашу главную была удачной. По традиции посетили Красную площадь, с экскурсией проехали по знаменитым местам города, сходили в один из московских цирков. Естественно, прошлись по магазинам и большим распродажам на рынках, приобрели вещи, которых у нас в Сибири не было.
Домой возвращались на привычном, пассажирском самолете Ту- 124. Правила перелета этого рейса были очень свободными, для нас с дочерью неизвестными. В начале взлета, как обычно, стюардесса ознакомила нас с условиями полета, а вскоре разнесла выпивку, коньяк в не больших рюмках Я глупая (спиртное, мы же летим в поднебесье, опасно, для дочери плохой пример!) отказалась. Потом - то мы узнали, что это угощение было заложено в цену билета. А опытные пассажиры расположились уютно, даже с ногами в креслах: соорудили подобие стола и объединившись с соседями, устроили себе летящее кафе. Некоторые группы так и долетели до Иркутска в импровизированном кафе, заказывая у стюардесс имеющиеся у них закуски и вина. Мы с дочерью, как всегда, поспали, покушали, полюбовались из иллюминатора проплывающими пейзажами и довольные приземлились в Иркутске.
Кроме той, что я описала, в стране честно работала другая авиация: санитарная и противопожарная. В каждом районе функционировали отряды «Авиалесоохраны», в хозяйстве которых числились самолеты и вертолеты, в штате были свои летчики, парашютисты. Тогда и не было пожаров на огромные площади. Санитарная авиация спасала, лечила народ в отдаленных труднодоступных местах.
Часто слышу, будто дикая перестройка - результат застоя. А я, по бабьей тупости, не понимаю: какой застой был в Авиации в восьмидесятых годах, когда по всей стране народ летал на разных самолетах советского производства во все уголки огромной страны! Из моего рассказа видно, что даже в далекой Сибири, в не очень развитой Бурятии хорошо работала Гражданская авиация! В любую союзную республику ездили-летали люди свободно, без виз. В любой сберкассе СССР получали наличность по чеку, оформленному перед вылетом в своей сберегательной кассе; не боялись мошенников!
Очевидно, умные головы считали, что у нас застой, за границей процветание. Возможно. Но раз такой умный: учись у них, как например Ломоносов и применяй у себя, развивай экономику страны, а не ломай! Но критиковать и ломать «Завсегда легче», как говорят в народе.
Простите, вроде в политику полезла! Да, мне за «Державу обидно»! Авиация пострадала: почти все самолеты растеряли! Народ жалко!
Назову несколько тружеников Гражданской авиации, жителей поселка Нижнеангарск фамилии, которых сохранились в моей памяти.
Люди героической профессии-летчики: Грунин Петр Федорович, Грыдин Павел, Дашиев Михаил, стюардесса Комарова Людмила Михайловна. Долгое время руководителями аэропорта были Комаров Михаил Иванович и Стайсупов Алексей Петрович. Помню хороших диспетчеров: Разбойников Петр Григорьевич, сын, которого Николай пошел по стопам отца и ныне работает в аэропорту г. Улан-Удэ, Курбала Сергей. Добросовестно трудились в порту женщины, выполняя разные обязанности: Комарова Валентина Филимоновна, Помигалова Нина Афанасьевна, Иванова Валентина Степановна, Усынина Наталья Ивановна. Вместе с ними работали Волкова Любовь Степановна, Гылыкова Любовь Доржиевна, Сокольникова Нина Павловна.
Восстанавливается, слава Богу, наша Гражданская Авиация! Успешного ей развития, много новых отечественных самолетов! Здоровья хорошего, всему кадровому составу этой отрасли! Мирного неба над головой и успешных, спокойных полетов!
28. 02. 2023г. Перевозникова Валентина.