Каждый имеет свой задор.
Кто ловит рыбу, кто охотится, кто собирает марки, а кто из спичек мастерит макеты Эйфелевой башни или Тадж Махала.
Степан Кузьмич Трухов был графоман. Все, что он читал или видел вызывало у него желание по своему изложить на бумаге.
К толкованиям других он относился с подозрением.
В конце перестройки инженер Трухов лишился работы. Его дети пошли искать счастье в рыночных отношениях, жена устроилась работать в универсаме, Степан Кузьмич получил полную возможность думать о своей избранности на поприще литературы.
Все значительное делается от большой тоски. Трухов попробовал себя в рекламе, написал такие строки:
"Нет точнее пеленга,
Чем акции Селенги!"
Но банк "Селенга", собрав деньги доверчивых вкладчиков, растворился в недрах рынка ценных бумаг, сочинитель его рекламы остался без гонорара.
Взгрустнув, подумал Трухов, что таланту проявить себя непросто, нужно писать о чем-то печальном, всегда вызывающем интерес. Люди любят переживать чужие беды.
Порывшись в памяти, вспомнил он историю об одном токаре, получившем травму на производстве и уехавшем жить в деревню на содержание бедной матери.
Степан Кузьмич написал об этом рассказ, где крановщица Ольга, полюбив токаря, бросала интересную работу и тоже уезжала в деревню поднимать сельское хозяйство и суженого, так как он при травме лишился ступни ноги. В последнем эпизоде рассказа влюбленные целовались на фоне восходящего солнца.
Отдав сочинению рассказа месяц, Трухов направился в редакцию одного прежде толстого журнала. В помещении сидел старый человек в пальто, он промолвил:
- Никого нет. Вы - со стихами?
- Проза, то есть, рассказ. А вы только стихи берете?
- Стихи иногда смотрим, а рассказы... Оставьте, кто-нибудь ознакомится.
Прошло две недели. Телефон редакции не отвечал.
Трухов поехал узнать. На двери висело объявление: "Временно не работаем".
"Рукописи не горят, они исчезают в полдень" смутно вспомнилось Степану Кузьмичу.
Он направился в другой журнал. Там что-то делалось. Сотрудники редакции носили коробки с последним номером журнала. В ожидании редактора Трухов полистал журнал. На первых страницах были стихи известного поэта. Дальше - рецензия жены поэта на его стихи. Еще дальше - воспоминания других о встречах с поэтом в доме творчества.
"Узок круг литераторов, страшно далеки они от народа" констатировал Трухов.
Появившийся редактор был любезен. Бегло просмотрев рассказ, он сказал:
- Занимательно, но не соответствует направлению нашего журнала. Читателя сейчас интересуют малоизвестные факты из жизни известных людей, а беллетристика...
Зуд писательства у Трухова не проходил. Он решил изучить нынешний рынок книг.
Издавали почивших классиков, авторов, испытавших притеснения властей, детективы проницательных женщин, пособия по похудению, способам любви, толкованию снов и надежному пути к материальным успехам.
Степана Кузьмича заинтересовали глянцевые журналы с рассказами на довольно простые темы, но с крепкими выражениями.
"Это - ближе ко мне" подумал он.
В редакции такого журнала обрадовала бодрая обстановка. Сотрудники, молодые люди, развалившись в креслах, пили кофе и весело переговаривались. Трухова направили к редактору, лохматому толстяку.
Тот взял рассказ, просмотрел его за пару минут, пояснив:
- Читаю по диагонали, обучили на семинаре в Лондоне. Вы хотите это напечатать?
Автор сглотнул ком волнения, кивнул головой.
- За деньги напечатаем, что угодно. Материал сыроват, подработаем.
- Денег у меня нет, - тихо сказал Трухов, готовясь выйти вон.
Может, настроение у редактора было хорошее или вызвал у него автор сочувствие, но беседа продолжилась.
- Этот токарь Николай, он был в Афгане, или в Чечне?
- Нет, просто отслужил призыв.
- Может, жертва "дедовщины"?
- Чего это? Такого не написано.
- Но - травма...
- Повредил ногу на производстве. Как - можно уточнить.
Редактор задумался, рассеянно оглядывая стол.
- Ольга у вас - серьезная женщина, что она все время - в комбинезоне?
- Так - крановщица.
- Может, спустить ее на землю, приодеть немного. А то не понять Николая.
- Они в конце рассказа целуются.
- Кого сейчас этим удивишь? И ваши герои - простые труженики, могли выражаться более натурально.
- Так что мне, пойти в люди? Или - куда дальше?
- Пока слабовато, нужно доработать. Не отчаивайтесь, как говорил кто-то - случай караулит упорный ум.
Такой разговор с редактором умножил творческие силы Трухова.
Рассказ он неделю переписывал, прослушав мастер-класс по народному языку у знакомого сварщика. Тому для серьезных сентенций хватало нескольких ярких выражений.
В новом варианте рассказа появился друг Николая, выпивающий, но отзывчивый.
Десантнику Николаю миной оторвало ступню, но он нашел себя в боях без правил.
Ольга сохранила скромность, но одела мини-юбку, стала на высокий каблук.
И у нее появилась подруга, женщина с высокими интересами и без мужа.
Она говорила такое, что смущало даже вечно пьяного друга Николая.
Просмотрев новый текст, редактор буркнул:
- Ну, уже что-то получается.
Рассказ доработали, напечатали, изменив фамилию автора на "Трахов".
- Степан Трахов - звучит!- одобрил редактор.
С этого началась литературная карьера Трухова-Трахова. Вся накопившаяся в нем энергия творца выразилась в произведениях без особого сюжета, но с хлесткими названиями, обилием отборнейшей брани и умелым описанием постельных сцен.
Это было открытием для жены Степана Кузьмича и удивило сварщика.
А Трахов начал задумываться о романе, тем более, что один критик причислил его к новой волне новаторов литературы.