Глава 10
В отношении книг мне пришёл на память один забавный эпизод.
Как-то раз Мария со смехом показала мне редкое издание книги Николо Макиавелли «Государь. История Флоренции. Рассуждения о первой декаде Тита Ливия». Это было первое издание трёх знаменитых книг великого историка и философа, очень редкое и дорогое. Беда лишь в том, что оно было безнадёжно испорчено. Собачонка Марии изгрызла её корешок, отгрызла все углы, иными словами книгу было неприятно брать в руки.
—Смотрите, во что превратила эта несносная Мими одну из любимейших моих книг! —воскликнула она.
—Я вам достану такую же, —ответил я.
—Собачку или книжку? —спросила со смехом Мария. —В отношении собачки не беспокойтесь, я её простила. В отношении же книги – не берите на себя неисполнимых обещаний. Таких книг во Франции было только три. Первая у меня, вторая – у герцога Ларошфуко, третья у какого-то неизвестного мне графа.
—Попросите эту книгу у герцога, —предложил я.
—Он столь сильно обожает книги, что не расстанется с такой библиографической редкостью ни за какие деньги, —ответила Мария. —Погодите-ка! Я придумала одну забавную шутку!
Шутка её состояла в том, что она попросила на некоторое время у герцога его книгу, якобы для того, чтобы её почитать. Герцог, разумеется, не мог ей в этом отказать, но просил обращаться с книгой как можно более осторожно. Герцогиня обещала это сделать, после чего через неделю принесла ему книгу, разгрызенную собачкой. Герцог был убит, на него было жалко смотреть.
—Вы простите моей собачке то, что она столь неуважительно обошлась с вашей книгой? —сказала Мария, изобразив жалостливую гримаску.
—О, разумеется, герцогиня! —воскликнул герцог.
При этом, если верить рассказу Марии, он был просто подавлен. Такого горя его лицо не изображало даже в час кончины Короля Генриха IV. Вдоволь насладившись страданиями своего ухажёра, Мария, наконец, призналась ему, что его книга ничуть не пострадала, а та книга, которую она ему показала, это другая, принадлежащая ей, и что всё это было простой шуткой.
—Ах ты, Боже мой! —воскликнул Ларошфуко. —Примите же от меня в дар эту книгу, принадлежащую мне, и выбросьте вон ту, которую изгрызла ваша собачка.
—Нет, Франсуа, —возразила Мария. —Столь великой жертвы я от вас не приму!
Герцог изобразил разочарование, но хитрая Мария была уверена, что он испытал огромное облегчение от того, что его собрание редких книг не понесло никакого ущерба.
Впоследствии Мария узнала, что третьим обладателем такого же редкого экземпляра был граф де Ла Фер. Она предложила мне сыграть с ним ту же самую шутку.
Я попросил у Атоса эту книгу, которую он дал мне безо всяких условий. Когда же через неделю я вернул ему изгрызенную собакой книгу, Атос равнодушно взял её и бросил в углу комнаты, которую он снимал, где лежали другие книги, чья стоимость, полагаю, была ничуть не ниже, чем стоимость этого редчайшего экземпляра.
—Граф, вы не сердитесь на то, что я возвращаю вам книгу несколько не в том виде, в котором я её у вас брал? —спросил я.
—Очевидно, у вас были причины поступить так, и забудем об этом, —ответил Атос.
—Дело в том, что одна собачка… —попытался было оправдаться я.
—Не продолжайте, друг мой, —ответил Атос. —Ведь вы не держите собак, следовательно, вы брали у меня эту книгу не для себя. Но я не хочу ничего знать о той даме, для которой вы брали эту книгу, и довольно об этом.
Тут я был вынужден признаться, что это было всего лишь шуткой, после чего вернул Атосу его собственную книгу в целости и сохранности.
—Которую из двух вы хотите забрать себе? —спросил Атос, указывая поочерёдно на его собственную книгу и на испорченную книгу Марии.
—Ни одну из них, —ответил я. —Шутка мне уже не кажется смешной, простите меня, Атос.
Атос, не говоря ни слова, бросил собственную книгу в тот же угол, куда прежде швырнул испорченный экземпляр.
—Тот, кто предложил вам таким способом испытать нашу дружбу, дал вам не самый лучший совет, —мягко сказал Атос. —Всё, чем я владею, вы можете брать, если вам это потребуется. Я не огорчился тому, что книга испорчена, по той простой причине, что когда вы у меня её попросили, я её вам подарил, лишь не стал уточнять этого. Когда же вы мне вернули её, или, вернее, то, что от неё осталось, я не испытал чувства утраты, а почувствовал гордость за вас. Я подумал, как, вероятно, неловко вам было возвращать испорченную вещь, и что гораздо проще было бы сделать вид, что вы забыли о ней, нежели признаваться в своей неаккуратности. В эту минуту я гордился вами. Эта разорванная и испорченная книга должна была бы быть отправленной в камин, но в моих глазах она стала на некоторое время символом вашей честности и если хотите жертвенности, поэтому я принял её у вас. Если же это была всего лишь шутка, её ценность вновь упала до нуля, и она отправится в камин при первом же удобном случае.
—Атос, теперь для меня эта книга стала символом нашей дружбы, символом вашей самоотверженной щедрости, —сказал я. —Прошу вас подарить её мне, этот изгрызенный собакой экземпляр, и я буду хранить её в память о том уроке, который я получил.
—В чём же этот урок? —спросил Атос.
—Урок в том, что дружбу не следует испытывать на прочность, —ответил я. —И ещё в том, что для друга ничего не жалко.
Атос обнял меня, после чего я бережно взял книгу с изгрызенным корешком и углами. Вы не поверите! Она до сих пор со мной. Я не расстаюсь с ней при всех своих переездах!
По этой, видимо, причине, я перечитывал её сотни раз. Я знаю её наизусть. Если бы я не читал так много, я бы не стал писать мемуары. Как видите, всему есть свои причины.
(Продолжение следует)