- Знаете, Капитан Эль, - Стивен чувствовал душевный подъём, - я думаю, мне можно вам рассказать даже немногим больше, чем почти ничего.
- Больше чем ничего? – оценил каламбур собеседника инспектор. – Это впечатляет. Надеюсь, меня после этого не продырявят из бластеров ваши сослуживцы?
- Сослуживцы? – картинно удивился Маккавей. – Ах да, вы же о многом, судя по всему, уже догадались. Похвально. Похвально, друг мой.
Саша Панфилов постарался оценить грозящую ему опасность, но было уже поздно. Безрассудная энергия большого количества «смелой воды», что он уже успел к тому времени употребить, кипела внутри. Она требовала от него немедленно изгнать из себя все, как она считала, эти нелепые и недостойные стража порядка страхи.
- Ну, мне, например, тебя не жалко, знаешь ли, - честно признался музыкант. – Жизнь мимолётна, чего уж там. Тем более чужая. Тем более, что ты нам чисто теоретически можешь быть опасен. Впрочем, себя мне тоже ничуть не жаль.
Шура смотрел в большие, немигающие, едва прищуренные глаза вырезанной в тёмном дереве стоящего напротив него комода очаровательно-обнажённой крылатой женщины и пытался представить, что та чувствует, глядя на него со Стивом. Выходило, как ему казалось, с неким переменным успехом. Правда, когда та деревянная девушка к его непомерному удивлению ожила и, еле заметно пошевелившись всем своим гибким пружинящим темным телом, вздохнув, вновь превратилась в неподвижное дерево, он испытал просто неописуемый восторг.
Ничего, с его слов, красивей в своей жизни он не видел. Саша Панфилов был готов поклясться, что это было так. Только потом правда, сколько инспектор уже ни ждал, та больше так и не оживала. Этот факт, конечно, его немного расстраивал, однако, уже сама мысль о том, что ему и так уже совершенно сказочно повезло, приводил его душу в неподдельный и непередаваемый трепет.
Постепенно Эль совершенно уверил себя в том, что рано или поздно, но произошедшее с ним один раз обязательно произойдет с ним и ещё раз, почему успокоился окончательно. Тем более, что та девушка, а это было теперь более чем очевидно, старалась ему понравиться и видимо потому и решила прям именно его так по своему поддержать.
Продолжая пребывать в сём восхищённо-приподнятом настроении, Саша решил пойти немного дальше и попробовать повторить её поначалу надменный, горделиво-насмехающийся взгляд, что очень сильно врезался ему в память. Он стал морщить для этого лицо и пытаться отработать его на находящемся рядом Стивене Макковее, а когда таки почувствовал, что получаться у него стало гораздо лучше, очень тому обрадовался.
- Расщепитель. Расщепитель… - что-то пытался донести до потерявшего чувство реальности инспектора Стивен. – Ты меня слушаешь, Эль?
- Ой, извини, извини, - поспешно извинился перед музыкантом Саша. – Да, конечно. «Расщепитель» ты говоришь? Ты о чём, брат?
- Ну, наконец-то, - Маккавей, примерно, как и наш Капитан Эль, тоже очевидно какое-то время разговаривал сам собой, потому что, судя по его виду, он не смог бы точно сказать, сколько из рассказанного им пропустил инспектор. – Давайте-ка, я начну сначала.
Начало расположилось для инспектора ровно в том месте, где он с полной уверенностью обозначил бы конец. Конец некой, пускай даже относительной в относительном мире, адекватности. Когда немногим позже Капитан Эль, рассказывая друзьям услышанное им от Стива, делал попытки что-то внятно объяснить, ему самому становилось сильно смешно, и тогда он надолго прерывался, чтобы от этого долгого непрерывного смеха отдохнул его живот. Хотя, по правде говоря, ничего смешного во всей этой истории не было вообще, кроме её, конечно, крайней нереальности.
- Ну? Так что там вы говорили, Стив? – сосредоточился на собственном слухе инспектор, стараясь никак не выдать того обстоятельства, что сделать сие усилие ему необычайно сложно. – Я полон внимания.
- Я тут пытаюсь как-то донести тебе, дорогой Эль, почему собственно я с тобой довольно откровенен, - Маккавей старался четко выговаривать слова, делать между ними необходимые паузы и, в особенности, следить за расстановкой логических ударений, так как он видел, насколько собеседнику от этих его усилий, становится легче его понять. – Я же, уже говорил тебе ранее, что работаю в некотором роде почтальоном. Так вот, мы везём на данном челноке некий крайне современный аппарат, разработку которого изначально финансировало военное ведомство. Будем называть его в дальнейшем «Расщепитель».
- Хокей, - подал голос Эль, давая понять собеседнику, что продолжает его хорошо слушать. – Расщепитель.
- Молодец, - похвалил его почтальон Макковей. - В процессе проектных работ выясняется способность аппарата фундаментально влиять на течение, не много ни мало, а истории всего мироздания, представляешь себе?
- Ничего не понятно, но очень интересно, - инспектору на самом деле становилось интересно и он даже начал в связи с таким обстоятельством быстро трезветь.
- Этот крайне дорогостоящий прибор, как бы расщепляет реальность, и делает акцент на новой, созданной им согласно вашим пожеланиям. В смысле исторической памяти. Расщепитель формирует такую новую реальность, в которой активно отрицается любое выбранное вами в прошлом событие или, например, само существование выбранного вами предмета, или же человека. Всё равно.
- А что это даёт? – задал глупый вопрос Эль. – Как это можно использовать?
- Да очень даже просто, - обрадовался, что его внимательно слушают Стив. - Аппарат стирает в вашей памяти прошлое, делая его лишь тем, что могло бы быть, но не было и, соответственно, для вас пропадают все возникшие ранее из-за него проблемы. Что, кстати, в нашем с вами случае очень будет полезно.
- Можно ещё раз, брат? - Саша вроде всё понял, но, тем не менее, желательно было повторить. – Пожалуйста.
- Расщепитель подавляет вашу память о чем-либо и постепенно подгоняет коллективное сознание общества под заданные нами параметры. Я ясно выражаюсь? – Маккавей радовался такой возможности, как ребёнок новой игрушке. - Ещё раз, капитан. Прибор создаёт устойчивое отрицание чего-либо. Тем в большей степени, чем в меньшей степени человек был с объектом связан. Но, постепенно, выбранные нами воспоминания удаляются практически у всех.
- А, - догадался, наконец, Шура, - вы хотите его что ли, применить прямо сейчас, на корабле? Прямо на «Острове мечты»?
- Не то, чтобы хочу, - безмятежно сообщил инспектору Маккавей, - а, уже, как вы говорите, «применил». Да, применил. А всё из-за вашего, капитан, излишнего рвения к работе. Хотя, я вам весьма за то благодарен. Хотелось попробовать, руки чесались.
- А это разве законно? – задал ещё один глупый вопрос Шура. – Разве это не нарушает, например, мои там права?
- Само собой нет, - опять довольно рассмеялся Стив. – В смысле, да, это незаконно. И, да, без сомнения, я уверен, нарушает твои, брат, права. Хотя такие вещи пока юридически никак не регламентированы.
- А в чём же тогда незаконность? – инспектору сейчас не хотелось думать самому, потому что итак поток информации для него был на гране допустимого. – Если юридически, как ты говоришь, ещё не оформлено ничего.
- Ну, это же просто, Эль, - укоризненно произнёс Маккавей. – Незаконно само использование нового прибора, тем более его испытание на людях. Тем более, что он летит с нами нелегально. А если власти нашей галактики вдруг как-то узнают об этом всём, то будет большой переполох. У многих полетят не только шапки, но и головы.
Тут, как это часто и случается в подобных случаях, когда чей-нибудь рассказ становится, по ходу повествования слишком фантастичен, то есть сверх некой допустимой меры, ему тут же перестают верить. Вот эта самая парадигма и начинает незамедлительно воздействовать на сознание нашего Капитана Эля. Его лицо растягивается в продолжительной улыбке, а само содержание беседы перестаёт для него казаться опасным. Постепенно Шура таки полностью перестаёт иметь и какое-либо собственное мнение об услышанном, а предпочитает, в этом смысле, выбирать из тех вариантов, что, как правило, рекомендует всем и каждому некое отвлечённое научное сообщество.
Так вот это сообщество рекомендует не верить вообще ничему, если ты это не слышал хоть раз в жизни до того ранее. Формула это строгая, но многие с удовольствием ей пользуются. Самое в ней важное то, что при всех видимых и очевидных её минусах, из-за её чрезвычайной популярности среди людей, никто никогда никого даже легонько за её использование не осудил.
- Как же мне тебя теперь называть? – уже весело спрашивает Эль. – Агент Стив?
- Почему бы и нет? – так же весело смеется Стив. – Суперсекретный агент Маккавей к вашим услугам. Хотите что-то забыть? Обращайтесь, будет исполнено.
- То есть, агент Стив, - логично завершил повисшую прямо в воздухе мысль инспектор, - ты хочешь сказать, что никаких убийств не было? А, следовательно, мне не нужно проводить никакое расследование? Вот это, я понимаю.
- На борту «Острова мечты» не было не только убийств, уважаемый, - дополнил картину Маккавей. - На челноке вообще не было ни Шнауцера с женой, ни Ёзи Пинцея, ни меня, брат. Ни, тем более, какого-либо там военного груза. В самое ближайшее время все, включая тебя и меня, постепенно всё это забудут.
Аудиоверсия книги доступна на ЛитРес.