Такие простые и такие до боли ненавистные мне СЛОВА: «Вход» и «Выход».
Все мы каждый день и даже каждую минуту, ищем выход из создавшейся ситуации. Всегда ребром стоит вопрос: «Когда звенит утром будильник: вставать или плюнуть?», «Сварить щи или…», «Взять зонтик или…». А когда подходишь к проходной и видишь на дверях табличку, а на ней слово – «Вход». Как же я его ненавидела!.. Ведь за порогом этой двери я теряю свободу. Вынуждена «продавать» свою силу, время своей жизни, в обмен на те гроши, на которые мне как-то надо будет выжить…
И так во всём…
*
ПЕПЕЛИЩЕ
Огонь – дитя Солнца.
Где дым там и огонь, а где огонь – там люди.
Головни долго не гниют.
Это верно, что на горелом месте долго трава не растёт. Счастливы те люди, которые многие годы не видят последствия пожара, и не произносят это скорбное слово – пепелище. В последние годы огнеборцы ведут непримиримую борьбу, особенно весной, с любителями сжигать на корню прошлогоднюю траву.
Я выросла в Украинском селе и понятия не имела, чтобы кто-то что-то сжигал просто так, под небом. Всё, что горело, шло для растопки печи и то очень экономно. Сжигать траву – никому такое и в голову не приходило.
Несколько раз в своей жизни видела, не по телевизору, а наяву – сгоревшие дома, головешки и даже труп сгоревшего человека. Ничего страшнее этого зрелища и придумать нельзя. Это если не считать самого страшного злодеяния человека, называемого словом – война.
Однако пепелище я видела каждый день с самого раннего детства. Пепелище было в каждом огороде – укромный уголок, куда утром хозяйка выносила печную золу. Таким местом у моих родителей было между каменным забором и каменной стеной хлева. В это место выносила золу ещё моя прабабушка и мама моего отца, потом уже моя мама и я носила в старом ведре. Я даже не могу сказать, какой толщины слой золы был в том месте. Даже в метрах 6-8 в сторону огорода, не росла даже трава. Понятно, что моим родителям, выросшим на земле-кормилице, жаль было отравленную землю. Отец мой счищал верхний слой земли, удобрял навозом, но посаженная картошка или подсолнухи, сначала хорошо росли, но в самое жаркое время лета – желтели и гибли. Отец выкопал глубокую яму, и то подальше от пепелища, дно засыпал мелкими камушками, навозом и чернозёмом, посадил там яблоньку и года три, глядя на неё, считал, что обманул-таки место. Но каждую весну талые воды со стороны пепелища просачивались к корням той яблоньки и, хоть она была выше головы отца, чуть было не сгубил её. Когда распускающиеся листики неожиданно стали желтеть, мама настояла на том, чтобы пересадить ту яблоньку. Пересадили в другое место. Каждый вечер поливали её. Дерево долго болело, но всё же выжило. А дедушка мой, бросая камушки, собранные на огороде в ту яму, где росла раньше яблонька, в задумчивости вздыхал и говорил примерно так: «Страшен не только огонь, но и то, что после него осталось…»
Так это была древесная зола, а когда в печку к дровам добавляли угольные брикеты, то у этой золы и цвет был другой, и сыпали её на тропинки, ведущие к колодцам, во время гололедицы. Чтоб зимой дойти из нашей окраины к центру села, так люди шли по посыпанным тропинкам из разных печей разными хозяевами. А у кого у ворот не было такой тропинки, то прохожие неодобрительно качали головами, мол – ленивая хозяйка.
Возле городских подъездов дворники посыпают дорожки жёлтым песочком. А я всё свою маму вспоминаю. Она шла на ферму в четыре утра. И чтоб перейти глубокий яр, несла с собой узелок с золой. В одной руке керосиновый фонарь «Летучая мышь», а в другой – узелок, в котором с краю оставлялся тряпичный желобок, чтоб через него сыпалась зола. Случалось, что там был не потухший уголёк и обжигал ей руку… Жили же как-то люди, и не жаловались…
*
Мы, как заведённые повторяем: «Я люблю цветы, которые растут не на клумбах». Но это далеко не так. Все травы, кусты и деревья в своё время цветут, как умеют, конечно. Каждое растение по-своему красиво, и только человек, по своему вкусу, по своему уровню знаний решает, какое растение достойно его внимания. Розы в хрустальной вазе на столе – это, безусловно, красиво, но если очень большое количество растений, которые обычно называют – дикорастущими. И когда, вместо привычных роз, в той же вазе появляется растение, которого и названия не знаем, но у него есть нечто такое, что притягивает к себе человеческий взгляд и эффектно выделяет его среди собратьев, то и цена внимания к нему выше.
То, что мы называем – камыш, это не коричневая «сосиска» на палочке. «Сосиска» - это рогоз. КАМЫШ – очень даже невзрачное растение, растущее по берегам водоёмов. Я же больше всех ценю тростник. Он растёт во влажных местах и не обязательно в воде. Но метёлки его, самые разные по цвету, всегда желательны в зимнем букете. Вот только «камыш в доме – плохая примета», об этом слышала много раз и от самых разных людей, испытавших на себе свою беспечность. И об этом надо помнить…