ВАХЗ. Академия. Поступление

 
Предыстория

Еще будучи молодым лейтенантом, недавно переведённым из Корнево в Ригу, а именно в феврале 1978 года я пообещал жене, что стану, как минимум, полковником и кандидатом наук. Откуда и почему у меня появилось такое желание я помню смутно. Видимо это тянулось ещё с училища, где нам преподавали, среди прочих, и кандидаты наук – такие толковые молодые майоры, которые и свои занятия вели занятно и поговорить с ними на общие темы было интересно. И мне подумалось, что надо таким же стать. Быть может были и другие причины. Парень я был тогда молодой, амбициозный, по серьёзному настроенный на военную карьеру.

Однако, для выполнения этого обещания надо было сначала закончить академию. Ведь училище давало возможность дослужиться максимум до подполковничьей должности, такой, как командир батальона или равной ей по званию. Лишь в редком случае офицеру удавалось получить полковника не закончив академию. Но на такой редкий случай я не рассчитывал – не было соответствующей «мохнатой лапы», на везение я надеялся слабо, а в непосредственную помощь господа Бога не верил совсем. Ну а получить кандидата наук (даже военных) без академии и вовсе не было никакой надежды – это даже теоретически было невозможно. Всё в этой жизни мне приходилось зарабатывать своими знаниями, добросовестным трудом и исправной службой.

В тот момент у меня была пара препятствий, которые не позволяли мне надеяться на скорое превращение в слушателя Военной Краснознамённой академии химической защиты имени Маршала Советского Союза С.К.Тимошенко (сокращённо ВАХЗ). Во-первых, я не прослужил в войсках необходимый минимум в пять лет от момента окончания училища. Во-вторых, не получил минимально необходимую для поступления в академию майорскую должность. Первое препятствие само по себе переставало быть таковым через 4,5 года. Со вторым было сложнее – где взять за эти годы майорскую должность? Моя текущая должность старшего помощника начальника отделения РАСТ лишь старшего лейтенанта. Если вдруг я успею за эти годы стать начальником одного из двух отделений, то и этого будет мало – обе должности всего на всего капитанские. Но цель перед самим собой поставлена, озвучена жене, надо её достичь.

Как ни странно, но мне всё удалось. Через полтора года после перевода в РАСТ, т.е. в сентябре 1979 года, я стал начальником информационного отделения (а это капитанская должность), а в конце июля того же года получил звание старшего лейтенанта. К тому времени вышел приказ МО СССР о том, что выпускники СВВИУХЗ могут поступать в ВАХЗ с любой должности. Я поступал в СВВХКУ и был выпускником командного профиля, но в приказе не было указано, что это может стать препятствием к поступлению. Тем не менее, для поступления ещё не сложились-таки необходимые условия: у меня нет пяти лет выслуги, жене надо было доучиться в Рижском политехе ещё 2 года, да и меня начхим округа полковник (тогда ещё) Кавунов Владимир Сергеевич не был готов отпустить. Так что я продолжил служить в Риге, тем более служба в штабе ПрибВО мне очень нравилась. Ну а поближе к 1982 году видно будет.

За эти годы много чего произошло, но с точки зрения поступления в академию был такой случай. В 1980 году мы участвовали в крупных учениях ЕСВОП (Единая Система Выявления и Оценки масштабов и Последствий применения противником ОМП (Оружия Массового Поражения). Про учения у меня есть рассказ «ПрибВО. Рига. Учения-6 ЕСВОП». Посредником от МО СССР у нас был подполковник Варславан Ян Язепович – старший преподаватель кафедры Автоматизации управления войсками ВАХЗ и соученик по академии с нашим начхимом войск. Как-то так получилось, что с Яном Язеповичем мы быстро сошлись, много о чём говорили, да и работа моя ему, как оказалось, понравилась. После учений Варславан мне посоветовал идти учиться в академию на математическое отделение руководящего инженерного состава (РИС-М) второго (он же инженерный) факультета, а он поможет мне, если что, хотя и числился старшим преподавателем на командном факультете.

Это знакомство окончательно сподвигло меня на поступление в ВАХЗ. Осталось послужить два года, дождаться окончания женой института, а за это время как следует подготовиться ко всем вступительным экзаменам. Я, конечно, надеялся, что мне, как золотому медалисту, будет достаточно сдать лишь один профильный экзамен (ВХВ и СЗ – вооружение химических войск и средства защиты), но, как перфекционист, не мог наплевать на остальные три – а вдруг профильный на «отлично» не сдам.

Два года пролетели быстро и вот в начале 1982 года я подал рапорт о том, чтобы мне была предоставлена возможность поступить в ВАХЗ. К тому времени нам с женой на столько понравилась Рига, что захотелось поступить мне на заочный, чтобы ещё пожить тут. Тем более, что Лена по окончании Рижского политеха получила должность старшего экономиста опытного производства могучего завода ВЭФ, нам перешла вся двухкомнатныя квартира, дочь Таня подросла и ходила в детский сад, а бабушка жены уехала в Саратов, исполнив роль вечерней воспитательницы правнучки. Т.е. жизнь полностью наладилась и менять её не хотелось.

Аналогичный рапорт подал и офицер Управления химвойск округа майор Володя Соколов (ранее носивший фамилию Гольдберг). Он уже четвёртый и последний раз пытался поступить в ВАХЗ. Первые три раза поступить ему мешала так называемая «пятая графа» (кто помнит, поймёт), хотя знал и умел он много, да и вообще был умным и работоспособным мужиком. На сей раз фамилию на Соколова он потому и поменял, ведь поступить-таки хотелось. Хоть официально в пятой графе у него стояла национальность «русский» (евреем был отец, а мать русская), но фамилия-то ярко еврейская. Сами по себе он с женой были рижанами и менять место жительства не хотели. Посему и он в рапорте так же выразил желание поступать на заочный.

Кавунов думал не долго и решил, чтобы я поступал на очный, а Володя пусть поступает на заочный. Обоснование его было простым: отпускать сразу двух человек на сессию (особенно зимнюю) ему не интересно, ведь именно в это время проходит оперативный сбор штаба ПрибВО в Адажи, а там каждая голова и каждая пара рук ему необходима. А то, что на очный поеду я тоже было понятно, ведь я помоложе, да и не рижанин – квартиру мою есть кому передать, а квартиру Соколова не передашь, так как она выделена ещё отцу Володи городом, а не КЭЧ Рижского гарнизона. Пришлось и с этим смириться. Я сильно против не был, по мне так лучше на очный. А вот жена переживала – ей налаженный быт и работа очень нравились и менять их не хотелось.

Вот примерно так всё и решилось. Во второй половине июля 1982 года мы с Володей Соколовым сели на поезд Рига-Москва и убыли в первопрестольную поступать в ВАХЗ. Он на заочное отделение командного факультета, а я на очное математическое отделение руководящего инженерного состава (РИС-М) инженерного факультета. Володе, в случае поступления, предстояло учиться четыре года, а мне всего два.

Собственно, поступление

Ехать из Риги в Москву (в 1982 году поезда приходили на Рижский вокзал, который ещё был именно вокзалом, а не станцией электричек, как сейчас) предстояло около 14 часов, так что, выехав поближе к вечеру назавтра утром мы были в Москве. Так как Володя уже не первый раз ездил поступать в академию, то путь у него был наезжен и до ВАХЗ мы добрались быстро на метро. В соответствии с предписанием прибыли на факультет, там получили места в высотной общаге рядом с академией, приказ сегодня устраиваться, взять в библиотеке необходимую для подготовки литературу, а завтра прийти на развод в 08.30. Жаль только, что мы с Володей были размещены в разных комнатах на разных этажах, но и это понятно – каждому факультету были выделены свои комнаты.

Фото к рассказу, видимо, снято с крыши 14-иэтажного общежития в котором мы жили при поступлении в ВАХЗ. Академия примерно так и выглядела, даже ремонт Фанагорийских (или как их называли в ВАХЗ «Суоровских») казарм имел место.

В той комнате, куда определили меня уже поселились четыре абитуриента, я стал пятым, шестая койка пока оставалась свободной. Все соседи поступали так же, как и я, на РИС-М. Со мной в комнате обретались: капитан Женя Горбач – начальник РАСТ штаба ПрикВО из Львова, капитан Женя Петренко – начхим полка морской авиации Черноморского флота из Крыма, капитан Паша (не помню фамилию) – начальник одной из химических лабораторий Костромского училища химзащиты и ещё один капитан (ФИО не помню совсем) – МНС из Шихан. Чуть позже меня подъехал из Видяево капитан третьего ранга Левченко (имя не помню) – начхим атомной подводной лодки Северного флота.

До экзаменов оставалась три или четыре дня. Полученные учебники все мы грызли усердно, пытались помочь друг-другу и днём при подготовке в классе на факультете, и вечером в общаге. Кроме полученных в библиотеке несекретных книг в аудиторию книгоноши приносили знакомые мне секретные буквари.

Во второй половине дня накануне первого экзамена меня и капитана из Шихан вызывают в Учебный отдел академии, который располагался в штабе. Войдя в указанный нам кабинет, мы представились сидящему там майору – это оказался офицер учебного отдела ВАХЗ Владимир Коноплянников. Мы его уже видели – он приходил как-то к нам на развод и рассказывал про процедуру сдачи вступительных экзаменов. Сначала он обратился к капитану и задал такие вопросы: умеет ли он печатать на пишущей машинке, пишет ли он плакатным пером, хорошо ли считает и ещё что-то. Выслушав ответ, что считает тот хорошо, а вот печатать и писать пером не может, отпустил его обратно. На все те же вопросы я ответил положительно – ну не мог я не печатать, не писать пером, не считать и ещё чего-то там не делать, служа в РАСТ ПрибВО. Володя выразил некоторое сожаление, что я поступаю не с майорской должности, но зато я выпускник СВВИУХЗ, к тому же награждён правительственной наградой «За отличие в воинской службе» I степени, а главное умею делать всё, что ему надо. Подумав он произнёс фразу, которую я слово в слово помню наизусть до сих пор: «Ладно, Абрамов, иди готовься к экзамену, а завтра приходи сюда, будешь со мной оформлять результаты сдачи экзаменов. Постарайся войти в первой пятёрке». Выйдя из кабинета я уже не сомневался, что первый вступительный экзамен я сдам, сдам на «отлично» и других сдавать не буду – считай уже поступил.

Штука в том, что тот капитан, который ходил со мной к майору Коноплянникову был краснодипломником Костромского училища и также мог сдать для поступления лишь один экзамен, но на «отлично». Однако, его неумение печатать и писать привело к тому, что специальность он сдал лишь на «хорошо», пошёл по полному кругу, а на экзаменах по математике, общей тактике и тактике химвойск вовсе получил по трояку, в сумме не набрал необходимого количества баллов и не поступил в академию.

После похода к Коноплянникову, я спокойно поужинал, полистал ещё немного букварь и часов в 22.30-23.00 лёг спать. Соседи мне завидовали, но спать не сильно мешали, хотя грызли науку кто до часу, а кто и до трёх ночи. Поутру наша группа абитуриентов разыграла очерёдность захода на экзамен. Я вызвался идти в первой пятёрке добровольцем, что было воспринято ребятами с пониманием и радостью – можно ещё кому-то лишние полчаса-час поучить предмет. Билет мне попался довольно простой, готовился я не долго и вторым из первой пятёрки пошёл отвечать. К тому времени Коноплянников уже заходил в аудиторию и что-то сказал главному экзаменатору, пару раз кивнув в мою сторону. В результате экзамен я сдал успешно, на круглую пятёрку – мне её экзаменатор объявил втихаря (по правилам оценки объявляли по завершении экзамена) и напомнил про то, что меня ждут в Учебном отделе.

В тот же день я пошёл на почту и по междугороднему телефону сообщил Лене, что фактически поступил в академию, чтобы она увольнялась с работы и собирала вещи, так как вскоре будем переезжать в Москву. На словах она была рада, но отвечала мне таким тоном, что сквозь слова поздравления был слышен плач. Позже она подтвердила, что до последнего надеялась, что я не поступлю и мы ещё какое-то время поживём в Риге. Как внучка, дочь и жена военного она понимала, что до пенсии мы в Латвии не просидим, но хотелось пожить там как можно дольше. В то время Лена была в отпуске и из него уже на работу не вышла. Они с Таней ездили на море (август самый лучший месяц на Рижском взморье), гуляли по городу и, получается, прощались с Ригой. Мы, позже, ещё много раз бывали там, даже как-то купили квартиру в Риге, но то были наезды. Потом квартиру продали и ездить туда перестали.

Когда после экзамена я пришёл к майору Коноплянникову, там уже находился капитан, поступавший на командный факультет. Это был такой же как я медалист и так же как я уже практически поступивший в академию. Задачи перед нами стояли простые, как правда: на основании протоколов, подготовить справку для начальника академии генерал-полковника Мясникова Владимира Владимировича и его замов; донести до руководства факультетов и/или кафедр, требования Учебного отдела по поводу организации и проведения вступительных экзаменов и т.д. и т.п. Работа простая, но её было много, так что приходилось стараться. Но зато вечера и выходные, в отличие идущих по полному кругу, были совсем свободными. В один из таких выходных мы с Володей Соловьёвым даже съездили в Загорск (ныне Сергиев Посад) в лавру. Для меня впечатление было огромное, но в большей степени художественное. А вот Володя сказал, что он теперь покрестится и примет православие, т.е. ему лики святых внушили совсем другой настрой. Говорил, что перед некоторыми иконами он прямо-таки хотел упасть на колени, на столько они были намоленными. И для меня впечатление от лавры оказалось большим, я еще несколько раз там бывал и с каждым разом всё больше восхищался ею, но так и не покрестился.

Как-то само собой сложилось, что наша комната ходила отмечать успешную сдачу вступительных в рестораны на Новом Арбате или, как он тогда назывался, Калининский проспект, причём каждый раз в другой. Я, хоть и не сдавал больше экзаменов, но ходил со всеми. Всё бы там было хорошо, но наш Паша очень странно себя вёл. Выпив всего 100-150 грамм водки. Этот очень умный, даже талантливый в химии парень (говорил, что видит атомы и молекулы изнутри) с хорошими манерами превращался в тупого и злобного хама, готового кинуться в драку с кем угодно и по любому поводу. После двух походов с ним в рестораны мы перестали его брать с собой – боялись последствий, ведь комендантские патрули не дремали и попадание к ним было равно приговору о непоступлении в академию. Для Паши наш отказ ходить с ним в рестораны тоже поимел положительный, правда временный, эффект – он ни разу не залетел с пьянкой и успешно поступил-таки в ВАХЗ. Но не на долго, уже после третьей зарплаты в качестве слушателя, т.е. в ноябре 1982г., в аккурат после парада по поводу 55 годовщины ВОСР, он напросился с ребятами из его группы на отмечание чего-то там, напился, набил морду одному из своих (а Паша был крепким парнем), потом отсыпался каком-то в овраге, где, по наводке местного жителя, его нашёл патруль и забрал в комендатуру на Красноказарменной. Там Паша срывал со стен плакаты с правилами ношения военной формы одежды, ломал мебель и лишь к утру связанный успокоился. Понятно, что, отсидев неделю на гарнизонной гауптвахте, он сначала распрощался с партбилетом, потом был отчислен из академии, и в конце концов, уже ближе к Новому году, изгнан из армии. Уже позже, ближе к окончанию нами академии, Паша появился у нас и рассказал, что после того случая он полностью завязал с пьянкой, поступил на работу в МХТИ (Московский химико-технологический институт, сейчас РХТУ им.Менделеева) лаборантом, через год стал начальником лаборатории и вот недавно поступил в очную аспирантуру и продолжил рулить лабораторией. Ребята, не терявшие с ним связи, рассказывали, что аспирантуру он через три года успешно завершил, защитился, получил звание кандидата химических наук и остался в МХТИ педагогом. Вот так тоже в жизни бывает, и опять верна пословица: «Всё, что не делается, делается к лучшему!»

Плакат

Однако, вернёмся к нашим баранам. Долго мне заниматься протоколами не удалось. Уже после третьего экзамена Коноплянииков нашел мне замену и поручил создать двусторонний плакат (одна сторона про ВАХЗ, а вторая про все три наших училища: СВВИУХЗ, ТВВХКУ и КВВХКУ) с рассказом про историю и нынешнюю деятельности Военно-химических учебных заведений. Штука в том, что в период между завершением вступительных экзаменов и началом занятий, т.е. где-то в 20-х числах августа в МО СССР должно было состояться совещание начальников всех военных училищ и академий. Володя решил, что я с этой задачей справлюсь, представил меня начальнику учебного отдела генерал-майору Конохову. Тот мою кандидатуру утвердил, рассказал каким он видит плакат и сказал, чтобы со всем, что нужно я подходил прямо к нему.

Так у меня началась совсем другая работа. Времени было в обрез, ведь уже шёл август, а у меня не было ничего, даже задумки о том, как плакат должен выглядеть в итоге. Пришлось начать с изучения истории и всяческих показателей, хоть как-то характеризующих наши ВУЗы. В помощь мне придали фотографа из академической фотолаборатории в звании лейтенанта и писаря плакатным пером в звании старшего прапорщика. Набрав необходимый материал, я затребовал от фотографа кучу больших фоток, сам с прапорщиком выдумывал в каком виде подать текст и числовые показатели, а главное, как это всё покрасивее разместить на плакате. В аккурат перед мандатной комиссией мы изготовили первый уменьшенный макет будущего плаката, показали его Конохову, выслушали соображения (в целом он утвердил концепцию плаката) и пошли думать дальше, т.к. следующий полномасштабный макет должен быть представлен уже заместителю начальника академии по УНР (учебной и научной работе) генерал-лейтенанту Крутецкому. В промежутке между творческими муками сходил на мандатную комиссию, услышал, что в академию я зачислен и продолжил творить дальше. Володя Соколов тоже поступил в академию. На мандатной комиссии, и чуть позже в Риге мы виделись последний раз. Потом как-то не получалось, хоть он и приезжал по два раза в год на установочные занятия и сессии.

Между тем все поступившие собирались по домам перевозить семьи, мне же надо было доделывать плакат. Второй макет получился гораздо быстрее первого, так как концепция была выработана и утверждена, материалы собраны, фотографии напечатаны. Показ его Крутецкому прошёл и вовсе успешно, замечаний практически не было – Конохов был мудрым генералом и хорошо знал предпочтения верховного руководства ВАХЗ. Теперь надо было сделать итоговую версию плаката, который будет показан начальнику академии и отвезён на совещание в МО СССР. Через три дня после второго показа окончательный вариант плаката был готов и представлен начальнику академии. Меня с командой на финишный показ не пригласили, презентацию вёл сам Конохов, а я ждал под дверью зала заседаний в штабе академии. Конечно волновался и я, и лейтенант фотограф, и прапорщик писарь. Слава Богу всё прошло без замечаний, Мясников плакат не только утвердил, но и похвалил Учебный отдел за красивый, информативный и наглядный плакат.

После приёмки плаката начальником академии Конохов меня с Коноплянниковым пригласил к себе, сказал большое спасибо и спросил, чего я хочу для себя. Ответ у меня был готов: во-первых, жить я хотел в том же общежитии, где жил во время поступления, чтобы до академии было не долго добираться; во-вторых, обеспечить работой мою жену также в академии; в-третьих, предоставить место в детском саду академии для нашей дочери Тани; в-четвёртых, разрешить мне вернуться из Риги не 25 августа, как всем поступившим, а числа, хотя бы 28 или лучше 29, ведь все уехали уже 6-7 дней назад и мне тоже надо успеть собрать семью, контейнер и отправить его. Конохов со всеми моими хотелками согласился, только настоятельно просил приехать не позже 28 августа, чтобы успеть выполнить все организационные мероприятия до 01 сентября. На том мы попрощались и я, собрав вещи, поехал на вокзал.

А плакат наш, как оказалось, очень понравился многим начальникам военно-учебных заведений и генералам из МО СССР, присутствовавшим на совещании. Володя Коноплянников даже сохранил его и показал мне, когда через 5 лет я приехал учиться в адъюнктуру. Он демонстрировал его в качестве образца всем последующим командам, которые должны были делать аналогичные плакаты для Учебного отдела ВАХЗ и не только для него. Спасибо ему! Мне было очень приятно! Особенно большое спасибо за «завтра, когда сдашь его на «отлично» - я, вероятно, и так бы сдал экзамен на «отлично», но это мне много нервов и сил сэкономило.

Вот так в 1982 году я стал слушателем отделения РИС-М инженерного факультета ВАХЗ. Это было моё четвёртое поступление в ВУЗ (ЛВОКУ, Душанбинский политех, СВВХКУ и ВАХЗ), и третье, где я не сдавал полного набора всех вступительных экзаменов, но таки поступил. И, как оказалось, это было не последний раз, ведь после академии меня ждала ещё и адъюнктура, куда я также поступил, опять-таки не сдавая всех вступительных экзаменов. Но об этом в одном из следующих рассказов.

В академию капитаном

Приехав в Ригу где-то 22-23 августа, я был удивлён, сколько вещей успела собрать и упаковать жена. Крупные вещи, конечно, ей было не под силу упаковать, но мелочь, на что уходит большая часть времени при сборах, практически вся была собрана. Дочь Танечка не сильно помогала в сборах, но, как рассказывала Лена, тоже суетилась, видя, что дома происходит что-то нестандартное. Собирая вещи Лена постепенно притерпелась к мысли о необходимости переезда в Москву и уже не столь остро испытывала разочарования от этого. Мне же осталось собрать не очень много. За отправку контейнера я не волновался – был уверен, что в Управлении все бумаги на него выправят, а ребята из РАСТ помогут загрузить и отправить.

Но сначала надо было сходить в РАСТ и в Управление, выправить все прощальные документы, но, главное, получить красивое и последнее звание младшего офицерского состава «капитан», а также, естественно, должным образом его обмыть. Дело в том, что ещё месяца за полтора до отъезда в академию я сам на себя написал представление (естественно по имеющемуся образцу), подписал его у начальника РАСТ Володи Угрюмова, утвердил у начхима округа и сам же отнёс в окружное Управление кадров. Приказ о присвоении капитана пришёл в управление недели за две до моего возвращения в Ригу был оглашён мне в РАСТ по приезду. Оставалось лишь произвести соответствующую запись в моём Удостоверении личности и заверить её печатью Управления. Погоны с четырьмя звёздами мне уже подготовили в РАСТ, но вручение отложили до собрания в Управлении, где, кроме моего капитана, мы с Володей Соловьёвым решили ещё и наше поступление в академию обмыть.

На собрание по наши с Соловьёвым души пришли все, от начхима округа до машинистки Управления, а также весь офицерский состав РАСТ. Тогда, сидя за торжественным столом и принимая поздравления, я не в полной мере понимал, что прощаюсь с ещё одним этапом моей жизни. Конечно, я надеялся, что дальше (после академии) жизнь будет круче и интереснее, но про то, какой она будет, даже не задумывался. Надев капитанские погоны и получив предписание об убытии в ВАХЗ «Для дальнейшего прохождения службы», я видел перед собой только широко открытые двери в будущее, но что там, за ними, даже не подозревал.

27 августа, уже собрав и отправив контейнер, уложив по чемодану на каждого из нас троих мы все вместе выехали в Москву. 28 ближе к обеду, оставив жену с дочкой в Лефортовском парке, я уже был у генерал-майора Конохова в кабинете (это была суббота, но день в академии рабочий, хотя и короткий) и напомнил про то наши договорённости. Он поздравил меня с капитаном, сказал, что всё помнит и уже обо всём договорился с тем, с кем надо. Сначала позвонил начафаку генерал-майору Шабалину и сказал, что я в течение часа приду за комнатой в общаге академии. Тот был этому не рад (говорят, что мою комнату он хотел отдать кому-то другому), но против начальника Учебного отдела пойти не смел. Потом сказал, что про жену тоже помнит, ей определена должность секретаря его отдела, а для приёма на работу он ждёт её у себя с утра в понедельник. Про детский сад он по месту с Леной всё решит, тем более, что и там обо всём договорился.

Радостный я побежал на факультет к Шабалину. Встретил он меня сурово, было видно, что недоволен отобранной комнатой, но бумагу в общагу подписал и отдал мне. Отдавая её вдруг обратил внимание, что я не старший лейтенант, а капитан, и это привело его ещё в более негативное ко мне отношение. Мне даже пришлось объяснять ему, что звание я получил ещё до поступления в академию (т.е. приказ о капитане был подписан до мандатной комиссии), что погоны мне вручал не кто-то там, а сам начхим округа, такой же, как и он генерал-майор. Шабалин, конечно, понял, что неправ, но именно это создало у него ещё более неприязненное ко мне отношение. Не хотел я начинать свою службу слушателем академии с конфликта со своим начфаком, но пришлось. Не думал, что данный конфликт мне ещё аукнется, но про это позже.

Получив бумагу, дающую право на занятие комнаты, забрав жену с дочкой (Таня, играя в парке была покусана осой, что не способствовало её желанию жить в Москве), пришли в общежитие. В общаге, получил ключи от комнаты на шестом этаже (комната располагалась посреди коридора с окнами на Бауманскую улицу), три матраса с подушками и одеялами, мы разместились прямо на полу – свободных кроватей в общежитии не оказалось. Так нам пришлось жить почти две недели до получения контейнера. Наша комната, как и все в этом общежитии, была довольно большой (около 17-18 кв.м.), пусть с маленькой прихожей, но зато туалет с унитазом, стоячей ванной и умывальником был свой. Над прихожей с туалетом размещалась огромная, около 4-5 кв.м. антресоль, туда разве что слона нельзя было спрятать, так что все наши чемоданы помещались на Ура! Ну а общая кухня с шестью плитами и столами для готовки, как положено, размещалась в конце коридора.

До начальника курса, полковника Захарченко, я добрался лишь ближе к вечеру. Представился ему, получил разрешение сегодня и завтра отдыхать, но в понедельник к 08.30 быть на разводе. Мне он объявил, что учиться я буду в 4-м отделении, командует которым капитан Юрий Бичев, что меня уже избрали в партбюро курса, где назначили заместителем секретаря партбюро майора Дамира Еникеева.

Вот так началась моя учёба, служба и партийная деятельность на РИС-М инженерного факультета ВАХЗ. Интересное было время, хотя и не без приколов.