Новую версию о найденном телефоне мне предложил старый приятель. Кстати, один из персонажей первого рассказа - это Семёныч. Поэтому я решил не утруждать себя воспроизведением начала первой истории, а продолжить повествование ровно с момента встречи Семёныча с Олегом Ивановичем.
ВАРИАНТ 2.
... Смотри, чего нашёл.
Иваныч отложил в сторону паяльник, взял телефон и поинтересовался:
- Где нашёл?
- По дороге,- не стал вдаваться в подробности Семёныч.- Посеял кто-то.
Иваныч распахнул мобильник.
- Гляди-ка, работает и даже заряжен.
После недолгого изучения содержимого телефона он коротко резюмировал:
- Странно однако.
- Что именно?- Забеспокоился Семёныч.
- Да он как будто с прилавка. В нём ничего нет, только стандартные загрузки и один контактный номер, стационарный московский, судя по коду.
- Так не бывает.
- Бывает оказывается, сам посмотри.
Семёныч посмотрел, пошарил в меню и согласился:
- Действительно странно.
Они не удивились, когда телефон зазвонил. Это было ожидаемо. Смутил только рингтон: припев из песни Олега Макина "Гвардии майор". Семёныч принял вызов, не забыв включить громкую связь.
- Алё! Слушаю вас.
Мобильник неуверенно хмыкнул, а затем поинтересовался:
- Дядь Лёш, это ты что ли?
- Что ли это я, а ты кто?
- Никита я, Балашов, сын Петра Николаевича.
- А-а, Никитос, извини не признал. Не быть тебе богатым.
- Это уж точно! Вот нашёл телефон и тут же посеял.
- Так это не твой телефон?- Вмешался Олег Иванович.
- Я же говорю - нашёл.
- А потерял, когда шлёпнулся на тропинке,- догадался Семёныч.
- Угу.
- Вот что, счастливчик, подгребай к нам в гараж, расскажешь всё подробно. Сможешь?
- Минут через пятнадцать буду.
Никита прибыл через двадцать пять, что позволило Семёнычу с Иванычем употребить по дополнительной рюмочке коньяку из запасов Олега Ивановича.
История с неожиданной находкой оказалась довольно занимательной. Найденный на автобусной остановке телефон Никита притащил в гаражи, где проходила молодёжная тусовка. Уже там с друзьями и подругами он занялся его исследованием. Для начала они определили собственный номер мобильника, а после, через контакты пытались вычислить хозяина. Правда ничего не вышло, хотя все старались. Да и чем могли помочь стоматологическая клиника или, скажем, спа-салон отвечающие на звонок рекламными заставками, а те абоненты, которые откликались нормальными человеческими голосами никак ситуацию не проясняли.
- Немудрено, если в трубку всем коллективом орать,- съехидничал Семёныч.- А номера куда подевались?
- Так мы их удаляли, чтобы не запутаться. Только один оставили, с гудками и автоответчиком.
- И что автоответчик говорит?
- Не могу, мол, подойти к телефону.
Семёныч вызвал единственный сохранённый номер, дождался фразы: "К сожалению я не могу подойти к телефону. Оставьте сообщение после сигнала." и сбросил вызов.
- А SMSки были?
- Были.
- И куда подевались?
- Ситуация вышла из под контроля,- туманно пояснил Никита.
- Понятно,- многозначительно изрёк Олег Иванович, разливая очередную порцию коньяку.
Посмотрел внимательно на Никиту, вздохнул и поставил третью рюмку.
Первым план дальнейших действий предложил Семёныч.
- Никитос, батька у тебя всё ещё в полиции работает?
- Ну да. В управлении по Новой Москве.
- То что нужно. Звони ему, объясни проблему. Пусть он попробует выяснить на кого зарегистрированы один и второй номера.
Никита послушно связался с отцом. Родитель поначалу пытался отбрыкаться, но вмешались Семёныч с Олегом Ивановичем, а против таких авторитетов Пётр Николаевич устоять уже не мог.
Через полчаса пришла затребованная информация, причём довольно любопытная. Оказалось, что оба номера зарегистрированы на одного человека. Фамилия, имя, отчество, дата рождения и адрес проживания прилагались. Семёныч обрадовался:
- Это же рядом.
- Для чего в мобильнике держать собственный домашний номер?- Риторически поинтересовался Олег Иванович.
- Чтобы иметь связь с обитателями квартиры,- предположил Семёныч.
- Сутки уже к телефону никто не подходит,- пробурчал Иваныч.
- Ну мало ли...
- А что если у человека проблемы с памятью?- Неожиданно вмешался Никита.- Где-то я читал про такую форму склероза, забыл как она называется. Так вот, там советовали записывать или надиктовывать важную информацию.
- Получается,- правильно понял его Семёныч,- человек выходит из дома, узнаёт что-то важное и, чтобы не забыть, сообщает это важное автоответчику.
- А что, имеет место такое быть,- уважительно констатировал Олег Иванович.
Возбуждённо обсуждая самые разные гипотезы троица засиделась допоздна, укрепляя любопытство охотничьим азартом. Решили: завтра с утра всем вместе отправиться по адресу владельца телефонов.
Так и сделали. Ещё не было девяти, а они уже топтались у нужного подъезда. Топтались, потому что дальнейшее продвижение блокировал кодовый замок. Проблему решила пожилая дама, выходящая из подъезда с двумя мусорными пакетами. Обрадованные искатели приключений рванули было вперёд, но бдительная тётенька ощетинилась пакетами.
- Вы куда, молодые люди?
- К Смагину Роману Петровичу,- вежливо проинформировал Олег Иванович.
- А зачем?- Не сдавалась дама.
Инициативу перехватил Семёныч.
- Пардон, мадам, как вас зовут?
- Тамара,- кокетливо улыбнулась мадам.
- Тамарочка, мы просто не имеем права заставлять вас мёрзнуть на пороге. Давайте зайдём в подъезд.
- Но у меня же мусор,- попыталась удержать позиции Тамара.
- А молодёжь на что?- Семёныч подмигнул Никите и тот с готовностью подхватил пакеты.
Пока его ждали Тамара поведала, что с Романом Петровичем обитает на одной лестничной площадке третьего этажа, что не видела его уже три дня и очень обеспокоена этим обстоятельством, потому что ежедневно сосед ровно в двенадцать и шестнадцать часов выходил на обязательную двухчасовую прогулку. Звонки и стуки в дверь таинственно пропавшего Романа Петровича результатов не давали, ни о его родных или знакомых у Тамары информации не было, поэтому именно сегодня она вознамерилась обратиться в полицию, а после того как ей сообщили о найденном телефоне путей назад уже не осталось.
Дождавшись Никиту, все вместе поднялись на третий этаж. Звонили, стучали, даже набрали домашний с мобильника. Ничего не добившись, отправились в полицию.
Дежурный толково ухватил суть дела и отправил всех к дознавателю. Измученный то ли служебными, то ли бытовыми проблемами капитан поначалу ошалел от такого количества визитёров. Семёныч сразу понял, что излагать факты нужно по военному коротко и ясно, к чему немедленно приступил, как подполковник запаса предварительно рыкнув на своё не в меру возбуждённое подразделение.
Капитан недаром получал зарплату. Он внимательно выслушал Семёныча, подробно опросил Никиту, скрупулёзно вытянул подробности у Тамары, когда та описывала внешность Романа Петровича, потом достал из сейфа тощую папочку и выудил из неё нужный листок:
- Вот! Время и место совпадают, возраст и внешность тоже. Доставлен три дня назад экипажем "Скорой помощи" в местную больницу с проломленной головой.
- Ой!- Выдохнула Тамара.- Он живой?
- Живой, только не помнит ни черта.
Капитан покопался у себя в смартфоне и предъявил фото Тамаре:
- Это он?
- Господи!- Тамара с ужасом разглядывала забинтованную голову и отёкшую физиономию.- Это он!
- Тогда поехали.
Пока капитан беседовал с лечащим врачом, пока подыскивали подходящее помещение, а после доставляли туда пострадавшего, остальные члены спасательной команды маялись у гардероба в фойе больницы. Вот почему появление капитана в белом халате было воспринято как сигнал к действию, но приглашалась только Тамара. Семёныч протянул капитану найденный мобильник. Тот понимающе кивнул.
- Ждите здесь.
Семёныч выжидал минут десять, затем скомандовал Никите:
- Набирай номер.
- Какой?- Ошалел Никита.
- Найденного телефона.
- Зачем?
- Набирай! У меня похожий случай был.
По виду появившейся через некоторое время Тамары стало понятно, что произошло нечто необычное. Раскрасневшаяся дама подтвердила:
- Вспомнил! Как только телефон заорал, вспомнил и меня, и себя, и, даже, телефон. В чувство, правда, нашатырём пришлось приводить.
...Домой возвращались уже после обеда. Пришлось долго ждать оформления с последующим подписанием обязательных в таких случаях документов. Олег Иванович сосредоточенно лавировал в плотном автомобильном потоке и нудно бубнил о необходимости перекусить. Никита елозил на заднем сидении рядом с Семёнычем, пока не решился:
- Дядь Лёш, а что ты о похожем случае говорил?
- Было дело,- оживился Семёныч.- Служил в нашем полку старший лейтенант в должности начальника клуба. Славный парень, помню звали его Григорий. Так вот, было у него одно навязчивое желание - пульнуть из танка штатным снарядом. Мы как раз получали новые машины. Мне, как начальнику бронетанковой службы, не составило труда уговорить одного из ротных взять на стрельбище Гриню, тем более что он обещал проставиться. На стрельбище мы его проинструктировали как наводить, куда целиться и на что нажимать. Потренировали маленько, убедились что он более-менее готов и отправили на место наводчика. И тут у Грини что-то пошло не так. Вместо того, чтобы спокойно устроиться, надеть шлемофон и закрыть люк, он застрял в полупозиции. Представь себе ситуацию: Гришкина башка торчит из люка без шлемофона, а в это время танк начинает движение. Люк срывается со стопора и с размаху колотит Гриню по голове. А весу в этой железяке без малого полцентнера.
Семёныч замолчал, вновь переживая былые события.
- А потом что?- Прервал его воспоминания Олег Иванович.
- А потом - Гриня на травке без сознания, а мы с ротным рядом, перепуганные и с полными штанами. Так с полными штанами и отправились на ковёр к командиру полка, а Гриня в госпиталь.
- Сильно досталось?- Сочувственно поинтересовался Никита.
Семёныч блаженно зажмурился:
- Как человек матерился! Сейчас так не умеют.
- Обматерил и всё?
- Пообещал ещё, что если Гриня не очухается, выставит меня с ротным вместо мишеней на стрельбище.
- И как?
- Обошлось. Григорий очнулся к вечеру. В госпитале его осмотрели, ощупали, никаких повреждений, кроме сотрясения, не нашли. Повезло, что на внутренней стороне люка подбой есть, иначе травмы были бы куда серьёзнее. И вроде всё хорошо, только этот подлец не узнаёт никого. Ни друзей, ни сослуживцев, ни, даже, супруги, а Светка, нужно сказать, своими прелестями вызывала у мужского пола особый интерес, только не у Грини. Она плачет, ласкается, а он шарахается от неё как от ведьмы. Именно по этой причине я отправился к ней для доверительной беседы. Нужно было чего-то делать, время идёт, улучшений не наступает, а у командира полка терпение кончается. Тем более, что накануне мне удалось подслушать бурное врачебное обсуждение этого нетипичного случая. Большую часть сугубо специфической белиберды я не понял, но вот предложением напомнить бедолаге о каком-нибудь ярком эпизоде из его прошлой жизни решил воспользоваться. За тем и отправился к жене начальника клуба, в тайне надеясь по мужски утешить несчастную, но привлекательную женщину.
- Избавь нас от своих кобелиных подробностей,- попросил Олег Иванович.
-Так мне всё равно ничего не обломилось. Встретила меня Светка заплаканная с облезлым котёнком на руках. Котёнок орал дурным голосом, царапался и вырывался. Я как-то сразу обратил внимание на этого негодяя. Светка объясняет, что одной дома скучно, мужик целыми днями на службе, детишек пока нет, вот и подобрала себе на улице проблему. То, что это проблема выяснилось практически сразу. Побитый лишаем котёнок вопил день и ночь, ещё и гадил где ни попадя. Я предположил, что на этой почве у семейной пары возникли разногласия. Светка подтвердила. Вот тут-то и возник у меня план по возвращению памяти контуженному Григорию. Набрали мы в пустой контейнер из под аспирина маленько отходов кошачьей жизнедеятельности и записали на кассетник истерические вопли Светкиного питомца. Светка, правда, сомневалась, но я её убедил. С собой не взял, хотя она рвалась и в госпиталь отправился один. Там выставил перед болезным пластиковый футляр, мол, новое импортное средство, дождался когда он его откроет и врубил магнитофон...
Семёныч замолчал, выдерживая подобающую моменту паузу, но слушатели потребовали продолжения.
- Подействовало?
- А то! Минут десять, правда, Гриня нецензурно выражался и выл: "Убью!", не уточняя кого именно. Народ стал собираться: больные, медсёстры, врачи. Я попытался под шумок улизнуть, но угодил прямо в объятия начальника госпиталя. То, что он мне пообещал, было куда ужаснее обещаний командира полка. По его словам остаток своей жизни мне предстояло питаться тем, что я принёс под видом лекарств и слушать единственную магнитофонную запись.
Никита хохотал, Олег Иванович недоверчиво хмыкал, а Семёныч, дождавшись тишины, опустил занавес:
- До сих пор, мужики, не пойму, что всё-таки сработало - дерьмо или мяуканье?