Глава 14.
Не хмырь, но Падальщик.
Этой ноченькой Клосса была в ударе. В коротких промежутках между потными сражениями Нонт ломал голову: то ли так прощения просит за своё недавнее окаянство, то ли наказывает его, грешного, за всю прожитую им не совсем праведную жизнь? К утру, он пришёл к выводу, что прощением тут и не пахло. Клосса лютовала, и было похоже, что рассвет, заставший её посреди генерального сражения, никак не послужил делу избавления лейтенанта от сурового бабского приговора. Кончилось всё неожиданно надутыми женскими губами: Тламм позиций не сдал, чем вызвал очередное неудовольствие сожительницы.
«Ретираду надо было объявлять, - поздно сообразил лейтенант. – Выкинуть белый флаг и признать поражение. Теперь же опять головомойку устроит: где такому научился, да у кого подсмотрел? Вот же ж, твою же ж… и как этих мадамов понять?»
Но утреннего разноса ему избежать удалось: Клосса просто не встала. А когда с постели сползла, умудрённый жизнью Нонт уже успел сбежать на службу – дезертир семейного фронту, чтоб его…
И, видимо, в наказание за трусость, его и на службе ожидал сюрприз. Да такой, что хоть стой, хоть падай.
Проходя по коридорам цитадели лейтенант, как ни был задумчив, всё-таки приметил, что караульные выглядят, как-то подозрительно. Нет – пароль они спрашивали, и взор у них был недоверчивый, но, как-то всё было чересчур правильно. Вроде и придраться не к чему, однако – настораживало.
Каково же было удивление лейтенанта Тламма, когда собрав от подчинённых доклады по службам, он явился к коменданту цитадели, ни о чём уже, окромя тыловых текущих забот не помышляя, а там… В помещении штаба оказалось тесновато. Но всех присутствующих Нонт сразу разглядеть не сумел, поскольку был сбит с ног чем-то большим, клювастым и в шерсти. Это нечто тут же принялось булькать, щёлкать клювом, облизывать лицо лейтенанта длинным, липким языком и тискать его огромными львиными лапами. Тламм задыхался от тяжести навалившегося на него тела и от мощного животного духа, окончательно забившего ему ноздри. Нонт беспомощно барахтался на полу, начиная подозревать, что смерть может оказаться и вот такой – случайной, совершенно неожиданной и бестолковой. Утонуть на суше, захлебнувшись слюнями, какой-то неведомой животины: что может быть несуразнее?
- Бо, - проник в его мозг, сквозь плотную вату, заложившую уши, не знакомый голос. – Оставь дядьку в покое. Он тебе не игрушка. – Неведомый Бо, прекратил облизывания и подняв крупную башку, вопросительно уставившись на говорившего. Лапы, однако, с тела лейтенанта он убрать и не подумал. Крепко прижимая к полу только что прибарахлённое имущество. Именно так сейчас чувствовал себя Нонт; чьей-то собственностью, безделушкой, погремушкой, коей тешится некое неразумное дитя. – И лапы с него убери. Убери, кому сказал…
Лейтенант почувствовал, что гора, расплющившая, размазавшая его по полу сползла с него. Очень медленно сползла, и, крайне неохотно. Напоследок наступив лапой между ног несчастного Тламма, и даже, чуть выпустив когти.
- О-ой… ё-о-о… - застонал лейтенант, и, перевернувшись на бок, свернулся в плотную каральку – не разогнёшь.
Чьи-то сильные руки подхватили его подмышки и усадили на стул.
- Ну, что полегчало?
Торопыги какие. Лейтенант зло отгавкался.
- Жить будет. – Этот голос Нонт Тламм узнал. Он принадлежал тому столичному выпивохе и бахвалу, коего вчера, по приказу капитана Оши, он поселил в офицерском коттедже. А этот, что здесь делает? Гражданским в цитадель вход строго запрещён. Впрочем – лейтенант слегка разогнулся – грифонам… Грифонам!!! – тут, вроде бы тоже делать нечего. – Какого хрена здесь творится? – сдавленно вопросил он.
- Сам ещё в непонятках. – О, хоть комендант здесь. А это, кто? Тламм протёр слипшиеся, источавшие обильную слезу глаза. Надо же – Кроббс, с трудом признал он. И… - А ты, что за птица? – изумлённо округлил глаза Нонт, разглядев сутулого, в рванине нищего, обросшего так, что в его патлах вполне могло обосноваться ни одно семейство певчих птах. – Капитан, кто этот хмырь? И почему он до сих пор ни в кандалах, за проникновение на военный объект.
Капитан скорчил кислую мину. Было очевидно, что всё происходящее для него тоже та ещё диковина. Несчастный лейтенант, по-прежнему тщетно пытаясь протереть глаза от клейкой слюны грифона, чудовищным усилием воли не позволил панике овладеть своим естеством. Грифон, - чтоб он облез и неровно оброс! – сидел рядом, и, вытянув заднюю лапу, клювом, что-то выкусывал у себя между когтями. «Господи! – пронеслось в голове Тламма, - этакими кинжалами он мог меня выпотрошить, просто случайно».
- Бо, - скомандовал обросший, и, наверняка завшивевший хмырь, - ты бы ещё яйца вылизывать начал.
Грифон уставился на благодетеля, что-то курыкнул и тут же приступил к требуемому.
- Представляешь, лейтенант, - зачем-то проявился Кай Оши. - Вот этим самым языком, он тебе по морде. Фи, как нехорошо.
- Чтоб ты сдох! – возопил Нонт, позабыв о субординации. – Дайте воды, суки. Ну, хоть кто-нибудь.
Воды ему никто не преподнес. Как быстро забывается былое, совсем недавно порушенное, величие! Пришлось обходиться своими силами, то бишь – утирать морду сукном рукава. Времени это заняло не меряно. Но, похоже, сейчас в штабе никто никуда не спешил. Во всяком случае, лейтенанта не торопили. А противнейший грифон, усевшись рядом, и, пользуясь попустительством нового коменданта, бескомплексно пустил едкого шептуна, вызвав у несчастного лейтенанта обильнейшее слёзоотделение. Нос забило моментально и ультимативно. Но хоть очи проморгались. Спасибо, благодетель.
Нонт обозвал зверюгу матерно и в голос. А новое своё начальство, допустившее подобное безобразие, ещё ядрёнее, но втихаря. Всё-таки он человек военный, с дисциплиной знакомый не понаслышке. Материть командиров допустимо только ежели они далеко. В глаза же ни-ни, коли хочешь до пенсии дожить.
- Зрение обрёл? – Кроббс задал этот вопрос, приметив, что Тламм перестал шлифовать свою круглую мордаху. – Вот и славно. Теперь, надеюсь… э-э-э… мы все надеемся, что нам хоть, кто-то, что-то разъяснит. – При этом, маг, которому обычно сам чёрт был не брат, почти с ненавистью уставился на того самого хмыря, которому место было разве что в приюте для бездомных, но никак не здесь – в цитадели.
Хмырь, что-то неопределённо проскрипел и водрузил на стол – прямо поверх ландкарт – грязный брезентовый мешок.
- Развязывайте сами, - буркнул он. – Мне противно.
Никто и с места не двинулся. Хмырь поморщился.
- Ишь, брезгливые какие. Вечно мне за всех грязную работу делать приходится. Рино – давай.
И столичный щёголь, не протестуя, принялся развязывать, ремешок которым была перетянута горловина мешка. Глаза капитана полезли на лоб:
- Рино!? Не Райво?..
- Рино, капитан, Рино, - улыбаясь, чему-то потаённому, проговорил щёголь.
- Всё чудесатее и чудесатее. – Было очевидно, что Кай Оши, ставленник столичных бонз, только что достиг степени окончательного обалдения.
Горловина мешка, освобождённая от узла, опала с громким, неприятным шорохом, открыв всем присутствующим своё содержимое. Кроббса тут же вывернуло наизнанку.
- Экий вы, однако, неженка, - укорил чародея хмырь. – Я думал, магистры магии покрепче будут. – И вы тоже, капитан… Вам-то уж совсем не след. Как-никак, человек военный… Впрочем, меня от таких презентов тоже первое время подташнивало.
Лейтенант внимательнее пригляделся к содержимому мешка, и тут же пожалел, о том, что так скоро отверз свои вежды. На столе возлежало нечто, на первый взгляд похожее на большой капустный качан, густо перепачканное, чем-то чёрным и вязким.
- О боже, - прошептал он враз онемевшими губами. – Это… это… голова!?. Это, мать её, голова!!!
- Точно так, - утвердительно кивнул лохматый хмырь. – Вы его искали, но я нашёл первым. Это ваш менталист. Ну… был им когда-то.
Он приподнял свой чудовищный трофей за то, что сначала показалось Нонту длинными, грязно-зелёными волосами. Приглядевшись, он понял свою ошибку. Страшный, теперь уже во всех смыслах бродяга, бестрепетной рукой, держал отрезанную голову за спутанные, до сих пор извивавшиеся щупальца. Такого зрелища не вынес даже лужёный желудок лейтенанта.
- Ну, вот и ты… - разочарованно сказал хмырь. – А мне про тебя говорили, что Тламм – кремень-человек. Перехвалили?
- Убери это… - задыхаясь от жесточайших позывов, выдавил из себя капитан. – Убери, во имя всего святого.
- Ладно, - дал себя уговорить странный бродяга. – Потом внимательней рассмотрите… когда всех отпустит.
Он спрятал свой чудовищный трофей обратно в мешок и чуть стянул его горловину.
- А рассмотреть вам его придётся. Врага нужно знать в лицо. И, господа, давайте перейдём в другое помещение, а то здесь… нагажено.
Вот с этим согласились все и сразу, даже на голосование ставить не пришлось. И первым, как ни странно, к дверям метнулся миляга Бо – шустрый детёныш грифона. Правда и тут, это гнусная помесь курицы и облезлого кота не обошлась без своих безобидных шалостей. Негодник расправил крылья и сделал вид, что застрял в дверях. Бо, чтоб ему всю жизнь прожить лысым, как гриф, извернул могучую шею, под невероятным углом, но очень потешно, наклонил голову и стал с любопытством наблюдать, как никчёмные человеки, устраивают давку, стремясь, как можно скорее покинуть пропитанное миазмами помещение.
- Бо, ты сволочь! – не сдержался, даже непоколебимо спокойный Райво-Рино. – Брысь отсюда. Не то, Богом клянусь, отчекрыжу тебе кисточку на хвосте по самую шею.
Грифон выдал обиженную трель – бестолковые двуногие, ну никакого чувства юмора – и медленно, очень медленно выволокся в коридор.
Пара солдат, несших караул возле штабного помещения, как ни в чём ни бывало, взяла ружья на караул.
- Да, что с вами такое!? – Нонт не сдержался и перешёл на несолидный для своего положения и веса визг.
- Ой, да оставь ты парней в покое, лейтенант, - бросил невозмутимый бродяга. – Несут они службу, вот и пускай несут. Лучше скажи, куда нам идти.
Тламм ткнул пальцем в дверь напротив, осознав, что здесь, в коридоре, совсем не место для расспросов.
Соседняя комната оказалась, чем-то вроде оружейной для офицерского состава. Площадью она была куда меньше штабного помещения с развешенным по стенам оружием и полным отсутствием мебели. Бродяга огляделся:
- Сойдёт. Господин Кроббс, обеспечьте всех стульями. Это вам по силам, я знаю. Обо мне не беспокойтесь, я себе диванчик сварганю. – И через миг, странный этот человек, уже возлежал на чём-то невидимом, и поправлял под головой невидимую же подушечку.
- Благодать-то какая, - со стоном смертельно уставшего человека, протянул он. – Пару недель так вот не отдыхал. Капитан, прикажите денщику подать, какой-нибудь еды, поприличнее. Да – и выпить. С самой Несокрушимой ничего толком не ел, кроме ящериц в Чистых землях. А это, знаете ли, совсем-совсем не деликатес. Бо, двигай ко мне, башку почешу. – Грифон тут же улёгся рядом со своим таинственным хозяином и очень аккуратно разместил свою огромную голову на его животе.
- Хороший мальчик, - сказал тот, запуская свои грубые руки в перья питомца.
Грифон прикрыл глаза и замурлыкал, как большой и довольный жизнью кот.
- Хватит! – взорвался капитан Оши. – Хватит этого балагана! Кто ты такой, чёрт тебя подери!
Хмырь недовольно поморщился.
- Прекрати орать, капитан. И без тебя голова раскалывается.
Оши рванулся к обнаглевшему бродяге, но и шага сделать не сумел, словно запутавшись в сети непреодолимых тенёт.
- Капитан, - урезонил его Кроббс. – Это бессмысленно. Наш приятель маг, каких мало. Он вас к себе не подпустит.
- Вы почти угадали, дорогой мой чародей, - усмехнулся бродяга. – Ошиблись лишь в одном: таких, как я не просто мало, таких вообще больше нет. Но об этом как-нибудь в другой раз. Так я жду еду, господин Оши. И терпение моё практически истощилось.
Капитан был вынужден подчиниться.
- Вот и славно. – Хмырь блаженно улыбнулся, когда разъярённый Кай, кинулся к двери и что-то яростно проорал в коридор. – А теперь, позвольте представиться. Я агент секретной службы при президенте республики барон Вуассон. Широко известный в узких кругах, - тут он недобро улыбнулся, - как Падальщик. Я не очень жалую это прозвище, поэтому попрошу вас, господа, обращаться ко мне по имени – Райвен.
Если бы лейтенант Тламм уже не сидел на стуле, который как ни старался разглядеть не смог, он бы, после услышанного, наверняка шлёпнулся бы на пол. И вовсе не потому, что этот более чем таинственный некто оказался тем самым Падальщиком. А от того, что он вот так, запросто им представился. «О, Господи! – мысленно простонал Нонт. – Что же нас всех теперь ожидает?»
- В подтверждение моих слов, примите вот это… - Райвен стянул с головы свой невообразимы колтун, на деле оказавшийся искусно сделанным париком, и вынул из-под него нечто, напоминавшее медальон, размером в половину детской ладошки. – Господин капитан, - он протянул его Каю Оши. - Прошу убедиться в законности моих полномочий.
На этот раз капитану удалось приблизиться к этому человеку. Он принял фибулу и внимательно её осмотрел. Два, стоящих на задних лапах дракона, вздымающих щит с гербом республики. Сомнений не оставалось, пред ним был именно тот, кого ему хотелось бы видеть в последнюю очередь, а лучше не видеть вообще никогда – самый страшный человек во всей Валлории – Падальщик.