– Москва слезам не верит – так диагностировала моё появление соседка по коммуналке у моего друга Бурбона. И было за что. Я сказал, что приехал поступать во ВГИК и не куда-нибудь, а на самый блатной факультет режиссуры художественного фильма. Именно эта цитата сразу записала меня в очередь миллионов приезжих, пытающихся реализовать свою мечту. Эта коммуналка на Садовой Кудринской и стала космодромом, напрочь изменившей мою дальнейшую жизнь. Собственно, и жить больше было негде. Я бесконечно благодарен Бурбону за предоставленную возможность. Этому бескорыстному вольному барабанщику или точнее ударнику, но чтобы не путали с ударником какого-то труда. Его и сейчас можно найти в клубе Китайский лётчик Джао Да, где он за ударной установкой работает с разными группами.
Это было время начала девяностых, когда деньги носили в коробках из-под принтера, а генералы работали швейцарами. Всё происходившее со мной в дальнейшем можно назвать одним словом – Булгаковщина. И дело не только в том, что жильё находилось в колодце дворов Тишинки, через дорогу Патрики, «Нехорошая квартира №50» всего в двух кварталах. Михаил Афанасьевич жил примерно сто лет назад там же и в таких же условиях. Я сейчас только осмысливаю, что тогда попал в некую стремнину жизни, управляемую неизвестно какими силами, которые меня использовали и выбросили, но, обновлённым. Тогда было не до философских размышлений. Дома в Казани ничего не держало после неудачного брака. Нужно было что-то делать. Ну понятно – подумает взыскательный читатель – только во ВГИК, куда же ещё. Но тогда было время исполнения желаний, а работать режиссёром я хотел всю жизнь. И вот момент настал. Но об этом напишу позже.
Во ВГИК я в конце концов поступил, но своим я стал совершенно по другой причине. И даже не из-за снятого на Мосфильме художественного фильма. Тогда соседи с заботой помогали нарядиться на премьеру в Центральный дом кинематографиста. А когда ко мне зашёл Андрей Звягинцев (которого очень уважаю и люблю) пригласить на премьеру (как я с ним познакомился не помню, помню где-то возле Патриарших и как он меня нашёл) никто даже вида не показал, а просто сообщили с круглыми глазами – к тебе этот, известный режиссёр. Годом раньше отношение соседей можно было выразить одной фразой – «Понаехали тут». Своим я стал из-за тараканов.
Тараканы в старой коммуналке – это не просто неприятного вида рыжие усатые насекомые, иногда замечаемые и быстро прячущиеся. Это цивилизация, веками живущая в пределах жилого дома. Они не прячутся, а лениво отползают, занимаясь своими делами и не замечающие хозяев. Может потому, что хозяевами считают себя. И действительно. Сколько людей за эти годы, нет, столетия, сменилось в этих стенах, а тараканы остались. Они как одна большая семья с многовековыми традициями, берущими начало с момента постройки. Яды их не берут. За эти годы они столько их видели. Но встретившись со мной, они понятия не имели с кем имеют дело. Могли бы оказать хоть капельку уважения и так вызывающе себя не вести.
В те годы в Казани все занимались тем, что хотелось и моглось чтобы как-то выжить. Впрочем, как и во всей России. У нас в городе множество предприятий химической промышленности. Но так как заказов не было, они создавали новые виды продукции. Именно таким препаратом было средство от тараканов – результат конверсии оборонного химического предприятия. Это был шприц-тюбик, название забыл. На нём было изображение таракана в каске с автоматом Калашникова. Стоил он 10 рублей и продавался во всех лотках. Я пытался погуглить, но такого средства не нашёл. Перед очередной поездкой в Москву я на всякий случай купил этот тюбик, чтобы помочь в общей борьбе с паразитами, но без особых надежд, а просто потому, что когда я спал на полу, то они постоянно пытались меня унести, и я хотел свести с ними старые счёты. И так как моя жизнь в Москве уже более-менее наладилась, мне дали общагу на Будайской, то это был просто презент.
Через некоторое время со мной связался Бурбон и таинственно мне сообщил – срочно зайди, тебя ждут на Кудринской. У тебя ещё тюбика нет? Ведомый этим напутствием я заходил в двери открытого решетчатого, как в старых американских фильмах, громыхающего на перегонах лифта и поднявшись на третий этаж позвонил, но дверь была открыта. У входа никто не встретил и минуя длинный коридор с множеством дверей прошел на кухню. Взору открылся накрытый стол с закусками и яствами. Обитатели коммуналки, сидевшие за этим великолепием обратили на меня свои взоры. Бурбон, поднявшись из-за стола с рюмкой произнёс – всё, тараканов нет – и немедленно выпил. Все поддержали тостующего, в том числе и я. Зависла пауза и внезапно Светка – редактор какого-то журнала сообщила – Олег, представляешь, тараканы пропали, и, добавила – во всём доме. У тебя ещё тюбика нет, а то соседние дома просят.
Барьеры были сброшены, и я почувствовал единение.
И тут Юра Гальцев
Тараканов нет, нет, нет,
Тараканов нет,
Управдом дом, дом,
Управдом.
То, что я сейчас Вам рассказал чистая правда с некоторыми художественными приёмами, а про Тишинку и Патрики в следующем рассказе. Но, главное в этом рассказе конечно не тараканы - убеждён, желания обязательно исполняются, даже самые фантастические. Главное верить и стремиться их осуществить, чтобы не жалеть в старости.