- Почему так рано посидел? – спросила Аннет, сидя на скамейке возле дома и поглаживая расположившегося на коленках Барсика. – Испугался чего-то сильно?
- Не хочу тебе врать, — серьёзным тоном, пристально смотря в глаза, сказал Шики. – Но и правду открыть пока не готов. Может, как-нибудь потом всё тебе и расскажу.
- Обещаешь?
- Слово офицера, — дал торжественную клятву Шики.
- А как руку поломал, тоже не расскажешь?
- М-м, — отрицательно качал головой юноша. – Давай лучше поговорим о приятном.
- Например?
- Например, о тебе.
- Гм, — поиграла бровями Аннет. - Сам напросился!
Добрых полчаса Аннет вещала историю своей короткой, но насыщенной жизни. Рассказ изобиловал откровенными деталями потаённых, а порой и не совсем приличных, не по возрасту циничных мыслей, которые Шики с жадным вниманием впитывал. Ещё Аннет была очень смешлива, на курьёзных, нелепых моментах то и дело хохотала, да так заразительно, что и Шики на пару с ней хохотал как безумный. Вдруг, на середине фразы, лицо Аннет резко поменялось. С оттенком леденящего ужаса в глазах она смотрела на Шики.
- Ой, какие у тебя лярвы страшные…
- Чего?
Аннет закрыла лицо руками, будто прячась от кого-то. Тем временем Барсик, увидев сидевшую на подоконнике Юльку, спрыгнул с колен.
- Аннет, ты чего? – беспокоился Шики.
Девочка открыла лицо, внимательно посмотрела на юношу.
- Всё, больше никого не вижу, — спокойно, как ни в чём небывало сказала она.
- А кого ты видела?
Аннет не успела ответить, так как внимание их привлёк Барсик, который стремительно забирался в форточку маленькой комнаты, где стояла старая деревянная рама, и где сидела Юлька.
- Барсик, хулиган! – крикнула Аннет.
- Куда полез, скотина?! – крикнул Шики.
Кот, обращения к нему, хладнокровно игнорировал.
- Бежим, Шики, — сказала Аннет, и они побежали в дом.
Ворвавшись через минуту в маленькую комнату, они стали свидетелями фривольной картины…
- Ой, — сказала смущённо Аннет, закрывая дверь.
Шики от злобы и стыда за Барсика багрово покраснел.
- Прости…
- Да, ладно. Я-то испугалась, что они подерутся – Юлька дикая, чужих не любит, — пояснила Аннет. – О! – увидела на столе нераспечатанный пакет травяного чая. - Чай вкусный есть, будешь?
Час в день, иногда чуть больше, а порой и чуть меньше Аннет уделяла внимание Шики. Связь их крепла быстро, легко и непринуждённо. Носила платонический характер без малейшего намёка на какую-либо аморальность, гнусность, похабство и прочую непотребность и грязь. Союз был так сказать на духовных началах и обоюдовыгодный. Шики, чей насущный опыт был богаче, выступал в роли ментора, щедро и бескорыстно делился нажитым багажом. Аннет, как благоразумная и голодная до знаний, была образцовой ученицей. Многое ей было непонятно, многое оспаривала, не соглашалась и дискутировала, и это хорошо, — ведь, как известно, в споре рождается истина. Уча, Шики и сам многому учился. Взявшись за морально-нравственное воспитание, Шики чувствовал груз ответственности на своём плече. К примеру, если он говорил, что врать плохо, то и сам на личном примере должен был быть максимально кристально откровенным. А это было нелегко, ибо Аннет не церемонилась, задавала вопросы любого характера прямо в лоб. Да, порой с ней было тяжко, но и очень увлекательно.
Так в один из дней, когда Шики и Аннет, сидя на скамейке возле дома, вели очередную горячую полемику, их обеспокоила проходившая мимо Алёна Пирогова. Алёна была не в совсем адекватном состоянии, её слегка штормило, изо рта благоухала свежим ароматом хмеля, а во взгляде читалась бесинка.
- Опачки, Шики, да ещё и не один, а с юной прекрасной дамой, — привлекла внимание Алёна. – Ой, какое дитяти… Очередная жертва?
Почуяв, что дело пахнет керосином, Шики сжал плотно губы, учащённо заморгал.
- Вот только не надо! Не надо строить невинную овечку! – подняла Алёна указательный палец вверх. – Не пройдёт. Ни-ни…
- Алёна, может, мы после с тобой потолкуем? – попытался вырулить Шики. – Наедине?
- Потолковали уже, хватит… Я то, дура, думала ты другой, а ты такой же, как и Глеб – поматросил да и бросил! Фу! Два сапога пара! Фу! Фу-фу-фу…
- Что значит поматросил? – спросила Аннет.
- А скоро узнаешь, золотце, — сказала Алёна и погладила девочку по голове. – Мой тебе, прекрасное чадо, совет – беги от него…
Инцидент на сём завершился, так как Аннет позвала домой мать, а выступать дальше без зрителей, Алёна посчитала скучным. Показала язык, два средних пальца и, меланхолично виляя бёдрами, удалилась.
«Вот стерва, принесло же…», — досадовал Шики.
На следующий день авторитет Шики снова оказался под ударом. Сидя на своей любимой скамейке, Аннет делилась рисунками, что она лично написала в художественной школе.
- Весьма недурно, — хвалил Шики, одобрительно качая головой. – Отличная мазня, Аннет!
Девочка не обиделась, ибо понимала, что Шики пытается острить, а потому вежливо улыбнулась.
- Ну, а ты? – спросила она, забирая листы.
- Что я?
- Как себя проявляешь?
Только Шики хотел рассказать о своих многообещающих писульках, как из-за кустов шиповника вырулил Аркаша.
- Шики, братишка, — заплетающимся языком сказал кузен. – Опа! – увидал гипс. – Чего это?
- Долгая история, брат.
- Понял, — сказал Аркаша, подкуривая сигарету. - Мать дома?
- На работе.
- Ж-жаль… Может, ты поможешь?
- Чем? Советом? – лукаво улыбаясь, сказал Шики.
Аркаша не сразу сообразил, о каком совете идёт речь, а когда, наконец, понял, громко и неприятно захохотал. Аннет смотрела на него сочувственно.
- Что, деревенская подруга-то тебе дала? – спросил Аркаша, и щелчком пальца отправил бычок в кусты.
Шики в реакции себе не изменил – стоял, учащённо моргая, покрываясь краской.
- Чего покраснел то? Дала или нет?
- Брат, давай об этом после поговорим, — сказал умолено Шики, косясь на Аннет.
- А-а, понял. Прости, не сообразил… а, если честно, плевать! - сказал Аркаша, махнул рукой, после чего удалился в неизвестном направлении неровным шагом. Чувство испанского (и не только) стыда испытывал Шики.
- Что за деревенская подруга и что она должна была тебе дать? – спросила любознательная Аннет. – Это, случайно, не та странная барышня, что приходила вчера?
Простые, невинные, казалось бы, вопросы, а озадачили не на шутку. Словно скелеты в шкафу внезапно ожили и стали рьяно рваться наружу.
- Ладно, не отвечай, — смилостивилась Аннет. – Давай лучше поговорим о приятном.
- О тебе? – улыбнулся Шики.
- Ага, — довольно улыбалась в ответ Аннет. – Угадал, потеряшка.
- В таком случае ответь, почему ты всех кошаков называешь Барсиками?
- А как ещё их назвать, когда они такие Барсики-Барсики…
Бывали у этой сладкой парочки случаи, где преобладали и иные эмоции - эмоции противоположного полюса. Целых три раза Шики и Аннет предавались слезам. Горьким, сострадательным слезам.
Первый такой случай произошёл в пятничный вечер. Днём ранее Глеб пригласил Шики на какую-то пирушку к однокласснику, где также должны были присутствовать и одноклассницы, коих число (на радость Глеба) преобладало в классе. Перспектива показалось Шики не очень заманчивой, ибо сердце его было занято, а искать знакомств на стороне он считал греховным и недостойным деянием благородного мужа. К тому же имелись сомнения касательно одобрения со стороны родителей. Так или иначе, Шики не дал определённого ответа, сказал, что подумает. В пятницу, когда солнце зашло, а на небе светился полный месяц, Шики решил, что пойдёт. Подтолкнуло к этому решению и игнорирование со стороны Аннет. Шики полдня дежурил у окна, наблюдая в ожидании. Само собой, без договорённостей повелось, что каждый день после школы Аннет устраивалась на скамейке и ласкала дожидавшегося её Барсика. Это было условным знаком. В тот день, однако, Барсика ласкал только сосед со второго этажа дядя Миша Муляк. Данная картина вызвала чувство возмущения к обоим её участникам. Шики расстроился и, чтобы поднять себе настроение, решил воспользоваться приглашением Глеба. Отпросился у родителей, дав клятву не употреблять и вести себя достойно (чтобы это не значило). В момент, когда Шики прыскал на волосы позаимствованный у матери лак для волос, раздался звонок в дверь. «А Шики дома?» – услышал Шики возбуждённый (как ему показалось) голос Аннет. Сделав в три движения роковую причёску, Шики вышел в прихожую.
- Привет, Шики. Собираешься куда-то?
- Есть такое дело.
- Жаль.
- Отчего?
- Хотела пригласить тебя в гости на просмотр видеофильма, маме с работы кассету дали и настоятельно советовали глянуть, поразившись, что такой нашумевший шедевр прошёл мимо её, но они с папой в гости ушли, а смотреть одной совсем не охота, поэтому и жаль…
Холодок пробежал по спине Шики.
- Что за фильм? – в надежде спросил он.
- А-а-а… М-м-м… О! Вспомнила! Титаник…
Когда по экрану шли титры, и играла финальная композиция Шики и Аннет синхронно плакали. Молча, без надрыва, телесно скупо (одинокая слеза катилась по щеке Шики с правого глаза, у Аннет с левого). Зато, что творилось на душе каждого – словами неописуемо. Когда песня закончилась, Аннет сказала:
- Очень красивый фильм. Очень. Спасибо, Шики.
Через неделю опыт повторился. На сей раз инициатором выступил Шики. Позаимствовал у соседа со второго этажа дяди Миши Муляка кассету с фильмом «Спеши любить», отклонил очередное приглашение Глеба покутить на пирушке у одноклассника, поставил Аннет перед фактом:
- Будем смотреть кино.
- Про любовь? – спросила Аннет, осматривая кассету.
- Так точно.
- Уф. Надеюсь не грустное, а то я ещё от прошлого фильма не отошла.
Шики красноречиво промолчал, мысленно предвкушая приятный, душераздирающий (в позитивном смысле) вечер. Чутьё не обмануло. Когда финальная песня закончилась, Аннет вытерла глаза, сказала:
- Очень красивый фильм.
- Согласен, и очень рад, что тебе понравилось.
- Да, понравилось, — сказала Аннет и в задумчивости замолчала. Кажется, её что-то смущало.
- Что такое, Аннет? – заволновался Шики. – Что-то не так?
- Всё хорошо, замечательно, правда, чудесный вечер, но…
- Но?
- Давай пока не будем смотреть грустные фильмы. Это тяжело…
- Прости, — сказал Шики и с сожалением подумал, что запланированные на следующую неделю «Жестокие игры» придётся отменить. Эх…
Это был второй случай совместного слёзопроливания. О третьем случае, дабы не нарушать последовательность повествования, мы расскажем чуть позже, в своё время.
Настал тот долгожданный день, когда четыре недели, почти месяц гипсового заточения остались позади. Даже в день рождения или в новый год или в последний учебный день года Шики не испытывал тех трепетных чувств, того приятно волнительного предвкушения чего-то особенного, какого-то праздника, каких-то чудес, как он испытывал по дороге в поликлинику. О-о, по скольким вещам он соскучился, по скольким различного рода (от простого к сложному) мелочам истосковался: полноценный сон, полноценный душ, полноценное использование верхней одежды, самостоятельная шнуровка обуви, резка продуктов, висение и подтягивание на турнике, ползание по деревьям, ходьба на руках (8 шагов – личный рекорд Шики) и проч. и проч. О, как мало в определённых ситуациях человеку надо… И! Как важно ценить и не забывать такие моменты.
Всё, Шики в поликлинике.
Полчаса ожидания в очереди.
Полминуты непрерывного, напряжённого наблюдения лампочки над дверью в кабинет врача.
«Входите!» - загорелся сигнал.
- Уф…
Всё шло чётко по сценарию, без лишних неожиданностей и неприятных сюрпризов. Поинтересовались, как дела, проверили срок, отвели в специальный кабинет и в считанные секунды освободили из плена. Сделали рентген снимок плеча, который на радость Шики всех удовлетворил. Единственный нюанс, которого не предвидел Шики – атрофию мышц, что не удивительно, после такого-то количества времени полной неподвижности.
«М-да, с ползаньем по деревьям и ходьбой на руках придётся повременить», — подумал Шики, правда, без особого огорчения. Слишком торжественен был момент, чтобы обращать внимание на такие пустяки. К тому же врач пообещал быструю ремиссию, назначил лечебный массаж, физиотерапевтические процедуры, специальную гимнастику.
Надевая куртку, Шики пребывал в полном восторге – так приятно и любо было смотреть на обе кисти рук, торчавших из рукавов. Кайф, чистый кайф, разве что, убийственный запашок из-под мышки несколько смущал.
Первым делом, коим Шики занялся по приходу домой – посещение ванной комнаты. Добрый час, без преувеличения, Шики нежился под душем. И всё равно, казалось, смрад из-под мышки не совсем ушёл.
- Плевать, — решил Шики, но всё-таки, подумав, позаимствовал отцовский дезодорант и не пожалел четверть объёма. – Во, другое дело.
Далее с большим эстетическим удовольствием Шики приготовил бутерброды повышенной сложности и в два счёта их ликвидировал. Не терпелось совершить круг почёта по знакомым лицам и покрасоваться собой. Обход решил начать с Вани Бомжа, которому одолжил в своё время кассету с аудиоальбомом, которую тот (жучара) до сих пор не соизволил вернуть. Отворив, однако, входную дверь, Шики наткнулся на тянущуюся к звонку соседку.
- Аннет…
- Шики…
Обменявшись устным приветствием в виде поклона головы, Шики выжидательно замолчал. Аннет нахмурилась, видя, что что-то не так, и не понимая, что именно.
«Гм!».
Вдруг, лицо озарила улыбка просветления и Аннет воскликнула:
- Гипса нет!
- Ага, — довольно подтвердил Шики.
- Ура!
Это была самая яркая и (пусть будет) правильная реакция. Остальных новость не особо впечатлила, либо люди настолько научились владеть эмоциями, что кроме сухого хладнокровного «Поздравляю» Шики в тот знаменательный день не слышал. Но это его ни капельки не задело. Пустяки и неважно. Плюс Аннет подогрела вечером подарком: картину, писанную маслом, сверху которой красовался сумеречный закат бабьего лета, на заднем фоне были мастерски изображены кусты шиповника, а на переднем деревянная скамейка, слева которой сидел загипсованный юноша, справа прекрасная девочка с огненного цвета бантом на голове, а посередине между ними лежал умиротворённый кот. Полотно излучало столько теплоты и нежности, что Шики даже не нашёл слов благодарности. Вместо этого крепко, с чувством обнял Аннет, благо было чем.
- Две недели писала…
- Шики, сынок, вставай, в школу пора…
Давненько Шики не слышал этой фразы, что раньше всегда раздражала…
Первым уроком, конечно же, был французский.
- Бонжур, Шики.
- Здравствуй, Настя.
«Ой, какая красивая…цветущая…желанная…и как ласково смотрит, будто бы влюблено? Не-не-не, быть не может…или может?».
Разрешая мысленно дилемму: может или не может, влюблена или показалось, Шики не заметил, как пролетел урок. В чувства привёл звонок на перемену. Но то, что произошло дальше, выкинуло Шики из реальности до конца учебных занятий.
- Держи, Шики, — сказала Настя, протягивая тетрадь.
- Мерси.
- Ты многое пропустил, но не переживай, я дам тебе все конспекты.
- Очень мило с твоей стороны. Даже не знаю, как и…
- Брось, — махнула рукой Настя. – А знаешь что?
- Что?
- Есть идея лучше.
- Лучше?
- Да. Завтра суббота, где-нибудь после обеда приходи ко мне домой, бери все тетради и за выходные в две руки мы всё перепишем. Ну, здорово я придумала?
- Очень, — сказал Шики, сглотнув слюну. - Только это, а как же твой отец?
- А что с ним?
- Ну… Он больше на меня не злится?
- О, он в бешенстве, как вспомнит… но, на этот счёт можешь не переживать – они с мамой завтра ранним утром улетают в Питер на юбилей к дедушке и вернутся только в понедельник, в лучшем случае, так что мы будем совершенно одни и никто нам не помешает…
Словно ушат холодный воды на голову, точно обухом по темени, паче чаяния…
Чудеса.
Фразу «никто нам не помешает» Шики, разумеется, истолковал по-своему. Однако вопрос – было ли тут иное толкование? Гм.
Фантастика.
«Хотя, что тут удивительного? Могло ли быть иначе? Недурён собой, талантлив и…и…разве этого мало? Да, безусловно, не показалось…».
Обыденность.
По приходу домой Шики, вспомнив, что с самого утра ничего не ел, почувствовал зверский аппетит. Изучив содержимое холодильника (изучать, правда, особо было нечего), достал кастрюлю с пюре и сковороду с двумя последними куриными ножками. Навалил в сковороду двойную порцию картошки, разогрел. Только начал процесс трапезы, как раздался звонок.
Тзыыыыыыыынь...
«Кого там ещё!..».
Непрошеным гостем оказался Емельян Малютин собственной персоной.
- Привет, Шик.
- Здравствуй, Лютый.
- Зачем так официально-то? И чем это так ароматно пахнет?
- Обедаю, — сказал Шики тоном, говорящим – разделить трапезу не приглашаю.
- Понял. А я вот тебя, между прочим, пришёл пригласить завтра на двойное свидание. С такими девахами познакомился, шкуры дивные…
- Извини, но я пас, — перебил Шики, спешивший закончить неприятный ему разговор.
- Какое пас? Сдурел что ли?
- Дела у меня.
- Какие ещё у тебя могут быть дела?
Шики не планировал делиться новостями личного характера (чтоб завистники не сглазили), но замечание Емельяна уязвило его гордость.
- Все выходные я проведу у Насти. Так что извини, сам понимаешь.
- Гм, — растерялся Емельян. – Сочиняешь? – спросил он, но лучащееся лицо и похотливо-улыбающиеся глаза Шики свидетельствовали об обратном. – Везунчик, сука…
Когда раздосадованный Емельян ушёл, Шики поспешил на кухню, где его ждал одиозный сюрприз. Обе куриные ножки таинственным образом исчезли. Шики догадывался, чьих это лап дело. Повернув голову и опустив взгляд на пол, он подтвердил свою нехитрую догадку. С нечеловеческим аппетитом Барсик расправлялся со второй ножкой, тогда как от первой не оставил даже косточки. Шики вмиг осатанел, снял с ноги тапок и со всего размаху, что есть дури влупил животному по наглой заднице.
- Скотина!
Жалобный стон и обиженный испуганный взгляд отрезвили Шики. Он устыдился своего поступка. Воспользовавшись замешательством, Барсик скрылся с места преступления. Убежал в родительскую комнату и спрятался под диваном. Хоть Шики и было мучительно совестно, однако, другое чувство, более сильное, не позволило пойти на мировую.
- Чтоб на глаза мне не попадался! И ночевать ко мне не приходи! Скотина!
Гневался Шики недолго. Уже через пять минут, когда он доел картошку, почувствовал, что отпустило.
«Зря я так погорячился, подумаешь мясо, он же всё-таки хищник…».
С твёрдым намерением искупить свою вину, Шики зашёл в родительскую комнату.
- Кис-кис, Барсик. Выползай, дружок. Давай помиримся, чмокнемся и забудем.
Шики залез под диван, но там было пусто. Решив, что кот ушёл на улицу, Шики прекратил поиски, а перемирие отложил на вечер. Далее его полностью накрыли мысли о предстоящих выходных и уже ни о чём другом, кроме как о возможной близости с Настей, он думать не мог и не хотел.
Пол ночи Шики не сомкнул глаз. Он был перевозбуждён, воображение не на шутку разыгралось.
«Никто нам не помешает…».
Разбудил Шики назойливый луч солнца. Придя в чувства, он вспомнил, что за судьбоносный день его ожидает и лицо его сразу просияло, он сладостно потянулся, а потом посмотрел на часы и ужаснулся.
- Первый час!
Ночью Шики детально обдумал план действий. Чтобы избежать сполохов с родителями, сделать так, чтоб они не волновались двухдневным отсутствием чада, ему нужна была помощь надёжного товарища, к которому, после водных процедур, он и отправился.
Встретил Глеб в одних трусах и нарочито наигранным пафосным выражением на лице.
- Братишка, вовремя зашёл, — приветствовал Глеб и, видя вопросительный взгляд, пояснил, — если б на пять минут раньше – дико обломал бы кайф.
- Гм.
- Пройди на кухню, чаю попьём, — сказал Глеб, после чего пошёл проветрить комнату и натянуть штаны.
Как только Шики разулся, из ванной вышла Алёна Пирогова. Тело её было обтянуто дырявым махровым полотенцем, а на лице читалась мечтательная игривость. Увидев Шики, Алёна себе не изменила – тучно нахмурилась, показала средний палец и с высоко поднятой головой гордо удалилась.
«Пф, овца…».
- Слушаю, — сказал Глеб, ставя чайник. Он видел – гость необычайно возбуждён.
Настал черёд Шики включать пафосный тон. Сухо, безэмоционально (что давалось крайне тяжело), словно «скучный вторник» поведал он о приглашении Насти.
- В натуре? Так и сказала: «Никто нам не помешает?».
- М-да.
- Гм, — почесал Глеб затылок. – А какого ты ко мне пришёл? Чего ещё не у неё?
- Резонный вопрос, согласен. Есть некоторые сложности…
- Какие?
- Родители. Они несколько старомодны, если я им скажу всё, как есть, боюсь, не поймут. Поэтому я придумал легенду. Скажем, что идём к тебе с ночёвкой (не раз отпускали), что будем все выходные переписывать конспекты…
- Короче, поменяем меня на Настю? Гм, хитро. И самое интересное, что я и так планировал тебя сегодня ко мне пригласить, только, конечно, не учёбой заниматься... Мать с соседями с утра пораньше слиняли на дачу бухать, во всей квартире только мы с Алёной, она, кстати, спонсирует…
- Понятно - понятно, — сказал Шики, а про себя подумал, — и как жаль, что у меня совсем другие планы.
За распитием чая Шики и Глеб обсудили детали плана, затем покурили прямо на кухне.
- Аж вштырило, — сказал Шики, туша хабон.
- Бывает…
- Ну что, идём?
Через пять минут ребята вышли на улицу и направились в сторону дома Шики. Надо было взять учебные принадлежности и объяснится с родителями. Маленькие хитрости, уловки молодости, которым, однако, не суждено было сбыться.
Подходя к дому, Глеб удачно пошутил, Шики всласть захохотал, но, выйдя из-за кустов, увидел картину, что заставила напрячься. На скамейке сидела Аннет, закрыв лицо руками, беззвучно плакала в ладошки. Рядом лежал свежий, ещё не остывший труп Барсика.
- Аннет?
- Шики! – вскочила девочка.
Немая сцена.
Столько боли и чувства вины выражалось во взгляде, в красивых бездонных мокрых от слёз глаз, что сразу стало ясно – дело дрянь.
- Что случилось? – спросил Глеб.
- Да, блин! – начала объяснять Аннет, бегая глазами с Шики на Глеба. – Юлька, дурра, выпрыгнула в форточку, тут это бешеная собака прибежала, стала бросаться на неё, она зашипела, а потом..., — Аннет перевела дух. – Потом из кустов вылетел Барсик, бросился защищать Юльку, поцарапал собаке морду, а она ему за это… хребтину прокусила…
Тут Аннет опять разразилась слезами. Шики присел на корточки. Он почувствовал острую необходимость обнять девочку, что он и сделал.
- Прости, Шики, прости!
- Тебе не за что просить прощения, Аннет. Ну, ты чего, глупышка? – Шики силился сохранять самообладание, но, тщетно - глаза предательски заблестели, голос дрогнул. – Т-ты ни в чём не виновата.
- Нет! Я не успела! Не успела…
Когда собака убежала, Аннет схватила раненое животное и со всех ног помчалась в ветеринарную клинику, что находилась в соседнем квартале. Как ни старалась, как ни торопилась, как ни молилась – ничего не помогло. Сказав последнее «мяу», Барсик испустил дух прямо у неё на руках.
- Я не успела, Шики, понимаешь? Не успела…
В скором времени на крыльце образовалась толпа народа. Вышли родители, соседи, прочие зеваки. Аннет увели домой и Шики потом долгое время её не видел. Вздохи, ахи, слёзы, угрозы – равнодушных не нашлось. Вот только Шики стоял какой-то совсем потерянный. Он никак не хотел принимать случившееся.
«Да как так-то?».
Вечером того злосчастного дня Шики и Глеб похоронили Барсика на водоёме рядом с Айзой. Минута молчания, мысленное прощание, пожелания царствия небесного. А затем пошёл снег. Первый осенний снег.
- Рановато в сей год, — сказал Глеб, чтобы что-то сказать.
- Угу, — промычал Шики.
Ещё с минуту помолчали.
- Ну, как ты, дружище?
- Полный порядок, Глеб. Полный порядок.
- Да? В таком случае пойдём, помянем.
Поминки устроили у Глеба в комнате. Пока Алёна отоваривалась в магазине, Глеб накрыл незамысловатую поляну.
С повышением градуса в крови атмосфера заметно оживлялась. Стали много шутить, смеяться. Алкоголь делал своё дело – Шики забывался.
Когда стрелка часов перевалила за полночь, Шики стал замечать, что его присутствие становится лишним.
- Спасибо, ребята, за поддержку, — сказал он, вставая. – А теперь, пожалуй, мне пора.
- Давай мы тебе у Алёны в комнате постелем? – предложил Глеб.
- Нет - нет. Домой хочу.
По дороге домой у Шики мелькнула мысль - отправится по другому адресу. Но мысль была спонтанной, мелкой, в голове не задержалась. Шики лишь ухмыльнулся на себя.
Родители уже спали, и чтобы их не разбудить, Шики на цыпочках прошмыгнул в свою комнату. Не включая свет, нащупал плеер на столе, вставил наушники и, как был в одежде, лёг на кровать. Круговорот мыслей сменялся в голове бурным стихийным течением. Он думал о коте, о том, что не успел с ним помириться. С гордостью и чуть-чуть завистливо думал о рыцарской смерти. Думал о Насте. О том, что к ней чувствует. Что она чувствует? Аннет, конечно. Бедолагу чуть удар не хватил… И совсем немножко Шики думал о своём эгоизме.
В понедельник Шики ждало испытание в виде объяснения с Настей.
- Ничего мне объяснить не желаешь? – строгим голосом и с сердитым выражением лица спросила девушка. - Я, как дура, прождала весь день, отклонила кучу заманчивых предложений…
- Прости, Ан-настасия. Понимаешь, просто…
- Что просто?
- Да, просто кто-то урод.
Шики решил ничего не объяснять, решил, что не поймёт или, может, просто хотел себя казнить таким образом (поди разбери этих шиканутых…).
- И что? Не мог позвонить и сказать, что ты урод, и что ты не придёшь?
- Да. Не мог.
Настя смотрела вопросительно. Решив, что Шики просто чудак, махнула рукой.
- Дурак…
Эту сцену с довольной ухмылкой на устах наблюдала Лиза Кондратьева.
Домой после школы Шики шёл в крайне раздражённом состоянии, чему способствовали: пару полученных двоек, публичный разнос от Льва Николаевича, порванный кроссовок (гребанная коряга!). Когда он проходил в частном секторе, размышляя над превратностями судьбы, его напугала сторожевая псина.
- Гав-гав-гав-гав-гав (куда-прёшь-ублюдок-мать-твою)!!!
Сделав по инерции шаг назад, Шики наступил в лужу и промочил ногу. Данная неприятность послужила спусковым механизмом – весь накопленный негатив, всю желчь и яд он выплеснул, не стесняясь и не фильтруя крепких выражений, адресованных четвероногому стражу (благо пёс сидел на цепи, да за забором и реальной угрозы не представлял).
Когда Шики вроде как закончил, к нему подошёл неказистый дохлый очкарик.
- Молодой человек, извините, но вы знали, что у мата очень сильная негативная энергетика? Нет? Сейчас поясню, — сказал очкарик, видя на лице Шики полное недоумение. - Не знаю, может, слышали, что есть такие астральные паразиты: бесы, гады, лярвы, джины… В разных учениях их называют по-разному. Короче, энергетические вампиры. И вот такие несведущие, непросвещенные, зомбированные молодые люди как вы – для них лакомство, пища. Присасываются к вам, манипулируют, провоцируют на низковибрационные токсичные эмоции: злость, зависть, обида и проч. И сосут, сосут, сосут…
Шики решил, что над ним глумятся. И кто? Неказистый дохлый очкарик (что он в самом-то деле – совсем страх потерял?).
- Слушай, лярва очкастая, пшёл нах!
- Да-да, понимаю, но не обижаюсь, ведь знаю, что это не твои слова, не твои мысли, ибо ты жертва, не в своём уме…
- О-о-отстань от меня, сектант проклятый! – взревел Шики, показал средний палец, после чего в бешенстве убежал.
Когда силы закончились, Шики остановился, облокотился об дерево, стал отдыхиваться. Ему вдруг стало ужасно стыдно за свой гнев.
- Что я за урод такой, обидел нипочём человека, — думал Шики, так ничего и не поняв. Но, не осуждаем - по-другому и быть не могло…
Настали во всех смыслах серые дни. Солнце, не попрощавшись, покинуло эти края. На улице и особенно дома стало как-то не комфортно. Пусто. Холодно. Одиноко. Световой день с каждыми сутками стремительно сокращался. Апатия. Гиповитаминоз. Мрак.
К жизни Шики вернул сон. Его навестил Барсик. Летним вечером они сидели на скамейке и каким-то образом общались. Многое было сказано, но Шики запомнил лишь малую часть. Самую суть:
- Как оно там?
- Удивительно…
- Гм. Ты не злишься на меня?
- Я не могу злиться.
- Везёт. А я постоянно злой. Не знаю, как жить дальше…
- Знаешь, Шики, знаешь.
За месяц Шики закрыл школьные долги, полностью восстановил руку, нашёл дело, которое его полностью увлекло. Так как дело было ограничено сроком и требовало ювелирного подхода (без права на ошибку), то всё свободное время, жертвуя развлечениями и прочей праздной суетой, Шики посвящал ему. Так летели дни.
31 декабря Шики встал, как говорится, с первыми петухами. Принял контрастный душ и взялся за своё дело.
«Я должен успеть…».
Всё утро, день и часть вечера он провёл в интенсивной работе.
- Шики, уже Аркаша пришёл, мы садимся за стол, — сказала мать.
- Буквально пять минут, мА.
Как только Шики кончил многодневный труд, в квартиру позвонили.
Тзыыыыыыыынь...
- Здравствуйте, с наступающим, а Шики дома?
Шики застёгивал пуговицу на рукаве рубашки, когда в комнату постучали.
- Да иду я, иду, — проворчал Шики, отворяя дверь. – О, Аннет.
- Привет, Шики, — сказала Аннет, держа руки за спиной. – Я буквально на минутку.
Далее Аннет вручила Шики запакованную в праздничную бумагу и опоясанную ленточкой с бантом маленькую коробочку.
- Это тебе.
Увидев на коробочке проделанные дырочки, Шики догадался, что там какая-то живность.
- Подарок? – улыбался он.
- Да. Открывай, давай, ну же.
Сердце дрогнуло, когда, открыв коробку, Шики обнаружил в ней маленького котёнка. Глаза увлажнились, дар речи пропал.
- Узнаёшь?
- Да это же…
- Да-да, угадал, это Барсик младший!
- Аннет, — сказал Шики и, будучи не в силах сдерживать счастливых слёз, расплакался. Да и Аннет тоже.
- Всё, не могу, нельзя так много плакать, — сказала Аннет, вытирая глаза. – Короче, я побежала.
- Погоди, — тормознул Шики. – У меня тоже для тебя есть подарок, — сказал он, после чего вручил альбом для рисования.
- Ого, очень мило. Спасибо.
Шики видел, что подарок Аннет не очень впечатлил, на то и был расчёт.
- Открой, — сказал он самодовольно. – Это не просто альбом.
Делом Шики была написанная им сказка «Аннет в стране чудес», которую он с помощью трафарета переписал в альбом.
- Ого! Это про меня? И сам сочинил?
- Ага.
- Класс…
Шики был полностью доволен, ведь горящие глаза девочки свидетельствовали - она глубоко оценила подарок.
- Спасибо.
Расстались они близкими друг другу, как никогда.
- А ещё говорят, что новогодних чудес не бывает, — сказал Шики, лежа в кровати и поглаживая, расположившегося рядом Барсика младшего. – Разве ты не чудо?
- Мур…