(отрывок из повести)
Бессонными ночами у матерей перед глазами плывут, плывут картины их жизни, воспоминания. Вот сынок бежит, сверкая пятками по улице, катит спицей обод колеса. «Какой же ты быстрый, пострелёнок мой родной», - шепчет она.
Вот видит другая мать, как сидит у постели доченьки своей четырёхлетней, которая сопит себе носиком… Успокоилась! А как же она плакала – гусь за спинку ущипнул. «Бедняжечка моя, не плачь больше! Я с тобой!».
«Зачем же я ему разрешила учиться прыгать с парашютом, летать на планере? Зачем?! Вот и взяли моего мальчика на фронт одним из первых! Он сам этого захотел. А теперь где же мне искать, разыскивать тебя, сокол мой?» – шепчут губы ещё одной ждущей матери, – «Говорят, сбили твой самолёт, и ты пропал без вести. Я знаю, ты жив, я же свечку за тебя в церкви поставила накануне твоей отправки на фронт! Если ты израненный где лежишь, дай мне весточку, приеду и буду выхаживать тебя».
Вот и бабушка Аня Писарева, и дедушка Григорий ждали и в Войну, и после окончания её окончания своего сына Григория – младшего, которого Рыжик однажды видела. Было это в метельный день начала уже 1947 года. Рыжик с мамой, папой, дедушкой Иваном и бабушкой Матрёной сидели за скромным столом в уютном доме сватов Писаревых, и вдруг дверь внезапно распахнулась, клубы метельного воздуха со снежинками заполнили комнату, и вдруг из них появился молодой, красивый, смеющийся человек почему-то в чёрной шляпе и в реглане, за ним стояли ещё двое мужчин в военной форме. Все сидящие за столом оторопело уставились на них.
– Мама, ну что же ты меня не встречаешь, мама!
Худенькая бабушка Аня медленно, не отрывая взгляда от сына, встала и раз! Метнулась к нему. Он подхватил её руками, поднял, прижал к себе и замер. Замерли и двое военных у открытых дверей, и сидевшие за столом. Первым отмер дедушка Григорий – он узнал в этом франте своего сына Григория, сбежавшего из дома в 1941 году восемнадцатилетним парнишкой в лётное училище. И вот сейчас он неожиданно вернулся домой! Вся грозность рассерженного отца «сбежала»: сынок-герой, надежда и опора пришёл! Он бросился к Григорию с бабушкой Аней, обхватил их обоих и тоже замер. Сидящие за столом безмолвствовали. Потом начался переполох. Пригласили товарищей Гриши пройти в комнату, закрыли дверь в сени. Сестрички его Катя, Аня, Валя, Мария, Надюшка и подросший брат Миша тоже бросились к застывшей в объятиях троице. Началось всеобщее ликование! Родители не знали, куда посадить дорогих гостей, а те начали выставлять на стол угощения, Гриша – дарить подарки.
Григорий – добрая душа! Ведь это была первая и последняя встреча Рыжика с ним. Но он не мог обидеть скромно одетую огневолосую девочку – всем детям: брату и сёстрам, подарит подарки из далёкой Германии, а ей нет! И он преподнёс ей куклу-красавицу, которая долго-долго жила вместе с Рыжиком, а память о Григории, его щедрости и симпатичности жива в ней до сих пор.
Родители Гриши не отходили от него ни на шаг, сестрёнки радостно висли на нём. Все просто купались в радости и счастьи!
Но! Радость быстро сменилась грустью – Гриша с друзьями-лётчиками прибыли в командировку из Германии, где они продолжали служить, охраняя ещё хрупкий мир. В их распоряжении было не больше часа. Григорий поднял мать на руки, крепко прижал к себе и посадил рядом с собой. Он был счастлив – он был дома! С родными! Так они – мать и сын – и сидели рядом, глядя друг на друга. У бабы Ани не переставая текли по щекам слёзы. Отец с сестрами, гости задавали лётчикам бесконечные вопросы, а Миша тихонько сидел, не сводя глаз с брата. На коленях у него стоял подарок брата-героя – аккордеон. Настоящий! С перламутровыми клавишами! Но мальчик был очень грустен: брат уже скоро исчезнет опять. У Миши на глазах блестели слёзы. Григорий, заметив это, подошёл к нему, обнял.
- Ну, что грустишь, братишка?! Мы же встретились с тобой! Не дрейфь! Всё будет хорошо. Скоро встретимся снова! Чтоб к следующей встрече сыграл мне «Дан приказ ему на запад.» Договорились? Я очень люблю эту песню! Главное, братишка – мы победили! Вот наведём там порядок, и я вернусь домой. Мы ещё столько песен споём с тобой!
Может, Миша чувствовал, как и мать, что они видят Гришу в последний раз?!
Час пролетел, как одно мгновение. Расставались все со слезами на глазах. Дверь захлопнулась за боевыми офицерами. Они ушли в метель. Рыжик встретилась с ними, а вот её кузен Женя так и не увидел брата-героя своей мамы. Он еще не родился тогда.
29 мая 1947 года из войсковой части П. П. 35403 из Берлина приехал Гришин друг и привез его документа и награды.
«Здравствуйте дорогие,
Григорий Иванович и Анна Ивановна Писаревы –
Командование и весь личный состав воинской части, где проходил службу Ваш сын, а наш всеми уважаемый боевой товарищ и друг, лётчик-истребитель старший лейтенант Григорий Григорьевич Писарев, с глубоким прискорбием сообщаем Вам о его безвременной смерти, постигшей 11 Мая 1947 года, и вместе с Вами мы все разделяем эту скорбь и несчастье.
Безвременная смерть вырвала из наших рядов верного сына и защитника нашей Великой Родины – Союза Советских Социалистических Республик.
Большой и тяжёлый путь прошёл Гриша с многими боевыми товарищами нашей части по дорогам Отечественной войны, освобождая в борьбе наши родные земли Белоруссии, Украины от немецких извергов.
Верный воинской присяге он смело, мужественно и бесстрашно сражался в воздухе с немецко-фашистскими захватчиками. На своем боевом счету за период Великой Освободительной войны он имел 6 лично сбитых самолетов противника, а также много другой живой силы и техники врага.
Родина высоко оценила его ратные боевые подвиги и заслуги перед народом всего мира в период Отечественной войны – наградив его орденом «Красное знамя», орденом «Отечественной войны 1 ст.» и медалями «За взятие Берлина», «За освобождение Варшавы», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 41-45гг».
Он вместе с нами принимал участие в штурме и разгроме немцев в их последнем фашистском логове гор. БЕРЛИН, вместе с нами в него вошел и встречал день торжества, день ПОБЕДЫ над немецко-фашистскими захватчиками.
В послевоенный период на нашу долю, в том числе и на долю Григория, выпала большая честь по завоеванию длительного мира и отстаиванию интересов нашей Родины, нашего народа, находясь на территории Германии.
5 апреля 1947 года при выполнении служебного задания на самолете в результате произошедшего несчастного случая в воздухе с самолетом, Григорий получил ожоги всего тела 3 степени и от которых после длительного лечения, которое положительных результатов не дало, 11 Мая 1947 года скончался в военном госпитале в городе НОЙ-РУПИИ, Германия.
Похороны состоялись 13 Мая 1947 года. Григорий похоронен на русском кладбище город, ПОТСДАМ, 3 километра за городом по шоссе на город ЛЕЙПЦИГ, могила 10-я, направо от центральной дорожки.
С глубоким соболезнованием, пламенным приветом к ВАМ дорогие Григорий Иванович и Анна Ивановна.
Пишите нам письма, описывайте все, какие трудности Вы переживаете в своей жизни. Чем только можем, мы всегда будем готовы помочь Вам.
Согласно положения об орденских знаках награжденных, высылаю Вам орден «ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ 1ст» за №-252841, орденскую книжку №-442998. Купоны на денежные выдачи орденской книжки 2 штуки достоинством 20 руб. каждый купон в них, удостоверения к медалям «За взятие Берлина», «За освобождение Варшавы».
Орден «КРАСНОЕ ЗНАМЯ» отослан в Президиум Верховного Совета СССР
Медаль «За победу над Германией» высылаем Вам, медали «За взятие Берлина», «За освобождение Варшавы» отосланы в Президиум Верховного Совета СССР.
Все вышеперечисленное направляемое к Вам, Вам вручит представитель от воинской части п. п. 35405 Старший техник лейтенант ОЛЕЙНИК Ф.Ф.»
Окончилась война. Вместе с ликующими земляками встречали победителей и женщины в чёрных платках. Всё ждали и провожали эшелоны победителей.
Несчастные матери надеялись: «А вдруг ошибка вышла? Вдруг выжил (а)?!» Издали они вглядывались в каждого человека в военной форме, что показался в селе, на улице. Сердце замирало, голова сжималась, как пружинами, казалось, что она не выдержит такого дикого напряжения надежды. Человек подходил ближе. «Опять обозналась!» Всё тело становилось ватным от спада напряжения. Порой, если не было совсем сил, садились прямо в дорожную пыль. Увидев это, добрые люди или соседи, понимая, в чём дело, подходили, обливали водой, давали попить. Поплакав вместе с потерявшей близкого человека женщиной, отводили её домой, вспоминая по дороге того, кого она продолжает ждать.
Ведь для матерей они ещё живы! И нет срока давности этим ожиданиям!
Ждали своих трёх сыновей Маршев Дементий Артамонович и Маршева Дарья Семёновна, которую и в семье, и на улице Победы в Хабаровске звали Бабуся – такой великой доброты была эта седая красивая женщина. Мать! У дедушки Дементия была самая мирная и прекрасная профессия – пекарь. Баловали они своих и чужих внуков после Войны удивительными для оголодавшей за военное время детворе крендельками. Глядя на довольные ребячьи лица, они вспоминали своих трёх погибших сыновей, которые мальчишками тоже очень любили эти крендельки. С таким же смаком их поглощали, сопя от удовольствия.
Друзья внучек едят угощение, а перед их глазами стоят их выросшие красавцы сыновья такими, какими они их видели последний раз.
«Вот средний сынок Александр Дементьевич Маршев окончил в Златоустьи институт, и его пригласили в один кабинет и предложили учиться в академии НКВД. Закончил и её, уехал по назначению в Брест. И всё! Больше его не видели, потому что он приехал в Брест, а на следующий день началась Война. Пограничники Бреста первыми приняли бой и погибли. Погиб и Саша-Сашенька-Александр.
По радио рассказывали, как сражались наши бойцы и их командиры в Бресте. Их и газами травили, и пушками расстреливали крепость, и огнём выжигали, и бомбами забрасывали, а они не сдавались. И Сашенька там воевал. Какие же они все храбрые были. Немец-то собирался их изничтожить за несколько часов, а они и в августе сражались. Все погибли. И Сашеньки не стало. А один-то офицер, последний, вышел, когда на главной площади стояли немцы. Он ослеп, ничего не видел, но в руке был пистолет. Так-главный-то немец и все офицеры его отдали нашему командиру честь, а он застрелился. И эти изверги, прости меня Господи, похоронили его, как героя. И наш сыночек был таким же смелым. Все они герои.
А младший сынок Васенька, Василий Дементьевич Маршев, ушёл перед самой Войной на срочную службу в Красную Армию. Служил в Барановичах. Там и застала его война проклятая. Пропал в 1942 году без вести. Вот и ждём его до сих пор. «Где же он?! Где?!» – всё гадаем.
И старшенький-то тоже не дождался Победы! А они его! Коленька – Николай Дементьевич Маршев, ведь, почти всю войну-злодейку провоевал! Как мы его ждали! С первых дней Коленька ушел на неё. Дослужился до гвардии старшины. Как мы гордились им! «Орден Отечественной Войны II степени» заработал. Снайпером был знатным! У них же, у снайперов, как? Или он убьёт снайпера германского, или тот его. Ведь до 27-го февраля 1945 года бил он без промаха этих снайперов вражьих, а тут что-то ему помешало. И не стало Коленьки, последнего сыночка не стало.
Так вот видя своих сыновей и размышляя, утирая слёзы скорби, и сидят они, глядя на уминающих дедушкины крендельки внучек и их друзей. «Что делать?! Раньше опорой были сыновья, а теперь вот внучки Галочка и Ниночка, дочки Тосенька, Наташенька и Любушка. Надо им помогать. Как же хорошо, что они у нас есть!»
И самое удивительное в этих двух дорогих Рыжику людях было то, что ко всем, несмотря на свою огромную беду, они относились с добром. Даже к бывшим врагам (война-то недавно закончилась!), к японским военнопленным, которые находились в лагере для военнопленных, расположенном в то время с конца улицы Победа и до улицы Мира (сейчас – улица Руднева) за бесконечным забором, огораживающим территорию этого лагеря. Их, наверно, не так кормили, потому что, удирая из лагеря, они подкапывали картошку, рвали овощи на ближних огородах. Почему они могли сбежать, Рыжик и её друзья не понимали: «Ведь их охраняют наши солдаты, там же специальные вышки стоят?! Может, солдаты жалели пленных? Но ведь они же враги – они же наших убивали?»
А Бабуся, у которой на войне погибло три сына, постоянно помогала двум японцам, которые к ней прибегали! Почему? Когда Галя, Нина и Рыжик её об этом спросили, она сказала:
– Это на войне они были нашими врагами. А сейчас это жалкие, несчастные чьи-то дети, мужья, которых все бросили. Те, кто погнал их на войну. Я покормлю их, дам курева – им не так тоскливо будет, они добрее станут и не будут больше с нами воевать. Вернутся домой и расскажут своими родными и знакомым, что неправильно им их офицеры говорили, что мы – нелюди. Мы «лежачих не бьём», мы – не звери. А ещё, детки, я вот всё думаю: где-то в какой-то стороне чужой, может, кто и моего Васеньку, сыночка безвести пропавшего, приветит-накормит. Я знаю, что он где-то есть, он – жив! И Сашенька, может быть, выжил с чьей-то помощью.
Девочки просто поразились, когда всё это услышали.
– Бабуся, но японцы же – злые! Они убивали наших, издевались над ними.
– ТО было на войне! А в миру нельзя на зло отвечать злом людям, которые своё уже получили. Вот эти японцы что говорят: «Лучше бы мы погибли. Как мы домой из плена вернемся? Что будет с нами?»
Боязно им, а жить в страхе очень трудно! Они вон какие голодные, неухоженные, жалкие!
Послушав Бабусю, обсудив её слова между собой, девочки решили, что она права. И теперь, когда шли по делам мимо этого высокого забора, не шарахались, когда пленные их окликали из-за забора или протягивали руки, чтобы их поладить по головке: «Они, наверно, скучают по своим детям в Японии, вот им и хочется с нами поговорить, хотя не понятен их язык. Они построили дома, в которых мы теперь живём, строят на улице Корабельной. Пусть работают, не будут сильно по своим домам скучать!»
Уже взрослые Галя, Нина и Рыжик поняли, что такое отношение Бабуси к пленным – величие её материнского добра, человеческого отношения даже к поверженным врагам! Не факт, что, не приведи этого, Господи, они смогли бы быть такими великодушными! На всё нужно время. Время лечит и вразумляет.
И сейчас, в 20-е годы 21-ого века матери снова ждут ушедших на фронт сыновей, дочерей.