"Мы бежали вперёд, мы не беженцы были, а бешенцы...", - такие строки родились у меня во время пересечения границы. Я ощущала себя частью какого-то безумия, кошмарного сна, у которого, казалось, нет ни конца, ни края. Да и сейчас этот сон продолжает длиться и сниться многим. Я взяла рюкзак с документами, медикаментами и ...себя.
Сначала моя нога ступила на польскую землю, а затем на испанскую. В 39 лет попасть в Европу меня могла вынудить только война.
"Мы брошены войною за/рубеж.
Бывают ли приветливы чужбины?
По ним брести, порой, что полем минным...", - так я писала и чувствовала.
В Испанию я летела к человеку, которого ранее никогда не видела - Юрию Михайличенко: композитору, режиссеру, поэту, организатору международного фестиваля "Аркафест". Именно благодаря ему я чувствовала себя здесь в безопасности.
Я не захотела жить по программе Красного Креста. Наверное, потому, что мне само название не нравится. Оно говорит о том, что ты болен, а я не считала себя больной. Ещё, по логике вещей, Красный Крест должен оказывать помощь. В ней я нуждалась, как все украинские беженцы, но предпочла существовать на свои гроши и ни от кого не зависеть. Поэт не должен зависеть от кого бы то ни было или чего бы то ни было. Это был мой выбор и я считаю его правильным по сей день.
Море. Чайки. Пальмы. Зелёные попугаи. Архитектура Гауди... Всё было красиво настолько, что, казалось, я в отпуске. Но "эффект отпуска" длился недолго - пока мне не понадобилось купить хлеб. Пока не понадобился язык. И конечно же не язык жестов, а испанский.
В прошлой жизни, которая была до войны, я была украинским русскоязычным поэтом. Я являлась организатором музыкально-литературных фестивалей, членом жюри всеукраинских и международных поэтических конкурсов, помогала начинающим авторам с редактурой и издательством книг, давала интервью на телевидении, писала статьи, публиковалась в престижных литературных журналах и многое другое... Все мои профессии базировались вокруг творчества, навыков ораторского искусства, умения коммуницировать с людьми... Слово и речь были моим источником дохода, сцена - дыханием, а поэзия - сердцебиением.
Я готова была носить чужие одежды, стоптанную обувь, чередовать макароны с рисом, спать на коврике в чьей-то прихожей, но я не готова была к тому, что не смогу поддержать даже самую примитивную беседу о погоде! С жильём мне повезло - меня приютила добродушная каталанка, живущая с 5-летним сыном. У меня была своя комната и человек, который разделял со мной и своим чадом довольно скромную трапезу.
Так я, женщина-поэт, превращалась в простую украинскую женщину-беженку. Это пугало. Однако, во мне проще убить личность, нежели внутреннего поэта, ибо я умудрялась писать под бомбами, в грязном эвакуационном поезде Харьков-Львов, в Польше и, конечно же, здесь, в Барселоне. Первым, что спасло в этой стране, было волонтёрство. Я ходила на него, как на работу - ежедневно отстаивая на ногах по 8 часов. Не могу сказать, что лица украинцев, изможденные войной и утратами, вдохновляли меня на творчество, но я знакомилась практически с каждым. Мне хотелось помочь своим землякам и завести друзей. Новые знакомства помогли не упасть в психологическую яму. Проблема языка стояла у всех, прибывших после 24 февраля украинцев. А ещё у людей возник культурный национальный голод, не говоря уже обо мне. Однако, я верю в судьбу и верю в Бога, который буквально за руку познакомил меня с Викторией Тиссо, занимающейся в Испании организацией творческих мероприятий украинских талантов.Меня пригласили выступить в национальном музее искусства Каталонии вместе с другими поэтами и музыкантами. Удивительно, но я даже умудрилась бесплатно достать длинное платье! Испанцы, принося, порою, одежды с бирками в пункт помощи украинским беженцам, прекрасно одели наших женщин. И я тому яркий пример.
Впервые за месяц скитания, апатии, несмотря на дежурную улыбку (кому здесь нужны мои слезы?) я была...счастлива. Сейчас запрещено озвучивать, что ты счастлив, когда бомбят твою страну, твой город, но я пробыла в этом состоянии все 2 часа концерта. Простите мне моё счастье! Зрители были совершенно интернациональные - все, кто был против чудовищной войны. После завершения мероприятия, люди подходили ко мне и благодарили за стихи о родном Харькове, просили, чтоб я их пригласила на сольный концерт. Я, наконец-то, поняла, что где бы ни была, моя миссия - писать стихи - остаётся неизменной. Я должна это делать не для себя, а для других. Баюкать чужие сердца, как матери - младенцев на руках, пить чужую боль и лечить человеческие души словом. Благодаря вышеупомянутому концерту, я выступала ещё несколько раз, как приглашённая гостья.
Но время шло. Если у художников есть арт-резиденции, которые им предоставляются с относительной лёгкостью, то у меня - поэта, автора 5 книг, члена межрегионального союза писателей Украины и международного сообщества писательских союзов, стал квартирный вопрос. Мне негде было жить. Милая женщина, приютившая меня на месяц, должна была сдать комнату другому человеку. Однако она нашла знакомую, которая меня поселила у себя и тоже бесплатно. Из человека оседлого, которым я была всю сознательную жизнь, я превратилась в перекати-поле. У меня нет дома. Понимаю одно: Каталония - мой духовный урок. Урок о милосердии, сочувствии, честности, свободе, встрече и знакомстве с самой собой, своими страхами и, конечно же, о новом творческом витке... За время эмиграции, я написала столько материала о войне и беженстве, что можно издавать новую книгу. Но сейчас людям не до книг, хотя порой мне кажется, что именно вовремя прочитанная книга, заботливо протянутая чьей-то дружеской рукой, способна остановить любую войну, идущую внутри нас.
Я полюбила Испанию не только за её изящную красоту. Эта страна дала главное: безопасность, мирное небо, открытых и по-детски добрых людей.Кров и незнакомую смуглую руку, заботливо предлагающую жареные каштаны...
Ноябрь 2022 Барселона