Чимкент. Планируем ребенка. 100 грамм водки. 1957

Гульнара Элрод Умарбекова
Глава 66

   Так я с Яшей прожила до 1957 года. И с этого времени начались изменения. Так как мы стали жить отдельно от Яшиных родных, а Яша по привычке не мог жить без родных, то у них была хорошая возможность в мое отсутствие осуждать меня, унижать перед Яшей. Мол, Галя, как чужая, ты ходишь к нам, а она не ходит. Вот вы вместе пятый год, а Галя не рожает детей, наверно, что-то делает, чтобы не рожать. Значит, она тебя не любит. Если бы она жила около нас, мы бы как-то подействовали или инструктировали ее, как забеременеть, посоветовали бы.
   Конечно, это все действовало на Яшу и, прийдя домой, он мне все это высказывал и один раз спросил:"Правда, Галя, почему у нас нет детей?" Я подумала и решила ни в коем случае не обижать Яшу на этот счет, тем более, что я сама не была уверена, кто из нас виноват в том, что нет детей, и сказала:"Яша, я думаю, что мне надо обратиться к врачу, может, я крепко простудилась, от этого не могу забеременеть. Мне все некогда, дела, дела... Ты же знаешь, как я люблю детей..."  "Если бы так любила, то давно бы нашла время сходить к врачу. Наверно, я сам этим займусь," — сказал Яша.
    Сперва он настоял, чтобы я не перечила ему, и чтобы за лето вернуться назад на Токарную; во-первых — этого хотят все родные, а во-вторых, и это, мол, самое главное, Славик пойдет в 1-й класс, а самая близкая школа рядом с Токарной улицей, за углом. —"А когда мы с тобой на работе, то родные присмотрят за Славиком, чтоб он не был безнадзорным. А здесь кто за ним будет смотреть, кто его будет кормить? Согласна?"
   Да, действительно, Яша был прав. И как бы мне ни не хотелось переезжать к родным, я была вынуждена это сделать. Отец Яши запряг ишака в повозку, Яша перетащил наши пожитки в повозку, посадили Славика и поехали. Родные притворились, буд-то очень рады, что мы приехали к ним. Наши две комнаты были свободны. Мы разместили вещи, стол, табуретки и две кровати. Хатира даже поцеловала Славика и дала ему маленькую горячую лепешку. Абдулла приветствовал нас, как будто не он тащил меня за косы из-под кровати. Хатира, увидав мое сердитое лицо, просила меня не обижаться на Абдуллу, что виноват был Якуб, если бы он не кинул чайник на Абдуллу, все было бы хорошо.
   Отец Умарбек ждал, когда я освобожусь, чтобы со мной поговорить, посоветовать о возможности забеременеть. Когда я присела у порога, он присел рядом со мной и, не обращая внимания на то, что я от стыда краснею, начал:"Келин, надо подмываться теплой водой, не поднимать сильно тяжелое ведро, самовар, а спать с мужем надо спокойно; если это не поможет, то пойдешь к врачу."  Он еще что-то говорил, а я его слушала, ждала, когда он замолчит:"Я все это знаю, но зимой трудно иметь теплую воду в любое время. Яша обещал найти хорошего врача-женщину и я сразу буду у нее лечиться." Он обрадованно закивал головой:"Хорошо, келин, уже пора родить детей, а то у нас Хатира родила одного Абдухакима, а больше не может — это не хорошо."
   Лето 1957 г. было хорошее. Отцвела слива в саду, в огороде. В начале июля Яша пришел радостный и сообщил, что в управлении милиции есть своя амбулатория, где есть гинеколог, по фамилии Басурманова, очень опытная врач. —"Завтра же я тебя свезу к ней, она назначит лечение, правда тебе прийдется каждый перерыв ходить на процедуры, но она тебе все подробно расскажет."
   Утром мы заехали в сберкассу, я сообщила Кадырову, что мне нужно к врачу, если я задержусь, чтоб знали, где я. Басурманова — пожилая врач, очень внимательно меня осмотрела и обнаружила простуженные трубы. Она назначила грязевые ванны (трусы из грязи).
Я походила в свой перерыв целую неделю, 8 раз, 8 дней; потом она сказала, чтобы я отдохнула несколько дней без мужа. А где-то в 20-х числах июля я, наконец, забеременела.
   Хатира была недовольна, когда я срывала еще зеленые сливы в августе; тогда я решила украдкой срывать и сразу в карман халата, чтобы она не догадалась. До чего же они были вкусные, сине-зеленые, блестящие сливы. А больше фруктов не было. Но свекровь Таджигуль давала мне иногда виноград свой, рос у забора рядом с забором соседей Хиталенко. Я не помню чтобы фрукты приносил Яша, он никогда также не покупал мне сладости, а полностью доверил меня Хатире и матери. В это время я ненавидела мясо, а хотелось мне сухарей и кислых фруктов. Мне показалось, что Яша охладел ко мне.
   Как раз в это время, в средине лета, приехал Валеев Гриша, муж сестры Лены, опять без Лены, один, по делам, за одно забрать часть вещей Лены. Лена же 15-го марта родила второго сына, Валерика; им дали квартиру старую в г. Станиславе (ныне Ивано-Франковск), на Украине, и Лена не могла приехать с пяти-месячным ребенком. В честь приезда Гришы в отдельной мужской половине дома собрались все любители выпить: Абдулла, Муборак, их начальники, Гриша — самый главный любитель, и к ним примкнул мой "нелюбитель" пить Яша. Я предупредила Гришу, что Яше пить нельзя. Он кивнул головой:"Я понял, Галя, понял."
   Был рабочий день. Я быстро подсчитала документы, сверилась у кассира, заключила операционный дневник, отправила конверт с отчетом по почте, здесь же рядом, и побежала домой.  Бегу, а мне чудится будто где-то около озера плачет мужчина; думаю, не Яша ли, может он выпил с мужчинами, ему стало плохо и он убежал к озеру и собрался топиться... и сейчас мысленно прощается со мной. Потом плач прекратился, и я еще быстрей побежала к дому. Зашла во двор и зразу услышала громкий хохот. Смеялись все, но особенно четко и ясно выделялся Яшин голос:"Хо-хо-хо!"— надрывался он, радостный и довольный собой. Я догадалась, что это Гриша рассказывает им анекдоты и что Яша уже изрядно пьяный. Какая же я дура, думала я; я думаю о нем, переживаю, а он тут такой счастливый и веселится от души, будто бы меня и нет на белом свете.
   Тревога закралась в мою душу. Не дай Бог, если он сейчас что-нибудь сотворит, наподобие того, что приключилось с ним какое-то время спустя после нашего приезда в Чимкент. А это было так. На радостях, что Яша вернулся из армии, уже после всех церемоний свадьбы, Абдулла приехал с работы на тракторе с гусеничными колесами, оставил его прямо на улице, и послал Яшу за водкой. Я думала, что Яша пить не будет, отдаст водку Абдулле и тот уедет в колхоз пить с кем-то. Но Абдулла с другом усадили Яшу рядом с собой и налили ему стакан водки, а Яша не отказался. Не прошло и десяти минут, как дверь с шумом открылась и оттуда, как сумасшедший, выскочил Яша, подбежал к окну, со всего размаху ударил рукой по стеклу и оно разбилось, порезав Яше руку выше локтя. Кровь хлынула из раны, как из ведра. Мы с Таджигуль стояли около окна, внутри комнаты и от страха подскочили. Мы кинулись к нему спасать его руку, но он порвал рубаху и куском завязал рану. Мы кричали, чтоб вызвали скорую помощь, но Якуб схватил меня и повел к трактору и заставил сесть рядом с ним, завел трактор и поехали. Кровь перестала течь, Яша гнал трактор, а я не знала, что мне делать и куда он меня везет. Он повернул в поле, где была прорыта траншея или ров глубиной в 1 метр, ширина была большая; я боялась, что мы влетим в этот ров и, если сами не разобьемся, то трактор точно провалится. От страха я закрыла глаза и приготовилась к самому худшему.
   Яша сделал рывок трактором и гусеницы захватили землю, еще рывок и мы очутились на другой стороне рвя. Яша, видать, соскучился за своими танками, ведь он три года с гордостью возился с ними, и когда он перепрыгнул с трактором через ров, то сразу его покинул хмель, и он радостно закричал: "Галя, ты не бойся, если я с тобой, то никто тебя не обидит!" Я тоже ему закричала в ухо:"Конечно, если ты сам меня не обидишь. Зачем ты это все творишь? И водку ты пил, зная, что тебе пить нельзя. Что ты думаешь? Ведь я очень ненавижу пьяниц, и если ты будешь пить, я с тобой не смогу жить," — закончила я свою мысль.
— А что тогда? Ты меня бросишь? — вспылил он.
— Ты не палка, чтобы я тебя бросала, просто уеду к маме.
— Ну вот, сколько волка ни корми, он все в лес смотрит. Я стараюсь, а ты все думаешь про маму.
— А ты зачем нас с мамой обманул, сказал, что водку не пьешь, а сам напился? И куда ты ведешь трактор Абдуллы? — выясняла я у Яши.
— Да просто я чуть—чуть выпил, моча в голову стукнула и я порезал руку (сейчас, по современному, он бы сказал "выплеснуть адреналин", а тогда мы этого слова не знали), а трактор я поставлю на место в колхозе, чтобы "пьяный в стельку Абдулла" не поломал его; такой хороший трактор, совсем еще новый. — совершенно трезво оценил трактор Яша.
   Я поражалась его суждениям, гнев вырывался наружу:"Так ты, жалея трактор, мог погубить и себя и меня; ты бы мог истечь кровью, а если ты кровь остановил, то могли бы в ров провалиться, мне просто думать об этом страшно..." "Никогда! Это я допустил оплошность, что позволил Абдулле налить мне 100 грамм. Он больше не получит такого удовольствия, тоже мне... нашел дурака..." — плюнул он в окошко. Только тут меня осенило... я задумалась и все поняла. Значит Абдулла, зная, что от 100 грамм Яша "теряет голову", пользуется этим, чтобы нас разлучить. Он, видать, хорошо запомнил мои слова в свой адрес:"Бедная Хатира, если бы мой муж так пил водку, я и одной минуты с ним не жила бы, клянусь." Вот такой был случай тогда.
  А ведь и позже, когда Яша пьяным кинулся в колодец топиться — это было тоже дело рук Абдуллы. Ф-р-o-н-то-ви-к! Воображало! А сколько пьяниц вышло из фронтовиков. Конечно, война виновата, что "100 грамм фронтовых" перед боем для храбрости и в честь побед над врагом приучили бойцов к водке, но ведь были и сознательные мужчины и после войны забывали водку и мирно, дружно трудились для семьи... Были! Абдулла сам изменяет Хатире. У него любовница — повариха в бригаде. Раз он ненавидит меня, то он все сделает для того, чтобы повлиять на Яшу — бросить меня и жениться на казашке. Не зря его родные всполошились, что у нас 5 лет нет детей.
   Но, теперь я уже беременна, Яша должен думать обо мне. А он хохочет на весь двор и пьет вместе с Гришей и собутыльниками Абдуллы. Чего они так смеются? Пойду, послушаю... Только я прислонила голову к двери, вдруг дверь открылась и от мужчин выходят Таджигуль и Хатира и тоже хохочут. Только Таджигуль бурчит по—казахски:" Вот что делает водка, от собственной дочки хочет отказаться, вай, вай, Жакып. Жакып..." Ага, думаю, Жакып, это Яша, так что же он там натворил? И вот что рассказала Хатира.