Никто не знал, откуда появляется эта необычайная тяга к животным, но молодость всегда брала свое. Герой нашего повествования тоже был молод и горяч, как сильно раскаленный тандыр, и угли его огня требовали жертвы...
Муртаза уже не помнил тот день, когда осознал, что пребывание на скотном дворе для него также необходимо, как дыхание или вода.
В те минуты, когда никто не видел, и когда он ощущал рядом с собой теплое тело своего ишака, лицо у него успокаивалось и добрело. Поддатливая плоть его копытного друга могла стерпеть любые обиды и ругания. И когда он, Муртаза, ругался над нею, она трепетала как пойманная птица и он был счастлив.
Пахло навозом и сеном. Муртаза лежал расслабленный и думал, почему же быть с ослом для него проще и приносит больше радости и удовольствия, чем работа руками. Его сердце, разум, наитие подсказывали ему, что мять и теребить кожу для него невозможно, и там, в тесных переулках Самарканда, остался отрезанным его последний лоскуток. Он бы дорого отдал за то, чтобы вернуть все вспять, за то, чтобы он мог сам за себя сделать свой выбор. Но обычаи его народа не знали жалости, и резник холодным острым ножом сделал с его душой свое дело. Все. Теперь только животные. Только его верный ишак Сандро! Ему ничего не оставалось. Пусть другие не нуждаются в ослах, но только не он. Они не знают этой муки, когда твое молодое тело... И кожа - она бы ему сейчас так была нужна, чтобы занять и натрудить свою сильную руку...
Светало. Овцы блеяли и тоже требовали внимания. "Ничего..." - подумал Муртаза, - "Мои братья скоро подрастут, и вы все получите свою долю ласки, когда их станут отпускать ночевать на скотный двор". Вдруг его взгляд стал решительным, и он поклялся себе, что все-таки уедет на Север, туда, к этому Великому народу с доброй душой и человеческими обычаями, и его будущие сыновья не станут спать на скотном ложе, им это уже будет не нужно. У них все будет как создано и задумано Творцом. И никто не посмеет занести свой нож. Он не даст этого. Пусть они будут людьми!
Осел призывно заржал. Муртаза ласково потрепал его по загривку: "Хороший ты все-таки товарищ, Сандро! Что бы я без тебя делал".
На другом конце аула запели петухи. Солнце выкатило свой медальон на небо, и по всем долинам от Ташкента до Ферганы, молодые мужчины, потягиваясь, выходили из ослятников и выгоняли овец.