ЗА БОРТОМ
Пером изысканно-воздушным
прошлись инверсии следы
по небу, ставшему послушным
мечтам, не знающим беды,
не ощущающим потери
в разливах нежно-голубых,
и в облаках, которым веришь,
забыв о если да кабы,
и в переливах перламутра
до горизонта за бортом
в лучах сияющего утра
без лишних мыслей «о потом»...
7 июня 2017.
НА ГРАНИ
Лавандовая ночь… И мошкара
смешно кружит у лампочки над дверью,
доверившись старинному поверью,
что свет хранит сокровище двора,
запрятанное в матовый плафон,
укрывший от шестидесятиватки
пытливый рой, на блеск манящий падкий
и создающий серебристый фон
вокруг стекла, мерцающий в ночи
подобием таинственной вселенной
на грани возрождения и тлена:
в безумном танце вспыхнуть и почить…
2017.
ВАСИЛЬКОВАЯ ДУША
Здравствуй, варненский цикорий —
васильковая душа.
Как колышется у моря? —
где степенно, не спеша,
катит волны Понт Эвксинский
к златоносному песку,
став однажды Чёрно-Синим
и прогнав печаль-тоску
у заезжих иностранцев,
возлюбивших «Слынчев бряг»,
отражающийся в глянце
глаз «матросов с печки бряк».
Как растётся на чужбине
средь заморских южных трав
в отдаленьи от России?
В чём ты прав, а в чём не прав? —
перебравшись на дороги,
заплутавшие вдали
от родных, пускай, убогих,
по которым вместе шли
опалимые закатом,
ноги втаптывая в пыль,
прикрывавшую когда-то
безалаберную быль.
Чем тебя пленили, малый?
Не лавандой ли в полях?
Иль ромашек было мало
с облюбованных полян?
Или в таволгу влюбившись
и поставив всё на кон,
ты решил расстаться с бывшей
жизнью, здесь найдя покой?..
Не ответишь, знаю-знаю…
Лишь кивнёшь, слегка шурша…
Мы друг друга понимаем,
васильковая душа...
Июль 2017.
Я УЕХАЛ...
«Я вернулся в мой город…»
(О.Мандельштам)
***
Я уехал от всех, от врагов и друзей,
от не встреченных женщин и прежних подруг.
Я уехал (вот смех!) от затасканных дней,
от дорог, заколдованных в замкнутый круг.
Я уехал (куда?), я уехал (зачем?)
в тридевятое царство, где дом — на горе,
где беда — не беда, а целебный ручей
перламутровым светом блестит на заре.
Я уехал от злобных людей и машин,
от домов, задавивших безликостью стен,
от насупленных лиц, возлюбивших фашизм
и нагнавших на свет мракобесия тень.
Я уехал в лазурный простор над рекой,
в шелест трав незнакомых, но чем-то родных.
Я уехал от буйных, чужих испокон,
норовящих всё время ударить под дых.
Я уехал в просторы табачных полей,
в изумрудно-лиловый лавандовый рай,
где с ореховых хоров стекает елей,
и чашмы родниковые бьют через край.
Я уехал в почти незнакомую речь,
в удивление: кто ты, откуда и как? —
не стараясь постичь, а стараясь сберечь,
хоть толику свободы, зажатой в кулак.
Я уехал (конечно мне это простят),
совершив поворот на привычном пути.
Я уехал навечно, ни с кем не простясь
и чуть слышно твердя: «От себя не уйти...»
9-10 июля 2017.
МНЕ НРАВИТСЯ
Мне нравится, что можно просто так
сойти с крыльца и в кустики пописать,
а после ждать (святая простота)
полёт звезды (предвестник чьих-то писем)
и на Луну доверчиво глядеть,
забыв на миг, что — вовсе не лунатик
безропотный, отторгнутый от дел,
которых — тьма и коих смысл не найден.
А после, различив медвежий ковш,
искать его затерянного брата
среди других межзвёздных берегов,
назначенных быть символами страты
загадочно мерцающей в ночи
в лучах неугомонного светила,
своим приходом мой приют почтив,
уютным оказавшийся и милым:
со стуком абрикосовых шаров
по черепичным скатам старой крыши
и шиферу сарайчика для дров,
куда к зиме переберутся мыши;
с верандой, где нависший виноград
укрыл листвой ротанговое кресло,
устроив показательный парад
разгульной жизни перед жизнью пресной;
и строем распускающихся роз,
совсем недавно выглядевшим робким,
но ставшим сильным после сильных гроз
и расцветив протоптанную тропку,
ведущую от дома до ворот,
к ограде обрамлённой повиликой,
тем возвестив желанный разворот
от мрачных мыслей к мыслям луноликим.
Смотрю на звёзды… Серебристый свет
рассыпал ароматную беспечность
над садом: то ли чудо, то ли бред,
всего лишь означающие — вечность.
16-17 июля 2017.
С АБРИКОСОВЫМ ВКУСОМ
Вдыхаю абрикосов вкус
и абрикосовые взрывы
от их падений… К чёрту грусть
и суматошных дней надрывы,
надеюсь, канувшие прочь —
в былое «где-то, у кого-то»,
когда ничем не мог помочь
больному сердцу идиота
с хрустальной мыслью о добре,
о бескорыстии и чести,
почти пропавшему в борьбе
за право гнать дурные вести
и их засовывать на дно
гнилого ящика печали,
давно заполненного, но
с которым вехи отмечали
друзья, имеющие ключ
и не отторгнутые ромом,
хоть был увесист и могуч
словарь запущенного дома,
в котором каждый оставлял
частицу матерного царства
и скорбный путь душевно клял,
плевав на вечное коварство
судьбы, играющейся в жизнь
от южных стран до мёрзлой тундры,
сквозь постоянное «держись»
и непременное «полундра»,
создавших простенький сюжет
про бесконечные вопросы
и лишь всего один ответ
с забытым вкусом абрикосов.
21 июля 2017.
ЗА ОКНОМ
А за окном чернеет сад
с почти заокским разнотравьем.
И над верандой виноград
завис в полуночном бесправьи,
смешав поблекший изумруд
и синь просветов междулистных
среди ветвей чернёных груд
в один ковёр лилово-мглистый.
Над ним, подобно светлячкам,
зажглись блуждающие звёзды,
и вышел месяц-великан,
рассеребрив пустые гнёзда
соседских аистовых пар
на черепичной старой крыше,
тем вызвав матерное «карррр»
на всё и всех, сошедших свыше:
на небо, звёзды и Луну,
на звон цикад в ночном эфире,
на ночь, клонящую ко сну,
и тишину в подлунном мире...
23 июля 2017.
НА БЕРЕГУ ДУНАЯ
Дунай раскрылся в полусне
мерцаньем отблесков искристых,
волной настраивая нерв
едва проснувшейся Силистры
на новый день, на все лады
его тягучего теченья,
лениво, мерно, в полводы
с утра выстраивая звенья
из заторможенных забот
и замороженных решений
жары, берущей на слабо
расплав застывших слов и мнений
о бесполезности сует,
когда погода балом правит
и покоряет белый свет
игрой напёрсточной без правил,
дающей право лишь на то,
чтоб в отрешённости безликой
неспешным, как речной поток,
в дунайских раствориться бликах.
27 июля 2017.
«ПО БУЛЬКАМ»
«По булькам» разливает дождь
аперитив июльский в бочки,
гитарно «соль-фа-ми-ре-до»
бренча от утра и до ночи
и дальше с ночи до утра,
сливая жизненную влагу
на сад, восполнив сушь утрат
и принося хмельное благо
поникшей зелени листвы
и травам, ссохшимся от пекла,
идя с безликостью на «Вы»
и совратив былую блеклость
вином из пенящихся туч,
влекомых молниями с громом
за горизонт, где солнца луч
исчезнет в ликах незнакомых,
а после скорбный путь пройдя,
на небосклоне возродится
с жарой до нового дождя...
И всё в природе повторится.
28 июля 2017.
ПОД ЗВЁЗДНЫМ НЕБОМ
Разноголосица цикад
звенит под чёрно-жёлтым небом.
А сверху — звёздная река
и диск луны — невольный слепок
с палитры или со стола,
где недопитая ракия
с лимонной долькой дышит в лад,
забыв намеренья благие
призвать безвольное нутро
того, кто ночью «вышел в люди»,
чтоб незаметно и хитро
оно по-царски, без прелюдий
решилось точками над И
закрыть постылые лакуны
души, взбесившейся надысь
при роковом затменьи лунном
и притулившейся сперва
на кухне, около стакана,
а после, малость перебрав,
ушедшей в ночь, в затменьи канув
с разноголосицей цикад
под звёздным небом жёлто-чёрным,
считая каждый взгляд назад
за добрый знак... к венку из тёрна.
8 августа 2017.
ПРОШЕДШЕЕ ВРЕМЯ
Последствия этой любви кровожадны и лживы,
они беспощадны в своей иссушающей боли,
звучащей фальцетом о том, что мы всё-таки живы,
а прошлые беды — пустяк, финтифлюшка — не боле...
Не более, чем отголосок на днище стакана,
познавшего истину в каплях, оставшихся с краю
пустого пространства стекла, обещавшего манну
без долгих блужданий и без долгожданного рая;
без чувств, без постылых утрат, без вины, виноватой
лишь в том, что пыталась постичь невозможное «можно»
и жить продолжающей в мире, заложенном ватой,
ступая по следу себя не всегда осторожно...
Последствия этой любви ещё будут читаться
в стихах из отверженных рифм и в непонятых фразах.
Но кто-то начнёт убеждать, что не будет считаться
прошедшее время глумливым подобием страза.
26 августа 2017.
В БОРЬБЕ ЗА ПЕРВЕНСТВО БЕЗ МЕСТ
И хлынув весело, вальяжно,
почти пророчеством из туч,
гроза послала всех… Неважно,
что кто-то грозен и могуч
и своенравен. Эко дело.
Ей своенравность нипочём,
поскольку слишком накипело
и слишком стало горячо
в котле, смешавшем тёмно-синий
с пожухлой умброй, колорит
установив потоком линий
и воскресив археолит —
почти свидерскую культуру —
легко накрывший голоцен,
с утра за деньги или сдуру
прогноз дававший под процент
о первородстве голубого
с лимонным стронцием в замес,
внезапно вышедшего боком
в борьбе за первенство без мест,
поскольку древнее начало,
с восторгом в хляби превратясь,
раздухарилось одичало,
окрестный мир кидая в грязь.
26 августа 2017.
БЫТЬ МОЖЕТ...
И снова дорога от дома уводит,
и снова моторы гудят за бортом
провидцами дня невозможного (вроде)
с желаньем поведать о чём-то таком,
что, может быть, будет в заманчивом завтра,
и что растревожит, (а может быть, нет),
и что растечётся ласкающей мантрой
по сердцу, уняв заблудившийся нерв
непознанным чудом загадочной встречи,
которую ждёшь, как пришествия миг,
когда содержимое рюмки не лечит
и беды приносят блудливые СМИ;
когда, от утра до утра поучая,
забывчивый опыт не учит совсем,
банальные истины лишь привечая
в отсутствии истинно-праведных тем;
когда от нелепых и глупых решений
страхует негаданный чей-то кивок,
и чья-то рука без ненужных сомнений
отправит к чертям запасной экивок;
когда распогодится снова, быть может,
и снова моторы взревут за бортом,
и мысль предотлётная снова поможет
понять, что всё будет… когда-то... потом...
27 августа 2017.