Алексей Кряжинов.
Поцелуй меня на горе Плачущей луны.
(драма)
Действующие лица.
Нина Иосифовна, пенсионерка, 56 лет.
Нина Иосифовна в молодости.
Олег Иванович, супруг Нины Иосифовны, 62 года.
Олег Иванович в молодости
Валя, подруга Нины Иосифовны в молодости
Валя, подруга Нины Иосифовны в наши дни, 58 лет.
Сергей, в молодости друг Олега Ивановича.
Елизавета Фомкина, бизнесвумен, 60 лет
Электрик, 52 года
Действие происходит в наши дни и в восьмидесятых годах.
Действие первое.
Картина первая.
Обыкновенная двухкомнатная городская квартира. Спальня. На переднем плане кровать с приподнятой спинкой. Под кроватью виднеется утка. Рядом с кроватью тумбочка. На ней пакет с памперсами, лекарства. Напротив кровати на стене висит телевизор. Над ним установлена видеокамера. Рядом с телевизором компактная музыкальная колонка. На кровати – Олег Иванович. Он по грудь укрыт тонким одеялом.
Рядом с кроватью на стуле сидит Нина Иосифовна. Она кормит с ложечки мужа.
Нина Иосифовна: Ну, давай, еще одну ложку. За папу, за маму…Помнишь, как мы кормили детишек? Помнишь? (расстроенно). Неужели забыл? Забыл, да?
В это время раздается телефонный звонок. Нина Иосифовна смотрит на дисплей, берет смартфон и выходит в коридор.
Нина Иосифовна (в трубку): Да, Леонид Григорьевич! Добрый день! (Она задумчиво слушает, печально кивая головой). Нет, к сожалению, нет. Все по-прежнему. Даже не знаю, что делать… Лекарство? Конечно, даю! Да что толку?..Извините, не поняла! Нужен мощный импульс? Электрический? Нет?... Теперь дошло. Вот только, где взять этот импульс?..Да, я поняла вас. Я так и делаю. Нет, никто не рекомендовал – просто делаю по наитию…Да, спасибо! И вам удачи!
Нина Иосифовна возвращается в спальню. Она садится на стул.
Нина Иосифовна: Звонил Леонид Григорьевич. Говорит, у тебя все будет нормально, ты выздоровеешь. Олег, ты слышишь? Все будет нормально! Мы с тобой еще сходим на ту гору. Помнишь ее? Я забыла ее название, то ли «луна», то ли «месяц». Кажется, луна. Да? Я правильно говорю? Ну, дай знак какой-нибудь! Подними хоть один палец! (грустно). Не получается…вижу: не получается. Ну, тогда моргни глазами. Луна? О, ты моргнул глазами! Спасибо, мой родной!
Нина Иосифовна встает, идет на кухню и возвращается с чашечкой воды. Она снова садится на стул и преподносит чашечку ко рту мужа.
Нина Иосифовна: Попей водички. Она целебная. Ты знаешь, откуда ее привезли? Ну-ка, догадайся. Думай…Не получается? Тогда, давай, поиграем. Я буду называть, какая вода, а ты моргни глазами, если говорю правильно, а еще лучше – пошевели пальцем правой руки. А если неправильно, шевельни пальцем левой руки или моргни дважды. Договорились? Итак, начинаем игру. «Боржоми»?
Олег Иванович продолжает лежать неподвижно, глядя на потолок.
Нина Иосифовна: «Ессентуки»? Ну, что ты лежишь, как мёрт…как истукан? Ты же можешь моргать глазами? (раздраженно). Что, тебе жалко? Жалко, да? Если ты себя не жалеешь, хоть пожалей меня!
Олег Иванович один раз моргает.
Нина Иосифовна берет руку мужа и гладит ее.
Нина Иосифовна: Вот, это уже неплохо. Давай, продолжим дальше. Может быть, «Флюори»? Помнишь, мы ее пили в районе года два назад? Неужели, не помнишь? Ведь тогда нас туда возил Игорь. С нами тогда ездила и Оля, внучка наша. Помнишь ее?
Олег Иванович изображает на лице еле заметную улыбку и пытается пошевелить пальцем правой руки, но жена это не замечает.
Нина Иосифовна: Ну, что ж, продолжим дальше. Так, на чем мы остановились? Не могу вспомнить…Ах, да! Вспомнила! Мы же играем…Ты правильно сказал, вернее, ничего не сказал – я принесла на «Борожоми», не «Ессентуки» и не «Флюори». Это – обыкновенная вода, но из источника. Ее неделю назад привез Игорь. А знаешь, где этот источник находится? Ну-ка, думай…Тяжело? Понимаю…Тогда слушай подсказку. Эта вода из скважины. Она находится неподалеку от той горы – горы Плачущей луны. Ну-ка, вспомни….Верно говорю?
Олег Иванович один раз моргает глазами.
Нина Иосифовна (радостно): Молоток! Значит, ты помнишь ту гору? Это хорошо! (мечтательно). Боже мой! Сколько лет прошло с тех пор, а как будто все произошло только вчера. Тогда мне было двадцать лет, всего двадцать лет! Совсем еще глупенькая девочка, хотя к тому времени уже закончила третий курс. А сколько же лет тебе было? Вот, забыла. Двадцать четыре? Я правильно говорю? Почему молчишь?..Ну, ладно. Продолжим. Тебе было…было, дай бог памяти, двадцать шесть. Да, вспомнила! Двадцать шесть! Верно? ..Опять молчишь…Ну, как разговаривать с тобой после этого? Я не знаю...
Нина Иосифовна встает с места, включает музыкальную колонку и снова садится.
Нина Иосифовна: Помнишь эту музыку? Именно под эту музыку мы с с тобой познакомились. Когда ее включили, ты сразу же подошел ко мне и пригласил на танец. Ведь это та самая музыка? Ну, скажи…моргни хотя бы глазами. Наверное, не помнишь…И не мудрено, ведь сколько лет минуло с тех пор. В то лето я после сессии приехала к Вале в гости. Ты же знаешь ее, их дом стоял на краю поселка. Чуть посидели с ее родителями, а вечером отправились на танцы в ДК. О, до сих пор помню эту картину: ты идешь ко мне через весь зал – высокий такой, красивый, с черной шевелюрой на голове. С ума сойти! Я, как только увидела тебя, сразу же влюбилась (Олег Иванович моргает один раз). А потом ты меня проводил до валиного дома. Так ведь было? (Олег Иванович снова моргает)…Да, (задумчиво) жизнь – такая причудливая штука. Прошло всего два месяца, и мы сыграли свадьбу. Куда спешили? Не понимаю…Я-то – понятно: была влюблена в тебя по уши. А ты?
Нина Иосифовна встает со стула и наклоняется к мужу.
Нина Иосифовна: Скажи, ты любил меня тогда? Ну, пожалуйста! Прошу тебя! Пошевели пальцем, хотя бы чуть-чуть.
Раздается телефонный звонок. Нина Иосифовна берет смартфон и выходит в коридор.
Нина Иосифовна: Валя, ну, надо же! Ты безгрешная – мы только что с Олегом вспоминали о тебе…Нет, ты что! Он не говорит…Все по-прежнему. Даже не знаю, что делать... Дети? Да, навещают. Но у них своя жизнь, им некогда. (Удивленно). К знахарке? Нет, не ходила…А зачем?..Порча? Не смеши… Да, согласна, тогда он, как тебе сказать…пользовался вниманием у женщин. А сейчас? Кому он нужен? Только мне…Кто, кто? Лиза Фомкина? Да, брось…быть того не может. Какая связь? Откуда ты это знаешь? И когда это было? И почему ты молчала до сих пор?..Нет, я ее не знаю. Только один раз пересеклись и то случайно. Мы тогда с Олегом гуляли в парке. Я катила коляску с Иришей, а Олег шел рядом…держал за руку Игоря…Нет, ничего такого не заметила. Олег поздоровался с ней и…кажется, все! Правда с лица сильно изменился. Да, вот, еще: Лиза была с мальчиком. Нет, не большой, примерно такого же возраста, что и Игорь…а, может, чуть старше . Но я этому не придала никого значения. Почему? Не знаю…Наверно, была уверена, что Олег мой, только мой!..Только потом узнала, что это была Лиза. Как? Тоже случайно. Перебирала старый семейный альбом и наткнулась на ее фото… Да, да…Понимаю. Может, заглянешь как-нибудь? Сегодня? Отлично!
Нина Иосифовна заходит в спальную и садится на стул.
Нина Иосифовна: Звонила Валя. Помнишь ее? Шустрая такая…Она на нашей свадьбе свидетельницей была. Помнишь…По глазам вижу. А помнишь, как на второй день, уже вечером, мы ходили к той горе: я, ты, Валя и свидетель, как его? Ну, твой друг, такой симпатичный с голубыми глазами? Ну, как его звать? Скажи…Ах, да! Сергей же звать его. Я тогда еще подумала, что у них с Валей завяжется роман. Помнишь, они отстали от нас, а мы пошли дальше. У меня этот вечер, эта картина до сих пор стоит перед глазами.
Действие второе.
Картина первая.
Время действия: конец восьмидесятых годов.
Сельский пейзаж. На заднем плане деревья. За ним виднеется утес, нависший над рекой. На переднем плане небольшая поляна со следами кострища. Рядом, друг против друга лежат два сучкастых бревна.
Входят Олег, Нина, Валя и Сергей. У Олега на спине висит рюкзак.
Валя (радостно): Вот, эта поляна, о которой я вам говорила. Давайте, присядем, а то я вчера на свадьбе так плясала, так плясала, что ноги до сих пор болят.
Сергей: Да, свадьба была, что надо.
Валя подходит сзади к Олегу, Нине и обнимает их.
Валя: Значит, и жизнь у молодых будет, что надо.
Нина (смущенно): Надеюсь.
Олег (с деланным возмущением): Женушка, о чем ты? Почему «надеюсь»? Теперь уже надо говорить «надеемся». Нет, нет! Я тоже не прав. Надо говорить не «надеемся», а «уверены». По-другому у нас и быть не может!
Нина (смущенно): «Женушка»…Звучит как-то непривычно и немножко вульгарно. Олег, можно по-другому?
Олег (обнимает Нину): Хорошо. Я тебя буду называть «солнышко». Годится?
Нина: Олег, давай, не по заказу. Когда любишь, нужные слова сами собой появляются. Так мне кажется.
Валя: Ребята, послушайте! Видите, вон, ту гору?
Сергей: Это же не гора. Скорее всего, утес.
Валя: Да, утес. Но ее на поселке все называют «Гора Плачущей луны». А, знаете, почему? Вот, Олег, ты живешь на поселке. Знаешь, почему так называют?
Олег (равнодушно пожимает плечами): Да, слышал что-то…Точно не помню, но, кажется, там какая-то трагедия произошла. Вроде девушку убили.
Валя: Тепло, но не горячо. Хотите вам расскажу легенду? Я ее еще в детстве услышала от бабушки. Она уверяла, что эта история вовсе не легенда, а правдивая история.
Олег (развязывает рюкзак и достает термос, четыре чайные чашки): Но прежде чем начать слушать, предлагаю выпить кофе. Я, правда, хотел взять бутылку вина, но…захотелось пооригинальничать.
Олег разливает кофе по чашкам.
Сергей (восторженно): Вот это кофе! Растворимый! Ленинградский, да? Дефицитный товар. Где ты его достал?
Олег (с довольным видом): Да, растворимый, но не ленинградский, а индийский, со слонами на банке. В орсовском магазине дали. Со склада.
Нина: А что такое ОРС?
Олег: Отдел рабочего снабжения. В магазинах ОРС можно найти любой дефицитный товар.
Валя: Скажите, когда кончится этот бардак? Неужели и наши дети будут не покупать товар, а доставать?
Нина: Разумеется, кончится. Наши дети будут жить совсем в ином мире. Но…не будем заглядывать вперед – судьба не предсказуема. Лучше расскажи свою легенду.
Валя: Хорошо. Слушайте. Это было давно…
Олег (поет): «Лет семнадцать назад. Вез я девушку трактом почтовым...»
Сергей (подхватывает): «Круглолица, бела,
Словно тополь стройна
И покрыта платочком шелковым».
Валя (аплодирует): Молодцы! У вас хороший дуэт получился.
Нина: Эту песню очень любила моя мама.
Валя: Я тоже не раз слушала эту грустную песню и всегда задавала себе один и тот же вопрос: « А почему именно семнадцать? Почему не пятнадцать или двенадцать?»
Сергей: Правда, очень интересно…
Нина: Я пас. Честно скажу: не знаю. Никакой логики здесь не вижу: что пятнадцать, что семнадцать.
Олег (назидательным тоном): Любой поступок или слово имеет свое значение. Более того, они имеют свои последствия. Эти последствия рано ли поздно обязательно проявятся. У меня, например, такое ощущение.
Сергей: Ну, ты и философ! Коли так, может, объяснишь, в чем скрытый смысл в строчке «лет семнадцать назад»?
Олег: Пожалуйста. Итак, почему именно это число? Да, очень просто. Автору надо было подчеркнуть, что событие это случилось именно давно. Крайнее число, которое подходит к мелодии по ритму, именно семнадцать. После семнадцати ни одно число не подходит: ни восемнадцать, ни двадцать. Вот и весь секрет.
Нина (задумчиво): А я считаю, что не все в жизни должно поддаваться логике. Так не интересно.
Сергей: Я тоже так считаю.
Олег (слегка раздраженно): Я с вами категорически не согласен. Во всем должен быть порядок, конечно, в меру разумный.
Валя: Не надо спорить. Лучше послушайте легенду. Итак, как я уже говорила, это было давно. Тогда на месте нынешнего поселка было село. В нем жили простые крестьяне, крепостные. А еще была помещица – молодая вдова. Эта вдова влюбилась в крепостного парня по имени Еремей. Но Еремей ее не замечал, потому что сильно любил девушку Василису. Они решили пожениться. Накануне свадьбы отправились к горе. Они поднялись…
Сергей: Погоди, погоди…А почему они пошли туда?
Валя: В селе существовало такое поверье: если молодые накануне свадьбы пред закатом поднимутся на гору и поцелуются, они будут жить в любви и в радости.
Нина: Да, это интересно! Продолжай, Валя.
Валя: И, вот, молодые поднялись на гору. Они встали на краю утеса и стали целоваться. В это время из-за кустов выскочил кто-то и столкнул их в реку. Василиса и Еремей упали и разбились насмерть.
Олег: Валя, у тебя концы с концами не сходятся. Молодожены, гора, мужик какой-то, барыня, да еще плачущая луна.
Валя: Не спешите. Сейчас все объясню. Помещица знала, что Василиса и Еремей поднимутся на гору и подослала убийцу, чтобы наказать Еремея за отвергнутую любовь. Говорят, в ту ночь взошла луна и долго висела над утесом, словно оплакивала влюбленных. С тех пор этот утес стали называть «Горой Плачущей луны». (обращается к Олегу). Ты, наверное, слышал эту историю?
Олег: Конечно. Но это же не история, а легенда, сказка.
Сергей: Эта традиция до сих пор жива?
Валя: Да. Но ее…как бы правильно выразиться? Немного усложнили. Сейчас считается, что на гору могут подняться лишь невесты-девственницы, иначе семейного счастья не будет.
Сергей (со смехом) То-то смотрю: тропинка вся заросла травой.
Нина: А к парням это табу тоже относится?
Валя: Не знаю…Вроде, нет.
Сергей: Вот, это мудро!
Валя (встает с места): Извините, но мне надо домой. Сергей, ты меня проводишь?
Сергей (тоже встает): Конечно! С удовольствием!
Олег: Подождите! Мы тоже с вами пойдем.
Нина (оборачивается к мужу). Олег, может, посидим еще. Здесь так красиво! Ну, прошу!
Олег (нехотя): Хорошо. Мы остаемся. Еще немного посидим.
Валя и Сергей уходят. Нина подходит к мужу и нежно прижимается к нему.
Нина: Спасибо, что ты привела меня сюда. Здесь так красиво! Душа будто сливается с природой. Ты любишь меня?
Олег: Конечно, люблю.
Нина: Я тоже тебя люблю. Очень сильно люблю. А, давай, поднимемся на эту гору…пока еще светло. (мечтательно) Мы поднимемся, и ты меня крепко-крепко поцелуешь на краю утеса.
Олег: (со смехом): А, вдруг нас кто-нибудь столкнет вниз?
Нина (шутливо): И кто же нас может столкнуть, ведь та помещица давно умерла? Или у тебя есть, а, может, была барыня, влюбленная в тебя?
Олег (крепко обнимет жену): Какая барыня? Откуда ты это взяла?
Нина (со смехом): Не бойся…я же просто так сказала, в шутку. Так, пойдем на гору?
Олег: А стоит ли? Во-первых, согласно поверью надо подняться туда накануне свадьбы, а мы ее уже сыграли.
Нина: А во-вторых?
Олег: Уже темнеет. Тропинка там узкая, в одном месте прямо по краю идет. Можно не заметить и упасть. Лучше не надо рисковать. Не расстраивайся. Мы еще успеем подняться и поцеловаться на горе. Я тебе обещаю. А теперь пошли домой.
Нина (с грустью): Хорошо. Но мы обязательно будем на горе. Да?
Олег: Конечно! Непременно будем!
Нина и Олег уходят. На прощанье Нина оборачивается и видит восходящую луну.
Нина: Олег, Олег! Смотри, луна! Она прямо над горой! Странно, но она зависла. (встревоженно) Смотри, смотри! Она не движется. Мне стало как-то страшно. К чему это?
Олег (тянет жену за руку): Пошли! Не обращай внимания на всякую ерунду. Луна движется, в одном месте висеть никак не может. Таков закон природы.
Нина: Но ведь кроме законов природы есть и простые человеческие законы.
Олег: Давай, идем домой. Уже поздно.
Нина и Олег окончательно уходят.
Действие третье.
Картина первая.
Кухня в квартире Нины Иосифовны и Олега Ивановича. Нина Иосифовна возится у кухонной плиты. Время от времени она посматривает на телеэкран, который висит на стене. На телеэкране видна спальня Олега Ивановича. Раздается пиликанье домофона. Нина Иосифовна выходит и через минуту появляется с Валей
Нина Иосифовна: Будешь пирог? Есть блинчики. Детям испекла…обещались прийти, но не получилось.
Валя: Не откажусь. Тем более, сегодня исполнилось десять лет, как умер муж.
Нина Иосифовна: Честно говоря, я думала, что ты выйдешь замуж за Сергея.
Валя: Не вышло…и я нисколько не жалею, что вышла замуж за Костю. Но и с Сергеем у нас хорошие отношения…дружеские. Часто созваниваемся, поздравляем друг друга с праздниками. Они ведь с Костей дружили.
Нина Иосифовна: Да, жаль Костю – рано умер.
Валя: Почему-то про умершего все говорят: «Жаль его». Но за что жалеть? Ему же все равно! Жалей- не жалей…Надо жалеть тех, кто остался в живых. Вот, взять хотя бы тебя.
Нина Иосифовна: Меня жалеть не надо. Значит, судьба такая. Давай, лучше помянем твоего мужа.
Нина Иосифовна достает из шкафа бутылку коньяка и разливает в два бокала. Они выливают несколько капель коньяка на стол и, молча, выпивают. Наступает тягостное молчание.
Валя: Давай, по второй. Что-то нахлынуло на меня.
Нина Иосифовна: На меня тоже навалилось.
Они отпивают полрюмки.
Нина Иосифовна: Валя, я тебе завидую. Ты, несмотря ни на что, такая позитивная, такая позитивная! А мне иногда так бывает больно. Даже не знаю почему…может, из-за предчувствия. Самое страшное, мне хочется расковырять эту боль, расковырять все сильнее и сильнее…вплоть до самоуничтожения. У тебя когда-нибудь было такое?
Валя: Всякое бывало…Но я стараюсь не заниматься самоедством. Так можно и свихнуться. Приведу пример. Допустим, ты стоишь и ждешь автобуса. А он все не едет. Все на остановке начинают нервничать. А зачем? Ведь от тебя ничего не зависит – ругайся, не ругайся. Лучше спокойно стой и не порть себе нервы.
Нина Иосифовна: (задумчиво). Да, может, ты и права. Но в жизни, увы, не все так просто. (Встает и идет к газовой плите). Кофе сварить? Или растворимый будешь?
Валя: Растворимый…Кстати, помнишь, как мы на второй день после свадьбы пили кофе из термоса?
Нина Иосифовна: Да, помню. Но замечаю: многое начала забывать. Может, у меня синдром…как его? Альцгеймера?
Валя. Ну, и название! Альцгеймер…Придумали же, будто нет своих – русских – слов. Почему бы его не переименовать в «синдром депутата»?
Нина Иосифовна: Почему именно «депутата»?
Валя: А как еще? Депутаты всегда наобещают в три короба, а после выборов все начисто забывают.
Нина Иосифовна: Ну, так можно донаговориться, не знай, до чего, например, переименовать палочку Коха, болезнь Паркинсона.
Валя (радостно): Верно говоришь, подруга! Я бы палочку Коха переименовала в палку Филлипыча – был такой мужик на нашей улице…настоящий бугай, а болезнь Паркинсона – в болезнь моего соседа Угорова. Когда у него похмелье, его колбасит так, что стены в нашем доме дрожат.
Нина Иосифовна: Ну, спасибо. Развеселила. А теперь признайся: для чего ты вспомнила про кофе?
Валя (смотрит таинственно на подругу): Почему?... А ты знаешь, кто тогда достал для Олега кофе – он же дефицитный был?
Нина Иосифовна (удивленно): Нет…Даже не интересовалась. Зачем мне это надо?
Валя: За кофе мы должны были спасибо сказать, знаешь, кому? Лизе Фомкиной – она же тогда работала бухгалтером в ОРС.
Нина Иосифовна (недовольным голосом): Опять ты вспомнила ее! Порча какая-то…связь с Олегом. Откуда ты это взяла? Ну, и фантазия у тебя! Почему ты именно сейчас мне это говоришь? Где логика?
Валя (воровато оглядываясь по сторонам): Как говорит мой нынешний бойфренд, то есть, хахаль по-русски, из любой ситуации, даже из самой безнадежной, надо уметь извлечь выгоду.
Нина Иосифовна: Валя, что-то тебя не пойму, все время вокруг до около ходишь. В чем дело? Что за выгода? Говори прямо.
Валя: Ты же помнишь, как недели две назад сказала, что для лечения Олега в Германии нужны деньги, где-то пять-шесть лямов.
Нина Иосифовна: Допустим…
Валя (хитро): И где ты их возьмешь? Дети дадут?
Нина Иосифовна (со вздохом): Если бы…Знаешь, что Игорь сказал позавчера?
Валя (пожимая плечами): Откуда мне знать?
Нина Иосифовна: Он привел в пример соседа по нашей даче.
Валя: Этого…бывшего военного, который все время пялился на меня, когда я полола грядки? Ну, и паразит! Как только я наклонялась, он то очки ронял на траву, то ключи, а потом ползал на четвереньках – искал их. Он, надеюсь, жив?
Нина Иосифовна: Речь как раз об этом. У него в прошлом году признали онкологию. А он задумал вставить импланты, почти на полмиллиона. Вот, Игорь и говорит: «Не будем уподобляться соседу».
Валя: Я что-то не кумекаю…Причем тут сосед?
Нина Иосифовна: А при том, что импланты вставил, а потом умер.
Валя: Теперь до меня дошло…Ужас! Жаль...А я-то на следующее лето приготовила, было, платье еще покороче. Да, жаль, жаль…
Нина Иосифовна: Честно скажу: на детей – ни на Игоря, ни на Иру – я особо не надеюсь. Придется продать дачу, машину…Буду выкручиваться.
Валя: А на фига? Слушай, подруга! Ничего продавать не надо! Деньги есть!
Нина Иосифовна: Кредиты?
Валя: Никакие кредиты не нужны! Еще раз повторяю: продавать ничего не надо!
Нина Иосифовна с недоумением смотрит на Валю.
Валя (решительным тоном): В общем, так! Я, как уже говорила тебе, Сергею все рассказала про Олега, мол, тарам-парам, тарам-парам, деньги нужны для лечения. А он возьми да расскажи все это Лизе Фомкиной.
Нина Иосифовна: А зачем он ее приплел?
Валя: Не знаю…Сергей вроде с ней встречается. У них…там шуры-муры или шашни-пашни, а может, и то, и другое…не знаю. Но Лиза Фомкина сказала Сергею, что, якобы, для Олега ничего не жалко (шепотом). А еще она сказала, что денег даст столько, сколько надо. Ты не делай глаза такими круглыми! У нее бабла немерено: пять-шесть магазинов, склады, пекарни…В общем, олигархка! Ну, как?
Нина Иосифовна: Валя, что ты болтаешь? Ты хоть с головой дружишь?
Валя: С главой? Было в одно время…встречались. А теперь – нет! Его же сняли…Теперь другой командует нашим районом.
Нина Иосифовна: Ты же буквально сегодня утром говорила, что Лиза Фомкина могла наслать порчу и вдруг – такая щедрость. Какая-то абракадабра…неувязка получается.
Валя: (кладет руку на плечо подруги): Наоборот, все встало на свои места. Лиза хотела не порчу наслать на Олега, а приворот. Но что-то пошло не так, видно, импульс был слишком сильный.
Нина Иосифовна: И ты предлагаешь взять подачку у Лизы Фомкиной?
Валя: А почему бы нет? Шесть лимонов на дороге не валяются. Тебе что важнее: здоровье мужа или моральное чистоплюйство? Хочешь, тебе перешлю номер ее телефона? У меня он есть в «Контактах».
Нина Иосифовна (решительно): Нет, не надо! Я от нее ничего не возьму! Лучше сама – одна – решу проблему.
Валя: И как же ты ее решишь? Или у тебя есть какой-то свой – волшебный – рецепт?
Нина Иосифовна (смотрит в окно): Нет. Но я что-нибудь придумаю. Обязательно придумаю.
Валя: Тогда, думай. Но только долго не тяни. Как придумаешь, позвони. А теперь я ухожу. Если что-то нужно, например, принести продукты, звони – не стесняйся.
Нина Иосифовна и Валя уходят.
Картина вторая.
Спальная Олега Ивановича.
Заходит Нина Иосифовна и садится на стул.
Нина Иосифовна: Приходила Валя. Волнуется за тебя. Все тебе хотят помочь…даже Лиза Фомкина. (Нина Иосифовна пристально вглядывается в лицо мужа). Ты ведь ее знаешь? (Нина Иосифовна берет смартфон). Хочешь услышать ее голос? (Олег Иванович беспорядочно начинает шевелить пальцами). Она тоже волнуется за тебя. И ты, я вижу, не на шутку заволновался. С чего бы это? (Нина Иосифовна кладет обратно смартфон). Не волнуйся, я пошутила – у меня нет ее телефона. (Встревоженно). Погоди, погоди…Что это такое? (Нина Иосифовна походит к электрической розетке, откуда течет бурая жидкость и стекает по стене). О, боже, надо срочно звонить электрику.
Нина Иосифовна звонит по телефону: Аварийная служба? Пришлите, пожалуйста, электрика – из розетки ток течет! Да, да, именно так! Нет, я нормальная…Он неподалеку? Через пять минут будет? Отлично!
Раздается звук домофона. Нина Иосифовна уходит. Из прихожей слышны голоса Нины Иосифовны и электрика. Олег Иванович мучительно старается повернуть голову в сторону прихожей и прислушаться к разговору.
Заходят Нина Иосифовна и электрик.
Электрик (смотрит на Олега Ивановича): У вас, оказывается, лежачий больной? Муж?
Нина Иосифовна (сухо): Вы лучше делайте свое дело.
Электрик: Конечно, конечно…Извините…(Подходит к розетке и смотрит удивленно.
Потом осторожно берет пальчиком и пробует на вкус). Ясно как хмурый день! Я скоро приду. Потом решим: заменить розетку или нет. Дверь не закрывайте. (Уходит).
Нина Иосифовна: (Садится на стул. Задумчиво). Странно все-таки мир устроен, хоть мир вещей, хоть мир людей. Они как бы похожи: захворал, сломался…Исход один: либо ремонтировать, либо выкинуть. (Подходит к окну. Смотрит на улицу). Да…странно все это, очень странно. Да еще этот сон…Приснились песочные часы. А утром на лестничной площадке возле двери нашла циферблат. Будто кто-то нарочно подкинул. К чему все это? Странно…очень странно. А, может, кто-то специально подкинул? Но зачем? (Хватается за голову). Стоп…стоп! А вдруг Валя права? А вдруг это, действительно, приворот? А тут еще одна напасть – ток разжижился. Разве такое может быть? Расскажешь – засмеют…Нет, все это неспроста – чует мое сердце – неспроста.
Раздается звук открываемой двери. Заходит электрик, веселый, напевает под нос.
Электрик: Я же сказал: «Все ясно».
Нина Иосифовна: И что же случилось?
Электрик: Комедия! Бабка, что живет над вами, поставила, а может, спрятала бутыль с бражкой в спальне, за шифоньером. А там – батарея, горячая. Бражка, ясное море, стала бурлить – она вылилась и попала в электропроводку. Вот и весь секрет.
Нина Иосифовна: А она, бражка…не того? Не вредная?
Электрик: Бражка-то? Не-е-е-т! Бражка – что надо! Шибат – будь здоров!
Нина Иосифовна: А нам что делать? Может, вы осмотрите розетку?
Электрик: Конечно! С удовольствием, с ясными намерениями.
Электрик, мурлыкая песню, возится возле розетки.
Электрик: Хозяйка, ничего страшного, но контакты надо обработать. Спирт есть?
Нина Иосифовна: Спирта нет. Есть водка и коньяк.
Электрик: Лучше – коньяк. Чем больше звездочек, тем лучше – кроткого замыкания не будет, только длинные.
Нина Иосифовна уходит.
Электрик (оборачивается к Олегу Ивановичу): Ну, чё глазки вылупил? Лежишь, как падший шах. Хватит симулировать! Вставай, помогай!
Заходит Нина Иосифовна. В руках она держит бутылку коньяка, бокал и вату.
Нина Иосифовна: Вот все, что вы просили.
Электрик (разглядывая бутылку): Пять звездочек, конечно, не семь, но для вашей квартиры годится. А вот вата – лишняя, у меня своя технология.
Он наливает в бокал коньяк, опрокидывает его в рот, делает глоток, а остатки ртом брызгает в розетку.
Электрик: Вот, теперь порядок! Включите что-нибудь. Например, утюг.
Нина Иосифовна с утюгом подходит к розетке и пытается включить его.
Электрик (нежно берет ее за плечи): Не спешите. Надо включать умеючи. Представьте, что утюг – это мужчина, а розетка – женщина. Если неправильно их соединить, будет не смыкание, а замыкание. Давайте, это проверим в натуре. (Электрик обнимает Нину Иосифовну и запускает руку в юбку. Все это видит Олег Иванович. Он напрягается и вдруг у него начинаются сжиматься кулаки).
Нина Иосифовна (с гневом, высвобождаясь): Что вы себе позволяете?! Я полицию вызову! Нахал! Чтоб вашей ноги не было в моей квартире!
Нина Иосифовна берет бутылку коньяка, бокал и отправляется в кухню.
Электрик (наклоняясь к Олегу Ивановичу): Вот что будет с женами, когда мужья ничего не могут. Ты понял? Ты должен быть защитником, а не беспомощным тюфяком! Чтоб через час встал как…как…ну, сам знаешь как.
Электрик уходит. Слышен звук открываемой и закрываемой двери.
Заходит Нина Иосифовна. Она поправляя волосы, садится на стул.
Нина Иосифовна: Вот нахал! Бывают же такие мужики. И что на него нашло? Вообще-то его можно понять: я ведь еще не стара, да и фигуру сумела сохранить. (Подтягивается). Ах, природа все же берет свое. Может, мне?...(С ужасом). О, нет и нет! Боже упаси! Хотя с другой стороны…долг платежом красен… Нет, нет, сначала надо разобраться.
Нина Иосифовна начинает ходить по комнате. Затем снова садится на стул.
Нина Иосифовна: Олег, слушай меня внимательно. Еще раз спрашиваю: ты ведь Лизу Фомкину знаешь? Можешь не говорить – вижу: знаешь. Да, как не знать, если мы с ней как-то случайно встретились в парке! Мы тогда гуляли с детьми. Помнишь? А теперь – время пришло – честно признайся: ты мне изменял с ней? Если «да», пошевели пальцем правой руки, если «нет» – левой. Ну, давай, пошевели! Не хочешь…Можешь не утруждать себя: я теперь в этом уверена. Прежде были сомнения, но теперь – нет. Как ты мог!? Ты же мне постоянно говорил: „Любовь моя! Ты – мое солнышко. А солнышко только одно бывает“. Да, я подозревала...нет, не подозревала, а...как бы это сказать?...старалась гнать от себя все черные мысли. Создала свой мир, уютный, такой комфортный, в котором ты и я и, кончено, дети. Может, и дальше жила бы в этом мире, но…не получилось. А теперь все рушится…все рушится. Ощущение такое, будто я ехала-ехала по дороге и вдруг меня выкинуло на обочину. Нет, даже не на обочину, а в кювет. Боже мой! Неужели все так беспросветно? Может, мама была права? (Устало садится на стул. Всхлипывает. Погружается в свои думы. Тихонько начинает напевать: «Это было давно, лет семнадцать назад») Да, это было давно, но не семнадцать лет назад, гораздо дольше. Тогда Олегу было, дай бог памяти, два с половиной года, а Ирише – всего полгода.
Действие четвертое.
Картина первая.
Время действия: восьмидесятые годы.
Однокомнатная квартира. В ней полумрак. На перднем плане детская кроватка с маленькой девочкой. Справа – раскладушка. На ней спит мальчик, ему два с половиной года. Нина сидит и, раскачивая кроватку, поет.
Нина: Спят усталые игрушки, книжки спят. Одеяла и подушки ждут ребят. Даже сказка спать ложится, чтобы ночью нам присниться – глазки закрывай: баю-бай. (Нина встает и нежно гладит по головке дочь). Спи, моя красавица, спи, моя радость. Вырастешь, школу закончишь, институт… Замуж выйдешь. Народишь детей, и ты тоже так будешь сидеть возле кроватки и баюкать свое дитя. Таков закон природы. Мне бабушка говорила: «Внученька, жизненная скамейка длинна и широка. Но не всем на ней уютно: кто-то располагается в серединке, кто-то с краю, а кто-то вообще слетает». А чтоб не слететь, говорила бабушка, нужно сидеть на скамейке вдвоем, крепко держась за руки. Вот, какая мудрая была твоя прабабушка.
Раздается стук в дверь.
Нина: Вот, и папа пришел.
Нина бежит открывать дверь. На пороге появляется Раиса Андреевна с тяжелой сумкой.
Нина: Мама? Ты что, так поздно? Что-то случилось?
Раиса Андреевна (ставит сумку на пол). Нет, ничего не случилось. Просто решила занести овощи и яблоки. На даче были. Папа меня высадил здесь, а сам поехал ставить машину в гараж.
Нина: Пойдем на кухню. Перекусишь. На даче, наверно, даже покушать не успели.
Раиса Андреевна: Дай, сначала полюбуюсь на внучат. Уже пять дней их не видела.
Нина: Только тихо, я только что их усыпила. Нинка не хотят без папы засыпать.
Раиса Андреевна подходит к кроватям и смотрит на внуков. Потом они проходят на кухню и садятся за стол. Нина выставляет на стол бутерброды и разливает чай в чашки.
Раиса Андреевна: Охо, сервилат! Откуда такой дефицит?
Нина: Олег достает. Хочешь палку дам. И шейка, и буженина запеченная есть. Может, кофе возьмешь, растворимый?
Раиса Андреевна (встревоженно): Доча, нам ничего не надо. Ты лучше скажи, где Олег?
Нина: На работе.
Раиса Андреевна: До сих пор на работе? Время-то уже позднее. И завсегда он так?
Нина (уклончиво): Всякое бывает. Работа есть работа.
Раиса Андреевна (решительно): Доча, это – не дело.
Нина: Мама, что «не дело?»
Раиса Андреевна: То, что он постоянно задерживается на работе. Тут что-то нечисто (переходит на шепот). А он случайно не того…не гуляет?
Нина: Нет, быть того не может! Я ему верю.
Раиса Андреевна: Я тоже папе верила, вернее, заставляла верить. А он, кобелина, этим и пользовался – ни одну юбку на поселке не пропускал. Однажды не выдержала: опоила его зельем. Мне его дала баба Дуня. Помнишь ее? Знахарством занималась. Она сказала мне: «Дай мужу и у него сразу же престанет работать».
Нина: Да, я ее помню. Мы тогда маленькие были. И что дальше?
Раиса Андреевна: Смешала это зелье с самогонкой. Ну, папа после бани все это одним махом выпил. Легли спать. Посредь ночи проснулась. Хвать, а папы нет! Только под утро заявился. Морда красная, довольный такой!
Нина: А почему ты терпела?
Раиса Андреевна: Да, я все терпела и терпела – семья же, разведешься – дети без отца останутся. И сколько таких (делает жест в сторону зала), как я и как твой папа? Мне свекровь, то есть твоя бабушка говорила: «Жизнь так устроена: мужики гуляют, а мы должны терпеть». За что бог нас так наказал?
Нина: Да, я ее помню. Мудрая была женщина. Она ведь в школе билогию преподавала.
Раиса Андреевна: Да, преподавала... Помню, как-то мы с ней коисили траву на пойме. Комарья было – просто ужас! Я хлопнула себе по лбу и за раз убила несколько комаров. Ворчу: „Какая польза от этих комаров? Будь моя воля, я бы их всех убила“.
Нина: Мама, я точно так говорила в детстве. Помнишь?
Раиса Андреевна: Помню. Это было у дедушки, на пасеке.
Нина: Так что тебе говорила бабушка, то есть свекровь?
Раиса Андреевна: Сейчас точно не помню, но сказала примерно так: „Все в природе гармонично. Природа – словно дом, словно конструкция, собранная из отдельных деталей. Стоит убрать хотя бы одну, как рухнет все строение. Взять хотя бы тех же комаров. Они опыляют цветы. Их личинками питаются рыбы и лягушки. Не будет лягушек, не будет многих птиц, которые ими питаются...И, вот, так – по всей цепочке...
Нина: Мама, я, вот, слушаю тебя и у меня возникают...как бы тебе сказать?..немного другие ассоциации.
Раиса Андреевна: Какие, доча?
Нина (мечтательно): Я думаю, что не только природа, но мир человеческих отношений строится так. Вот, допустим, семья...муж и жена. От чего зависит крепость их отношений? От любви, взаимного уважения, доверия и еще от много чего. Те есть, семья – это тоже своего рода конструкция. Вытащишь из нее хотя бы одну деталь, и она рухнет. Разве не так?
Раиса Андреевна (со вздохом): Ох, доча, легко рассуждать...Жизнь гораздо сложнее.
Нина: Вот, взять хотя бы тебя и папу. Ты считаешь свою жизнь потерянной?
Раиса Андреевна: Конечно, нет. Детей, вон, каких вырастили. Внуки появились. Только ради этого стоило терпеть. Но, доча, это – очень дорогая плата (достает платочек и вытирает увлажненные глаза). И что обидно, платим только мы – женщины.
Нина: Успокойся, мама. Бог все видит. Ты же всегда так говорила.
Раиса Андреевна: Эх, доча! Оно, конечно, так. Но ведь, бог один, а нас?...Разве за каждым уследишь?
Нина: И, что, папа до сих пор гуляет?
Раиса Андреевна (хмыкает): Гулял бы…еще как, но не получается. Видно, все же зелье подействовало. (наклоняется к дочери). Я тебе по секрету скажу: теперь даже жалею, что опоила его зельем. Надо было только половину дать. Ты только папе не говори. Никто про это не знает, только ты и я.
Нина: Нет, конечно, не скажу.
Раиса Андреевна: Доча, вот что я тебе скажу. Сейчас времена иные. Разведешься – никто не осудит. Не повторяй мою судьбу. Не надо терпеть унижения. Мы, жены – тоже человеки. У нас есть не только слезы, но и достоинство. Не позволяй обтирать об себя ноги. Ну, ладно…Я пошла. До следующего раза (уходит).
Действие пятое
Картина первая.
Спальная Олега Ивановича. Нина Иосифовна включает музыку. Стоит, думая о чем-то.
Нина Иосифовна выходит и через минуту возвращается с фарфоровой чашкой, такой же как у мужа, и с небольшой бутылочкой. Она их ставит на столик. Нина Иосифовна наливает из бутылочки прозрачную жидкость в чашку.
Нина Иосифовна: Ты знаешь, что это такое? Ядовитый настой. Помнишь, твой друг привез его из Китая? Мы им еще натирали твою поясницу, лечили от радикулита. Знаешь, что я сейчас буду делать? Я его выпью…прямо на твоих глазах. Почему? (задумывается). Лучше не спрашивай…Не знаю…Навалилось все, нахлынуло. В жизни за все надо расплачиваться. Вот, ты тоже расплачиваешься. Жил, работал, теперь выяснилось, мне изменял…А потом вдруг, вроде, ни с того, ни с сего свалился. Никто не знает, чем ты болеешь. А я знаю. Это – расплата. Видно, бог все-таки углядел за тобой. Это – его наказание. Но мне от этого не легче. Мне хочется самой тебя наказать. Как? Не бойся, я тебя не опою ядом – это было бы слишком легкое наказание. Знаешь, что я сейчас буду делать? (Берет чашку и задумчиво вертит в руках). Вот, сейчас я выпью все это и буду умирать – медленно, мучительно, а ты будешь смотреть. Ты будешь вспоминать всю нашу жизнь – свою и мою. Ну, что ж, видно, пришел мой час. Знаешь, о чем жалею? О том, что нам так и не удалось подняться на гору Плачущей луны. Очень жаль…Но, ничего! На том свете поднимемся, и ты меня там, на вершине, поцелуешь. (Наклоняется к мужу). Поцелуешь, да? Ну, скажи! Скажи на прощанье! (Олег Иванович шевелит пальцем правой руки и кивает головой. Неожиданно раздается пиликанье домофона.
Нина Иосифовна (ставит чашку на столик): Кого еще там черти носят?
Нина Иосифовна выходит. Слышен ее голос: «Кто это»? Слышен звук открываемой двери и голос Нины Иосифовны: «А, это вы? Так неожиданно…Ну, проходите». Нина
Иосифовна заходит в спальню с Лизой Фомкиной.
Лиза Фомкина (подойдя к Олегу Ивановичу): Ну, здравствуй, Олег! Давно не виделись…(Олег Иванович не реагирует, закрывает глаза). Ну, что ж? Не отзываешься. Видно, н хочешь меня видеть. Дело твое, конечно. (оборачивается в
Нине Иосифовне). Как он? Есть улучшение?
Нина Иосифовна (сухо): Сами видите.
Лиза Фомкина: Да, вижу. Может, поговорим?
Нина Иосифовна: О чем?
Лиза Фомкина: Нина, очевидно вы обо всем знаете. Сразу скажу: я не оправдываться пришла сюда. Я одно только прошу: давайте, поговорим.
Нина Иосифовна: Хорошо, тогда пойдем на кухню. (Они уходят).
Картина вторая.
Кухня. Заходят Нина Иосифовна и Зина Фомкина.
Нина Иосифовна: Чай или кофе? Кофе только растворимый. Конечно, не индийский, с тремя слонами, а всего лишь «Якобс».
Зина Фомкина (садится на стул): Спасибо. Ничего не буду.
Нина Иосифовна (тоже садится на стул). Ну, что ж, о чем вы хотели поговорить со мной?
Зина Фомкина: Мне звонила Валя. Сказала, что вы отказались от моей помощи.
Нина Иосифовна: Да, это так.
Зина Фомкина: Но почему?
Нина Иосифовна: У вас нет таких прав. Кто вы? Любовница моего мужа…Только и всего.
Зина Фомкина (со вздохом): Да, это верно – не буду спорить. Но я еще мать его сына.
Нина Иосифовна (ошарашенно): Сына?
Зина Фомкина: Да, сына. Он на восемь месяцев старше вашего Игоря.
Женщины, увлеченные разговором, не смотрят на экран. На экране видно, как Олег Иванович с огромным усилием приподнимает спину, протягивает руку и переставляет чашки местами. После этого он в измождении падает на постель.
Зина Фомкина: Если вы спросите меня, встречались ли мы с ним все эти годы, я отвечу: «Да». Если спросите, хотела ли я быть разлучницей, отвечу: «Нет». Нина, не обижайтесь, но разлучницей, скорее всего, вас можно назвать.
Нина Иосифовна (тыкая пальцем в грудь): Меня? С какой стати?
Зина Фомкина: Вы не все знаете. Дело в том, что мы с Олегом встретились в институте. Мы учились в параллельных группах. Ну, у нас завязался роман. Даже мечтали пожениться. И вдруг в один из дней Олег мне говорит, нам надо расстаться, я полюбил другую. Для меня это был шок…даже не шок, а удар…словно молния ударила меня. Мало того, что я его любила, так я уже была беременная.
Нина Иосифовна (хватается за голову): О, боже! Я об этом даже не догадывалась.
Зина Фомкина: Честно скажу: я даже хотела покончить с собой, но взяла себя в руки. Даже пришла на вашу свадьбу. Встала в сторонке, чтобы хотя бы издали полюбоваться на счастливую невесту. А на следующий день увидела, как вы вчетвером пошли в лес, в сторону горы Плачущей луны (всхлипывает). Все такие счастливые, радостные…а у меня текут слезы, да ребеночек буянит в животе.
Нина Иосифовна: О, боже! О, боже!
Зина Фомкина: Когда сын родился, Олег пришел и сказал: «Я ему дам свое имя и буду помогать, сколько сил хватит». Он и помогал. На работе брал левые заказы, оставался во вторую смену. Я даже не знаю, как бы вырастила Диму, если бы не Олег (смотрит в глаза Нине Иосифовне). Так стоит ли осуждать вашего мужа после этого?
Нина Иосифовна: Это все так неожиданно! Так неожиданно…даже не знаю, что подумать.
Зина Фомкина: А тут и думать не надо – надо спасать Олега. Кстати, эти деньги, что мы вам даем, не мои – у меня таких денег нет. Это – димины деньги. Он, как только узнал, что папа попал в беду, тут же продал свой логистический центр.
Нина Иосифовна (растерянно): Спасибо, конечно, спасибо…Мы подумаем.
Зина Фомкина (встает): Ну, я пошла. Рада была встрече…говорю от души. Но одно прошу: Нина, думайте быстрее. Время не ждет – Олега надо спасать (уходит).
Картина третья.
Спальня Олега Ивановича. Заходит Нина Иосифовна.
Нина Иосифовна (поправляет подушку мужа): Поговорила с Лизой. Да, ничего не скажешь…Я думала, такое может быть только в кино. Но и ты хорош – молчал столько лет! Неужели ты думал, что, если бы обо всем честно рассказал, я бы тебя не поняла? Да…Надо же! А деньги на твое лечение мы, наверное, возьмем. Так что все будет нормально – общими усилиями мы тебя вытащим. Обязательно вытащим! А теперь попей водички, а то ты сегодня вообще не пил. А эту гадость выльем. (Нина Иосифовна выливает содержимое чашки в утку и преподносит другую чашку ко рту Олега Ивановича). Ну, что ты пытаешься голову повернуть? Надо пить! Надо побольше пить! Надо дальше жить, любимый! У нас все впереди – мы еще поцелуемся на горе Плачущей луны. Пей! (Олег Иванович улыбается и выпивает чашку).
Занавес.
Февраль, 2023 г.