Для психологии просветителя в обвинении самое главное – это доказательство. Обвинение без доказательства, как нуль без палочки – этот принцип для просветителя свят и неизменен. Для психологии мракобеса в обвинении самое главное – это громкость обвинения, а доказательство уже не важно. Свято же для мракобеса то, в покушении на что он обвиняет, а само обвинение для него является и палочкой, и нулём сразу, и выдвигается так, чтобы ему хотели верить без доказательств.
Для мракобеса само обвинение уже как бы и есть доказательство. Потому, что доказывать реальными доказательствами может только тот, кому есть, что доказывать; а кто хочет обвинять кого-то в том, чему серьёзных доказательств нет (и быть не может), тому лучше сразу брать курс на бездоказательный манер. И поскольку у мракобеса нет доказательств, способных выдерживать грамотную критику, он сразу (или методом долгих проб и ошибок) приходит к тому, что обвинение должно каким-то образом работать в обход них.
Чтобы обвинение работало без доказательств, нужны соответствующие условия, и нужна соответствующая деятельность (а то под лежачий камень вода не потечёт). И когда мракобес своего противника в чём-то серьёзно обвиняет, он прилагает к этому принципиальное желание к доведению дела до нужного ему результата. А поскольку мракобесу главное не адекватность суда, а осуждение, то это стремление довести дело до конца любыми путями и должно работать, как как альтернатива доказательству. Т.е. доказательства, как движущей силы процесса, нет, зато есть альтернативная сила, направленная на движение процесса.
У просветителя к обвинению прилагается доказательство, которое должно дать ход делу; у мракобеса прилагается исходящая от него деятельность, которая будет толкать дело в нужном ему направлении. И это приложение никак не оглашается и не называется, а просто молча работает, и потому обвинение от мракобеса не просто обвинение, а обвинение, которое, хоть без доказательств, но должно работать.
Если доказательств нет, но добиться своего кому-то нужно принципиально, он и не может это позиционировать «у меня нет доказательств потому, что я не прав»; ему остаётся только позиционировать это только, как «доказательства не приводятся, потому, что они не нужны… (и так, мол, всё понятно)». И вся его деятельность сводится к тому, чтобы добиться от остальных такого же подхода к делу, и на базе этого уже проталкивать свои требования (верит он сам в правильность этого, или нет). И когда мракобес занимается бездоказательными (но громкими) обвинениями, он пытается попутно приучать остальных к тому, что это нормально и правильно.
Это значит, что если учёный сделал открытие – обнаружил на Солнце пятна, но кому-то это очень не нравится, потому, что противоречит догмам, согласно которым Солнце чисто, то на него попрут обвинениями типа святотат, лжец, враг, и т.п. Все эти слова рассчитаны на то, чтобы прозвучать настолько громко и эффектно, чтобы никто не захотел их проверять, а все сразу просто захотели действовать, не смотрят в телескоп и не проверяя. И тогда будет оставаться нужный мракобесу порядок вещей, и всё будет работать так, как если бы пятен на Солнце и не было, и мракобесу, в принципе, больше ничего и не нужно.
Если такое легко не получается, тогда мракобесу нужен порядок, который будет силой устанавливать нужные ему положения. Должен быть тоталитарный режим, который требует чтить установленные догмы, и бдительно карает за любое инакомыслие. Инакомыслие должно подпадать под обвинение типа «еретик», и при этом в обществе должна быть статистика, что практически все попавшие под это клише не избегают такого наказания. Должен быть менталитет общества, который считает, что лучше осудить кучу невиновных, чем пропустить мимо наказания хоть одного виновного. И тогда попавшего под такое обвинение скорее всего не минует такая расправа, которая или заставит его умолкнуть навсегда, или в страхе перед ней заставит публично каяться и отрекаться от своих убеждений. И тогда всё, что останется мракобесу – это кидаться обвинениями, которые или заставят оппонента сразу заткнуться и отступиться, или дадут ход соответствующему процессу.
Чтобы был ход процессу, желательно, чтобы уполномоченные вести данные дела тоже находились в таком состоянии, когда ни в какой телескоп смотреть смысла не видят, а видят смысл только выколачивать из обвиняемого признание во лжи любыми средствами. И чтобы отступление от такой политики для них тоже было невыгодным и опасным. И чтобы сами догмы были так написаны, чтобы невыгодная правда оказывалась настолько оскорбительной, что защитники догм готовы были бы накинутся на говорящего её так, чтобы ни на какой справедливый суд он даже и рассчитывать не мог. И если в обществе будет такой порядок, тогда одно обвинение в определённых ситуациях сможет работать, как ракеты типа «нажал-забыл», где, если цель захвачена, и пуск произведён, остаётся только немного подождать, и противник будет поражён. А если в обществе такого порядка нет, то тогда мракобесу приходится весьма туго с обвинениями, которые он орать может, а доказать не может, и без доказательства они ничего не значат.
Если такого режима нет (или был, да сплыл), но мракобесу он очень нужен, тогда он будет ратовать за его установление, и кидать свои обвинения в холостую. Это напоминает движения осы, у которой выдернули жало, но она всё равно рефлекторно прикладывается пустым задом к плоти держащего её противника и пытается тужиться. Это происходит рефлекторно, машинально и инвариантно, т.к. ничего другого в её программе нет, и ни к чему другому на своём уровне эволюции тут в принципе и нет.