После гибели дочери 18-го марта 1944-го года (и - через день после этого - освобождения Винницы) мать Ляли Ратушной и её родная сестра остались жить в том же доме. Не знаю, какова была тогда их квартира, но позже в ней было три комнаты, кухня. Цитирую из письма мне бывавшего там человека: «Вход в дверь, далее налево с одним окном – была кухня и в глубину – маленькая комнатка… Направо небольшая проходная комната с одним окном и чуть бо'льшая угловая с одним окном рядом и еще одним на торце. Это весь дом.»
По тем временам — вполне пригожее жильё в самом центре города, да ещё в тихом, зелёном месте!
Этот дом (9) вы видите таким (только без вывески и мемориальной доски), каким мог запомнится он в винницкие мои годы, так что ничего удивительного нет в том, что я ошибся, глядя на него - перестроенного и неузнаваемого - в 2015-м (см. фото 2 в ч. I.: видна на прежнем месте только входная дверь, остальное - до угла - достроено, окошко кухоньки замуровано). [Фотодокумент (9), пересланный мне из музея, прошёл обрезание, как положено, на 8-й день после появления его в ФРГ, дабы администрация музея не опознала изображённого на нём отправителя.]
Трудно сказать, случайно ли всё так оказалось, но замечу, что ещё до присвоения Л. С. Ратушной 8-го мая 1965-го года звания Героя Советского Союза Наталью Степановну чествовали как мать павшей в борьбе с фашистами подпольщицы. Она посещала школы, рассказывала детям о Ляле (11). [Фотография из фондов музея подписана следующим образом: «Мама Л. Ратушной май 1950 школа 2 4Б-й класс». Винницкая ли это школа №2 до переезда в её нынешнее здание? — не указано. Меня несколько смущает фон: стена, видимо, этой школы, но чтобы она так выглядела после отстройки школы? Нынешнее здание было построено на рубеже XIX-го и XX-го веков, во 2-ю мировую войну, при отступлении вермахта весной 1944-го — сожжено и восстановлено-достроено в 1949-1950-м годах; когда точно состоялся переезд — не помню.] И, конечно, Н. С. пользовалась определёнными льготами, распространявшимися и на жилье: сохранила квартиру, оставшись одна, до своей кончины. Поздне'е её почитание как матери Героини возросло ещё более — и партия, в так называемом, идеологическом воспитании молодёжи не преминула этим пользоваться.
После смерти Натальи Степановны Ратушной домом (он, подчёркиваю, не был собственностью семьи Ратушных) распорядилась городская власть. Дом был передан Обществу охраны памятников. Когда эту организацию перевели в более современное помещение, дом передали БПиЭ (Бюро путешествий и экскурсий). [До того Винницкое БПиЭ делило 1-й этаж гостиницы «Подолье» с Областным советом по туризму и экскурсиям. В маленьких кабинетах сотрудникам БПиЭ отделам было очень тесно. Кстати, автостоянка за новым зданием горисполкома была предназначена для экскурсионных автобусов.]
БПиЭ получило бывший дом Ратушных уже с частично перестроенным внутренним пространством. Далее БПиЭ пристроило к зданию финский домик.
В то время ещё в верхнем правом углу боковой стены старого корпуса (бывшего дома Ратушных), под карнизом сохранялась прибитая железная табличка, поржавевшая и позеленевшая. На ней чётко читались написанные когда-то масляной краской слова: «Жильцы: Ратушная Наталья Степановна и (ниже) - Ратушная Лариса Степановна». Кстати, заснятая мною в 2015-м году мемориальная доска справа от входной двери, до того находилась левее (на фасадной стороне кухоньки). Это ещё одно свидетельство того, что к старому домику была пристроена одна комната. [Табличка висела на закрытой ныне растениями стороне, под карнизом немного правее (в сторону угла) и, разумеется, ниже выхода из под крыши дымовой трубы. На этом фото (18 - см. коллаж V. части статьи) видны (на январь 2023-го года) все прошлые пристройки к дому Ратушных.]
Я привёл эти подробности - мало что значащие для ответа на главные вопросы: какова была деятельность Ляли Ратушной, при каких обстоятельствах и кто её убил? - просто для объяснения моего утверждения 2015-го года. О том, что стена с мемориальной доской была не на доме Ляли Ратушной того весеннего дня, когда она его покинула в последний раз. Подтверждением сего являются и карты 2018-го, 2021-го и 2023-го годов (10, 4, 5) в I. и III. частях статьи. Демонстрацией того, как дом до - и перестраивали, а теперь все достройки объединили как бы под одной крышей, только финский домик остался отделённым, но сообщающимся с прежними строениями, является это фото (12). А так как дом, что был рядом, контурами напоминал мне дом, сохранившийся в памяти, то я (ошибочно) указал на него. На фотографии (12) 2023-го года, сделанной сверху, он, однако, выглядит в этом месте для меня вообще каким-то чудом [№3 — достроенный и перестроенный бывший дом семьи Ратушных, №5 — ранее ошибочно принятый мною за перестроенный дом Ратушных].
Продолжаю представлять полученную мною информацию.
Вот цитата из присланного мне письма:
"Она постоянно выступала с рассказом о дочери в студенческих и школьных коллективах.
Впечатление: абсолютно бесстрастное лицо. Она разложила перед собой листки с отпечатанным машинописным текстом и старательно все прочитала. По окончании попытались задать ей вопросы. Но она закрыла ладонями уши, сжалась, и когда наступила тишина, сказала: «Не спрашивайте меня ни о чем! Я ничего не знаю! Мне выдали этот текст, а больше мне ничего не известно!» (конец 60-х годов прошлого столетия)."
"В 1974 году (30-летие освобождения Винницы) с этой темой [от общества «Знание» - Н. К.] приходила Евдокия Васильевна Горб, которая изучала военные события, много общалась с Н. С. Ратушной, копалась в архивах. Рассказывала, в основном, всё то, что нам и теперь известно. Но был у неё в рассказе один нюанс.
Желая подчеркнуть бесстрашие Ляли, она привела рассказ одной из опрашиваемых ею соседок Ратушных. Как-то Лялю задержал полицай и повел в гестапо. Соседка увидела, что он ведет Лялю под ружьем и в ужасе остановилась. Ляля ей крикнула: «Тетя, зайдите к маме, скажите, что меня взяли. Пусть не беспокоится, через пару дней я буду дома!» Действительно, вскоре Ляля вернулась домой.
На курсах экскурсоводов лектор сказал, что к убитой позвали доктора Куликова, который жил рядом, он забинтовал пробитую окровавленную голову…
Мать увидела тело дочки с забинтованной головой. Когда она захотела снять бинт, доктор запретил. После освобождения города, когда горожанам стало известно, что погибшая была партизанкой, его [доктора - Н. К.] допрашивали в КГБ."
Выступала "… лектор общества «Знание», работавшая инспектором в горкоме партии. Мы спросили – почему звание ГСС дали именно Ратушной? Ведь общеизвестно, что было расстреляно Винницкое подполье после страшных издевательств в гестапо – больше двух десятков девушек и юношей. Лектор объяснила, что было принято решение – в городе звание ГСС получат 2 человека: 1 мужчина и 1 женщина, причем если один из них член КПСС, другая обязательно комсомолка. Что касается погибшего подполья – с И. В. Бевзом вопрос изначально был решен, но как из девушек можно было выделить какую-то одну? Да и потом – какая разница, на каких примерах воспитывать молодежь?
Но она же рассказала нам удивительную историю, связанную с перезахоронением Ляли и Юры Курия от кладбищенской церкви на реконструированный Мемориал Славы. Возле вскрытых могил был многолюдный митинг – пришли представители партийных и комсомольских организаций города. Примерно через полчаса после его начала через толпу к ней пробралась курьер ГК КПУ. Она принесла только что доставленную в ГК телеграмму с пометкой «Срочно». Отправленная из какого-то окраинного почтового отделения Винницы анонимная телеграмма состояла из одной фразы: «Вы никогда не узнаете правду о гибели Ляли Ратушной». Разумеется, отправитель так и остался неизвестным."
"Но примерно в 2008 году ко мне пришла учительница из ... школы. Договаривались, что она приведёт на экскурсию свой 9 класс. Учительница спросила о плате. Естественно, ... я сказала, что мы хотели бы получить взамен какую-нибудь интересную информацию – об истории школы, о старых учителях, с кем можно было бы встретиться и поговорить. По размышлении учительница сказала, что недалеко от школы живет очень почтенного возраста странный человек. Он не имеет отношения к школе, когда-то он был директором Винницкого стадиона. Он ни с кем не общается. Когда школьники обходили ветеранов со сбором информации ко Дню Победы, он сказал, чтобы больше к нему не приходили, он никому ничего не будет рассказывать. Но кто-то из старых учителей, кто жил с ним рядом, когда-то говорил, что он знает что-то о Ляле Ратушной, но поклялся, что от него никто ничего не узнает.
Учительница пообещала уточнить адрес старика и позвонить мне. После месячного ожидания, когда телефон учительницы сообщил мне «Даний номер не є дійсний», я позвонила в школу и узнала, что эта учительница двумя неделями ранее уехала работать в Польшу.
В это время у меня часто бывал … Услышав об этой истории, он воскликнул: «Я узна'ю, кто это и как к нему подобраться». Мое ожидание длилось почти 3 месяца. После неоднократных «Ще ні!» он наконец явился и сообщил, что тот старик недавно умер.
Теперь мои [автора, представленного мною выше — Н. К.] размышления: никакого акта на гибель никто не составлял и никакого вскрытия никто не делал. Шла война и каждый день гибли люди. Да в тот момент кто знал, что это подпольщица? Могли только сочувствовать, что молодая девушка погибла, когда 18 марта все улицы в направлении Хмельницкого шоссе были забиты немецким транспортом. Продвижения почти не было – машины, в которых кончилось горючее, перекрыли дорогу. Немцы уже не ходили ни по каким квартирам, никого не забирали, ничего не грабили. Они поджигали здания, где размещались их учреждения, бросали свои машины с награбленным и ногами выбирались из города… "
[Мне же - автору сей статьи - кажется, что вскрытие было. По крайней мере, подробный осмотр всего тела и ме'ста смертельного ранения. И, естественно, данные осмотра врачом (врачами) и сотрудниками НКВД как-то фиксировались. Если в этом принимал участие прозектор областной больницы Н. А. Вакуленко, то всё было по форме и достаточно документировано. (Я о Н. А. Вакуленко много раз писал, учился у него и у его сына, тоже патологоанатома.)
Доктор В. Я. Куликов встретился с только что прибывшими в город сотрудниками НКВД и тут же им доложил о смерти Ратушной, как и о ряде других лиц, которые остались в эвакуации живы, но после освобождения города были ликвидированы в застенках НКВД (скорее всего, во временных помещениях этой организации, располагавшихся по ул. Чкалова, ныне — частично застроенной, частично переименованной в улицу С. Петлюры). Среди них оказался профессор медицинского института Г. С. Махулько - Горбацевич — один из руководителей местного самоуправления города во время оккупации. Это легко читается между строк книги В. Я. Куликова, которую публикатор скомпоновал - в смысле демонстрации В. Я. Куликова только с самой лучшей стороны - не совсем умело.
Если подтвердится предполагаемое мною знакомство В. Я. Куликова и Л. С. Ратушной, то многие события во время и после оккупации Винницы вынужденно придётся переосмыслить.]
Завершаю этот подраздел довольно странным свидетельством того, что история с подпольной деятельностью и награждением И. В. Бевза и Л. С. Ратушной не имеет границ. Когда скрывают правду или подменяют её ложью, всегда происходит что-то подобное: возникают совершенно нелепые слухи.
Вот недавно, в беседе со знакомой винничанкой-украинкой из Москвы (она там — с 60-х годов) услышал неожиданное: «Я даже знаю, кто её убил.» При дальнейших моих расспросах выяснилось, что она более полувека тому назад слышала от винницкого историка-краеведа Семёна Яковлевича Виниковецкого - защитника Сталинграда следующее.
Мол, в толпе встречавших советские войска, входившие в Винницу, находилась и Ляля. Кто-то подошёл к ней сзади и выстрелил в голову. Каким-то образом к этому был причастен … Павло Тычина. [И ещё — её рассказы из газеты «Поиск», издававшейся в университете (там преподавал муж моей знакомой), о Ляле во время её довоенной учёбы в МГУ.]
Пришлось перепроверять. Нашёл Виниковецкого по архивам Министерства обороны. Был такой, рождённый в Виннице. Воевал, получил тяжелое ранение. Ордена, медали. Единственное: по паспорту он — Элия. Но это неважно: кто из идеологических работников не «скорректировал» своё еврейское имя? По своей инициативе, по совету более опытных в жизни родственников, по ультимативному указу принимавших его в свой круг пропагандистов сказочных идей партии.
Что касается журнала МГУ «Поиск», то я нашёл его ещё тогда, когда писал первую статью, где затрагивал тему Ляли Ратушной — ничего интересного в смысле ответа на наши главные вопросы.
Так вот, вопреки ненадёжным утверждениям предполагаемого автора этой байки, по всем иным данным, Ляля погибла двумя днями раньше. И Павло Тычина, хотя и был в 1943-1948 годах народным комиссаром просвещения Украинской ССР, причастен к совершенно иным событиям, пусть несколько странным, но никак не зловещим.
Сомнения и пересуды о партизанах и подпольщиках Подолья начались ещё сразу же после окончания войны. Что касается винницкого подполья — они оживились сразу же после награждения И. Бевза и Л. Ратушной. В Независимой Украине никто к исследованиям, к поискам правды особо не стремился, хотя немного о весьма сомнительных (в смысле их надуманности) фактах иногда писали. Например, в книге «Червоний смерч над Поділлям» - „Загублені долі (подоляни — жертви більшовицького режиму)”, Вінниця 2008 - К. В. Завальнюк в статье “Невідомі рядки біографії Лялі Ратушної” (стор. 123 -130). Я не останавливаюсь на них, повторенных в статье С. Гула и мною ранее уже прокомментированных.
Продолжение: http://proza.ru/2023/02/28/1863.