Стычки и неприятности, крупные и не очень случались почти ежедневно. Так однажды набравшись «под завязку», Жорка Горемыкин выломал дверь соседней с Зорькиными комнаты. Той самой, что занимал молодой и холостой офицер, который часто приводил к себе разных девиц не совсем тяжёлого поведения.
Что, воспользовавшись отсутствием хозяина, делал пьяница и дебошир Горемыкин в чужой комнате — для Лолы осталось неведомым, но прецедент был создан, а значит надо принимать меры.
— Ты бы не шастала по кухне с голыми ногами, — как-то предупредила её баба Алёна. — Жорка шубутной. Особливо как выпьет. Видела я, как он на твои коленки пялился.
Лола посмотрела на подол халата, болтающийся между ног гораздо ниже колен.
— Да вроде не видно коленок?
— Ну смотри сама, я предупредила. Мужик твой всё по командировкам… Смотри…
После этих слов Лола стала из комнаты выходить реже и надевать при этом заношенные спортивки.
Лётное дело такое… Неделю дома, две недели в командировке. Вот и сама Лола стала замечать Жоркино внимание. Теперь клейкий взгляд лип к обтянутой спортивками Лолиной заднице. Хоть вообще на кухню не выходи, где Жорка с плюгавым соседом Лёнчиком за бутылкой водки политические дебаты с утра до вечера проводят.
— Это шоковая терапия, понимашь, — подражая президенту, разглагольствовал Лёнчик, тыкая вилкой в консервную банку с окурками. На красной этикетке банки чёрными буквами было написано: «Бычки в томате».
— А… — крякнул Жорка. — Вот меня и передёрнуло, когда я в магазин зашёл. Вчера яйца были по рублю, сегодня захожу — по 100.
— И чё? — Лёнчик продолжал сосредоточенно гонять окурки по банке.
— Так чё я дурак, что ли? Пусть сами свои золотые яйца едят. Плюнул в витрину, бутылку взял, да ушёл. И так каждый должен поступать, чтоб им неповадно было. Вот при Сталине за этим строжайший контроль был, цены снижали.
— Ты скажи спасибо, что водку не трогают.
— Не, водку не тронут, иначе народ бунт поднимет. Они бунта боятся.
Рассчитывая на увлечённость собутыльников животрепещущей для страны темой, Лола проскользнула к плите и, отключив газ, подхватила полотенцем ручки кастрюли.
— А вот и соседушка наша, — прокряхтел ей в спину Жорка. — Хлопочет, старается. Для кого хлопочешь? Муж в командировке… Ждёшь, что ль кого?
Лола не ответила, вцепившись пальцами в кастрюлю, направилась к выходу.
— Не, — вмешался Лёнчик, — она правильная. Мужиков не водит.
— Все они правильные, пока муж дома, — харкнул себе под ноги Жорка и, вскинув голову, опрокинул стопочку в глотку.
— Если что, мы поможем тоску развеять. — Услышала Лола, закрывая дверь в комнату, негромкий смешок Жорки.
Больше в тот вечер Лола из комнаты не выходила. Осмотрев хлипкую дверь, пришла к выводу, что требуется дополнительная защита. Перед тем, как лечь спать, Лола распахнула встроенный шкаф и вынула ружьё. Поставила рядом с кроватью. Ну и?.. Как оно её спасёт? Стрелять она не умеет, тем более спросонья, тем более без очков. Спрятала ружьё назад в нишу, порылась в сумке с инструментами, вынула топор, покрутила, взвесила в руке, замахнулась… Годится. Сунула под подушку и легла спать. Не спокойно на душе, тревожно. То провалится в сон, то вынырнет в явь. Часа два так протомилась, пока не отключилась окончательно. Но сон Лолы зыбок, подсознание в готовности, Тихий скрип двери и Лола тут как тут, глаза открыла и руку под подушку просовывает. Тёмная мужская фигура чуть слышно, поскрипывая старыми половицами, шагнула к ней. Наклонилась.
Лола дёрнула топорище, вскинула руку. Лезвие блеснуло и…
— Ты обалдела, что ли?
Голос родной, любимый. Зорькин. Зорькин!
Вы прочли отрывок и повести Елены Касаткиной "Списанная торба". Полностью книгу читайте на Литрес, Ридеро и Амазон.