Один лишь раз сады цветут…
Прошло уже больше года после событий, которым посвящена моя история. Время от времени я замечаю, как то и дело она изменяется в пересказах, обрастая подробностями или теряя те или иные эпизоды. Поэтому мне представляется необходимым наконец предать ее моим надёжным хранителям времени – перу и бумаге.
Сквозь снега, метели и льды, сковывающие чертоги памяти, снова спешат ко мне верные спутники смелого предприятия – восхождения на высочайшую вершину Африки Килиманджаро.
Я помню, словно это было вчера, серое январское небо и заметенные снегом, хоть и богато украшенные к Новому Году, улицы, как в калейдоскопе, сменились звёздной африканской ночью, охватившей широкую равнину с цветущими красными деревьями, что цветут лишь единожды в году накануне Рождества Христова. И этот африканский городок вспыхивает ярко-красными кронами деревьев и украшается венками, подобно усталой от тяжелой работы под изнуряющим солнцем темнокожей крестьянке. Даже сквозь ночную мглу, едва проницаемую лунным светом, светят эти кроваво-красные гроздья на деревьях, напоминая случайному путнику о невольниках, угнанных арабами и португальцами властью меча и злата, о мучениках, о жертвах междоусобиц царьков и борьбы за свободу, о каплях крови родившегося Христа…
Прибытие
Небольшой видавший виды самолет разрезает винтами плотную ночную мглу, слегка вздрагивая при посадке. Мелькают манящие огни аэропорта. Подошел к концу час полёта, который удалось выкроить для сна, едва уместив ноги в узком пространстве между креслами. Пришла пора оставить тесный летающий мирок и улыбающегося торопливого бортпроводника в ярко-жёлтой униформе. Быстро пройдя проверку прививочного сертификата, наконец попадаю в здание. Силуэты пальм в окнах, как иллюстрации из новенькой книги о приключениях, только и ждут, когда наконец откроют обложку, чтобы найти за хрустящими новизной страницами новые приключения, раскрытие тайн и интриг.
Однако тревога уже начала нависать в воздухе – в начальную точку маршрута восхождения на высочайшую гору Африки я прибыла без своего основного туристического рюкзака с теплыми вещами, треккинговыми палками, спальным мешком. Рюкзак не был перегружен с одного стыковочного рейса на другой в аэропорте Каира. Оставалось только надеяться, что вещи мне успеют вернуть ко дню штурма вершины. Однако после составления акта о потерянном багаже и штатных уверений работника аэропорта, что наверняка с ближайшим рейсом всё будет возвращено и доставлено в наш отель, а затем на маршрут, мелькнула мысль о необходимости срочно арендовать где-то недостающие вещи.
Около выхода из аэропорта меня уже ждал водитель, любезно отправленный за мной хозяином отеля и нашим гидом. Воздух, несмотря на ночь, все же был непривычно теплым после московской стужи. Раскидистые кроны деревьев гигантскими лапами нависали над пустым шоссе, по которому машина неслась к долгожданному пункту встречи с будущей командой восхождения. Густая ночная мгла и усталость от многочасового ожидания рейса не давали ни малейшего шанса рассматривать виды африканской саванны, а потому я постаралась улучить для сна еще бы полчаса.
Мы прибыли глубоко за полночь. Недолго задерживаясь около стойки регистрации, я прошла на второй этаж, чтобы наконец получить возможность рухнуть в приготовленную белоснежную постель. Дверь мне отперла Света – участница нашего восхождения. Стараясь привлекать к себе меньше внимания в столь неурочный час и создавать как можно меньше шума, я наспех приняла душ и забралась под одеяло, чтобы как можно скорее уснуть, несмотря на непрестанно пульсирующие мысли о завершенных пересадках в аэропортах, потерянном багаже, но главное о том, что завтра уже намечен первый день похода.
... На пороге
Экспедиция – это подготовка.
Р. Амудсен
Когда я встала, солнце вовсю светило сквозь белые занавески. За окном среди пальм возвышались три флага – британский, французский и американский. Забором с колючей проволокой был обнесен этот оазис капитализма, где туристы не спеша поглощали завтрак и кофе с молочными пенками на открытой террасе. По ту сторону ходила довольно полная негритянка в дешевом цветастом платье с метлой и освобождала мусорные баки.
Я тоже поспешила на первый этаж в кафетерий, где за столиками расположилась наша группа, еще не окончившая завтрак. Еще три человека, как минимум, из группы оказались со мной в похожей ситуации, т.е. нуждались в срочной аренде недостающего снаряжения. Было оживленно. Помимо нас в холле отеля суетились какие-то иностранцы, разгружавшие вещи в больших баулах. Тоже, видимо, для восхождения. Парень, приютившийся с книжкой около отельного шкафа с беллетристикой, сообщил, что они из Канады.
Поскорее расправившись с кофе и яичницей, я поднялась наверх. В номере уже собиралась Света. Нужно было оставить в номере ненужные на горе вещи и снарядиться только самым необходимым. Благодаря тому, что я положила в треккинговый рюкзак по максимуму вещей и приехала сразу обутой в треккинговые ботинки, вещей мне было в принципе достаточно, чтобы дойти до штурмового лагеря. А затем, кто знает, быть может быстрые ноги портеров донесут до меня рюкзак с теплыми вещами, который уже сегодня должен прибыть из Найроби в Арушу. Теплые вещи (куртку и зимние штаны), а также спальник было решено взять напрокат.
Затем шумная компания, которая, впрочем, уже успела сдружиться за предыдущие несколько дней, проведенных на сафари (я прибыла только к началу восхождения), села в автобус и выехала за пределы отеля. По пути, как водится, остановились около местного магазинчика, в окне которого пылилась искусственная ёлка с покривившейся красной звездой и неработающей гирляндой. Пополнив запасы батареек, перекусов, зубных щёток, также посетили пункт проката вещей и, оставляя за собой красно-бурые поля, неохватные баобабы и изумрудные заросли невиданных оттенков, оставляя за собой небольшие группы женщин и детей на обочинах, продающих овощи и дешевые вещички, направились прямиком к воротам национального парка «Марангу гейт».
Около входа в национальный парк было оживленно. Суетились портеры, туристы. Здесь еще царствовала цивилизация. Пока портеры разгружали снаряжение и припасы, у нас появилось немного свободного времени, чтобы осмотреться, подняться на импровизированный пригорок – муляж горы, отправить открытку себе домой или друзьям из Африки. Отобедав жареной курицей, мы наконец отправились в путь по каменистой тропе, ступенями забирающейся вверх среди тропического леса, в зарослях которого мелькали тени обезьян. Сквозь дождливый лес они испытующе смотрели на проходящих мимо туристов.
Тем временем, дорога стала круче. Пришлось еще медленнее идти вместе с замыкающим – самым опытным местным гидом Баррики. Однако на сей раз я не сильно отстала от группы и успела присоединиться к ним для финального фото у входа в следующий лагерь. Здесь нас ждали небольшие пирамидальные домики на троих. После ужина, едва на небе проявились огромные звезды, быстро были разложены спальные мешки, чтобы выспаться перед следующим долгим пешим днем.
День первый.
Как показывает опыт, неприятности на голову сваливаются неожиданно.
А. Пехов, из книги «Искатели ветра»
Выдвинулись из лагеря рано утром, когда экваториальное солнышко еще не потеряло своей утренней прозрачности. Пейзаж перед нашими глазами сильно изменился. Вместо приятной тени и прохлады тропического леса нас встретила вересковая пустошь, сухая трава и не менее сухая земля. Говорят, один из круглых холмов в этой местности раньше использовался местными племенами для жертвоприношений с целью вызывания дождей. Теперь там пусто.
Группы туристов, некоторые из которых даже что-то напевали, весело обгоняли меня. Приходилось много раз останавливаться. И ничто так не било по самолюбию, как бодрый вид портеров, проносящихся мимо с тяжелой поклажей на спине и иногда на голове. К слову, среди портеров видела даже двух женщин, причем одна из них пожилая. Дорога то и дело петляла между холмами, то взбиралась вверх, то нисходила вниз. До следующего лагеря я дошла только спустя сорок минут после прибытия моей группы. Перед тем, как идти в домик, а затем на ужин, я еще раз посмотрела на пройденный путь. Казалось, незаметно мы уже поднялись выше облаков. Белое покрывало начинало укрывать землю, где уже начинали зажигаться ночные огоньки.
День второй.
Акклиматизационный день. Самочувствие гораздо лучше. Поднимались до 4000 метров к Зебровым скалам. Вернувшись, сразу легла спать под мерное постукивание дождя и гул ветра.
Расположенный на склоне лагерь и накапливающаяся усталость заставляли останавливаться и переводить дух даже по пути из столовой к домикам для сна.
День третий.
Подъём запланирован на 6.30 утра еще в сумерках, так как в штурмовой лагерь Кибо Хат нужно прийти как можно раньше, чтобы подольше отдохнуть перед ночным выходом на штурм горы.
И хотя с пробуждением я не спешила в этот день, стараясь побольше отдохнуть перед выходом, но все же успела присоединиться к товарищам по группе, чтобы посмотреть на восходящее солнце. Пять-шесть фигур, обдуваемые ветром, застыли в ожидании того, как розоватое пятно на облаках сконцентрируется и стечется в золотистый светящийся сгусток, который оторвавшись от холодной линии горизонта явит собой солнечный диск.
Как только наступило утро, наши гиды напомнили, чтобы мы не затягивали с завтраком и спешили выходить из лагеря. Идти даже с небольшим уклоном было тяжко. Снова приходилось переводить дыхание и экономить воду. Я даже перестала периодически догонять группу, а просто шла по красно-коричневому почти марсианскому ландшафту афро-альпийского луга. Над головой, словно накликивая беду, как в старинной песне, кружил черный ворон. Возможно, один из тех, кто, совершенно не стесняясь людей, вчера сидел напротив меня на площадке для перекусов и стащил мое печенье.
Сейчас мы уже были совсем близко к штурмовому лагерю. До вершины было рукой подать. Легендарные снега Килиманджаро на склонах были прямо перед глазами. Со мной шел гид Шалали, которого наверняка тяготила моя медлительность, и он все время говорил, что лагерь совсем близко. Нас обогнал Баррики. Он нес треккинговые палки для моего штурма вершины, чтобы восполнить отсутствие моих собственных, затерявшихся при пересылке, палок.
Когда мы наконец подошли к, казалось бы, отдвигающемуся от нас лагерю, серый мелкий камень горы Кибо стал практически осязаемым. Усталость почти затмевала радость от прибытия в приют Кибо Хат. Все участники экспедиции уже отдыхали в домиках. После небольшого отдыха мы пошли в столовую - длинное каменное барачное здание, больше напоминающее бункер, чем приют. Ужин проходил в тревожной обстановке от предстоящего момента, ради которого был пройден весь этот путь. У многих были признаки горной болезни – головная боль, бессонница, бледность, «мешки» под глазами. С удивлением для себя обнаружила, что моя сатурация (насыщение крови кислородом) была 83.
Поскольку я была единственной, чей багаж так и не пришел, то меня собирали «с миру по нитке», так как моих теплых вещей, даже вместе с арендованными, все-таки было недостаточно. К счастью, возвратившись в наш домик, я нашла у себя на кровати за сумкой с вещами небольшой желтый кулек. В кульке оказалась легкая, но теплая куртка. Находившиеся со мной в комнате люди также, как и я, подумали, что ее принес для меня наш российский гид. Ее решено было взять с собой в качестве резервной куртки и одеть, если станет совсем холодно. По правде говоря, никто так и не понял, как позже удалось выяснить, как попала ко мне эта куртка.
Едва сборы прекратились, все скорее улеглись спать, чтобы выкроить еще хотя бы пару часов сна.
Следы и ветер
Вершину нельзя покорить. Ты стоишь на ней считаные минуты, а потом ветер сметает твои следы.
Арлен Блум
Я проснулась в 21.30 и, стараясь не создавать шума, вышла из домика. Напоследок я оглянулась, чтобы посмотреть на комнату – теплое прибежище, которое мне предстояло покинуть и идти в ночь, навстречу ветру и исполину Кибо. В столовой меня встретил еще один гид – Патрик. После чая с печеньем налегке мы отправились в путь.
Как полагается всякому рассказу, его кульминация наступает ближе к развязке сюжета. И этот момент, по обыкновению, является самым драматичным и переломным.
На календаре был рождественский сочельник, и мы, словно волхвы, увлекаемые звездой, а точнее – россыпью звезд Млечного Пути такой силы и яркости, каких не сыщешь в наших широтах, начали восхождение к вершине. Как не вспомнить, что еще в самолете из Москвы со случайным попутчиком, летевшим через Каир в Мекку и Медину, мы обсуждали отражение в Коране Благовещения Девы Марии. А теперь, шаг за шагом забираясь ввысь, оставалось лишь тихо вспоминать слова молитв «Отче наш», «Символ веры», «Богородице, Дево, радуйся» - и крепче втыкать треккинговые палки в каменистую насыпь. Соблазнительные мысли о вершине нещадно отгонялись, чтобы сосредоточиться на каждом новом шаге, каждом вдохе и выдохе. Я будто решала новую сложную задачу и, чтобы не пропустить ни одной мелочи, думала только о одном единственном следующем шаге. Так сантиметры отвоёвывались у горы. В такие моменты нужно сохранять хладнокровие и равновесие в себе, чтобы избежать эйфории от предвкушения достигаемой цели. Я представляла себе Гертруду Бенхайм – первую женщину, почти в одиночку, покорившую Килиманджаро в 1913 году. Я вспоминала «Снега Килиманджаро» Хемингуэя, отмечая, что он в своей повести сожалел о ненаписанном, о возможностях жизни, которые могут растаять безвозвратно, как снег, в то время как гораздо важнее свидетельствовать об окружающем мире как о совершенном творении Божьем, о том, что часто забывают какой могущественной волей наделил Господь человека – свое любимое непослушное чадо. Волей, которая способна довести его до любых высот.
И мне помогало Провидение. Иначе не скажешь. Трижды мы с моим спутником были на грани возвращения, но каждый раз что-то нас выручало. Сначала мы встретили, а точнее нас догнала наша основная группа туристов, и Баррики поделился со мной своими перчатками и рукавицами, так как мои арендованные перчатки совсем перестали спасать от холода. Мы пропустили нашу группу вперед и, оставшись далеко позади них, опять медленно продолжили путь. Через некоторое время стала пульсировать острая боль за грудиной, вызванная холодной водой. Мы насилу дошли до небольшого грота, чтобы передохнуть и наконец одеть, взятую про запас, куртку. И внезапно ночную мглу прорезал свет нескольких фонариков. Я приготовилась было говорить по-английски, но услышала русскую речь. Спасение было рядом. Это была пара из Днепропетровска с несколькими гидами-африканцами. Глубокой ночью на высоте почти 5000 метров, где даже на экваторе господствует арктическая зима, чашка горячего чая становится бесконечно простым счастьем, подобно тому тазу с водой, который безвестный бедуин протянул в пустыне Антуану де Сент-Экзюпери и его спутнику.
Пришедшие гиды-африканцы измерили мою сатурацию. К счастью, она была равна 70, и мы продолжили подниматься к вершине вслед за вновь обретенными попутчиками, понемногу укрываясь от встречного ветра. К несчастью, они не смогли продолжить путь наверх, у кого-то из них пошла носом кровь, и оба решили вернуться. Опять мы с Патриком остались вдвоем почти на пороге первого и самого сложного рубежа восхождения – Гилманс Поинт (5685 м). Ветер, словно в последний раз, решив нас испытать, обжигал щёки холодом. Но вдали уже замелькали утренние огоньки городка Аруши. А это значит, что скоро взойдет солнце. И хоть минуты перед рассветом бывают едва ли не самые леденящие и зловещие, они скоротечны перед неизбежно наступающим светом. До Гилманс Поинт все же пришлось немного покарабкаться по камням, присаживаясь почти на каждый из них. Патрик торопил меня, но пульс очень быстро увеличивался едва стоило сделать несколько шагов. Со слезами радости и бессилия мы наконец заползли на площадку с победоносным указателем «Gilman’s Point». Здесь нас встретили трое парней из нашей группы, которые уже возвращались с вершины. Они снова дали нам горячего чаю и небольшую конфету. На морозе шоколад затвердел, но уже чая было достаточно. Это был еще один переломный момент – ощущение уверенности, что дальше добраться до вершины будет проще. Вскоре мы с Патриком уже дошли до отметки Stella Point (5700 м.), но дальше идти не рискнули, чтобы не опоздать к выходу из штурмового лагеря, и немного отдохнуть после спуска.
А когда мы спустились, наш повар победно вручил мне два стакана персикового сока. Обратный путь (9 км) до предыдущего лагеря показался даже чуть легче, чем вчера. К ужину дошли до лагеря, почти все выпили аспирин и сразу легли спать.
На следующий день мы в последний раз встретили рассвет на горе и после быстрого завтрака двинулись в путь мимо уже знакомых пейзажей. Сопровождавший меня Патрик стал гидом всего год назад, после сдачи соответствующих экзаменов в Дар-эс-Саламе и изучения английского языка. До этого примерно два года после окончания школы он был обычным портером. Теперь учит французский и мечтает получить высшее образование. Хотелось пожелать моему спутнику исполнения этой мечты, но без утраты способности чувствовать природу, дух земли его предков. Уже в автобусе он довольно музыкально читал стихотворение Гумилева «Африканская ночь» (в переводе на английский язык). В окне приветливо мелькал калейдоскоп из зеленых тропических деревьев. Мы возвращались в лето, оставив далеко позади вершину, покоящуюся в ледяной медитации.
А вечером в отеле, попрощавшись с африканцами, мы благодарили друг друга за прощальным ужином. По мере того, как солнце садилось за горизонт, всё больше ощущался контраст между мерцающим спокойствием отеля и темными улицами, как на ночной террасе Ван Гога. Огромные звезды из сияющего Млечного Пути теперь превратились в глаза Неизвестности. Граница контраста проходила по забору с проводами под напряжением, призванными предостерегать злоумышленников. А внутри гостиничного холла, тем временем, начиналась жизнь, оттеняемая красными стенами и зеленым бильярдным столом. Только в отличие от вангоговского ночного кафе здесь начиналось сафари, в котором дочерями племен Кении и Танзании наивному белолицему туристу была уготована роль антилопы или зебры.
Прощай, Кибо!
На следующий день почти все собрали вещи и уехали в деревню масаев, а оттуда – сразу в аэропорт. В отеле остались только мы с Дмитрием (нашим российским гидом) и Алексеем, так как в этот день был запланирован наш вылет – сначала их самолет до Турции, а через час мой – до Найроби и далее через Каир в Москву.
Утром один из участников группы собрался на рынок за фруктами и кофе, выращиваемыми в этой местности. Я, обычно любопытствующая, не могла пропустить возможность посмотреть на повседневную жизнь городка, которую доселе видела только из окна автобуса. Теперь мы уже сами почувствовали себя на сафари, ибо два белых «турика» в одинаковых туристических шляпах сразу привлекли к себе внимание. Мгновенно, будто материализовавшись из запыленного воздуха, возле нас возник какой-то долговязый негр с фигурой гуттаперчевой игрушки и стал довольно навязчиво предлагать провести нас по всем ларькам и магазинчикам, которые с его точки зрения нам нужны, точнее по тем, где ему платят проценты. Не отставая от нас ни на секунду, он дошел с нами до кофейни. К слову, аромат кофе в кофейне насыщен настолько, что позволяет пить кофе только обонянием, даже не прибегая к услугам баристы. В кофейне почти не было людей. Бариста, как и наши гиды и работники отеля, сетовали на коронавирус, распугавший всех туристов. Поэтому в кофейне принимали только танзанийские шиллинги. Пришлось идти в банк и менять доллары на местную валюту. Новоиспеченный попутчик с улицы проследовал за нами, по пути старательно пытаясь завести нас в еще один магазинчик с сувенирами. Вернувшись в кофейню, мы наконец купили желаемый кофе и, ведомые неотстающим спутником, отправились на рынок, пестреющий разноцветными платьями знойных крутобёдрых африканок, криками зазывал и гамом детишек. Насилу распрощавшись с прилипалой-попутчиком, пытавшимся вдобавок к фруктам безуспешно продать нам еще и пару тазиков, мы вернулись в отель. Негры-официанты плескались в бассейне, контрастируя бронзовой кожей с бирюзовой водой и прозвучавшим неподалеку громогласным призывом с минарета.
Наконец приехал водитель, обещавший довезти нас до аэропорта. Вдоль дорога цвели рождественские деревья и иногда, как встарь, проходила женщина с кувшином на голове, погоняя тощую корову. А силуэт Килиманджаро картинно плыл над всей этой земной суетой.
Очередной сюрприз поджидал меня на входе в аэропорт – мой самолет до Найроби отменили. После вылета моих попутчиков Дмитрия и Алексея моим помощником и фактически опекуном стал Али – работник местного аэропорта, устроивший меня на ночлег в гостинице в 14 километрах от аэропорта. Весь вечер, решая разные проблемы с интернетом и банковскими карточками, сидя во дворе дома под звездным небом, пытались купить новый билет на самолет обратно. В конце концов долетевший до Стамбула Дмитрий купил билет с пересадкой в Дохе, а я перевела ему деньги. Потом попрощались с Али, который поехал домой. Осталось дождаться завтрашнего дня.
Гостиница «Rainbow Lodge», в сущности, представляла собой одноэтажный дом на два крыла с навесом для машины, двух хлипких построек для кухни, в которых все было покрыто пылью и песком с улицы, нескольких пластмассовых столиков и неработающего автомата для продажи прохладительных напитков. Последний посетитель, судя по тетрадке, в которой регистрировали прибывающих, останавливался здесь три дня назад на одну ночь. Комната с решетками на окнах, мебелью из опилок, неработающим телевизором и плюшевым покрывалом «в цветочек» невольно напоминала наши старые гостиницы...
Утром я выглянула в окно. Прямо напротив меня был практически полностью виден абрис горы с ледником.
- Отпусти меня, Кибо! Мне пора домой, - мысленно проговорила я.
Через несколько минут в дверь постучали и пригласили позавтракать омлетом, поджаренным хлебом и кофе. Потом приехал Али. Мы сфотографировались на память, попрощались с двумя работниками отеля и снова направились в аэропорт, по пути сделав остановку для теста на коронавирус. Небольшой одиноко стоящий в поле домик для взятия анализов с разрисованными стенами и поломанными скамейками снова в контрасте с национальными парками и отелями для иностранцев оставлял двоякое ощущение запустения. Затем мы попрощались и с Али.
Когда пассажиры нашего рейса до Дохи вышли из здания аэропорта и пошли к самолету, я оглянулась, чтобы попрощаться взглядом с величественным вулканом. Но исполин уже окутал себя туманом, чтобы успеть подготовиться к встрече с новыми искателями приключений.
P.S. Мой основной рюкзак с теплыми вещами и снаряжением для восхождения был найден и возвращён мне из Каира через Франкфурт-на-Майне в Москву спустя месяц после описанных выше событий.