Этот случай произошел со мной в армии, на предпоследнем месяце службы. Наша воинская часть дислоцировалась в военном городке Высших офицерских Курсов «Выстрел» в подмосковном Солнечногорске. Стояла середина теплого сентября, я был уже практически дембелем и с нетерпением ждал приказ министра обороны СССР об увольнении в запас в октябре-декабре военнослужащих, сроки службы которых истекают до 1 января 1983 года и призыве на военную службу граждан, которым ко дню призыва исполняется 18 лет. В те времена осенний приказ ежегодно издавался 27 сентября, если только этот день не выпадал на выходной.
Дембелей командование традиционно не особо донимало, понимая, что эти парни уже одной ногой уже «на гражданке» (и давно мечтают по возвращении домой какой-нибудь гражданкой немедля овладеть!)
Был выходной – воскресенье я не был в наряде и просто «пинал воздух», гуляя около леса близ расположения части, когда меня чуть не сбил с ног налетевший сзади приятель Федя Абрамов из соседнего автобата.
- Лёша, привет! – запыхавшись выпалил он, - Насилу тебя нашёл! В роте нет, дневальный не знает куда сержант Першин подевался, а к тебе есть дело!
- Какое? – заинтересованно спросил я.
- Денежное! – гаркнул Федя.
- На миллион? – ехидно поинтересовался я, - Вечно, ты Федя носишься с разными аферами, а по сути, получается – пшик!
Федя был известный фантазёр, прожектёр и несмотря на то, что все его авантюры летели коту под хвост, он не унимался в попытках найти «золотую жилу», на чём можно было хоть немного заработать.
- Лёша, ты всё ёрничаешь? Ну, хорошо – не на миллион, а на червонец – верняк! По пятёрке каждому! Ты ведь рисуешь неплохо? Так вот: у нас в роте один молодой хочет наколку сделать, десятку даёт, так я сразу к тебе, пока другие умельцы его не перехватили! Ты рисуешь, я перевожу на плечо, колю, он расплачивается и все довольны!
- Молодой? – задумчиво спросил я, - А не ему рано такими вещами баловаться? Сколько до дембеля?
- Ещё полтора года! - отмахнулся Федя, - Да дело не в этом! Ему эту «партачку» не мы, так другие наколют! Ну, так что? Согласен?
- Давай попробуем… - неуверенно ответил я, - Такими делами никогда не занимался, но нарисовать – нарисую. А ты колоть-то умеешь?
- А чего там уметь? – залихватски и самоуверенно заявил Федя, - Тыкай по рисунку и всё! А заколоть – кого хочешь могу!
- «Эт точно!», - ответил я, подтвердив Федину уверенность фразой товарища Сухова и резюмировал, - Давай, тащи сюда этого страдальца!
Вскоре Федя привел «молодого», которым оказался худой длинный хлыщ, мечтавший получить на всю жизнь неизгладимую отметку в память о двух годах армейской службы.
Лично я против таких «штампов». Ну служил, ну и что? Забудешь, что ли: где, когда, кем, как и сколько времени? А если подходить к этому делу серьёзно, то надо начинать прямо с роддома! Наколка первая: «Роддом № 2, Уфа, улица Мажита Гафури, дом 74, год рождения 19…», вторая – «Детский сад «Звёздочка» № 83, 19..-19.. годы», следующая – «Средняя школа № 39, поступил в первый класс – окончил десятый (годы учёбы)», далее – «ГПТУ № 21 с … по …», потом конечно армия – «МВО, «Курсы «Выстрел»», в/ч номер … годы службы», затем «Завод…», «Институт…» и все места работы по порядку, с указанием периода, занимаемых должностей и оснований увольнения или перевода.
И никакой автобиографии писать не надо, а трудовую книжку носить – тем более! Пришёл в отдел кадров, разделся до пояса (или до трусов, если на торсе места не хватило) и любому кадровику сразу всё понятно! Весь листок по учёту кадров прямо на претенденте выбит, не подделаешь!
Тем не менее вздохнув, поддавшись искушению хотя, внутренне сопротивляясь этой затее, вернувшись в роту безжалостно изгнал каптёрщика из его законного закоулка, который мы втроём тут же нахально заняли и приступил к «таинству».
«Заказ» оказался несложным и типовым, как девятиэтажные дома ближайшего района Рекинцо: надо было нарисовать голубя с выпирающей вперед грудью, за которым пылал факел с тремя языками пламени (жутко напоминавший светильник американской статуи Свободы), ниже его рукоятки должна была сиять аббревиатура «МВО» (Московский военный округ), а слева и справа от неё года службы «1982-1984».
На мой взгляд будущая татуировка символизировала не период исполнения священного долга перед Советской Родиной, а срок отбывания наказания в исправительно-трудовом учреждении. Но, тогда была такая мода. В гарнизоне почти все поклонники тату кололи на левое плечо эту, одну и ту же картинку, по идиотскому стадному принципу. И в бане выглядели, как коровы со стандартным тавро в том же стаде.
Нарисовать-то нарисовал очень даже хорошо и удовлетворённый своей работой вышел на крыльцо казармы перекурить… Лучше бы и не возвращался. Потому, как вернувшись сдуру вмешался в творческий процесс, в котором не смыслил ни шиша!
Фёдор, высунув от напряжения и усердия язык тремя связанными ниткой иголками добросовестно колол переведённый рисунок снизу вверх, периодически окуная их в колпачок с черной тушью. И тут в эту процедуру влезло инфернальное существо – шайтан, избрав меня (тогда ещё некрещённого) своим нечестивым орудием!
- Кто же так колет? – снисходительно усмехнулся я, - Всё же заливает, что ты там наколол? Ни шиша не видно! Колоть надо сверху вниз!
К сожалению, обычно упрямый Федя счёл мою дурацкую насмешку как руководство к действию и начал колоть сверху. Теперь тушь потекла вниз, заливая рисунок. И хотя начинающий кольщик усердно её подтирал, когда он закончил, мы ахнули!
Лучше всего получился факел, его действительно испортить было сложно. Зато голубь преобразился в курицу готовую отложить два десятка яиц: вместо выпирающей вперёд груди у него образовался беременный живот. Но и это были ещё не все «огрехи». «МВО» превратилось в «МВД», а годы службы… Согласно этим датам, наколотый боец был рекрутирован ещё при Петре I, а демобилизован в период войны шестой коалиции против Наполеоновской Франции и её союзников в 1814 году!
Воин, узрев наши вытянувшиеся от страха рожи трепеща подошёл к зеркалу, с надеждой заглянул в него, но надежда так и осталась химерой. Он раскрыл рот, какое-то время глупо созерцал на наш «шедевр», потом зарыдал, подхватил гимнастёрку с пилоткой, поясным ремнём, швырнул нам смятые десять рублей и с грохотом, как ПТУРС вылетел из каптерки, а затем из казармы!
А мы молча сидели и тупо таращились друг на друга.
- Неловко вышло, - начал я, - знаешь Федя, эти деньги взять не могу. Работу мы не сделали, напортачили. Тут, конечно, я виноват – сбил тебя с пути истинного…
- Да и я хорош! – поддержал меня в самокритике Федя, - Но, ведь в первый раз колол… Исправить бы надо…
- Надо безусловно! Только как? Мы точно не справимся, к своим автобатовцам соваться не советую, как засмеют, так и будут ржать до твоего увольнения в запас… Давай вот что сделаем: у нас в роте есть хороший кольщик – Вася Билунка, он всех наших переколол и половину ваших. Тащи этого охламона обратно, может, что и получится.
Пока Федя искал, нашёл и привёл зарёванного сослуживца, я поймал рядового Билунку и вкратце объяснил ему суть дела.
Взглянув на творение наших рук, Вася покачал головой, присвистнул, потом что-то скалькулировал в своей башке и объявил цену вопроса: двадцать рублей, дешевле не получится, тут работы… просто непочатый край! Это же не наколоть, а полностью переделать всю картину, устранив наши «художества».
Вздохнув, мы вручили Васе «честно» заработанный червонец и тут же скинулись ещё по пятёрке на искоренение профанации. Потом Вася, матерясь и присвистывая два дня переделывал это безобразие. Но с работой справился на пять с плюсом. Всё-таки он был профессионал!
Так мы не только ничего не заработали, но и налетели на существенные расходы. На ровном месте. Очередной Федин прожект оказался нежизнеспособен, хотя и с моей «подачи». С тех пор в жизни не лезу в те вопросы, в которых ни хрена не понимаю. Только туда в которых – корифей!