«Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои —
Пускай в душевной глубине
Встают и заходят оне
Безмолвно, как звезды в ночи, —
Любуйся ими — и молчи.
Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймет ли он, чем ты живешь?
Мысль изреченная есть ложь.
Взрывая, возмутишь ключи, —
Питайся ими — и молчи.
Лишь жить в себе самом умей —
Есть целый мир в душе твоей
Таинственно-волшебных дум;
Их оглушит наружный шум,
Дневные разгонят лучи, —
Внимай их пенью — и молчи!..» - Ф.И. Тютчев
Прежде всего… создается впечатление, что уважаемый Ф.И. сам не читал или не понял того, что написал, в противном случае он бы порвал этот стих или спрятал его в стол до осмысливания. Потому, хотя бы, что сам никак не намерен следовать своему же правилу/совету. Впрочем, это могло быть лишь назидание бестолковому собеседнику, дескать , ты всё равно ничего путного сказать не сможешь. С одной стороны, Ф.И. настоятельно рекомендует собеседнику «Молчи – за умного сойдёшь», с другой же Ф.И. вкладывает в грядущее молчание своего собеседника такие Высоты/глубины и вихри мыслей и чувств, какие, несомненно, должны польстить ему.
И все было бы ничего, если бы центральная фраза не перечеркивала как выше, так и ниже написанное. Получается, что ложь всё, что написал Тютчев в этом стихотворении или даже не только в этом.
Совсем не одно и то же, не совсем отточенное изложение мысли и ложь, так как ложь – это всё-таки намеренное искажение фактов. Но во лжи можно уличить лгущего, а неточностью изложения мысли может быть удручён только автор этой мысли, и даже не столько неточностью изложения, а невозможности ДЛЯ НЕГО изложить свою мысль абсолютно ясно и доходчиво. Причин же тому может быть несколько, бедность словаря, например, говорящего или слушающего. Ложь… ложью может быть и то, что слушатель склонен считать ложью вне зависимости от правдивости говорящего. Разве вы не знаете людей, чьи любые слова вызывают отторжение? Но ведь есть и люди, которым вы верите, даже неоднократно убедившись в их лживости!
Призыв Ф.И. мог быть адресован, например, камню – в таком случае он достиг своей цели! А вот с человеком всегда трудности – он всё равно будет говорить пытаться выразить свои мысли и чувства, вопреки настояниям Тютчева.
Надо бы заметить, что сбивчивая речь, может сказать о человеке много лучше и лучшего, чем выверенная по словам и обертонам. Вопрос часто не в спикере, а в слушателе. Разве невозможно такое, что на полный сумбур женщина скажет: «Дурачок, я тоже люблю тебя», а в ответ на целую поэму, выдержанную в лучших традициях, последует категорический отказ?
Вольно или невольно, Ф.И. говорит о том, что у него нет контакта с душой того, кем он хотел быть понят, что в их общении не было того, о чем говорят «понимают друг друга с полуслова, с полу-взгляда», что как ни пробивайся он к уму, душе, сердцу этого человека, из этого ничего не выйдей, так как находятся они в противофазе. Кроме того Ф.И. отказывает собеседнику в способности домыслить невысказанное.
Не следует, конечно, исключать и того, что сия рекомендация была изготовлена по конкретному поводу для конкретного человека, но почему тогда люди, не ведающие ничего об этом поводе и этом человеке, декламируют этот стих, как откровение? Еще когда было сказано: «Молчи под розой» или более объемлющее: «Молчание золото» или «Ищешь –молчи, нашёл – молчи, потерял - молчи»! Всё это в той или иной степени касалось мира материального, но в межличностном общении молчание не лучший помощник, как и, впрочем, и болтливость – и то, и другое хорошо в меру. Разве в вашей жизни не было случая, когда излишняя откровенность собеседника не приводила к разочарованию в нём? Вы не теряли интереса к человеку из-за его искреннего, но никак не согласующегося с вашим мировоззрением, заявления или гифа?
И почему себя надо выражать именно и только словами? Вот, например: г-н Волконский показал, что ему воздушные замки и бонапартистские замашки дороже и интереснее, не только присяги, данной царю и Отечеству, но и благополучия семьи. А г-жа Волконская своими поступками показала, что благополучие семьи ей дороже собственного комфорта и удобства, что данные ею святые обеты не следует нарушать, а «в печали и в радости, в богатстве и бедности» для нее не просто красивый речитатив, а жизненное кредо.
Мне кажется, что вместо, по крайней мере, кажущегося мне, «слушать сюда*», поэту следовало бы предлагать беседу, приглашать к раздумью. Ф.И. же, как не поставил ни одного вопроса, на который стоило бы искать ответа, так и не ответил на вопросы, которые могли быть у читателя. Только продемонстрировал свое смятение и чувств, и мыслей. А зачем?
P.S. Ни в коей мере не претендую на роль наставника или кого-то в этом роде, просто излагаю своё мнение и вполне допускаю, что в какой-то мере Ф.И. мог предвидеть такую реакцию и, может быть, желал её, а может и нет.
P.P.S. А может это была рекомендация поэту-конкуренту? Тогда всё сходится! ...а ещё этот стих мог бы быть вариантом ответа... Онегина Татьяне!
_________________________
*- а ещё: «Я уже писал об этом пять лет назад! Вы, разве не читали? Ну что же Вы, батенька, там всё сказано!»