Морис д’Эльбе, оказался прав. Потери армии Святого Сердца оказались весьма значительными. Площадь перед ратушей была вся усеяна трупами. Убитые с нашивками горящих сердец на одежде… Жанна проходила мимо и прижав ладонь к губам, со слезами на глазах смотрела на все эти мертвые тела, последствия прошедшего жестокого боя.
- Боже, Лоран… - сколько мертвых… - тихо проговорила она, сжав его ладонь.
Попадались и убитые, одетые в синюю форму с трехцветными нашивками. Их тоже было довольно много. Республиканцы. Жанна опять вспомнила про Рене и остановилась, вытирая рукой слёзы.
- Упокой Господи их души… - прошептала она. – Эти республиканцы… это ведь всё один народ, французы. Как же это страшно…
- Мы с ними давно уже не один народ, - резко бросил ей Лоран. – Эти люди забыли порядок, короля. Они отреклись от Бога. Они несут Франции разрушение и хаос. Не жалей их, Жанна. Они сами выбрали свою смерть.
В его голосе Жанна услышала ожесточение, которого раньше не было.
Лоран хотел сказать что-то ещё, но неудачно шевельнул рукой, и его лицо исказилось от боли.
- Лоран! – воскликнула Жанна, - тебе надо срочно сделать перевязку. Пойдем обратно, в дом, – она потянула его за здоровую руку.
- Пустяки… - пробормотал Лоран. – Кровь уже почти не идет.
Но повернулся вслед за ней. В этот миг откуда-то с другого конца площади послышались радостные крики. Прислушавшись, Жанна услышала и голос Мориса д’Эльбе, который резким голосом отдавал какие-то распоряжения.
- Пойдем, посмотрим, что там, Жанна, - проговорил Лоран.
Подойдя ближе, они увидели то, что вызвало приступ радости солдат. Точнее – кого. Это был худощавый человек лет тридцати, с русыми волосами до плеч, одетый в синюю форму республиканца. Он стоял согнувшись, зажав рукой левый бок, куда, вероятно, был ранен. С двух сторон от него стояли солдаты армии Святого Сердца, а напротив – месье д’Эльбе, лицо которого выражало откровенную радость.
- Большая удача, де Гриз, - проговорил он, поймав вопросительный взгляд Лорана. – Сам неуловимый республиканец, гражданин Жюстис, как он сам себя называет. Он же Этьен де Герен собственной персоной. Оказался жив и взят нами в плен.
Гражданин Жюстис с презрением взглянул на д’Эльбе. Затем перевел взгляд на Лорана. Взгляд его серых глаз был жестким и острым, как клинок.
- Лучше убейте меня сразу! – бросил он, сплевывая кровь на серые камни мостовой.
- Убить вас мы еще успеем, де Герен, - ответил ему д’Эльбе. – Но перед этим вас, разумеется, допросят.
- Пустая трата времени, - еще более презрительно проговорил пленный. – Я все равно ничего вам не скажу.
Проигнорировав его слова, Морис д’Эльбе кивнул двум солдатам, стоящим по бокам от пленного:
- Отведите его в ратушу, перевяжите рану и через полчаса приведите ко мне для допроса.
Грубо толкнув пленного в спину и нацелив на него ружья, солдаты повели его в сторону ратуши.
- Де Герен… - пробормотала Жанна, повернувшись к Лорану. – Значит, он дворянин?
- Да, мадам де Гриз, - слегка улыбнулся ей Морис д’Эльбе, услышавший её вопрос. – Бывает и такое. Этот человек – дворянин и самый настоящий предатель. Как вы уже поняли, воевал он на стороне республиканцев. Более того, он уже давно является их командиром. Вообще, этот де Герен весьма популярен в наших краях и долгое время был неуловим, нанося нам при этом весьма ощутимые потери. Но, как видите, сегодня нам повезло. Неуловимый гражданин Жюстис оказался в наших руках.
Он повернулся к Лорану:
- Де Гриз, мне хотелось бы, чтобы вы присутствовали при его допросе.
- Но… - стушевался Лоран. – Почему именно я? Какая от меня польза?
- Не задавайте лишних вопросов. И пойдемте, - бросил д’Эльбе. – Вы все узнаете позже.
А вы, мадам – он взглянул на Жанну, - пойдемте тоже. И перевяжите пока рану вашего мужа.
Жанна кивнула, следуя за мужчинами, направившимися к ратуше.
Допрос де Герена проходил не там, где д’ Эльбе допрашивал раньше Лорана с Жанной, а на этот раз – в небольшой комнате, где раньше, вероятно, было что-то вроде канцелярии или библиотеки. Лоран, стоявший у двери вместе с ещё одним солдатом, обратил внимание на два больших шкафа, полностью заполненных книгами. У стены располагался одинокий стул. У окна – стол, за которым уже сидел Морис д’Эльбе, в ожидании гражданина Жюстиса. Через несколько минут тот появился в сопровождении конвойного и сел на указанное ему место, глядя на д’Эльбе холодно и презрительно. При всей своей неприязни к республиканцам, Лоран не мог не отметить выдержки, с которой держался этот человек. И неожиданно он почувствовал к нему даже что-то вроде невольного уважения.
- Ну что ж, приступим к вашему допросу, де Герен. - начал Морис д’Эльбе, выдержав небольшую паузу. – Удостоверять вашу личность, полагаю, не будем. Она и так всем здесь достаточно хорошо известна. Приступим сразу к делу.
Гражданин Жюстис молчал, сжав губы и глядя куда-то в одну точку перед собой.
- Ваш отряд почти весь уничтожен, - продолжал д’Эльбе. – Вы проиграли, гражданин Жюстис.
Он особенно четко выделил слово «гражданин».
- Что вам нужно от меня? – глухим голосом произнес де Герен.
- Всего лишь информация о численности и расположении республиканцев в Кане. Вы не можете этого не знать. Предлагаю рассказать всё подробно. И в этом случае…
- В этом случае – что?! – резко оборвал его пленный. – Вы великодушно даруете мне жизнь? О да, я слышал прежде целые сказки про то, как вы, д’Эльбе, отпускаете пленных, предварительно прочитав им молитву о христианском смирении и любви к ближнему.
Он усмехнулся и замолчал. В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь хриплым дыханием де Герена.
Лоран посмотрел на д’Эльбе и увидел, как на скулах того заиграли желваки. Он прошелся по комнате тяжелым шагом, заложив руки за спину. Затем остановился прямо перед пленным.
- Я всего лишь предлагаю вам, де Герен, вспомнить о вашей дворянской чести, - бросил он ему, не без презрения глядя сверху вниз. – Если вы, конечно, ещё хоть немного помните, что это такое…
- Дворянская честь? – медленно повторил за ним пленный. Он пошевелил связанными за спиной руками и вдруг, подняв голову, неожиданно рассмеялся в самое лицо д’Эльбе:
- Я предпочитаю честь свободного человека. Рожденного свободным просто потому, что он человек. По неотъемлемому праву, которое даровано ему самой жизнью и Декларацией прав Французской республики. Но вы, вероятно, и не знали никогда что это такое – быть действительно свободным. Вы погрязли в своих окаменевших сословных предрассудках, в своей мифической чести, которая на деле не стоит ни черта! Можете делать со мной что угодно… но я ничего не скажу вам больше.
Последние слова гражданин Жюстис процедил презрительно, сквозь зубы.
- Что ж, очень печально, - после небольшой паузы ответил Морис д’Эльбе. – Вы сами не хотите себе помочь. Хорошо, пусть будет так.