Осень 1956 года.
В декабре 2019 года я попал в поселковую больницу. Разменял уже девятый десяток, и время настало не избегать больничных коек. Обострился остеохондроз и дал о себе знать. В середине ноября, после охоты вышел на трассу из палатки. Пока ждал попутной машины, промёрз до костей, и это не прошло даром.
Больница находилась в Тулагинах, в двадцати семи километрах от города Якутска. Мне здесь понравилось. Одноэтажное здание. Чисто, уютно, народу мало, и тишина. В городе, если прислушаться, стоит какой-то постоянный гул. Мы привыкли к этому, и его не замечаем. А здесь, как не прислушивайся, нет ни гула, ни шума. Такая идиллическая картина за окном.
Палисадник с берёзками и лиственницей, дальше улица. Я лежу и смотрю в окно. Очень редко увижу прохожего, или проезжающую машину. Обслуживающий персонал очень вежливый и внимательный. Заведующая Трифонова Наталья Николаевна, она же и лечащий врач. Очень внимательно выслушивает больного, объясняет какие процедуры и лекарства назначает принимать. Очень душевный и внимательный человек.
Кормят очень хорошо. Видимо соблюдают все пропорции и нормы продуктов, положенных по нормам. Мясо столько во вторых блюдах, что удивляешься такому количеству. Масло на порцию так много, что мне это сразу бросилось в глаза. Его хватает, чтобы намазать толстым слоем на два, три ломтя мягкого, душистого белого хлеба. Только этим одним блюдом, хлеба с маслом можно насытиться. В сладком компоте, киселе, густом чае достаточно сахара, и пьются они с удовольствием. Лёжа в палате на меня нахлынули далёкие воспоминания.
Шестьдесят пять лет назад эта село называлось Тулагино-Кильдемцы. В двух километрах перед ним небольшое село Сталино. А в двух километрах за ним колония с заключёнными. В Тулагино-Кильдямцах жил мой дядя Малыгин Пётр Савельевич, и работал начальником почты. Жена его Малыгина Таисия Павловна работала телефонисткой и почтальоном. У них было пятеро детей, два мальчика и три девочки. Дядя Петя был страстным и удачливым охотником, очень хорошо стрелял из ружья.
Мальчишкой я часто приезжал к ним и проводил там беззаботное детство. Рыбачил, охотился, бродил по острову и подстрелил на озерке первую утку.
Почта располагалась в небольшом домике. Прямо за почтой было чистое поле, куда мы с их старшим сыном Виталием ходили ловить евражек. А прямо через дорогу протекала протока, в которой мы купались. В жаркое лето она местами пересыхала, и можно было ходить на остров. Дальше, за островом, протекала река Лена.
Поздней осенью, в последних числах сентября, мы с дядей Петей на велосипедах поехали в Капитоновскую падь охотиться на зайцев. Это километров семь от нашего села. В начале подъёма в гору оставили возле дороги велосипеды и пешком пошли в лес. Погода стояла прекрасная. Светило солнце, осень раскрасила лес в различные цвета. Здесь и красные, жёлтые, коричневые, среди этого разноцветья выделялись тёмные ели и зелёные сосны.
Охота у нас, что-то не заладилась, хотя и стояла отличная погода, зайцы уже побелели, и их хорошо было видно. Может быть, кто-то успел пройти перед нами и разогнал зайцев, а может быть, нам просто не везло. Подстрелив трёх зайцев, решили возвращаться домой. Время уже послеобеденное, ноги натруженные, находились по лесу достаточно. Постарались прямиком выйти на дорогу, и зашагали по ней к нашим велосипедам.
Петляя по лесу, дорога вышла на открытое место, откуда открывался широчайший простор. Мы остановились полюбоваться, открывшейся перед нами картиной. Под горой простиралось поле, дальше село Капитоновка, с его небольшими домишками. За ним тянулись острова, пронизанные голубыми лентами проток, а потом и сама река Лена. Противоположный берег тянулся высоким берегом, местами с песчаными обрывами. Красотища! Как говорится, живи и радуйся. Полюбовавшись на живописную картину, мы тронулись дальше.
Пройдя немного, заметили старое поваленное дерево слева от дороги. Подойдя ближе, увидели, что рядом с ним лежит, скорчившись, как ребёнок, человек. Это был сухонький старичок. Его морщинистое лицо выражало глубокую скорбь. Казалось, что он прилёг отдохнуть и безмятежно заснул. Когда мы остановились и стали разглядывать его внимательно, нас охватила оторопь. Человек не двигался, лежал на боку, и грудь его была обращена к дереву, на котором он сидел. Рядом лежало одноствольное ружьё, как будто его небрежно бросили на землю. Зайдя со стороны, откуда была видна грудь, мы увидели, что в районе сердца одежда была разорвана и окрашена кровью. На земле в этом месте тоже было много крови. О, это было страшное зрелище, и мы в оцепенении осматривали его.
Заметили якутский нож, воткнутый в дерево и рогульку из берёзы, оструганную ножом, валявшуюся рядом с телом. Примитивный вещмешок, сделанный из мешка и верёвок вместо лямок. Сопоставив всё увиденное, сделали вывод. Человек сам застрелил себя. Что-то не жилось ему на этом свете. Берёзовая рогулька была такой длины, чтобы сидя, держа её в руке, можно было достать ей до спускового крючка одноствольного ружья, опёртого в землю и обращённого в область сердца. Почему-то, чтобы лишить себя жизни он решил выстрелить себе в сердце. Без особого приспособления сделать это было сложно. Дядя Петя узнал этого человека, и назвал его Иваном. Сказал, что у него тяжёлая жизнь. Единственная дочь его сильно обижает, часто выгоняет из дома.
Иван собирался на охоту. Наступила осень. Воздух становился прозрачным и чистым. Лёгкий ветер нёс обрывки паутины, и она попадала на лицо, легко щекотав его. Конец сентября. Наступало время охоты на зайцев. Можно было успеть поохотиться на них, когда они уже стали совершенно белыми. Ещё неделька, выпадет снег, и их уже трудно будет найти.
Приготовил нехитрую еду, десяток патронов, свою одностволку. Сколько с ней за долгую жизнь было добыто дичи, никогда она не подводила своего хозяина. Смастерил рюкзачок из мешка из-под картошки. Положил в углы мешка небольшие, короткие палочки, чтобы не соскальзывали привязанные концы небольшого куска верёвки, выполняющую роль лямок. В этот примитивный рюкзак уложил всё, что приготовил с собой для охоты. Из средней части верёвки сделал петлю и затянул ею верх мешка. Получилась удобная торбочка для переноса небольшого груза. Хотя и ныли старческие суставы, побаливала поясница, но собираясь в поход, в лес, предвкушая окунуться в родную стихию, позволяло ему не замечать этого. Иван надел небольшую курточку, водрузил на плечи вещмешок, ружьё и вышел на дорогу, ведущую в лес.
Миновал последние дома деревни, пересёк дорогу на Кангалассы и по просёлочной дороге стал подниматься в Капитоновскую падь. Ярко светило солнце, но оно уже не грело так сильно, как летом. Дул прохладный ветерок, освежая старческое лицо. Впереди виднелся лес, к которому стремился Иван. Дорога начала подниматься в пологий подъём. В молодости он не замечал этой дороги в гору. Сейчас же он почувствовал, что идти стало труднее, пришлось, несколько раз остановиться и передохнуть. Иван осилил половину подъёма до леса, когда поравнялся со сваленным старым деревом справа от дороги. Дерево лежало уже давно, и путники присаживались на него, чтобы немного отдохнуть. Иван тоже решил здесь перевести дух. Снял вещмешок, облокотил ружьё на дерево и сам присел рядом. Вытянул ноги, расслабил спину, и по всему телу разлилось облегчение.