О СЕБЕ И СВОИХ ТОВАРИЩАХ ИЗ КРОНШТАДТСКОГО ПОЛКА, КОТОРЫЙ ПОНЁС ТЯЖЕЛЫЕ ПОТЕРИ В ДЕКАБРЕ 1918 ГОДА, РАССКАЗАЛ МОРЯК АЛЕКСАНДР САВОСТЬЯНОВ
О морском Кронштадского полку, который в ноябре 1918-го стоял в нашем городе и понёс большие потери в декабре того же года у деревень Верхние и Нижние Исады (в настоящее время - на территории Берёзовского района), написано немало, в том числе и на страницах нашей газеты*. В 2008 году увидела свет документальная «Книга Памяти моряков 1-го Кронштадтского полка» (авторы - краеведы Илья Козлов из с. Березовка и Татьяна Иванова из г. Кронштадта), где напечатаны списки моряков (1993 человека), которые в 1918 году отправились из Петрограда на Восточный фронт. Публикация имела интересное продолжение: нашлись воспоминания одного из моряков полка – Александра Тимофеевича Савостьянова, участника тех трагических событий.
ПОМОГ АДМИРАЛ НОВЫЙ
Татьяна Иванова опубликовала «Воспоминания Натальи Савостьяновой о деде» (http://www.proza.ru/2017/05/21/1844), рассказав в предисловии, как они к ней попали:
«В своих публикациях я не раз обращалась за помощью к кронштадтцам, краеведам, историкам. Просила откликнуться людей, в чьих семьях сохранились воспоминания, документы о дедах, числившихся в составе 1-го Кронштадтского полка и принимавших в 1918 году участие в сражениях на Урале. И вскоре в редакцию "Морской газеты", где я работала в те годы, обратился адмирал флота Борис Гаврилович Новый. Сам он приехал из Пушкина (Царского Села), но у его сестры, проживающей в городе Павловский Посад Московской области была знакомая женщина, дед которой сражался в 1918 году во
2-м батальоне 1-го Кронштадтского полка. Звали деда Александр Тимофеевич Савостьянов. В списках он числится под № 47. Из всего батальона в живых чудом остался только он… Внучка деда Наталья Савостьянова опубликовала его дневник, в котором он подробно описывает все события тех далеких лет… Его книжечку, с этой бесценной для меня информацией, мне подарила и Наталья».
«42 ГОДА Я ПРОЖИЛ БЕЗ НОГ»
Теперь каждый, как и я, при желании может прочесть этот дневник. Скажу немного о личных впечатлениях. Это незамысловатый рассказ о своей судьбе простого человека, который, в 25 лет оставшись без ног, не утратил любви к жизни. Перед глазами сразу же встают герои произведений Джека Лондона («Жажда жизни»), Николая Островского («Как закалялась сталь»), Бориса Болевого («Повесть о настоящем человеке»)...
«Я хотел бы описать всю свою жизнь, - пишет Александр Тимофеевич. - Детство, военную службу и в плену у белых. Написать я это хотел не для печати, а для своих близких: внучат и внучек, племянников и племянниц, которых у меня много. Написать правдиво, так, чтобы можно было проверить. Но я никогда не писал, я не писатель, и образование у меня низшее, 3-х классное, да это и так каждый поймет по моему письму, по моим ошибкам.
Но близкие исправят мои ошибки в знак уважения к моему возрасту, из которого 42 года я прожил без ног. Вдумайтесь глубже, представьте себя на моем месте - и вам будет понятно.
Я решил писать с последнего - "В плену у белых", а "Детство" и "Военная служба", если будет можно, напишу после.
Все люди, а также селения местности, которые будут встречаться здесь, будут называться своими именами, и вымышленного имени или названия я употреблять не буду. Писать буду в постели, к которой я прикован тяжелой болезнью».
Александр Тимофеевич успел написать лишь главу «В плену у белых» (датировано – «12.10.1960»), а вскоре после этого, 26 апреля 1961 года, его не стало.
«ПОЛК ОСТАНОВИЛСЯ В КУНГУРЕ»
В Кронштадт, где шло формирование полка, Александр прибыл в 1918 году. До того времени служил на Балтийском флоте – подводником. В полк записался добровольцем, его зачислили в службу связи. О дороге до Кунгура он не пишет ничего, о пребывании в нашем городе – всего одна строчка:
«В ноябре месяце наш полк остановился в г. Кунгуре».
ИЗ КУНГУРА - В ИСАДЫ
Чуть подробнее, с датами (он называет числа по старому стилю календаря, видимо, не привык к новому стилю, который был введён с 1 февраля 1918 года – В.О.) Александр описывает путь из Кунгура в деревни Верхние и Нижние Исады:
«Через несколько дней 1-й батальон был направлен в деревни Верхние и Нижние Исады. Наш 2-й батальон, в котором был и я,- в д. Сосновку. Нам стало известно, что
1-й батальон жестоко отражает атаки противника. 30 ноября (13 декабря по новому стилю – В.О.) 2-ому батальону было приказано идти в подкрепление 1-ому батальону в д. Верхние и Нижние Исады, куда мы и прибыли ночью».
«КРАСНЫХ В ПЛЕН НЕ БРАТЬ»
Александр называет число погибших моряков – 850, что не расходится с данными историков (от 500 до 1000). Называет пофамильно девятерых из них, что покоятся в братской могиле, над которой в 1961 году был воздвигнут памятник. Говорит о причинах трагедии: «Застали нас врасплох… была измена. Мы жестоко сражались, и победа была бы за нами, если бы это было днём. Но силы были неравные. Как после стало известно, мы были окружены пятью полками белых». Ещё одна причина больших потерь среди моряков: у белых был приказ – «красных в плен не брать».
Об этом приказе он узнал из разговора белых возле штаба, куда его привёз крестьянин Александр, нашедший его в лесу:
«…Нас окружили солдаты и стали расспрашивать.
- Вот,- говорят,- сколько закололи здоровых, а этого, совсем обмороженного, придётся оставлять».
Александр, спасшись 13 декабря от смерти, находился в лесу шесть дней (!). Стояли сильные холода, и он, будучи ранен, отморозил обе ноги – они у него не гнулись уже в избе крестьянина Александра из деревни Курбаты, где он провёл ночь. А в штаб Александр привёз моряка потому, что его сын служил у белых.
ПРИКАЗ ПРИКАЗОМ, НО…
Да, приказ «Красных в плен не брать» был жестоким, но его не всегда выполняли. Об этом говорит рассказ моряка Мальцева, соседа Александра по палате в госпитале:
«Его хотели заколоть возле дома, он вырвался и со всех сил побежал во двор. Было уже темно, он на что-то налетел, думал, что на столб, оказалось, что на белого солдата. Тот схватил его и вывел на улицу, велел заколоть, а у ворот уже разошлись, остались двое. Один говорит: "Коли!" Другой говорит: "Ты коли, у меня уже штык погнулся". И оба пошли прочь, а ему сказали: "Соображай". "Тогда,- говорит,- я убежал в другой двор и спрятался".
В ГОСПИТАЛЕ У БЕЛЫХ
Красный моряк Севостьянов провёл в плену более шести месяцев, до освобождения Екатеринбурга красными в июле 1919 года. Четыре месяца лежал в госпитале на 1200 коек (находился в здании бывшей женской гимназии), где ему ампутировали обе ноги, потом – в лагере для военнопленных.
Добрыми словами вспоминает он хирурга доктора Донисеевича: «Лет 40, энергичный, красивый мужчина с черной выразительной бородкой... Для нас, красных, он много сделал хорошего».
И медицинский персонал не делил больных на красных и белых. Вот один из характерных эпизодов, случившийся в эвакуационном госпитале, сразу же по приезде в Екатеринбург:
«Сестра подошла к койке, которая рядом со мной, на ней лежал больной, накрытый одеялом с головой. Сестра открыла одеяло, долго смотрела в лицо. "Мальчик, - сказала она,- открыв совсем одеяло,- что у тебя вся рубашка в складках полна сухой крови, а ты молчишь". Он ответил: "Я красный». Она говорит: "Да мне всё равно", - и стала снимать с него рубашку. Принесла чистую рубашку, надела на него, спросила: "Как тебя зовут?" Он сказал: "Костя".
До апреля 1919 года лежал Александр в госпитале, и, по его словам, красным там «было неплохо. Если что-либо жители города Екатеринбурга приносили больным, то санитары всегда направляли в нашу палату. Особенно это было на Пасху. Куличей и яиц у нас было вдоволь».
«ГЕНЕРАЛЫ ГАЙДА И НОКС ЗАХОДИЛИ…»
А однажды в палату, где лежали красные моряки, зашли «белые» генералы. Вот как это было:
«Против госпиталя была площадь, на этой площади был смотр чехословацких войск. Им было преподнесено английское боевое знамя, его привёз английский генерал Нокс. После смотра генерал Нокс и чехословацкий генерал Гайда осматривали госпиталь, заходили и в нашу палату. Конечно, они не знали, что мы красные, но это было. Быстро вошли и ушли».
И СТРЕЛЯЛИ, И КОЛОЛИ
Как настоящий фронтовик, Александр сдержан в описании трагических событий. Но из его рассказов о товарищах, которые тоже попали в этот госпиталь, можно представить ужасные картины расправ над моряками.
«Раненые и обмороженные нашей палаты были следующие. Костя, его кололи там, где горела кладь, зажжённая белыми в Верхних Исадах, и прикладом его свалили в прогоревший уже костер. Одну ногу он сжёг до основания, её ампутировали… У Абрамова три штыковые раны в живот, обе ноги ампутированы… Бурашников - без обеих ног, Акимов - ампутированы обе стопы и на теле одиннадцать штыковых ран, колотых драгунским трехгранным линейным штыком. Этот штык, да при таком морозе, становится обеззараженным, не так опасен, как штык японской винтовки. Вот отчего Акимов остался жив…»
СМЕРТИ ВОПРЕКИ
Ранее мы, ссылаясь на историка Игоря Капцуговича, писали, что 19 декабря 1918 года из Кунгура в Петроград уехали остатки Кронштадтского полка – 372 человека. Благодаря воспоминаниям Александра Севостьянова мы теперь знаем, что выживших моряков было больше. Сам Александр Тимофеевич вернулся в родные места после освобождения Екатеринбурга от белых. Ехал с большими трудностями через Казань, Нижний Новгород, Москву. В дороге заразился тифом, и в Казани «болел месяца полтора. И всё время был без сознания». И всё же выжил. Создал семью. И написал воспоминания. Жаль, что не успел завершить начатое. Не успел узнать, что в 1961 году на месте братской могилы моряков, между деревнями Верхние и Нижние Исады, где покоятся его товарищи (он называет по именам около десяти человек) был установлен памятник…
На снимке:Памятник морякам-кронштадцам, товарищам Александра Савостьянова, который оставил нам воспоминания о трагических событиях в декабре1918 года
Фото: Владислав Одегов