Каждое утро прогулка в Лес. Пишу это слово с прописной буквы, потому что... Впрочем это мое личное отношение. Зачем вам это знать...
Для меня это потребность, как в общении с другом...
Здесь, Лес разрезан пополам проложенным нефтепроводом. В прошлом году с этой полосы были удалены все деревья. Это произошло прямо на наших глазах. В начале прошлись люди с бензопилами, следом трактор, который толкал впереди себя огромный вращающийся винт, который просто пережевывал всё что попадала на его пути. Не удалось защитить даже маньчжурский орех, который по осени радовал нас своими яркими большими парными листьями, похожими на рыбок застывшими в любовном поцелуе...
После "чистильщиков", от дерева осталось три пенька.
Я закрасил спилы акриловой краской. Прошел год и из под земли в рост человека появились молодые побеги маньчжурского ореха.
Выжил... Подумал, вот так и человек, должен после всех утрат, осознавать, что если он остался жив, всё можно начать сначала...
По нефтепроводу стоят заброшенные дачные участки с маленькими домиками. Многие из них заброшены, несколько заняли люди, которые оказались по разным причинам без своего жилья. Обычно здесь никто надолго не задерживается. Но двое человек живут здесь уже семь лет...
Подхожу к их домику. Что это? Под старой яблоней утоптана площадка и много крови... Первая мысль, кто-то из гостей привез домашнее животное и здесь освежевали. Знаете, как в деревнях это делали раньше. Зрелища не для чувственных.
Длинный нож, крик животного. Предсмертное судороги. потом если животное небольшое, подвешивают за задние лапы к толстой ветки дерева и снимают шкуру...
- Что тут у вас произошло? - спрашиваю я у христианина Вараввы (такой он взял себе псевдоним)Откуда у вас в ограде столько крови?
- Пельменя, отвечает Варавва,- загрызли две другие собаки. Пушок и еще один чёрненький. Они объединились вдвоём против одного...
"Пельменем" звали старого безобидного кобелька, кучерявого, которого если бы не собачья голова и холст, можно было бы принять за барана. Всегда , когда бы я не появлялся, он спешил навстречу приветствовать меня, виляя хвостом.
Мне не нравилось. что его звали "Пельменем". Я переименовал его "Племенем".Было приятно осознавать, что ты можешь погладить голову "Племени"
Его не стало.
-Я слышал, как он хрипел,- рассказывает Варавва. Потом добавляет: -Жалко, хороший был пес...
Эти собаки не его, а соседа ветеринара, с которым он старается избегать каких-либо форм сотрудничества. Между их участками практически нет границ, поэтому собаки, которых выпускали из вольеров могли бегать всюду...
-Алексей(хозяин соседнего участка),- продолжает рассказывать Варавва, хочет оштрафовать Василия (нанятого им рабочего) за то, что тот слышал звуки собачьей драки, не подошел и не разнял...
Я слушаю христианина Варавву и думаю, а почему ты не вышел из своего домика и не разогнал сцепившихся собак?
Варавва всё время разговаривает по чату с верующими , всё время вдохновляет всех читать Библию и уверовать в Иисуса Христа...
Я думаю, и в тот момент когда погибал Племя, он разговаривал с кем-то о Боге...
Как-то это было странно. Впрочем потом это прояснилось...
- Еще два дня назад, продолжает Варавва,- у Веры (его духовной сестры), которая живет рядом с его домиком в землянке) умерла ее любимая кошка Мамзель, которая заменяла ей ребенка. У Веры никогда не было своих детей...Мамзель относили ветеринару, там она и умерла. Нам сказали, что скорее всего было отравление...Она (Вера) тоже чувствует в последнее время себя плохо, часто впадает в обморок. Я думаю,- здесь Варавва делает артистическую паузу... - Если с ней что-то случится и ее не станет, мне будет одиноко. Мы вместе уже семнадцать лет...
Я знал, что он лжет, а знает ли он сам об этом?
Для Вараввы у животных нет души, а людям не уверовавших в Иисуса Христа нет спасения. И в этом он прав, только речь идет здесь не о словах, а о состоянии.
Я вспомнил, как в деревне Данилова, после похорон одной женщины, через неделю нашли мертвой её любимую собачку. Собачка вырыла в могиле нору, где добровольно и умерла...
Мы оба подошли к вывороченному корню дерева, где закопано тело Племени. Постояли. Я сказал: вот существо, которое перешло границу этого мира и может стать частью какого-то большого мифа...
С неба сыпал мелкий снег, такой мелкий, что казалось нас накрыло облаком...
Я не понял своих слов, сказанных о мифе, а Варавве это было не интересно. Он никогда не считал, что у животных есть душа…
Мне бы тоже молчать… Заговорил об идее, разработать методологию благодаря которой человек будет способен менять свой характер, формировать новые навыки, менять свою судьбу…
Как ястреб-перепелятник, где-то в сознании мелькнула мысль: “Почему у нас нет такого переживания чужой боли и смерти?”
Думаю живя в “системе” мы утратили в себе душу…
Я смеюсь над Вараввой, который одно время любил разглагольствовать и пугать всех, что вместе с вакцинами в нас вводят чип.
- А разве твой смартфон, который ты не выпускаешь из своих рук не является твоим чипом?
В ответ Варавва лишь улыбается.
Раньше я думал, что улыбаться могут только живые…
- Посмотри, говорю Варавве,- мы идем с тобой по снегу, а за нами нет следов.
Что ты об этом думаешь?
Варавва опять улыбается. Я думаю он меня прекрасно понял…