Талхан.
Открывая кафе на горнолыжном курорте, не ожидал, что возникнут проблемы с поиском надлежащего персонала. И если с мужской рабочей силой проблем не возникало, то девушки почти не появлялись. А мне хотелось разбавить половое соотношение сотрудников. Зная, что самые идеальные коллективы в приблизительно равных пропорциях.
Сидел за компьютером и пялился на страничку с кадровыми агентствами, пролистывая список анкет тех, кто в самостоятельном поиске, увлекся и только со второго раза услышал, как в дверь офиса робко постучали.
- Войдите, не заперто, - громко крикнул.
Дверь беззвучно отворилась, впуская подростка, как мне показалось на первый взгляд. Я печально вздохнул. Детей я точно не собирался эксплуатировать, даже на мытье столовых приборов.
- Здравствуйте, - пропищал тоненьким голосом визитер. – Я по поводу вакансии. Вы все еще ведете найм рабочих?
- Ну, веду, - протянул нехотя, сразу отметая фигуру вошедшего в наём.
- Значит, я успела, - услышал я радостный женский голос и в удивлении поднял брови.
Девушка, а это действительно была она, в несколько шагов преодолела расстояние до рабочего стола, заметив стул спросила вспышкой серых глаз: можно ли присесть, и я согласно кивнул. Скинула капюшон серой толстовки и робко улыбнулась, развеивая остатки сомнений относительно своего пола. Напустив серьезный вид начальника, я задал вопрос:
- На какую должность претендуете?
Девушка зыркнула и тут же опустила взгляд. Сделав глубокий вздох и скрестив пальцы на удачу, взглянула прямо и выдала:
- На место официантки.
Я чуть подался вперед, всматриваясь в девичье лицо. Малолетка. От силы лет шестнадцать. Придется отказать, а жаль. Жажда работать плещется через край в этих глазах цвета грозового неба.
- Сколько Вам лет?
- Я самостоятельная и усердная. Ответственная и согласна на сверхурочные, - пылко перечисляла свои достоинства, просящим взором глядя на меня.
- Сколько тебе лет? – повторил я с нажимом и, переходя на ты.
- Будет скоро восемнадцать.
- А скоро, это когда? – наклонился еще ближе, всматриваясь в личико птенцу.
Птенчик захлопала глазами, желая соврать. Но я же гляну документы и все пойму.
- В декабре, - тихо сдалась.
А сейчас конец сентября. Еще два, три месяца. Но хоть не шестнадцать как по началу показалось. Хотя и сути не меняло.
- Приходи, когда исполнится. Может, еще будет вакантное место, - давая понять, что мой интерес себя исчерпал.
Отвернулся к компьютеру, желая возобновить поиск сотрудников. Но соискательница не покидала стула, решительно настроившись трудоустроиться. Нервируя меня, давя на жалость и необходимость кадровой установки.
- Понимаешь, девочка, - не отрывая взгляд от монитора, акцентировал ее юный возраст. - Я не работаю с центром занятости или без договора о найме. У меня все должно быть прозрачно и в рамках закона. К тому же кафе, что я планирую открыть находится не здесь, а в Архызе. На горнолыжном курорте. И проживание вдали от дома, - девчонка слегка приоткрыла рот и, распахнув глазенки, внимательно слушала. – Поэтому не будем расстраивать твою маму, - улыбнулся, уверенный, что пошутил и достучался.
- У меня нет мамы, - четко и по слогам призналась, открывая потаённую боль в глазах. – И расстраивать некого.
Вот так вот. Просчитался Хасанов? Бывает…
Бажена.
Едва прочитав объявление о наборе официантов и поваров в кафе на склоне софийского хребта*, тут же посмотрев по карте о месте нахождения офиса, помчалась сломя голову, боясь не успеть к набору сотрудников. Мне очень нужно было это место. Вдали от дома, который я с трудом могла сейчас так назвать.
Утерев невыплаканную слезу и заперев душевную боль, накинув удобную спортивную форму и кеды, ветром помчалась навстречу переменам.
Табличка с гравировкой у входа в маленький офис в первом этаже многоэтажного здания гласила: "ИП Хасанов Талхан Яверович".
И я пришла по верному курсу, настроившись выйти из этих дверей уже не безработной. Постучав дважды и, услышав реакцию изнутри, толкнула полотно, мягко ступая на светлый паркет.
Почему я решила, что наниматель седой и грузный дядька в возрасте за пятьдесят? Какие порою ложные ассоциации дает имя человека или опечатка текста. А может это зрение подвело и вместо 1991 года, я прочитала как 1961, когда набирала в поисковике имя работодателя. Но тут же успокоилась. Возможно, сидящий в рабочем кресле мужчина - сын или кадровик, юрист да кто угодно, а я уже растерялась. Спросила про вакансию, радостно перевела дыхание, что свободно еще. Но допрос с возрастом меня завел в тупик. Я не подумала, что столкнусь с реальностью так открыто. Другую работу, что мне предлагали меня не устраивала. Мало платили и, конечно, с проживанием дома. А работая официанткой, можно легко и быстро получить вполне приличную сумму. При условии благонадежного работодателя. И сейчас, глядя в молодое лицо, хотелось верить, что он передо мной.
Пиджак в едва заметную клетку в темно-коричневых тонах вторил цвету глаз мужчины лет тридцати. Кавказская наружность лишь подтверждала заявленное имя на табличке. В моем городе большая часть жителей - выходцы из Чечни, Дагестана и Осетии. Но мы - русские к ним привыкли и уже не так разделяли, переплетая культурные традиции, семьи и языки между собой. Одно лишь выступило против меня: мой возраст.
- А только ли мой возраст помеха? – вскочила со стула, разозлилась на безысходность.
Хасанов откинулся на спинку стула, слегка опешив от моего тона. Видимо не привык к возражениям. А я устала от отказав в работе и была настроена решительно ее получить.
- На данный момент – да.
- Но мне нужна эта работа! – я не выдержала и, уперев ладони в поверхность стола, склонилась над мужчиной, не осознавая, что перегибаю в требовании.
- Тон приглуши, девочка, - пренебрежительно и грозно ответил предприниматель.
И я разом сдулась, осознавая себя кокцинеллидой* по сравнению с жуком- рогачем. Убрала руки и выпрямилась, упрашивая взглядом, взять меня хоть кем и без документов, только лишь дать работу.
Мужчина, сверкнув глазами, полез в тумбочку под столешницей, щелкнув металлическим замком, скрипнул дверцей. Наклонившись, завозился, через несколько секунд мелькнул кулак и выпростал сложенные зеленые купюры передо мной.
- У меня сегодня день благотворительности и ты как нельзя лучше подходишь на роль.
Я не верила своим ушам и глазам. Поморгала, не веря в то, что мужчина мне попросту подает милостыню.
- На несколько дней хватит, а там глядишь кто-то и возьмет тебя на работу. Но акция моей помощи разовая, - добавил жестко, давая понять, что на большее вознаграждение, как и на работу, рассчитывать не стоит.
- Да пошли Вы со своей милостыней к Архызу!
Схватив купюры, бросила их человеку в лицо, развернулась и выбежала из офиса. Проклиная всех богачей, предпринимателей и прочую прослойку общества, считающих, что они в праве так унижать людей. Откупаться или покупать.
Слезы лились бесконтрольно, застилая обзор. Ноги передвигались сами по себе. Кажется, я шла в противоположную сторону от дома, не замечая куда и зачем. Не в силах принять поражение, села на скамью, подняв ноги, обняла их и уткнулась в колени.
- Мама, мамочка! Почему ты так рано покинула меня? На кого оставила?
Смурные нависшие облака, погибшая листва вторили моей печали, обволакивая, проникая глубже. Единичные прохожие шли мимо, косясь на меня, но безучастно двигались дальше. Да и я никого не замечала и не хотела, чтобы вторгались в пространство моей скорби. Свою беду я не делила ни с кем.
Мягкая, но уверенная поступь приблизилась и чьи-то кроссовки попали в поле зрения. Сердце заколотилось. Еще не хватало мне домогательства парня или участливого волонтера. Застыла и не смела поднять глаза, в надежде, что у чужака пропадет интерес, и он пройдет мимо. Секунды проходили, а он все стоял напротив меня. И тут прозвучало знакомым голосом:
- Прости меня. Я не имел права так поступать.
Невольно вскинула взгляд: виноватое лицо с оттенком грусти, руки на ширине плеч, держит в карманах. Он пошел за мной не просто извиниться. Я это чувствовала и трепетно ждала что же еще предложит. Расслабляясь, выдохнула:
- Прощены.
Кокцинеллида* - насекомое, божья коровка.