Шаркая истёртыми до дыр калошами, дед Хасан, ходил взад- вперед по двору, ворчливо бубня ругательства: «Неймётся старой ведьме, не сидится, ладно сама, так она меня должна впрячь, словно собственного ишака», - ворчал старик, поправляя на озябших плечах чапан. «Видите ли, по приезде, она решила испечь тандырные лепёшки, а идти просить янтак для розжига у соседа она не соблаговолила. Этим постыдным делом на старости лет должен заниматься я. Хотя она не хуже меня знает прижимистость Анорбая, у которого снега зимой не выпросишь».
Ворчать дед ворчал, но янтак для тандыра всё же одолжил.
-Анорбай, сосед, как поживаешь!?- С кислой миной, плохо скрывая чувства, поздоровался дед Хасан, пересекая порог соседского дома.
-А, Хасан ака! Проходи, дорогой, - Анорбай жестом пригласил соседа пройти в дом, но тут обратил внимание на выражение лица старика. – Хасан ака, уж больно вид у вас хмурый, что стряслось?
-Что может случиться с человеком в моём-то возрасте: давление, сердечко пошаливает. Всего не перечислишь.
-Да, возраст - штука серьёзная, - заохал Анорбай, - но чего мы на пороге разговариваем, проходите в дом. Чайком побалуемся, я его из самого Ташкента привёз. Ох, и хорош, пахуч, крепок чаёк, - изображая радушие, бахвалился Анорбай.
«Расскажи, откуда он привезён! Ты в столице за всю жизнь раза три был, а то и меньше. Купил пачку дешёвой заварки у Санжара в ларьке и хвастаешься», - подумал дед Хасан, хмуря брови.
«Припёрся, весь из себя такой важный аксакал! Видно же клянчить янтак пришёл, так чего выкобениваться, пень трухлявый», - подумал Анорбай, хитро сощурив и без того раскосые глаза.
Деда Хасан коробило от одной только мысли, что он просит взаймы у жадного донельзя соседа. Поэтому старик решил не затягивать тягостный момент:
-Анорбай, чайком побалуемся в другой раз. Я к тебе по делу пришёл.
«Всё - таки я чуток и умён. Многоуважаемый аксакал припёрся - таки с просьбой», - самодовольно, улыбнулся Анорбай.
-О каком деле идёт речь, Хасан ака? - Совершенно невозмутимым голосом, спросил Анорбай.
-Моя старуха сказала, что договорилась с твоей женой, и вы любезно одолжите нам янтак.
-Впервые слышу, - беззастенчиво солгал Анорбай. - Хасан ака, ты присядь, а я зайду в дом и спрошу Матлюбу.
«Вот, хитрец, цену себе набивает, мы оба знаем, что он в курсе происходящего. Но будет ломать комедию», - раздражаясь и всё больше злясь, думал старик.
Спустя несколько минут из дома вышел Анорбай. Вид у него был какой-то озабоченный. Во всяком случае, так показалось деду Хасану.
-Анорбай, случилось что? Вид у тебя уж больно озабоченный.
-От тебя ничего не скроешь, Хасан ака, - наигранно серьёзно, произнёс Анорбай. Между мной и женой произошёл конфликт, я отругал её, на чём свет стоит. Ума не приложу, откуда у неё взялась привычка раздавать хозяйское добро.
«Да пропади оно всё пропадом! Тьфу, срам какой, унижаюсь перед каким-то вралем. Пусть лопнет твой тандыр, Мамлакат. Будет проклят твой янтак, Анорбай. Чтоб вам всем пусто было!», - в сердцах подумал дед Хасан, сорвав тюбетейку, сжимая её в кулаке.
-Хорошо, янтак отдаём тебе, Хасан ака, ты порядочный человек, сосед как-никак. А отдай она его кому-нибудь другому. Что тогда, а, что!?
Гневные мысли будоражили старика: «мой янтак, мой янтак, будто не верблюжью колючку отдаешь, а золотой слиток». Но поразмыслив, умерив гнев, дед Хасан, рассудил здраво: «собственно, чего я пришёл, если собираюсь уйти ни с чем. Вот уж нет! Как говорят в народе: с паршивой овцы хоть шерсти клок». После чего поднялся и, хоть был он довольно преклонного возраста, встал ровно как молодой тополь. И посмотрев прямо в глаза Анорбая, так же прямо сказал:
-Постыдился бы, Анорбай, поносишь супругу перед чужим человеком. Грязное бельё стирать надо, а не выставлять напоказ. Теперь ответь, янтак дашь или нет?
Анорбай глупо заморгал, покраснел, его лысая макушка взмокла, съежившись гармошкой на затылке. Застигнутый врасплох, он молча опустил глаза и отправился в сарай. Спустя несколько минут, пыхтя и злобно ворча он вернулся, волоча большущий мешок, доверху набитый сушёной верблюжьей колючкой:
-Вот, ваш янтак, Хасан ака, забирайте.
-Соседушка, силы мои не те, что прежде. Вряд ли я осилю такую ношу, - притворно ласково произнёс старик, показно охая.
«Как-то всё неправильно, получается, Анорбай. Добро чьё? Янтак принадлежит тебе, ты его лично собирал, согнувшись в три погибели, спина после сбора целый месяц ныла. Так это или не так? Так! Тогда почему ты своё добро отдаёшь и мало того ещё тащишь на своём горбу? - краснея от натуги, косясь на старика, разговаривал с самим собой Анорбай».
Что до деда Хасана, то он, неспеша шёл следом, украдкой посмеиваясь над соседом.
Прошаркав ровно до середины двора, дед Хасан остановился и поднял голову к небу. Предрассветная дымка розовела, рассеиваясь по горизонту тонкими линиями, кроны вековых чинар, мерно покачивались в такт лёгкому ветерку и звёзды, которые так любил разглядывать старик, точно прощаясь со старинным другом, мерцали, напоминая ёлочную гирлянду.
«Скоро у соседа сипло загорланит петух, его кукареканье прервёт натужное мычание коровы другого соседа, так бурёнка призовёт хозяйку сдоить тёплого, парного молока», - от мыслей обо всём этом, у деда Хасана внутри растекалась необыкновенная теплота, а на глазах выступали слёзы. «Хватит, Хасан, уймись, пора готовить тандыр, скоро вернётся, старая ведьма, и не дай Аллах не успеть к этому времени, она меня со свету сживёт своим проклятиями».
Дед Хасан подошёл к тандыру и увидел на столике - хонтахта стоящем впритык к печи поднос – лаганда. На подносе аккуратным рядком лежали инструменты для приготовления лепёшек - оби нон. Там были рукавица - енгича, чтобы руки пекаря не палил жар, подушка - рапида, для посадки лепёшки в тандыр, штамп - чакич, для выведения красивого узора на хлебе, лопатка - капкир, для снятия готового хлеба….
Перед глазами деда Хасана, словно крутая волна, проплыла жизнь. Видел он бойкую хохотушку, заплетающую сорок косичек, смуглую, белозубую, приветливую. Видел рождение, взросление детей, заново пережил уход родителей. И всюду была она, его Мамлакат, которая успевала готовить стирать, ухаживать, любить всю большую семью.
-Э, Худо*! - Закачал головой расстроенный старик. Что сделала с нами эта проклятая старость. Где ты удаль молодецкая, где ты девичья краса, - напел он слова из давно забытой песни….
В этот момент старик почувствовал какое-то движение у себя за спиной. Хватило одного взгляда, чтобы Хасан ака, начав пятиться едва, не споткнулся, падая навзничь. Из зияющей пасти тандыра послышалось злобное рычание, повалил чёрный дым, и паутина, которую старательно плёл паук, вылетела словно призрак, плавно приземлившись на голову старика, опутывая причудливой вуалью. Хасан ака, бедняга, медленно осел, тюбетейка заёрзала на его бритой голове, сползая на вздёрнутые брови.
-Кто ты, старик? Услышал он страшный голос.
В этот момент дед Хасан мог поклясться бородой пророка, «Да благословит его Аллах и приветствует!». Что при каждом произнесённом слове незваного гостя, страшно сотрясался воздух, а из темноты тандыра, точно из пасти демона валил чёрный дым. Старик так испугался, что затрясся, от чего вставная верхняя челюсть упала на нижний остаток зубов, издав громкое клацанье. Дрожащим от страха голосом, вернув челюсть наместо, дед Хасан, ответил:
-Моё имя Хасан, я хозяин этого дома.
-Говоришь, твоё имя Хасан? - Спросил страшный голос.
-Вы не ослышались, моё имя Хасан.
-Знавал я одного Хасана, он был плут и мошенник. Не ты ли это, отвечай!?
Деду Хасану показалось, что голос стал ещё страшнее.
-Нет, что вы такое говорите? Я - честный человек, можете спросить кого угодно в округе.
-И то верно, того Хасана казнили триста лет назад, я вспомнил.
-Прошу простить мою дерзость, но могу ли я узнать имя своего гостя? - Еле дыша, спросил старик.
-Смертный, как ты смеешь заговаривать со мной без моего на то согласия! - Проревел страшный голос.
-Ой, беда, я старый дурак, простите мою дерзость, - запричитал бедный старик, закрывая глаза тюбетейкой.
-Так и быть прощу тебя на первый раз, но помни ещё одна такая дерзость и не сносить тебе головы!
-Я внемлю каждому вашему слову, не поднимая взгляда, - ответил Хасан ака.
-Смертный, ты всё ещё желаешь узнать моё имя?
-А вы не станете гневаться? - Голос бедного старика дрожал.
-Тысячи лет заточения, из которых добрая половина ушла на гнев и злобу истощили мои силы, иссушили, я стал словно пустой сосуд, истосковавшийся по влаге. Так слушай и трепещи, старик, твой дом осчастливил своим визитом сам Аль - Малик аль - Асвад Чёрный король джиннов!
-У! - Точно от зубной боли, взвыл дед Хасан. Бедный старик силился вспомнить молитвы, но так разволновался, что молитвенные слова, словно стайка диких голубей, разлетались в разные стороны. «Поделом мне старому ослу, зачем я сыпал проклятиями, говоря, чтобы лопнул тандыр и был проклят янтак. Вот и накликал беду».
-Впервые меня пленил сам Александр Македонский в ваших краях известный, как Искандер Зулькарнайн. Македонский во главе войска стоял лагерем между реками Окс и Яксарт. Я - глупец, забавы ради примкнул к его лагерю под видом бродячего артиста. Мною из глины и золы была создана целая экзотическая труппа артистов. Как же слеп и беспечен я был. Всё шло как нельзя лучше, мои марионетки развлекали воинов Александра. Я был доволен, но мне быстро наскучило. И я решил развлечься. Одним вечером, сидя у костра, после тяжёлого перехода забавы ради я показал одному воину пустяшный фокус. Этот воин рассказал своим товарищам обо мне, представив меня как волшебника. В тесной компании вести разлетаются с быстротой молнии. Весть о моих чудо способностях долетела до самого полководца. И вот, я показываю чудеса молодым воинам, в это время к нам присоединился сам царь. Он молча присел у костра и начал внимательно следить за моими действиями.
-Смертный!
После этого возгласа дед Хасан вздрогнул.
-Смертный, ты посчитаешь меня лжецом, но произносимые мною слова, правдивы, как и то, что Александр был воистину Велик. Во мне взыграла гордыня, до этого дня неведомое мне чувство. Я был горд тем, что сам Великий Александр присутствует на моем выступлении. Я был настолько увлечён, что не обратил внимания на заинтересованность со стороны царя. Он буквально поедал меня взглядом. Утром следующего дня мы продолжили поход, этот поход был долог и утомителен даже для меня бестелесного духа, сотканного из бездымного пламени. Я совсем забыл о взгляде, с которым Александр смотрел на меня. А зря, как оказалось. О подобных вещах надо помнить всегда. И так мы добрались до очередного оплота врага неприступной крепости у верховья реки Шуроб - сай.
-Смертный, ты слышал об этой битве?
-Нет, - совершенно смутившись, ответил дед Хасан.
-Немудрено нынешнее племя ничего не желает знать, - в суровом голосе прозвучало разочарование.
Взяв штурмом эту крепость Александр, повстречал свою будущую жену Роксану светловолосую красавицу, в которую влюбился с первого взгляда. Не стану утомлять тебя подробным рассказом об осаде, переговорах и прочими скучными вещами. Расскажу о моём первом пленении и заточении в сосуд, потому что этот день остался в моей памяти навсегда.
Македонский не мог сидеть долго на одном месте, тем более сложа руки. Поэтому отправился дальше со своей армией, как только закончилось свадебное празднество. Его войско подошло к очередному городу крепости и всё возобновилось: переговоры, осада. Шли третьи сутки нашего нахождения у стен крепости, я дремал на солнышке у своего шатра, когда ко мне подбежал нарочный, сообщая, что меня призывает царь.
В царском шатре было много народа. Но, несмотря на это, внутри царила гнетущая тишина. В центре шатра стоял Александр, лицо его было хмуро и задумчиво. Гонец сообщил императору о моём прибытии.
-Волшебник, мои глаза видели чудеса, которыми ты радовал моих воинов. Так порадуй меня твоего царя.
-Что желает, Ваше Величество? – Склонившись, как того требует церемониал, спросил я.
-Помоги разгадать послание, - произнёс царь, - отходя в сторону. И тут я увидел на столе два предмета. На столешнице лежали камча – плеть и мяч для игры в Гарпастум.
-Гарпастум? - Произнёс дед Хасан, впервые слыша это слово.
-Успел забыть о вашем невежестве, - в страшном голосе вновь прозвучало разочарование. – Гарпастум - игра в мяч, схожая с современным футболом. Царь поведал, что эти предметы передали его переговорщикам жители осаждённой крепости в виде ответа на его послание о капитуляции. Смутно, где-то глубоко внутри, я почувствовал тревогу и, с каждой минутой моего нахождения в шатре, она лишь возрастала. Тогда я сказал себе:
«Малик, вспомни, кто истинный Чёрный король джинов! Так яви дерзким смертным всю свою силу». Но, Александр звался Великим по заслугам, он был бесстрашен, словно лев и хитёр, точно лис. Я произнёс заклинание, делающее любое существо невидимым, и собрался тайно покинуть шатёр, оставив самого Великого, как говорится с носом, но не тут-то было.
Ко мне подошёл Александр и, глядя мне в глаза произнёс:
«Я знаю, кто ты, ты - джинн - бесплотный дух, дитя пустыни. Поэтому я подготовился. Ты не сможешь покинуть шатёр, как бы тебе этого не хотелось».
-Будь я из плоти и крови, то моя кровь точно застыла, а плоть размякла. Его слова прозвучали приговором. Я почувствовал, что пропадаю.
«Я жду!» - Голосом полным нетерпения, произнёс царь. – «Раскрой тайну послания!».
- Я пытался обратиться за помощью к другим джиннам, но Александр использовал древнее Шумерское заклинание, сдерживающее любого духа или демона. Мне пришлось признаться, что мне неведом смысл послания. Тогда Александр приказал подать ему кувшин вина.
«Мой добрый друг, вижу, ты устал, так отпей глоток прохладного вина», - сказал он, лично подавая сосуд.
- Мне пришлось подчиниться. Едва отпив глоток, я почувствовал ни с чем несравнимую лёгкость. Я многократно левитировал, но и тогда не чувствовал такой лёгкости, которую испытал после глотка вина. Всё закружилось, завертелось, я, точно облако, поднялся в воздух. Последнее, что я запомнил, перед тем как кануть в небытие, было лицо царя. Оно было каменным. Так он смотрел, когда расправлялся со своими врагами, - последние слова незваного гостя прозвучали горестно. Договорив, он притих.
Возникшую паузу нарушил дед Хасан. Тихонечко прокашлявшись, старик, обратился к незваному гостю:
-С вашего позволения мне хотелось бы узнать о том, что произошло дальше?
-Будь, по-твоему, смертный. Слушай, не перебивай! Заклинание, примененное Александром, заточило меня в тот самый кувшин, из которого я отпил глоток. Так начались мои скитания в роли раба сосуда.
-Мне очень жаль, что с вами так жестоко обошлись. А ещё, только не гневайтесь, мне бы очень хотелось узнать, что было скрыто в том послании?
-Я не был бы королём джиннов, не узнай этого, - слова старика затронули самолюбие незваного гостя. - После моего заточения царь послал гонца с весточкой к своему учителю Аристотелю. И этот великий муж разгадал послание. Мяч символизировал юный возраст Александра. Они насмехались над ним, как над мальчишкой. А камча-плеть символизировала наказание поркой за дерзость, с которой он обратился к старшим. История умалчивает о судьбе крепости, но я знаю, Великий завоеватель камня на камне не оставил от города: все мужчины были казнены, а женщины и дети до конца жизни влачили незавидную участь рабов.
-Долгие разговоры утомляют меня, - позёвывая, произнес голос. – Смертный, повелеваю тебе принести мне съестного. Да поторапливайся!
-Простите мою дерзость, но разве джинны нуждаются в пище!? - С не скрываемым удивлением, забыв о страхе, спросил старик.
-Ха, ха, ха! В голос, рассмеялся незваный гость. Глупый, тёмный, старик, твоё невежество оскорбляет меня. Так знай, в вашем материальном мире любое существо из других миров, коих мириады, да будет тебе, неграмотному батраку, известно, нуждается в питье и пище. Каждый из миров живёт по своим законам и подчиняет им всех, кто в нём находится, невзирая на происхождение, звание и тому подобную чепуху, которой вы, смертные, так гордитесь.
-У меня есть, яйца, немного сыра, масло, докторская колбаса, - дед Хасан перечислял продукты, и его голос звучал виновато.
-Я в гневе, нет, я просто взбешен! Угораздило меня попасть к самому никчёмному смертному, который не может подать нормальной пищи усталому страннику. Яйца, масло – пища батраков. Разве можно предлагать такую скудную трапезу королю? А эта твоя докторская колбаса, что ещё за гадость?
-Войдите в моё положение, я никак не ожидал монаршего визита в мою скромную обитель. На счёт докторской колбасы даже не знаю, как вам объяснить.
-Ты уж потрудись!
Выслушав процесс приготовления колбасы, незваный гость, рассвирепел:
-Верно, ты замышляешь меня отравить, раз предлагаешь мне эту, как её там, докторскую колбасу!
В очередной раз дед Хасан мог поклясться бородой пророка «Да благословит его Аллах и приветствует!», что после гнева незваного гостя из печи валил столб чёрного дыма. Но в этот раз гнев был настолько силён, что старику виделась огромная, тёмная фигура, мечущаяся в утробе тандыра.
-Что вы такое говорите, разве можно травить гостя! - Запричитал старик. - У меня и в мыслях не было. - Кое-как, успокоив незваного гостя, дед Хасан, начал размышлять вслух:
-В такую рань ещё всё закрыто, может попытаться сходить в «Старую Чинару»? Хотя, нет, Круглый Мирза, никогда так рано не открывал чайхану. И придорожные кафе ещё закрыты.
-Долго думаешь, старик, я очень зол на тебя!
-Вспомнил, вспомнил! - Завопил дед Хасан, подпрыгивая, пританцовывая от радости.
-Старик, не ополоумел ли ты!?
–Вот и нет, я в здравом уме, я вспомнил о приглашении моего друга Хусана прийти к нему в гости на тандыр гушт. Вчера его сын привёз тушу молодого барашка. Хусан собирался приготовить из него запечённое мясо. Забегая вперед, хочу сказать, в наших краях никто так не готовит тандыр гушт, как умеет готовить мой старинный друг Хусан.
-Я люблю мясо молодых барашков, - за долгое время в голосе незваного гостя прозвучало довольство.
-А пока я сбегаю за мясом, не желаете ли отпить глоток мусалласа? Дед Хасан хотел продолжить, но осёкся, зажав руками рот.
-Что ещё за мусаллас? Смертный, почему ты замолчал? В голосе незваного гостя появилась тревога.
-Прошу не гневаться, я хотел как лучше, - принялся извиняться старик.
-Ты не ответил на мой вопрос. Повторяю, что такое мусаллас? И в чём ты провинился, не возьму никак в толк?
-Мусаллас¬-это креплёное вино, оно очень вкусное и полезное. Но я вспомнил ваш рассказ о первом заточении в кувшин из-под вина и подумал вы придёте в ярость.
-Не волнуйся, смертный, я не держу на тебя зла. В те далёкие дни, когда я по глупости пытался обхитрить Александра, да и в последующие дни, когда я пил вино с такими мужами, коими были Гиясаддин – Абу -ль - Фатх Омар ибн Ибрахим аль - Хайям Нишапури, Джалаладдин Мухаммад Балхи, более известный, как Руми. И даже с Насреддином Ходжой я выпивал чарку-другую без опаски. Я скажу тебе словами великого поэта моего друга Омара:
«Вино запрещено, но есть четыре НО: смотря кто, с кем, когда, и в меру ль пьёт вино. При соблюдении сих четырёх условий – всем здравомыслящим вино разрешено!».
-Красивый слог! Ну, я побежал, но вы не волнуйтесь, я мигом. Как говорят: «одна нога здесь, другая там».
-Хасан, друг, ты чего снова белого чая напился, что тебе джинны мерещатся? - Дед Хусан подошёл к другу, принюхиваясь.
-Не употреблял я, не веришь, - старик выдохнул, - убедился!?
-Действительно не пахнет, - удивился дед Хусан, почёсывая затылок. Может всё-таки скорую помощь вызвать?
-Мне понятно твоё неверие, не произойди этого со мной, я и сам вряд ли поверил бы. Но не будем тратить драгоценного времени. Скорей бери мясо и пошли.
-Как же, оставлю я тебя в таком-то состоянии одного, - наспех накидывая чапан, влезая в калоши, ответил дед Хусан.
-Что-то вы долго! - Произнёс незваный гость, едва почтенные старцы подошли к тандыру.
-Хасан, а ты в тандыр заглядывал? - Шепнул на ухо другу дед Хусан.
-Нет, что ты! - Испугался дед Хасан.
-Может, ты попробуешь? - Угрожающе произнёс незваный гость, услышав шёпот деда Хасана.
-Я? - ткнув себя в грудь, переспросил дед Хасан.
-Да, ты, Хасан, который крадёт волшебный свет у своих соседей. Хасан, что женился на девушке только потому, что она была дочкой хозяина угодий.
-У нас в совхозе многие крадут электроэнергию, скажи Хасан?
-Да, - растягивая гласную, - поддержал друга дед Хасан.
-И что плохого в браке по расчёту? Тохта была дочкой уважаемого человека, агронома. Между прочим, сейчас все так поступают.
-Смертный, подойди ближе, - подозвал грозный голос.
–Это он кому? - Бросая на друга недоуменный взгляд, спросил дед Хусан.
В ответ дед Хасан, развёл руками.
-Простите, не знаю вашего имени, вы сейчас к кому обращались?
-Моё обращение адресовано тебе, самонадеянный, напыщенный, болван!
-Ну, всё, сейчас ты у меня попляшешь! Я покажу тебе напыщенного болвана, - закатывая рукава, не по возрасту резво сорвался с места дед Хусан.
-Покричал?! Теперь, если тебе, конечно, дорога твоя жизнь, ты выслушаешь меня, - услышал шёпот дед Хусан, едва его лицо приблизилось к зияющей темноте тандыра.
Деда Хасана распирало любопытство, но его сдерживал суеверный страх. Но, несмотря на это, он всё же вытянул шею, пытаясь разобрать шёпот. Голос всё шептал, а облик друга менялся. Вот Хусан покраснел и закрыл рот обеими руками, будто услышал нечто неприличное. Спустя минуту заохал, хватаясь за сердце, точно услышал страшную весть. Под конец старик с понуро опущенной головой, с изможденным лицом, вернулся на прежнее место.
-Я говорил, он настоящий джинн, а ты врача вызывать собрался – взволнованным голосом, говорил дед Хасан.
Дед Хусан, бросил на него испуганный взгляд, прошептав:
-Он не джинн, он настоящий шайтан! Он рассказал мне о вещах, о которых знаю только я, вернее я так думал.
-Смертные, чего притихли, вы принесли обещанное кушанье?
-Ой, я так волнуюсь, что забываю обо всем на свете, - дед Хасан, подбежал к тандыру, и трясущимися руками, зажмурив глаза, протянул поднос с бутылкой вина и куском отборного мяса. Не забыв при этом пожелать -Приятного аппетита!
Из печи, точно из утробы обжоры–великана, слышалось довольное урчание. А бедные старики сидели и не знали, чего ожидать. Первым заговорил дед Хусан:
-Эх, Хасан, во что ты меня втянул, - с горьким вздохом, произнёс он, - доживал человек свой век, никого не трогая тихо – мирно. Так нет, ты прибежал с выпученными глазюками. Теперь сиди жди неизвестно чего.
-Друг, прости! Меня охватило сильное волнение, о последствиях я не задумался, - дед Хасан искренне жалел товарища.
-Что нам теперь делать, об этом ты подумал? Если нет, то сейчас самое время.
После слов друга дед Хасан призадумался. Но ничего не придумывалось. В голове царил полный хаос.
-Придумал? - Дед Хусан сгорал от нетерпения.
-Нет, - честно признался друг.
-Мы пропали! - Дед Хасан положил голову на колени и тихо заскулил.
-Не грусти, друг, - дед Хасан похлопал друга по плечу.
-Ты из ума выжил, старый? О какой грусти ты говоришь? Я не грущу, я с жизнью прощаюсь, а всё из-за тебя!
-Что ты заладил, из-за тебя, из-за тебя? Можно подумать, я тебе только плохое делаю.
-А, что нет? Деньги в Ташкенте проиграли, теперь приходится половину пенсии соседям раздавать.
-Ты хочешь сказать, что мы проиграли по моей вине? - возмутился дед Хасан, - не я ли отговаривал тебя, как мог, забыл!?
-Плохо отговаривал, - проворчал дед Хусан, отсаживаясь.
-Э, нет, сядь-ка ты на место! - Дед Хасан, притянул его на прежнее место. - А вспомни твоё чудачество на счёт фазенды. Мы из-за тебя чуть с самим главой района не поссорились. Кстати, на счёт белого чая, не ты ли в тот день хандрил и чуть не силой затащил меня в чайхану? А твой ишак?
-Чем тебе не угодило бедное животное?
-Твой ишак чешет спину и, не только, раскачивая мой дувал*. Да так чешет, что из дувала сыплется саман*.
-Твой дувал такой же древний, как ты сам, вот и сыплется. И мой ишак тут ни при чём!
-Сам ты древний. Я всего лишь на полгода тебя старше! - Вскакивая словно ошпаренный, просипел дед Хасан.
Разгорячённые старики так увлеклись, что не услышали взвизга тормозов, громкое хлопанье дверью, и как во двор вошла старуха Мамлакат. Взору хозяйки дома предстала следующая картина: «держа, друг друга, за грудки, старика толи приплясывали, толи боролись, ругая друг дружку на чём свет стоит».
-Седина в бороду, бес в ребро!? Сума сошли! Чего устроили? - Бросая поклажу, произнесла Мамлакат опа.
-Мамлакат, ты уже вернулась? - Отпуская ворот чапана друга, с глупым видом, спросил дед Хасан.
-Нет, я ещё в дороге, ополоумевший старик! Так, что происходит? Почему тандыр не топлен? - Старуха напрямик направилась к печи.
-Нет! - Точно раненый зверь, взвыл дед Хасан, бросаясь наперерез супруге. – Только не тандыр!
Проигнорировав слова мужа, но по-прежнему удивляясь, Мамлакат опа подошла к тандыру, заглядывая внутрь.
Сердце бедного старика сжалось от боли. Мысленно прощаясь с супругой, дед Хасан зажмурил глаза.
–Это ещё что такое! - Возмущенный возглас старухи разлетелся по всей округе.
Трясясь от страха, старики подошли к тандыру и замерли в нерешительности.
-Ну, чего застыли? Загляните внутрь, - уперев руки в бока, криво усмехаясь, произнесла старуха. – Давайте, не стесняйтесь.
Первым решился дед Хасан, думая: «как-никак я хозяин дома». Заглянул и обомлел. Его реакцию заметил друг:
-Хасан, ну что там такое? - Шёпотом, спросил он.
Вместо ответа дед Хасан разразился диким хохотом. Он так громко смеялся, утирая слёзы, что его благоверная, грешным делом, подумала: «старый пень, окончательно сошёл сума».
Недолго думая, дед Хусан решительно засунул голову в пасть тандыра и был несказанно удивлен, если не сказать поражён до глубины души. На противоположной стороне тандыра зияла довольно большая дыра, в которую смотрел, подёргивая ушами, серенький ослик. Дед Хусан не сразу признал своего питомца, чего нельзя было сказать о животном. Едва увидев хозяина, ослик подёрнул длинными ушами, весело и громко прокричав: «иа!».
А в это самое время по дороге, ведущей к колхозному овощехранилищу, шёл и насвистывал любимую мелодию из индийского фильма «Бродяга» колхозный сторож кривой Махмуд. В одной его руке была бутылка мусалласа, в другой зажат кусок, вкусно пахнущего дымком и хвоей, мяса. Шёл он весьма довольный собой можно сказать счастливый.