3.
Выбор будущей профессии Пётр сделал благодаря маме. Она почему-то хотела, чтобы сын был врачом. Сам Пётр, оценивая свои возможности, понял, что будущую профессию следует получать в ВУЗе, где в качестве вступительных экзаменов сдают биологию и химию, его любимые предметы. "В медицинском ВУЗе, как раз и сдают биологию и химию, конечно, ещё и физику, но её тоже можно сдать, в устном варианте, в медицинский, значит - в медицинский", - так думал подросток, анализируя свой профессиональный выбор. Отец Пети как-то не особо вмешивался в этот процесс. Он разговаривал с сыном по душам и проводил с ним воспитательные беседы исключительно под хмельком, но это было не так часто. Петя старался избегать таких разговоров, так как отец, как правило, задавал неопределённый, дурацкий вопрос:
"Как ты думаешь жить дальше?"
Вообще сын был не очень близок с отцом, может быть по причине какого-то охлаждения чувств к родителю после его размолвки с мамой. Десятый класс Пётр закончил без троек, с пятёрками по естественным дисциплинам, грамотами за участие в районных олимпиадах и вторым (взрослым) разрядом по лыжам. После всех регламентных мероприятий: последнего звонка, выпускного и похода - небольшой отдых, а затем - месячные подготовительные курсы в ПГУ. Уже при сдаче документов в ПГУ Пётр был ошарашен, узнав, что с этого года вступительный экзамен на медфак по физике будет письменным, в виде контрольной работы. Первый экзамен - химию он сдал на "отлично", что придало ему уверенности, но занимаясь на "подготах" понял - в решении задач по физике не блещет. Вторым экзаменом была физика и здесь - провал. Это было серьёзным потрясением для Петра, крах всех планов на учёбу. Перспектива повторной попытки в следующем году не утешала - когда это ещё будет. Пришлось ехать домой.
Дома мама, пожалев сына, устроила его на работу в санитарно-эпидимиологичекую станцию, а не куда-нибудь на производство и он в течение девяти месяцев работал дезинсектором-дератизатором, то есть с помощью химии уничтожал вредных грызунов и насекомых. За время работы мама завела на сына сберкнижку и положила на его счёт часть заработанных им денег. В марте вызвали в военкомат и предложили ему и ещё нескольким ребятам съездить на "парашютные" сборы для подготовки к службе в десантных войсках. Сборы проходили недалеко от Петрозаводска, в селе Деревянное. Условия на этих сборах были приближены к армейским: тот же режим и дедовщина. Вкусить армейской жизни по полной программе не пришлось по причине краткосрочности мероприятия, но тем не менее практически все призывники, приехавших на сборы, утвердились во мнении, что "лучше эту школу пройти заочно". Получив кое-какие представления о парашюте и совершив три прыжка Пётр вернулся к своей работе в СЭС. Время неумолимо шло к лету, ко второй попытке поступления на учёбу. Главный врач санитарно-эпидимиологической станции, как-то в неформальной обстановке, предложил Петру поступать в Ленинградский санитарно-гигиенический институт, пообещав протекцию, но он не готов был ехать в Ленинград.
И вот опять июль и с ним - новый цикл, начинающийся подготовительными курсами и последующими вступительными экзаменами. С этого времени Петра стало "преследовать" число 17 (семнадцать). На "подготах" его поселили в общаге медфака в комнате 417 с тремя абитуриентами, также поступающими на медицинский факультет. Самым старшим из "сокомнатников" был Лёва Гладкий, пудожанин, недавно прошедший воинскую службу "сын" иудейского народа. Он наставлял младших товарищей: "учиться надо до армии - потом будет не до этого, да и со временем утрачиваются знания, полученные в школе". Лёва мало уделял подготовке к экзаменам, уповая на недавнее армейское прошлое и надеясь на снисхождение экзаменаторов к бывшему солдату. "Изголодавшись" в армии по женской ласке значительно больше времени он уделял охмурению девиц, удивляя товарищей рассказами о своих сексуальных похождениях. Ровесником Петра был Мурманчанин Костя Коновалов, в прошлом году "провалившийся" на вступительных экзаменах в Ленинградский СанГиг. Костян был пофигистом, не считавшим провал на вступительных экзаменах большой трагедией. Самым младший из товарищей-конкурентов по поступлению - Валера Синицкий, только что закончивший Рабочеостровскую школу в Кемском районе. Он отличался отсутствием собственного мнения и подверженностью чужому влиянию, чем и воспользовался Пётр, заполучив послушного товарища. Календарь неумолимо отсчитывал дни до начала второй попытки вступительных экзаменов и Пётр да и, пожалуй, все абитуриенты, даже не познавшие горечь провала на экзаменах "первоходки", волновались - так хотелось преодолеть эту проверку и стать студентами. В один из воскресных дней Пётр с Валерой прогуливались по набережной Онежского озера и у пятиэтажного серо-коричневого и от того мрачного здания, чем-то напоминающего тайную канцелярию времён царской России, увидели огромный рекламный щит, информирующий о вступительных экзаменах в Карельский государственный педагогический институт (КГПИ).
- А, что Валера, не поступить ли нам в педагогический, на естфак - те же экзамены, только физика устно, - в шутку изрёк товарищ, а про себя подумал: "Интересная мысль, может и правда решиться".
- У меня мать педагог, она не одобрит, - как всегда замедленно среагировал Валера.
- Надо думать - времени мало осталось, вдруг на медфак "провалимся", чёрт бы побрал эту контрольную по физике, - не унимался товарищ.
29 июля товарищи-соперники отмечали совершеннолетие Петра. Умудрённый опытом двадцатилетней жизни Лев Николаевич произнёс тост:
- Петруха, здоровья желать не буду - на медкомиссии в военкомате был и на парашютных сборах был, значит здоров, а вот удачи на экзаменах желаю. Это твой последний перед армией шанс, используй его -
30 июля Пётр и Валерий, забрав документы с ПГУ, отнесли их в КГПИ, на Пушкинскую 17. В это раз они хорошо разглядели здание пединститута и сейчас оно не казалось им таким мрачным, как первый раз, но номер дома показался Петру странноватым.
- Мы жили в комнате под номером 417 и сейчас здание пединститута под номером 17, пропала только четвёрка, в этом что-то есть, - сказал, как-будто сделал какое-то открытие Пётр.
Валера, как это бывало часто, промолчал. На следующий день товарищи устроились в общагу пединститута, расположенную в части здания вспомогательной школы-интерната по проспекту Урицкого 169. Поселили в большой комнате под №4. Соседями по комнате были ещё трое абитуриентов: двадцатипятилетний Сташков Евгений, уроженец Ошты Вологодской области, Медвежьегорец Колтырин Сергей и парень из Сосновца Беломорского района Васько Василий. Пётр с интересом общался с новыми знакомыми и больше всего его интересовали мотивы поступления их в педагогический, наверное, чтобы найти для себя собственные мотивы. Со Сташковым Евгением понятно: он уже пару лет не имея образования, преподавал физику в школе своего родного села. Колтырин Сергей до поступления работал худруком в Медвежьегорском доме культуры и, наверное, надеялся пополнить свои профессиональные навыки педагогическим образованием. Василий Васько шутя говорил:
"На селе у учителя много свободного времени, будет время заниматься рыбалкой и охотой: дал классу задание, а сам иди на охоту!"
Сам Пётр, сдавая вступительные экзамены, мучительно искал для себя мотивы выбора педагогической профессии, притягивая "за уши" разные варианты: педагог - интеллигентная и уважаемая профессия; это временно - с высшим образованием можно куда-то ещё устроиться. Самым, пожалуй, главным утешением для него было убеждение в том, что подавляющее большинство выбирают педагогическую профессию не по зову сердца и души, а под влиянием каких-то других мотивов. Все абитуриенты, проживающие в комнате №4 успешно сдали вступительные экзамены и стали студентами КГПИ.