В порыве скорби и отваги
Тебя, о мощный дух Земли,
Мы, как неопытные маги,
Неосторожно закляли.
В. Брюсов.
...Да будет воля Твоя.
Отче наш.
Давно ль "неопытные маги"
на пентаграммы, при свечах,
взирали полные "отваги"
с печатью тайны на устах.
На зов всевидящего ока
они, как черви из земли
ползли, послушны воле рока
и, оживали алтари.
Во мраке лунного затменья
лежала колдовская сталь.
На плаху жертвоприношенья
и мира целого не жаль
сложить!
К подножью пирамиды
с той незапамятной поры
арийцы, викинги, друиды
несли кровавые дары.
А, злобный дух парил над нами,
расправив чёрные крыла -
из пасти низвергая пламя
пытался Русь спалить дотла.
Когда наступит час расплаты,
блестящим целя остриём,
Архангел в Золочёных Латах
пронзит чудовище Копьём!
Post Scriptum.
Александр Дугин. Что такое Традиция.
Закон 809 «Об утверждении Основ государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей», о котором много говорят, – это поворотный элемент. Данный закон - принципиальная точка, объявление новой идеологии России.
Это не идеология государства – она у нас она запрещена конституционно, а суверенная идеология нашего общества. Это то, что объединяет представителей всех партий на Всемирном Русском Народном Соборе, который состоялся недавно в Москве. И создание «Культурного фронта» - то же самое, там задействованы лидеры и представители всех парламентских партий. Может, политические взгляды несколько разнятся, но мы едины в том, что присягаем Традиции.
В социологии общество делится на несколько типов, представляющих собой не просто временные, но антропологические, социологические конструкции. Традиционное общество характеризуется превосходством духовного над материальным, крепкими семьями, жизненными ценностями, нравственностью и преемственностью поколений. Традиционное общество – это общество, которое ставит во главу угла священное. И духовное, военное сословие ставится на высший уровень не потому, что они сильные или богатые, а потому что они жертвуют, они служат, и в своем служении доходят до предела, идут до конца. Это – священно, потому что, как говорили древние римляне: «Dulce et decorum est Pro patria mori» - «Сладко и прекрасно – умереть за Родину». И вот это истина традиционного общества, Империи, религиозного общества, истина настоящего патриотизма.
Традиционное общество – один из типов в социологии. Чему противоположно традиционное общество? Социологи говорят, что традиционное общество противоположно современному обществу. И тут начинается самое интересное: оказывается, что пара – тезис и антитезис – при определении понятия «традиция» противопоставляют её «современности» (то есть, модерну). Отсюда в социологии, в истории культуры эта пара понятий: традиционное общество и нетрадиционное общество. Современное общество – это общество нетрадиционное (так же, как ориентация бывает нетрадиционной). В традиционном обществе ориентации традиционные: крепкая семья, дух превыше материи, а в современном обществе (европейском модерне) – всё наоборот. Это общество, где всё традиционное считается устаревшим, всё традиционное необходимо преодолеть. И эти традиционные ценности европейского модерна, начиная с буржуазных революций, с эпохи великих географических открытий с конца XVI века методично начинают изживаться. История последних пяти веков Западной Европы, с которой мы сейчас воюем, и было движение против Традиции в пользу современности. И чем больше современности, тем меньше традиции. В какой-то момент была выдвинута догма прогресса, противоположная всем религиозным учениям, всем традиционным конфессиям (якобы, человечество раньше жило плохо, было «идиотским», следовало каким-то «традиционным ценностям», а вот теперь оно освобождается – от Бога, от Церкви, от нации, от культуры, потом – и от семьи, от пола, и затем – от человеческого вида). Это прогресс, это и есть модерн (или современность). Модерн говорит: мы двигаемся от традиционных ценностей, мы утрачиваем коллективную идентичность, мы преодолеваем и перечеркиваем одну традиционную ценность за другой, и утверждаем противоположное. Вот что такое модерн. Если мы хотим модернизации, если мы хотим прогресса, развития в этом магистрально западном ключе – будьте любезны разрушить Церкви, упразднить сакральные институты, маргинализировать или уничтожить священство, принизить воинов, поставить во главу всех торговцев, олигарха, атомизировать общество, разрушить семьи, насадить индивидуалистическую идентичность нашим детям для того, чтобы они как можно быстрее исчезли с лица земли, умерев от наркотиков или от СПИДа, будучи замененными искусственными киборгами. Ещё сто лет назад это была фантастика, а сегодня это программа современных либеральных прогрессивистских партий, в США и Европе – «зелёных», трансгуманистических, гендерных. Это уже идеология Запада.
Мы сегодня с ним воюем в этом состоянии, но начиналось всё как довольно неплохая идея: освободить человека, раскрыть его потенциал, построить материальные условия комфорта, жить лучше, построить машины – но для этого нужно всего-навсего забыть Бога. Потому что Бог требует от нас усилий, Церковь требует от нас дисциплины, не только прав, но и обязанностей. Традиция, государство, империя, служение требуют жертвы. И вся наша традиционная культура была построена на этом. И семья – это не только радость, но еще и жертва. И любовь – это жертва. Когда мы не только наслаждаемся, но и служим, и несем на себе большие обязательства, которые порой нам кажутся почти невыносимыми или тяжелыми, как служба в Церкви, монашество, подвиг воина. Также и подвиг строительства семьи и воспитания детей.
Традиция противоположна модерну. Святейший Патриарх Московский и Всея Руси Кирилл на заседании Всемирного Русского Народного Собора очень точно обозначил исток зла: он назвал его термином «секуляризм». А секуляризм и есть переход от традиционного к современному обществу. От духовного к материальному, или антидуховному, секулярному, светскому. Если мы отказываемся от главенствующей роли духовного института – Церкви для русских православных людей, исламской традиции для мусульман, иудейской традиции, буддийской – то мы переходим к секулярному порядку и как бы освобождаем человека от Бога. Человек остается один. Это и есть модерн. Изначально модерн означал богоборчество: это было восстание человека против Бога, земли против неба, материи против духа. Вот что такое современное общество. И когда мы говорим о прогрессе, о совершенствовании, о том, что человечество развивается – с точки зрения религии всё наоборот. Если мы посмотрим глазами религиозного человека на последние 500 лет, мы увидим не прогресс, а деградацию. Мы увидим не совершенствование человека и его морали, а наоборот: его полную атомизацию, распыление, вырождение, которое ещё больше ускоряется.
И здесь возникает интересный момент: весь модерн, всё современное общество, противостоящее традиционному обществу, находится в конфликте с теми ценностями, которые сегодня утверждены в качестве основы нашей государственной политики. Это глобальный консервативный поворот России впервые за 100 лет. И коммунистическая, и либеральная идеи – прогрессистские секуляристские идеологии. Традиция рассматривает советские примеры и страшные 90-е годы как предельную форму отторжения, как извращение. Это как раз триумф материального над духовным. То есть, мы уже фактически осуществили консервативный поворот, который требует переоткрытия Традиции, нового постижения основ религиозного мировоззрения, которое рассматривается не как какое-то дополнение – «ритуальные услуги» - а во всей его полноте, начиная с сотворения мира, космогонии.
Мы должны взять у Церкви не только нравственность, но и все её учение, потому что это и есть суть Традиции. О мире, о человеке, об ангелах, о воскресении мертвых, о Страшном Суде. «Как несовременно звучит», скажете вы. Конечно, гей-парад или издевательство над человеком во всех его формах, его сращивание с целофановым пакетом (как полагают «тёмные экологи» или объектно-ориентированные онтологи) – это «прогрессивно». А вот благородное, возвышенное представление об Адаме, о Каине, об Аврааме, о Господе нашем Иисусе Христе, Который пришел нас спасти – это представляется «несовременным». Ну да, это несовременно. Более того, это антисовременно. Это совсем не современно, потому что это истина. Это истина в вечности. Традиция - на вечности. Для нас это шутка: «какая вечность? Это что, очень долго?». Нет. Вечность – это то что было, есть и будет одновременно. Это то, что есть сейчас, это другое измерение, вертикальное по отношению к движению времени. В современном обществе всё в горизонтали. Вечность – это вертикаль, которая проходит здесь и сейчас, сквозь наши сердца. И в этом – свежесть вечности. В этом невероятная жизненность духовного мировоззрения, потому что Церковь – это не о том, что было раньше. И наша религия – не о том, что когда-то там произошло – это то, что происходит здесь и сейчас. И на Божественной Литургии происходит пресуществление святых даров, здесь и сейчас – а значит, вечно. Вечность – это не значит «много времени». Наоборот, это снятие времени в сверхвремя.
Есть ещё один важный момент: когда социология рассматривает понятия о традиционном и современном обществах, выделяет еще одно явление: так называемый постмодерн. Что происходит при переходе от модерна к постмодерну? Во-первых, мы этого не поймём, если не учтём Традицию. Традиция – это утверждение священных, вертикальных, духовных ценностей. Модерн – это отвержение духовных ценностей. Но отвергая Бога, модерн отвергает и дьявола (он говорит: «Бога нет, но и дьявола нет»). Он ставит на это место человека, который будет постоянно развиваться, раскрываться и постепенно трансформироваться.
А постмодерн – это интересный поворот в модерне, который говорит: «да, Бога нет, это верно – мы Его убили. Но дьявол-то есть». Постмодерн – это обнаружение сатанинского плана модерна. Того секуляризма, о котором и говорил Святейший Патриарх Московский и Всея Руси Кирилл. Он подвёл итог в своей речи, что результатом секуляризма как идеологии, выступающей против духа, скрытым мотором, является именно он – дьявол, и его посланник – антихрист. И это совпадает с постмодерном, потому что постмодернистские авторы уже открыто обращаются к дьяволу, к бесовским текстурам, к разложению человеческого сознания, к созданию постчеловеческих видов. И фактически наш Президент в своей речи о признании четырех новых субъектов РФ назвал западную цивилизацию «сатанинской». Это не метафора: это сущность взгляда традиционного человека на то, что такое постмодерн. Когда в начале нет ни Бога, ни дьявола, а потом Бога по-прежнему нет, а дьявол есть.
С этим-то дьяволом мы сегодня и имеем дело в СВО. Мы воюем против него. Не против Украины, мы это много раз подчеркивали. Мы воюем против дьявола. И конечно, для того, чтобы воевать с ним эффективно, нам нужна глубинная, традиционная система ценностей. Потому что если технически врага можно победить, то духовного, метафизического врага, бессмертного павшего ангела победить нельзя. Если это цивилизация сатанинская, то это всё меняет.
Мы подошли к концу истории, но со взглядом с другой стороны. Это не прогресс, развитие, усовершенствование, улучшение, комфорт, материальное обеспечение – это язвы, пандемия, война, голод, смерть и гибель. Мы имеем дело с цивилизацией ада. И как мы можем с ней бороться, если мы сами – её часть? Если мы боремся такими же методами, если мы сами секулярны, прогрессисты, комфортисты, либералы – как мы можем победить коллективный Запад, с которым мы воюем? Может, наше общество и было готово – наш народ существует благодаря верности традиционным корням – но политическая система была точно не готова биться с тем, чьё существование отрицалось долгое время.
Закон о традиционных ценностях, речи нашего Президента, которые становятся всё более и более определенными с точки зрения традиционной идентичности России, конкретными, ясными, приближают нас к пониманию того, кто мы сегодня. Но мы сегодня - это то, кем мы были всегда, кем были наши предки, наши святые – те, кто заложил основу Русской Церкви, русской государственности, русской семьи и русской цивилизации.
Наступил момент обрести через нашу русскую традицию измерение русской вечности. Измерение в духовной битве. Для этого необходимо не просто победить: нам необходимо измениться, внутренне измениться. Мы должны выиграть эту духовную битву в самом обществе, в самих себе. Народ поэтому и един сегодня: он с теми воинами сражающимися против врага, коллективного Запада, и с властью, которая бросила вызов глобальному Левиафану. И эта война по-настоящему смертельна. Это наш последний бой.