(из литературного дневника )
Хорошо помню посёлок Комарово зимой восемьдесят восьмого. Я тогда была в гостях у некой
дамы из Санкт-Петербурга, написавшей воспоминания о своих подростковых мытарствах в дни
эвакуации из блокадного Ленинграда и о детстве в городке, где родилась я. Мы некоторое время
были с ней в хаотичной переписке. И я даже помогла ей опубликовать маленькие – чисто бытовые
зарисовки. Гонорар в нашей газете был невелик, но я добавила своих денег…
Признаюсь, мне недосуг заниматься эпистолярным приятельством. Однако этой многословной
даме, лично знавшей Ахматову и её сына, крайне хотелось поделиться своими любительскими
мемуарами. Не могу сказать, что у неё были какие-то особенные задатки писателя или поэта…
И художником она была весьма посредственным, получив своё образование на оформительском
отделении профессионального училища. Есть такой сорт людей, которые почти ничего из себя
не представляя, выдумывают фрагментарные случаи тесного родства с великими классиками…
Устав от этого окололитераиурного трёпа, я распролщалась с милой старушкой из кочегарки,
где она подрабатывала истопником, едва сводя концы с концами на мизерную свою пенсию, --
наутро я отправилась в Комарово. Замечу, идти мне пришлось пешком по скользкой, почти
необкатанной дороге, с двух сторон окружённой громадными хвойными деревьями. Никого.
Даже снегирей и синиц. Тихо, как в Раю. По сути – это было преддверие Рая.
Меня интересовал известный погост с могилой великой русской поэтессы Серебряного века. Все
почитатели Анны Ахматовой, разумеется, знают, что незадолго до своей кончины она дважды
была номинирована на Нобелевскую премию, которая так и не было ей присуждена. Расстрел
Николая Гумилёва, примкнувшего к монархистам, был для Анны Ахматовой тяжёлой драмой.
Помните её строки: «Муж в могиле, сын в тюрьме. Помолитесь обо мне»?..
Ахматова писала Сталину, но репрессированного по сути ни за что Льва Гумилёва не освободили
из лагеря. Отсидев свой срок, он имел натянутые отношения с матерью. Положив цветы на могилу
Анны Андреевны, я постояла в безмолвии… Затем пришли киношники, снимавшие очередной
документальный фильм из жизни питерской ''серебряной'' богемы. Я свернула направо, вдоль
протоптанной тропинки, и через десяток шагов заметила могилу брата Осипа Мандельштама…
Такие незначительные фрагменты моей личной биографии мне крайне дороги, поскольку это не
мемуары, и частицы духовного опыта. Мне, к примеру, неприятно, когда бесконечно муссируют
тему любовных романов классиков прошлого. Такую, скажем, как романтическое увлечение тогда
ещё начинающей русской поэтессы итальянским художником Модильяни. Один из его рисунков
висел на виду в жилье Ахматовой: изумительные графические изгибы женщины-сфинкса…
Когда мы были в Люксембургском саду Парижа, то прогуливались по тем же аллеям, где почти
два века тому назад совершали променад влюблённые друг в друга Анна и Марчелло… Список его
любовных похождений был велик. Модильяни специализировался на изображении обнажённой
натуры. Его не стало в возрасте тридцатипяти лет. Сразу после его кончины его законная супруга,
беременная вторым ребёнком, покончила с собой, а до этого очень страдала от распутства мужа.
Нам, скрупулёзно изучающим биографии литературных гениев, вольно или невольно хочется
им подражать, хотя бы косвенно прикоснуться к их нетленной славе. Однако их жизненные драмы
нас не затрагивают настолько, чтобы мы в полной мере ощутили весь ужас их существлвания в
эпоху государственного тоталитаризма. Не секрет, что большинству читателей более по душе
любовные интрижки классиков. Грязные простыни их приватной жизни.
____________________________________________
21 февраля 2023 года; Санкт-Петербург