13.
8 индела 721 года от Заселения мира, то есть ровно в час Длинной ночи, сразу после завершения закрытия Гало Орсарисом, гвардейцы императора Зроханна Гергария III Проклятого, вооруженные одним холодным оружием, пошли в атаку на укрепленный лагерь селлийцев. Начала атаку бригада «Медведицы», под руководством уже нового командира — Кассада Целлия. Первый батальон этой бригады наступал с юга и принял на себя шквал огня противника — ружья и картечь. Людей рвало на куски и побрасывало как тряпичные куклы выше крон деревьев, но они шли и шли, падали и падали, беззвучно и без стонов принимая смерть, пока под прикрытием их не развернулись остальные четыре батальона бригады. В панике селлийцы стали перебрасывать всех и вся в сторону атаки на ауэрскую дорогу. «Медведица», шла смыкая ряды по трупам своих, пока, почти не встречая заградительного огня, вся бригада «Веги» не атаковала лагерь врагов со стороны дороги на Эрехем. Только несколько ружей выстрелили в них, а спустя минуту всё потонуло в едином крике «Etiam mors, non desinam nobi!». Частокол не препятствие для гвардейцев, что на тренировках забирались без труда на отвесный десятиметровый барьер. Перепрыгивая с частокола, «бессмертные» лились потоком в лагерь главных спонсоров мятежа. Дальше пошла рукопашная битва, а когда «Вега» прошла примерно половину лагеря и вышла к главному штандарту, то с другой стороны через частокол прорвалась и «Медведица». Началась страшная холодная бойня, почти что резня. В этой битве внутри лагеря наемники показали себя ничтожествами. Труппы селлийцев лежали рядами, как скошенная трава, а кровь ручьями заполняла канавы, вытекая за ворота и сливаясь там в единый алый поток. 7689 наемников были уничтожены на месте, и огнестрельное оружие им не помогло. Примерно 7000 выживших в ужасе бежали, а спустя всего десять часов Гало эвакуировались из страны. Позже историки назвали эту битву: «Резней в час Длинной ночи при Старом Ауруме».
443 гвардейца пало в бою и еще около полутора тысяч получили ранения, но выжили и вернулись в строй. Гаю Ирриану похоронили вместе с павшими и с генеральскими почестями, как и распорядился император. Спустя четыре года мятеж был полностью подавлен и стране наступил мир.
Историк Великой Гражданской войны Дэн Хаггарт, замечает, что командующий селлийцами, маршал Исух Тэн, был предупрежден о готовящемся нападении на свой лагерь, через людей арестованного за час до нападения генерала гвардии Лагана. Ему также было известно, что в нападении будет участвовать силы КГВС и оно будет происходить в условиях абсолютной темноты Длинной ночи. Тем не менее маршал отнесся к этому сообщению крайне легкомысленно. Он решил, что ночная атака маловероятна, и не позаботился о защите искусственного освещения (были приготовлены шестнадцать постоянных маяков по четыре с каждого направления, но их охрана за несколько минут до нападения была уничтожена гвардейцами), а солдатам приказал стрелять на крики неприятеля. Костры у стен частокола также оказались малоэффективны. Он не учел, что гвардейцы приучены видеть в темноте и молчать в случае ранения или смерти (держать боль в себе). Селлийские наемники с изумлением вели залповый беглый огонь в надвигающиеся пехотные массы противника, что в условиях темноты и погашенного искусственно освещения выглядели как приближающиеся темные облака. Солдаты не могли определить правильность прицеливания и результатов стрельбы, поскольку гвардейцы шли на штурм в абсолютной тишине и умирали от пуль и картечи также молча. Первый батальон «Медведицы» взял на себя большую часть огня укрепленного лагеря и погиб почти без остатка. Остальные продвигались рядом, относительно слабо подвергаясь огневому воздействию.
Несмотря на стремительное приближение сил врагов, Тэн по-прежнему недооценивал возможностей противника и не приказал выстроить оборону внутри лагеря и зарядить картечницы на центральной площади. Он считал, что для штурма частокола нужны лестницы и снаряжение. Когда «Вега» начала атаку с северной стороны и послышались крики убиваемых наемников, Тэн сказал сакраментальное: «Почему так они кричат? Им что не выплатили зарплату?»
В течение последующих десяти минут «Вега» почти полностью перетекла в лагерь, и ночное преимущество гвардейцев над наемниками обрело непреодолимый характер. Более того, почти половина солдат Селлийцев в этот момент просто спала! Тэн не распорядился поднять по тревоге все подразделения экспедиционного корпуса, а ограничился только артиллерией, кавалерией и бригадой, что по жребию получила дежурство! Гвардейцы входили в палатки и умерщвляли там отдыхающих солдат, распространяясь по лагерю со скоростью пожара. Отдельные группы наемников и их офицеры, что пытались оказать сопротивление — уничтожались на месте, а затем началась паническая стрельба во все стороны и отчаянная попытка зарядить картечницы на главной площади лагеря. Спустя двадцать минут времени Терры Тэн приказал перевести огонь артиллерии на северную сторону, чтобы хоть как-то задержать продвижение врага и дать какую-то подсветку своим солдатам. В этот момент «Вега» уже вошла в своеобразную мертвую зону для артиллерии и залпы орудий оказались бесполезными. Спустя минуту, к маршалу подскакал раненый лейтенант и крикнул: «Они в ста метрах от площади, сир, спасайтесь!». Картечницы так и не успели зарядить, когда маршал услышал с юга неистовый крик гвардейцев «Медведицы», подошедших сквозь вражеский огонь к частоколу и начавших его штурм.
Сделав несколько последних распоряжений, Исух Тэн со всем своим штабом немедленно вскочили на лошадей и ринулись к западным воротам. Там им пришлось прорываться и рубить своих же бегущих в панике солдат, но они сумели покинуть лагерь, слыша за своей спиной просто непрерывный поток криков боли, отчаянья и беспорядочной стрельбы во все стороны. Как только «Медведица» преодолела частокол, организованная оборона лагеря рухнула и еще четыре часа, вплоть до завершения затмения шла непрерывная бойня, и уничтожение потерявших способность к сопротивлению людей. Наступление гвардии чуть притормозил взрыв одного из четырех пороховых складов у западных ворот, который погубил сотни селлийцев и нескольких преследовавших их гвардейцев. Однако, этот взрыв позволил остановить преследование и пресечь продолжающуюся резню в том направлении. В итоге через западные ворота ушли вместе с Тэном почти пять тысяч человек, потеряв при этом все оружие. Через восточные ворота спаслись ещё примерно полторы тысячи. Прибыв в Старый Аурум с остатками своих сил, маршал немедленно приказал готовиться к обороне города, но узнав о приближении сразу четырех бригад гвардии, отдал приказ об оставлении города и эвакуации экспедиционного корпуса на Далматский архипелаг. К слову, слух был ложный, так как у императора тут было всего только три бригады КГВС, двум из которых, из-за понесенных потерь, требовался отдых. Но паника Тэна и его людей перед «невидимой бесшумной смертью» была настолько велика, что они решили полностью выйти из игры и немедленно!
Поражение при Старом Ауруме привело к резкому падению боевого духа у защитников Эрехема, которых вскоре в следующую Длинную ночь точно также атаковали из цитадели бойцы двух других запертых там бригад КГВС. Примерно через полтора года Эрехем капитулировал, после чего восстание стало стремительно деградировать. В 725 году пала наконец и Мировая крепость, а захваченный в ней брат императора и лидер восстания — Гастиан Грэйг был обезглавлен перед ликом Высшего существа на территории Храма в Лакомираде.
Много лет спустя смерть Иррианы стала своего рода притчей. Философы и писатели Саллисарии считали, что этот маленький шаг, что та сделала на пути к клинку предателя, не просто спас жизнь императора и всю страну в самый критический момент войны, а разделил историю мира на «до» и «после». Именно с этого маленького шага ход событий развернулся на сто восемьдесят градусов, а династия Арабаров одержала победу в Великой гражданской войне. Но важно ещё и другое. Новые правители учли ошибки прошлых, и империя стала развиваться другим путем, более демократичным с большей ответственностью правительства и первой конституцией. В этом плане Ирриану иногда называют «матерью нового мира», поскольку её смерть предотвратила крах и развал всего государства.
Никто не знает, где наш путь,
Однажды оборвется.
И кто с достоинством уйдет
Туда, где светит Солнце
Но под Орсарисом живя,
Напишем мы Анналы
И каждый сделает там шаг
Гвардейца Иррианы.
(отрывок из поэмы «Цивилисса» Гая Гилберта)
продолжение:
http://proza.ru/2023/02/20/2069