Глава LXXVI. Генерал ордена
Пока д’Эпернон находился в кабинете Короля, а гвардейцы осторожно переносили спящего Филиппа, шествующего за ними де Безмо остановил хорошо ему знакомый вкрадчивый голос.
— Не спешите, Безмо! — сказал этот голос. — Этого человека следует перенести не в вашу карету, а в мою, будьте любезны распорядиться об этом уточнении.
— Но это невозможно, господин д’Эрбле! — возразил Безмо, который обернулся на голос и узнал собеседника. — Я выполняю приказ Его Величества!
— Во всех иных вопросах вы должны повиноваться Его Величеству, разумеется, но не в тех случаях, когда генерал Ордена Иисуса требует от вас иного, — твёрдо возразил Арамис. — Вы, видимо, забыли, что власть генерала Ордена выше любой светской власти, и неповиновение ему равносильно неповиновению Папе Римскому. Вы восстаёте против власти Папы? Вы восстаёте против Господа, господин Безмо?
— Вы подстрекаете меня на бунт, господин д’Эрбле, — пролепетал де Безмо.
— Зовите меня просто, монсеньор кардинал, — уточнил Арамис. — Выбирайте, господин де Безмо. Если вы не послушаетесь Короля, в худшем случае вас арестуют.
— В худшем случае меня казнят! — воскликнул Безмо.
— Даже если бы и так, впрочем, я сомневаюсь в этом, но даже если вас казнят, то вы лишь через несколько дней предстанете перед Святым Петром, который, разумеется, отправит вас в рай на веки вечные, как человека, пострадавшего за веру, — возразил Арамис. — Если же вы не послушаетесь меня, уже сегодня вы навсегда переместитесь в преисподнюю, и никто никакими силами не извлечёт вас оттуда до страшного суда.
— Но всё-таки как же я могу ослушаться Короля? — не унимался Безмо.
— Прекрасно, Безмо, мы уже обсуждаем не вопрос о том, ослушаетесь ли вы Короля или нет, а всего лишь то, как именно вы это сделаете, — ответил Арамис. — Всё очень просто. Вас вместе с вашими гвардейцами здесь только пятеро. У выхода из дворца вас встретят десять моих человек, каждый из которых стоит двух ваших, поскольку они понимают, за что они сражаются. Так что вы попросту уступаете силе.
— Я уступаю насилию? — спросил огорошенный Безмо.
— Можете применить это слово, если угодно, — снисходительно согласился Арамис. — И, поверьте мне, вы тем самым спасаете свою душу.
— Но каким же образом тогда я должен поступать дальше? — спросил Безмо. — Ведь у меня имеются чёткие инструкции относительно того, как поступить с этим пленником.
— Мы поступим очень просто, — ответил Арамис. — Вместо вашего пленника в вашей карете поеду я, а вы по дороге изложите мне то поручение, которое вы получили, во всех деталях. Тогда мы вместе подумаем, как вам лучше поступить, чтобы вас ни в чём никто не обвинил.
Де Безмо сделал знак гвардейцем, чтобы они аккуратно положили Филиппа в карету Арамиса, охраняемую десятью его гвардейцами, после чего Арамис дал своим людям указания, куда им следует увезти их спящего пассажира, и сел в карету Безмо. Четверо гвардейцев верхом поехали в качестве экскорта.
— Господин Безмо, если вы думаете сейчас о том, чтобы арестовать меня или убить, оставьте эту мысль, — сказал Арамис.
— Я не помышлял об этом! — воскликнул Безмо.
— Я полагаю, вы сказали правду, но я предупредил вас на всякий случай, — ответил Арамис. — Если когда-нибудь у вас появится подобная мысль, гоните её во имя спасения вашей души. Итак, в чём состоял приказ?
Безмо изложил Арамису суть приказа и собирался показать бумаги, но Арамис мягко отстранил руку Безмо.
— Я верю вам, господин Безмо! — сказал он. — К чему мне читать эти документы? Они ведь предназначены для камина после того, как вы выполните предначертанное вам, не так ли?
— Как же я смогу выполнить это распоряжение, если у меня теперь нет узника, которого я должен оставить в Бастилии под именем Эсташа Доже? — спросил Безмо.
— Вам приказано допросить Эсташа Доже, вы это сделаете. Вам приказано вернуть узника де Сен-Мару так, чтобы он не заметил подмены. Вы сделаете и это, поскольку вы вернёте этого же самого узника, — ответил Арамис.
— В самом деле! — воскликнул Безмо. — Мне приведут человека в маске, я и его же верну Сен-Мару! С этой стороны возражений не будет.
— Вам даже не потребуется предъявлять приказ Короля, кроме распоряжения о том, что вам следует допросить узника, — подтвердил Арамис. — Вам достаточно будет лишь побеседовать с этим узником, после чего вы вернёте его Сен-Мару.
— О чём же я должен буду беседовать с этим узником? — спросил Безмо.
— А о чём вы собирались говорить с ним, если бы не встретили меня? — спросил Арамис.
— Ни о чём, — ответил Безмо. — Я просто заменил бы его на того узника, которого мне выдал Король.
— Вам бы потребовалось, чтобы они переменили одежду, — уточнил Арамис. — Вам бы пришлось разбудить узника, и он оказал бы сопротивление. В одиночку вы бы не справились с этой задачей, господин Безмо.
— Но при мне имеется четыре гвардейца, — уточнил Безмо.
— А вам дано разрешение делать этих гвардейцев свидетелями вашего обмена? — спросил Арамис и взглянул в глаза Безмо.
— Нет, — ответил Безмо, — но я не справился бы с этой задачей без них.
— В таком случае вы получили бы не одного, а целых пять лишних свидетелей, — задумчиво проговорил Арамис. — После такой рокировки все пятеро, стали бы опасны для государства. Всех пятерых потребуется убрать.
— Что значит убрать? — спросил Безмо. — О ком вы говорите, монсеньор кардинал?
— Я говорю о том, господин Безмо, что после выполнения вашей миссии вы становитесь ненужными Королю, но при этом остаётесь навсегда чрезвычайно опасными свидетелями действия, о котором никто не должен знать. Следовательно, вы не нужны.
— Вы хотите сказать, что всех нас после этого отправят в отставку? — с дрожью в голосе проговорил Безмо, который опасался совсем не этого, но боялся признаться себе в том, о чём он начинал догадываться.
— Это можно назвать отставкой, господин Безмо, — согласился Арамис. — Вы правы, Король не арестует вас, и не казнит, но завтрашний день вы уже не увидите. Как и ваши гвардейцы.
— Боже мой! — воскликнул Безмо. — Что же мне делать?
— Слушайтесь меня во всём, мой старый боевой товарищ, — сказал Арамис. — Вспомните, что во времена Людовика XIII мы с вами были простыми мушкетёрами Короля, и выбирались из переделок и похлеще.
— Я выполню все ваши указания в точности, монсеньор кардинал, — твёрдо сказал Безмо.
— Вы покажите Сен-Мару документ, дающий вам право на допрос узника, после чего в присутствии самого Сен-Мара спросите заключённого лишь о том, хорошо ли его кормят, дают ли ему книги для чтения, хороша ли его постель и одежда. Получив его ответы, какими бы они ни были, вы поблагодарите Сен-Мара и покинете Бастилию.
— Это вполне можно сделать, но что если Король спросит Сен-Мара о том, как именно я беседовал с этим узником? — спросил Безмо.
— Не спросит, — твёрдо ответил Арамис. — Далее вы покинете Бастилию, но не поедете обратно в Париж. У вас не будет пассажира, которого вам велено бросить в Сену. Все мы вместе поедем по направлению к Венсенскому замку. Я предпочитаю ехать верхом, советую вам поступить также. Двух ваших гвардейцев мы оставим в Бастилии. Для этого оставьте их на часах при входе в крепость и скажите им, чтобы через полчаса после нашего отъезда они шли домой.
— Вы полагаете, что за нами будут следить? — спросил Безмо.
— Я это знаю, — ответил Арамис. — Впрочем, оглянитесь, если не верите.
— Я вам верю, — твёрдо сказал Безмо. — Когда же мне возвратиться домой?
— Вашим гвардейцам – в ту же ночь, вам – чем позже, тем лучше, — ответил Арамис. — Я бы рекомендовал не ранее, чем через месяц.
— Целый месяц вне дома?! — воскликнул Безмо.
— Вы правы, лучше через два месяца, — сказал Арамис. — Впрочем, если вы торопитесь на свидание к Святому Петру, можете поступать как вам будет угодно.
— Я поступлю в точности так, как вы мне приказываете, монсеньор кардинал, — сказал Безмо.
— Я вам всего лишь рекомендую так поступать, — ответил Арамис. — Приказывал я вам лишь в отношении вашего пленника, и вы мой приказ выполнили, поэтому в дальнейших ваших действиях вы никак не связаны, кроме того, что я вам также не рекомендую рассказывать кому-либо о нашей встрече.
Безмо кивнул, поскольку от переизбытка чувств уже не мог говорить.
Когда карета подъехала в Бастилии, Безмо оставил двух гвардейцев на страже ворот, чтобы впоследствии они могли скрыться, не возбуждая подозрений тех, кто наблюдает за ними.
В Бастилии де Безмо сообщил, что ему велено осведомиться, не имеются ли у заключённого Эсташа Доже претензий по его содержанию, предъявил только приказ Короля, предписывающий ему учинить допрос этому заключённому, после чего задал ему через дверь камеры несколько ничего не значащих вопросов, которые ему предложил Арамис. Поблагодарив Сен-Мара, Безмо покинул Бастилию.
После этого Арамис, Безмо и двое гвардейцев вскочили на коней и поехали в виде эскорта к карете, кучер которой получил приказ гнать её в направлении к Венсенскому замку.
— Бумаги от Короля! — вспомнил Безмо. — Их следует уничтожить!
— Давайте их мне, я это сделаю при первой же возможности, — ответил Арамис.
Безмо заколебался.
— Давайте их мне, — твёрдо и властно сказал Арамис, после чего Безмо отдал весь пакет с приказами Короля Арамису.
Проехав с четверть мили, Арамис велел Безмо дать кучеру распоряжение гнать карету к дому Безмо, тогда как четверо всадников продолжили движение в направлении к Венсенскому замку.
Проехав ещё с полмили, Арамис сказал де Безмо, что по его знаку всем следует разъезжаться в различных направлениях и гнать, что есть силы, не оглядываясь. На следующем перекрёстке он махнул рукой и поскакал по самой левой дороге, не оглядываясь и не беспокоясь более о своих спутниках.
Глава LXXVII. Герцог д’Эпернон
На следующий день герцог д’Эпернон явился к Королю.
— Итак, герцог, вы в точности выполнили мой приказ? — спросил Король.
— Да, Ваше Величество, в точности, — ответил герцог.
— Надеюсь, что ваши гвардейцы не получили серьёзных ранений? — осведомился Людовик.
— Совершенно никаких ранений, Ваше Величество, — ответил герцог. — Ведь нам не пришлось вступать в бой.
— То есть как, не пришлось вступать в бой? — удивился Людовик. — Вы хотите сказать, что когда карета по возвращении обратно заехала на мост, они не бросили своего заключённого в воду?
— Карета вообще не заезжала на мост, Ваше Величество, — ответил д’Эпернон.
— Как же они вернулись обратно, если карета не пересекала Сену? — удивился Король.
— Они не возвращались обратно, — ответил герцог. — После того, как де Безмо вышел из Бастилии, карета вместе с сопровождающими её четырьмя всадниками поехала дальше по направлению к Венсенскому замку.
— И никого из кареты не высаживали? — спросил Король.
— Никого, Ваше Величество, — ответил герцог.
— Что было дальше? — спросил Людовик.
— Проехав около четверти мили, карета повернула налево, а всадники продолжали ехать прямо.
— За кем же из них вы последовали, герцог? — спросил Король.
— У меня было десять человек, шестерых я взял с собой для преследования кареты, а за всадниками отправил четверых, — ответил герцог.
— Разумно, — согласился Король. — Что было дальше?
— Заметив, что карета окружным путём возвращается в Париж, мы надеялись, что она пересечёт Сену и заедет на какой-нибудь мост.
— Так-так! — воскликнул Людовик. — Что же было дальше?
— Карета прибыла в дом де Безмо, для этого ей не потребовалось пересекать Сену, — ответил герцог. — Мы проследили за ней до самого дома. В карете никого не было, только один кучер, который поставил карету и отправился в дом для прислуги, вероятно спать.
— Чёртов иезуит! — воскликнул Король. — Он провёл меня! Что вы можете рассказать мне о всадниках?
— Они проехали вместе ещё около полмили, после чего вдруг как по команде разъехались в разные стороны и затерялись в темноте загородных узких и грязных улиц, — ответил герцог.
— Ваши люди не выследили и не задержали никого из них? — спросил Король.
— Ваше Величество, мы не получали такого приказа, — ответил д’Эпернон. — Был лишь приказ убить их всех, если они сбросят с моста в реку человека. Такого не произошло. Я распорядился, чтобы за всадниками проследили насколько это возможно, на тот случай, если трое из них решат убить и сбросить в воду четвёртого. Но коль скоро они разъехались каждый по своим делам, мои люди выполнили ваше распоряжение о том, чтобы ничего не предпринимать в случае, если они не совершат указанного злодейства.
— Вы совершенно правы, герцог, — сказал Король. — Благодарю вас, я больше вас не задерживаю.
«В сущности, д’Эпернон прав, — подумал Людовик. — Я не предусмотрел такого поведения и не дал инструкций на этот случай. Да и что можно было сделать? По всей видимости, узник, которого Безмо должен был изъять из Бастилии, остался там. Это может означать лишь то, что Филипп туда не доставлен. А если так, убийство этих четверых ни в чём не повинных гвардейцев не имело бы никакого смысла. Благодарю тебя, Господи, что не дал свершиться злодеянию».
(Продолжение следует)