Часть 8 Квартирый и воспитательный вопросы
- Слушай, Коля, я вот думаю, наш Витя-боцман по полгода в плавании. Одну комнату сдает художнику, и во второй почти не живет. Зачем ему две комнаты? Только сырость разводит, из-под двери вечно дует. Я бы у него одну занял. – Федор что-то задумчиво чертит на клеенке.
- Как занял?- дядя Коля ерзает в глубине своего кухонного стола.- Мать вашу, … … опять детки бутылки сперли. Было шесть штук. Светка, наверное, взяла, в ЦПКО с подружками поехала, приедет, поговорим... ...
Он вынул лохматую голову из стола и сердито посмотрел на Федора.
- Слушай, ты со своими соседями по садоводству сколько лет за территорию судился, за тропинку в туалет?
- Не за тропинку, а за дорожку, и не в туалет... Да, судился, 10 лет воевали и еще пять не разговариваем. Я по этой дорожке и ходить не хочу.. Елки посадил, чтобы этих гадов не видеть. А Нина с Витькой совсем не ездят. Говорят, противно. Но это было принципиально. Я за свою землю бился! Искоренял их буржуазные претензии.
- Искоренил?
- А, пошли они, но комната у боцмана хорошая. Пусть отпишет. Не даром, конечно.
- Ага, погляжу я, как он тебе отпишет. Как это Сашка говорит: «Операция прошла успешно, но пациент скончался». Кулаки у него, не дай бог. Ты лучше, паутину с потолка смети, да второй этаж своему Витьке сделай. У нас же пять метров высоты. Вы, старики внизу, а он – наверху. Я так своим сделал. Умный у тебя пацан, пусть спокойно занимается. Я помогу, если что.
- Да, умный. Но я хочу жилплощадь расширить. Территория это же богатство. А у него излишки.
- Ты, Федя, чужое не считай. Не повторяй. Паршивое это дело.- Наталья Николаевна докурила беломорину и загасила окурок. - Только начни, а потом придут и твое сосчитают. У моего деда в 18-м году излишков много насчитали. И самого деда лишним посчитали. Пустили в расход. И квартира пропала, и дед... Почему? Сказали, что народ так решил. Кто-то сосчитал, что много. И все согласились. Так и отбирали. У кого, что. У кого квартира хорошая, у кого жена красивая... Так что, не буди лихо, не повторяй ошибок, Федя, не считай чужое, по-всякому бывает.
-А че? Можем повторить! – опять заржал жизнерадостный Федор.- Особенно, если жена красивая..., или много... Я свою нишу нашел.
- И чего из своей этой ….... ниши ты хочешь повторить, холуй? – В дверях кухни застыла фигура Старого ковбоя. - Ты в танке горел? Ты у рва расстрельного стоял, ….... урод? Или на лесоповале …..... подыхал? Или, может здесь голодал? Или даже, если просто, в речке тонул, повторить хочешь? Я щас тебе ….. ….. ….. в унитазе это запросто повторю... Хочешь? Че молчишь, …. …. …. придурок? Штаны намочил? Поэтому, Федя, заткнись, рот … ….. … ….. закрой и тихо радуйся в своей … …. нише картошке халявной, да апельсинам, а то я тебе твои …. …... …... яйца вместо картошки сварю и будешь креветками, и апельсинами …. …. закусывать.
Старый ковбой закурил трубку, швырнул в мусорное ведро пустой пакет, развернулся и пошел из кухни. Стола на кухне у него не было и в кухонных дискуссиях он обычно участия не принимал, тем более, как гром среди ясного неба прогремели его слова.
Федор, забыв про пиво, растерянно вертел бутылку в руках.
На кухню вошла Клава. Она чуть не столкнулась в дверях со Старым ковбоем, услышала его слова, подошла к своему столу и устало присела на табурет.
- Че это он? – растерянно пробормотал Федор.
- А знаешь, Федя, я вот думаю, если бы я сказала отцу: «Можем повторить», - он бы меня, мог бы и ударить за такие слова дурацкие. В детстве он меня часто трепал, даже за волосы таскал. А тут бы, влепил как следует. Он так плакал всегда 9-го мая. Пил и плакал. У него никого не осталось. Два брата погибли, один здесь , а второй, не знаем, где сгинул и сгнил. И сестра от голода умерла, и родители тоже. И он плакал по всем им. И если бы я сказала, дура, он бы ударил,... мог бы, за глупость.
- А че? Че это он так взвился-то? – Федор начал приходить в себя. - Я же не про себя ...
- Да мы часто, будто и не про себя, а про каких-то марсиан... Все кому-то помогаем, защищаем, за кого-то боремся: то неграм, то во Вьетнаме, то на Кубе... И хоть бы кто спасибо сказал. Боремся за чужое. За чужую свободу, за чужие права, а у нас в квартире на 24 человека один туалет, а чуть дальше народ, вообще, в дырку ходит..., хотя, может, это и мелочи.
- Куда ходит? Зачем?
- Да туалет у них такой. У тебя как в деревне? Канализация?
- Какая канализация? Ты че? У меня ведро. И че? Зато на природе. Здоровый образ жизни.
- Да, здоровый. А, может, так и заслужили...
- Ты это зачем нашу жизнь критикуешь, Клавдия? Зачем тормошишь? Мысли разгоняешь? Мы за нашу жизнь на фронте сражались. Умирали, значит, заслужили..., то есть, хорошо живем! Хорошо все. Это мой Сашка по дурости разговоры разговаривает всякие. Умничает, дуралей. А выучится, работать пойдет, деток родит и успокоится. Встанет в строй. А в строю и веселее, и теплее, рука в руке, нога к ноге, плечо к плечу, голова к голове. Как конфетки в коробочке! Красота. Нас не победить! И, конечно, надо быть скромнее. Терпеть и не жаловаться. Воспитывать волю и думать... Как Мария Ивановна говорит.
- А о чем надо думать? Вот ты о чем, дядя Коля думаешь? - влез в разговор Сашка-шутник.
- А тебе скажут, о чем думать. Это по ситуации. Нам самим сразу и не понять. Умные головы объяснят.
- Ну, я и сам не дурак.
- А это не ты, дорогой решать будешь, дурак или не дурак. Но дураку проще, поэтому, лучше прикинуться. Умных не любят, которые высовываются. И шутников, вроде тебя.
- Так меня и не надо любить. Меня жена любит, а директор пусть зарплату платит и про завод думает. Он мне до фонаря.
- Ты директора не любишь?
- Не знаю. Зачем его любить? Директоры приходят и уходят, а у меня работа, семья. Это – мое. Это я люблю. Вот, бабка наша поправится, мы ей девочку родим, и будет у нас совсем счастливая жизнь.
----------
Светка моет посуду на кухне, всхлипывает и что-то зло бормочет.
- Уйду я из дома! Почему он меня не пускает никуда, сторожит. Уйду...
- Куда же ты уйдешь? Успокойся. Это он так любит тебя и заботится.- Клава возится рядом у своего стола.
- Так любит? Он же обижает меня! Обзывается. Ничему не верит. Все мои подружки – шлюхи, друзья – бандиты. Он их знать не знает, а говорит. И домой я их привести не могу. Дома мама молится. Она хорошая, но она молчит. И молится. Ходит к своему богу, думает, что он поможет, верит.
- Света, и мама любит, и отец. Каждый по-своему. Отец хочет уберечь, защитить, ведь гуляют же, и правда. Он хочет уберечь, да не знает, как. Он умеет только так. На замок – и ему спокойнее.
- Правильно, ему спокойнее, а что со мной? Только и слышу: “В подоле принесешь - убью!”. Ну, закроет, не пустит, а я же от этого только злее становлюсь. И врать устала. Я иногда такое думаю, что самой страшно.
- Ты что, Света, не надо. Он, действительно, только хорошего хочет, просто по-другому не умеет. Наверное, и его били. И меня били. Ох, как отец за волосы таскал. А потом плакал. Пил и плакал.
- Не знаю, но почему старые все за молодых решают, не спрашивая? Почему считается, что старые умнее? Они же страрые устали, наверное, жить, вечно ворчат, вечно им молодые не нравятся. И бить могут.
- Потому, что опытнее, жизнь знают, ответственнее.
- Да за что же они ответственные? Учат нас в школе, заболею – доктор лечит... Он деньги дает? Так я уже скоро сама буду зарабатывать. Я ведь уже много умею. Мария Ивановна попросила меня Вере уколы делать. Я и маму лечу, да и отцу горчичники недавно ставила. Ему понравилось, не ругался. – Светка улыбнулась сквозь слезы. - А поправился, и давай в столе шарить..., ответственный.
- Подожди, Света, сердиться, – на кухню вышла Наталья Николаевна. - Отец у тебя герой войны и на заводе в почете, а ты много про его подвиги знаешь? Расспрашивала когда-нибудь про медали и, вообще, про войну? А на заводе у него была? Вот он недавно на кухню с грамотой пришел, ты знаешь за что? Тебе интересно?
Светка молчала, обида глушила все, ей не хотелось сейчас думать об отце хорошо, хотя эта «старая княгиня» как про себя называла Светка Наталью Николаевну, была права. Не интересно, не спрашивала, ничего ей не интересно... Сашка еще иногда медали рассматривал, а она и не хотела. Злилась.
- А ты подойди к нему, спроси, почему у него шрам под лопаткой. Вот мы знаем, а ты, думаю, нет. Расспроси, если про войну не хочешь, так про молодость. Поговори. Если он не разговаривает, ты заговори. Он и помягчает.
- Шрам видела, когда горчичники ставила, но не спросила, да он и не рассказывает ничего, только ругается, - Светка опять заплакала, но уже по-другому.
- Вот, видишь, нам свои беды ближе, это понятно, но подожди злиться, злость помощник плохой, попробуй добротой, вниманием. Доброта души открывает, а уж твой отец ее точно много не видел.
Да не могу я, он же меня обижает. Откуда доброта-то возьмется? Все злые как собаки от жизни такой.
- Не все. А если не можешь, хотя бы слукавь. Приласкайся, он и отпустит.
- Обмануть, что ли? Так я и так вру без конца: где была? С кем ходила? Когда пришла?
- Врать не надо, а попросить поласковее можно. Помнишь рассказ про волшебное слово «пожалуйста».
- Ой, да у него одно волшебное слово - «п.зд.ли».- Светка опять фыркнула носом.
- Кто тут меня вспоминает? – на кухню вошел дядя Коля.- Где Светка? А, здесь, посуду моет? Правильно.
- Здесь твоя Светка. Рассказывает нам, как тебя лечила, горчичники ставила. Хвалит тебя. Молодец.
- Конечно молодец, когда спит носом к стенке. Да, и горчичники помогли. Научилась.
- Да, хорошая из нее медсестра получится, руки легкие, - Клава подхватила общее настроение.- Выпускной-то скоро?
- Скоро. Папа, а мне на выпускной платье нужно, - Светка решила поймать момент.
- Какое платье? Опять? У тебя что, платьев нет? Полный шкаф у вас барахла. Мы в молодости в одних штанах...
- Папа, но не надо мне рассказывать, как ты коров пас. Еще вспомни печенегов и половцев...
- Кого? Ты чего отцу грубишь?! Да, пас... Нет, коров не пас, они у нас все с голода зимой сдохли. Сено на ферме разворовали..., на эти, трудодни корову не прокормишь...., но это я не про то...
А летом... на травке и с девками... э-э-э хорошо работали, дружно... А ты бутылки мои зачем стащила? Прически делать или на мороженное? Мороженное можно, а завиваться не разрешаю. Ходи с косами.
- Это я взял бутылки, - на кухню вошел сын дяди Коли Сашка. - И не спер, а экспроприировал. За проигрыш. Ты три раза в дураках остался. С козырями, - Сашка засмеялся. - Одних козырей, батя, мало, надо мозгами шевелить. И Светку не ругай.
-Ты поучи, поучи отца, сопляк. Жизнь тебя обтешит, тогда и посмотрим, кто кого обыграет. А в карты я всегда всех обыгрываю. Это случайно проскочило. Пойдем, отыграюсь.
Продолжение следует