Уже в своей первой публикации (1917 г.) Д’Эрелль отметил, что “культуры палочки Шига, растворенные невидимым зародышем, в действительности, представляющие собой культуры бактериофагов, обладают способностью защищать кролика против такой дозы палочек Шига, которая контрольное животное убивает в 5 дней”. В дальнейшем в своей первой монографии (1921 г.), он привел опытные данные, подтверждающие это сообщение.
Чтобы использовать бактериофаг для лечения людей, нужно было убедиться в его абсолютной безвредности, тем более, когда речь шла о дизентерийных культурах, содержащих токсины. “По этой причине, - пишет Д’Эрелль, – нельзя применять при дизентерии вакцинотерапию с помощью убитых вакцин, как это делается при тифе”. Но и при фаголизисе в жидкой среде накапливаются не только бактериофаги, но и фрагменты микробных клеток.
Д’Эрелль пишет, что кролик по природе невосприимчив к бациллярной дизентерии, но он реагирует на инъекции дизентерийного токсина. При использовании свежелизированной дизентерийной культуры (6 часов после лизиса) кролик, получивший 1 мл внутривенно, выжил, а другой кролик, которому ввели 2 мл подкожно, умер через 10 дней. Через 6 дней после фаголизиса токсическое действие фаголизата уже сильно ослабевает. Следовательно, для ослабления токсического действия фаголизата необходима их выдержка.
Опыт был повторен. Кроликам вводили от 1 до 15 мл бактериофага из культуры Шига через 6 часов, 6 дней и спустя месяц после лизиса культуры внутривенно или подкожно. Контрольные кролики, получившие по 1 мл культуры Шига, один внутривенно, другой подкожно, умерли через 5 дней. Кролики, получившие бактериофаг после месячной выдержки при любом способе введения, даже не заболели и перенесли дозу до 15 мл.
Д’Эрелль сделал следующее заключение: “Так как палочка Шига принадлежит к наиболее ядовитым бактериям, и, тем не менее, доказана безвредность культуры ее бактериофага, то можно принять, что это явление свойственно всем культурам бактерий, подвергшихся действию бактериофага”.
Д’Эрелль проверил на себе действие дизентерийного, чумного, тифозного бактериофагов, вводя их подкожно в дозе 1,0-0,5 мл. То же самое со стафилококковым бактериофагом проделал Элиава, при этом не местной, ни общей реакции не наблюдалось. Эти опыты показали, что “впрыснутый или принятый per os бактериофаг через короткое время переходит в кишечник, оттуда он очень скоро исчезает, если не находит бактерий, по отношению к которым он вирулентен”.
Параллельно была проверена иммунизирующая способность бактериофага. Инъекция 0,25 мл дизентерийного бактериофага создала у кроликов иммунитет против двукратной смертельной дозы палочек Шига. Антитоксический иммунитет, наступивший через 6 дней после инъекции, сохранялся, по меньшей мере, 3 месяца.
“В развитии этого иммунитета, - пишет Д’Эрелль, - бактериофаг, как живое существо, не играет никакой роли. Здесь проявляют свою деятельность элементы растворенной культуры”.
Д’Эрелль считал, что “предохранительные прививки против дизентерии могут быть произведены и у человека”. И он рекомендовал делать их поливалентным бактериофагом.
“Абсолютная безвредность дизентерийного бактериофага, - пишет Д’Эрелль, - который все же содержит фрагменты бактерий в растворенном состоянии, доказывает, что под влиянием лизинов бактериофага эти вещества подверглись глубокому изменению. Эти вещества обладают более специфическим иммунизирующим действием, чем первоначальные вещества”.
Убедившись в полной безвредности бактериофага, Д’Эрелль решил перейти к испытаниям дизентерийного бактериофага на людях. Он обратился с просьбой к руководителю педиатрической больницы Парижа профессору Виктору Генри Гутинелю. Тот согласился дать разрешение лечить детей бактериофагом при условии, чтобы Д’Эрелль предварительно доказал ему, что проглатывание бактериофага безопасно. И хотя все члены семьи Д’Эрелля уже несколько лет принимали бактериофаг, он сказал, что примет дозу в сто раз выше той, что должны получить дети. На следующее утро (август 1919 г.) состоялась дегустация бактериофага. Д’Эрелль вспоминает: “Я принес бутыль с очень активным бактериофагом против дизентерийных бацилл. Было приблизительно двадцать присутствующих, некоторые пригласили друзей. Мы делили между собой содержимое бутыли. Гутинель захотел тоже попробовать. Все единогласно заявили: вкус, не будучи прелестен, не был слишком неприятен. На следующее утро все были здоровы, и многие, обратившие внимание на свой кал, констатировали, что он был почти непахнущим”.
В своей последней монографии (1935 г., гл.5) Д’Эрелль выразил глубокую благодарность процессору Гутенелю “за то широкое гостеприимство в тот момент, когда моя революционная теория иммунитета встречалась с ироническими насмешками”.
Для лечения были выбраны пациенты с дизентерией, вызванной палочкой Шига, которая была твердо установлена бактериологически, и где перед началом лечения не было найдено бактериофага, вирулентного к этим микробам.
Для лечения был использован самый первый выделенный Д’Эреллем бактериофаг. К данному моменту он уже подвергся более 2000 пересевам. Были использованы пять разных серий бактериофага: для первого пациента через 25 дней после лизиса, II – 2 месяца, III – 3 месяца, IV – 15 дней, V – 6 месяцев. Возраст детей от 3 до 12 лет. Детям давали по 2 мл бактериофага per os. До введения бактериофага и в последующие дни в испражнениях определяли наличие дизентерийной палочки Шига, а также активность бактериофагов к следующим микробам: коли, дизентерийным палочкам Шига, Флекснера и Y-дизентерийным. Еще 2 ребенка тоже с дизентерией Шига лечились вне больницы тем же способом. Несмотря на то, что были выбраны случаи с очень тяжелым протеканием болезни (количество кровавых поносов в день 7,10,20, бесчисленное), после приема бактериофага результаты были у всех одинаковы. Через сутки в кале отсутствовали дизентерийные микробы, прекращались кровавые поносы, но в кале появлялись бактериофаги, очень высокой активности к возбудителю. Вряд ли какое-либо другое антибактериальное средство могло бы сравниться с бактериофагом по скорости и эффективности действия.
Д’Эрелль считал, что такого количества случаев лечения дизентерии бактериофагом недостаточно для публикации, и он описал их подробно только в своей первой монографии (1921 г.). Уже в 1922 году такой способ лечения дизентерии привлек к себе внимание, главным образом в Бразилии, где эта болезнь была очень часто и сопровождалась нередко смертельными исходами. Первые опыты, которые провел бактериолог Де Коста Крус, были неудачными, так как для лечения были использованы бактериофаги со слабой активностью. В 1923 г., убедившись в значительных колебаниях активности у различных рас бактериофагов, он повторил опыты лечения, на этот раз, применяя чрезвычайно вирулентные к возбудителю болезни бактериофаги. В 24-х случаях бациллярной дизентерии (типа Шига-Крузе) он применил per os по 2 мл бактериофага. У всех пациентов кровь исчезла из испражнений самое большее через 24 часа, а в большинстве случаев улучшение наступало через 4-6 часов. В двух случаях кровь снова появилась в стуле. Повторный прием бактериофага в дозе 2 мл вызвал окончательное выздоровление (Д’Эрелль, 1935 г.).
“Затем институт Освальдо Крузо в Рио-де-Жанейро, - пишет Д’Эрелль, - начал изготовлять Шига-фаг в большом количестве и организовал его распределение по госпиталям и врачам. Первые результаты этого нового опыта были опубликованы в 1924 г. Число больных, на которых был произведен эксперимент, равнялось нескольким тысячам (10 000); из этого количества отмечено только два неуспеха”.
Официальный отчет о применении фага заканчивался следующими словами: “бактериофаготерапия удивляет всех лечащих врачей резкой переменой в общем состоянии больного в течение первых же часов после применения первой дозы и быстротой окончательного излечения. Среди излеченных больных большинство подвергалось, предварительно, всевозможным лечебным воздействиям и бактериофаг был применен к ним в качестве последней терапевтической попытки. Мы абсолютно убеждены в том, что спасли жизнь большому количеству больных” (Д’Эрелль 1935 г., гл.5).
В 1926 г., уже работая директором международного санитарного комитета в Египте, Д’Эрелль приготовил 1000 доз дизентерийного бактериофага по просьбе Суданского правительства. Через несколько месяцев он получил письмо от директора медицинского управления Судана, в котором сообщалось, что полученные результаты “граничили с чудом” (Д’Эрелль 1935 г., гл.5).
“С тех пор, - вспоминает Д’Эрелль, - сотни тысяч случаев дизентерии во всех частях света были вылечены бактериофагом всегда с постоянным результатом” [20].
Д’Эрелль считал, что целесообразно изготовлять поливалентные бактериофаги для лечения желудочно-кишечных заболеваний. Смешивая культуры различных бактериофагов, он приготовил “интестифаг”, который был активен к возбудителям дизентерии, брюшного тифа, паратифа, различных энтеритов, детских поносов и других.
В своих воспоминаниях (1945 г.) Д’Эрелль приводит такую информацию: “Я удивляю многих читателей, заявляя, что “эмпирическое” лечение дизентерии бактериофагом было использовано в средние века, и, вероятно намного раньше, с доисторической эпохи. В рукописях врачей того времени описано превосходное средство от “кровавого” поноса, которое состояло в том, чтобы давать больному небольшое количество от первого не кровавого кала предыдущего больного”. Современные авторы пренебрегли этой “грязной” практикой. Но, как пишет Д’Эрелль, “в дизентерии первое не кровавое испражнение изобилует вирулентными бактериофагами для патогенной бациллы и его эффективность как лечебного средства должна быть абсолютна”.
И далее Д’Эрелль добавляет, что если бы в какой-нибудь дикой стране, где не было бы возможности приобрести бактериофаг, он заболел дизентерией (или холерой), он прибегнул бы к этому средству выздоровления, конечно, оно не из приятных, но ради сохранения жизни стоит пойти на жертву.