32. Август

               
Виктор опять, в который раз за лето, запсиховал. До квартиры на другом конце города добрался хоть и с двумя пересадками (благо - билет проездной бесплатный на все виды городского пассажирского транспорта), но в приподнятом настроении. А и то! Неподалёку от редакции в магазинчике на троллейбусном  кольце удалось отхватить подешевле аж три килограмма развесного турецкого чая, что ему, давнему чифиристу впёрло, как говорится, в кайф. Тем паче, ибо во всём областном центре насчёт чая было шаром покати.
А дома случился вселенский облом. Сварив в жестяной кружке, прихваченной когда-то в зековский подарок из зоны, внушительную жменю целебного напитка, Виктор с первого и единственного глотка исплевался в прах. Новорусские предприниматели - кооператоры, блин!, подсунули сушёную  крашеную солому, либо нифеля, собранные с помоек задних дворов кафешек и общепитовских столовок пока ещё необъятной державы.
Ладушка мгновенно подсуетилась успокаивать взбеленившегося не по -детски, ещё минуту назад солидного и вроде бы интеллигентного мужа, а трёхлетний Кирюшка заливисто рассмеялся, чего за ним не часто примечалось. Вот  и на этот раз именно Кирюшкин искренний смех вкупе с порозовевшими щёчками и прыгающими в глазах солнечными зайчиками привели Виктора в адекватное состояние. Забыв впервые на собственной памяти все проблемы, спотычки, внутренние и международные катаклизмы, о коих главный редактор отраслевой газеты обязан думать и перетирать в голове дённо и нощно, Виктор заигрался с Кирюшкой почти до полуночи, пока Ладушка не растащила своих мужиков по углам.
А наутро домашний телефон семьи Дунаевых так же, как потом выяснилось, и телефоны редакции оказались выключенными. Радио молчало, по телевизору крутили "Лебединое озеро". Ладушка не на шутку перепугалась:
-Что это? Война?
-Да хрен их знает! Может опять кто-нибудь из кремлёвских небожителей коня нарезал, либо надумал Горбачев в революцию поиграть.
-Позвони Петру Никаноровичу!
И то верно. Кому уж и не знать-то, что к чему, как Петру Никаноровичу, бывшему фотокору ТАСС, фронтовику, а ныне коллеге и подчинённому Виктора Алексеевича Дунаева. Но...
-Мать, ну ты даёшь! По кофемолке я позвоню? Логика у тебя, старушка. А вообще-то не бери в голову: прапрадедушки из Политбюро уже ничего изменить не смогут. Процесс, скажем так, пошёл.
-А вы, Виктор Алексеевич, не заговариваетесь?
-Женщина, слушай Витюшу, он плохого не скажет. - подсуетился вылезший из-под одеяла Кирюшка.
-Какого Витюшу?- не въехала с ходу Ладушка.
-Который у нас отец!- выдал серьёзный мужичок. показав в завершение матери язык.
-Порода, блин!  -хмыкнула с веселинкой в глазах Ладушка.
Виктор смотрел на сына, и память услужливо открывала картинки минувших трёх лет с момента рождения  маленького чуда. Ближе к двум годам Кирюшка уже свободно оперировал такими словечками, как синхрофазотрон, сенсибилизация, метрополитен и др. Однажды друг Виктора, врач -психиатр, кандидат медицины Володя Темников, спросил у Ладушки, какие игрушки предпочитает её сын? Услышав в ответ: "Пуговки, шнурочки , чётки" - доктор безапелляционно заявил: растёт гений! Да и в самом деле, дома невпроворот разнообразных игрушек, которые Виктор с упорством маньяка ежедневно нёс после работы в невеликую их квартиру. Продавщицы из самого крупного в городе детского универмага крутили пальцем у виска, умиляясь тем не менее на такого чудного папу и приберегали к его приходу самые затейливые игрушки. Совершенно равнодушен Кирюшка был ко всякого рода стрелялкам: пистолетикам, мечам, автоматам, пулемётам, прочим карамультукам. Ладушка посмеивалась в общении с подругами. Дескать, у нас папа играет в войнушку, а сын сидит и просто наблюдает. Что там у ребёнка в голове, когда он из верёвочек и пуговок создаёт на столе какие-то узоры, либо перебирает на редкость длинными и тонкими пальчиками чётки, одному лишь Богу известно.
Истинным фанатом, почитай, с рождения Кирилл проявил себя в коллекционировании моделей всевозможного автомобильного транспорта. Не клянчил, ни капризничал типа "купи, не то помру", просто выдавал все тактико-технические данные очередного автомобиля, и папа, да и мама тоже впрягались в поиски соответствующей модельки, благо они уже появились повсеместно в китайском исполнении.
Виктор перебирал в памяти всё доселе случившееся в стране и в их благоприобретённом семейном мирке, и голова пухла от раздрая и нестыковок последнего трёхлетнего бардака в окружающей действительности. Коль дома всё было более-менее спокойно, ежели не считать частые Кирюшкины недомогания и поселившийся в глубине души страх за него, то страна, похоже, навовсе съехала с катушек. Союзные республики-дармоеды вдруг всем кагалом восхотели самоопределения, независимости,  национальной самобытности, будто оных понятий Русь  навеки их лишила, будто не потакала им Россия во всех их обычаях, верованиях, развитии национальных культур и языков. Не Россия ли строила на окраинах заводы, фабрики, новые города, железные дороги? Не русский ли народ за уши вытягивал национальные республики из средневековья, в ущерб себе создавая льготные условия для их развития?
До кучи позвонил в дверь заклятый друг - второй секретарь райкома партии Славик Шустов. Ладушка метнулась в прихожую, но Виктор тормознул её в последний момент.
-Погоди, сам открою!
-Ну что, писака, сухари готовишь? - с порога осклабился Славик; - Ждёт тебя дорога дальняя по Колымскому тракту и судьбинушка горькая.
-Это у тебя шутка юмора такая. или в морду дать? - на автомате вопросил Виктор, приняв зековскую боевую стойку.
Вячеслав Семёнович попятился назад, зацепившись каблуком о порожек и едва не грохнулся на площадку.
-Но-но! Уймись, дорогой товарищ Дунаев! Одевайся, поехали в райком, демократ ты наш. Или желаешь приводом?
В последние несколько месяцев Славик повадился по утрам подхватывать Виктора в свою машину, дабы подвезти до редакции, имеющей место быть по соседству с райкомом. Можно сказать, упорно, скрипя зубами, напрашивался в друзья. Так, на всякий случай, а случаи, они ведь разные бывают... И вот сегодня, то бишь, в понедельник Славик воспрял, понеже уверовал в свою звезду с погонялом - ГКЧП! Напрасно уверовал. Уже через пару дней Москва запестрела транспарантами типа "С нами Ельцин и Кобец - хунте наступил п...ц!"
Ну, а Виктор? Шоком для него стал факт, когда годовалый Кирюшка попал в реанимацию с судорожным синдромом. Это был шок! Остальное, по  рассуждению Виктора Алексеевича Дунаева, тянуло на определение: "То ли пережили, ан и это переживем"!