В далёком детстве жила я в маленьком посёлке, под Красноярском. Зимы в тех местах были холодные и снежные. Снег такой белый и чистый, даже глаза режет от этой белизны. И его так много, что мы, детвора, выкапывали в нём большие ниши и прятались в них, как в домиках, играя в различные игры. Папа, увидев наши снеговые норы, решил построить нам во дворе настоящее иглу, из больших снежных блоков. Мы так полюбили это удивительное жилище, что подолгу находились в нём, изображая из себя эскимосов. И нам совсем не было холодно.
Все зимние каникулы мы проводили на улице. Сколько много развлечений! Лыжи, коньки, а ещё надо снеговика слепить, да успеть на санках покататься. Ощущая себя первопроходцами, пробирались по нетронутому глубокому снегу, который доходил чуть ли ни до плеч. Ещё нам нравилось падать на спину в сугроб и долго смотреть в небо. Ловить языком снежинки. Весело и дружно кидались мы снежками в друг друга и громко вскрикивали от неожиданности, если снежок попадал в лицо или за шиворот. Бежали за "обидчиком", пытаясь ответить тем же. И нам было совершенно не холодно.
Тогда не было ещё никакого термобелья, комбинезонов на пуху. Одеты мы были более, чем скромно, но никто из нас не мёрз.
- Сегодня в школу мы не пойдём, - сказала мне старшая сестра.
- Почему?
- Потому что будет пурга и всем надо быть дома. Тем более тебе, первоклашке.
- А мама с папой где?
- Они ушли на работу.
Я выглянула в окно. На улице все тихо и никакой пурги не видно. И мама с папой пошли на работу. Наверное, сестра что-то напутала. Я ей не поверила и стала собираться в школу.
- Ира, никуда не ходи.
Но я пошла.
Вот как наша улица заканчивается, так сразу же начинается большое поле. Его надо перейти, а там и школа недалеко, до которой я дошла довольно быстро, не встретив никого по пути.
- Ты чего пришла? - спросила меня школьная уборщица Мария Ивановна, - объявили же всем, что сегодня занятий не будет. Иди-ка скорее домой, пока пурга не разыгралась. Вон, уже начинает мести.
И правда, ветер крепчал, поднимая и кружа снег в каком-то, только ему известному танце.
До середины поля, где была развилка, я кое как дошла, а дальше не получалось. Ветер дул мне в бок, но так сильно, что невозможно было ему сопротивляться. Меня всё время заваливало в сторону. Снежинки превратились в острые иголки, которые вонзались в лицо, от чего было очень больно. Из-за этого мне приходилось закрывать глаза и я не видела ту дорогу, которая вела к моему дому. "А если я пойду по другой, то ветер будет дуть в спину и я смогу дойти до посёлка. Раз тут есть ещё одна дорога, она же должна привести меня к нему",- подумала я и, гонимая ветром, свернула на другой путь. Сколько шла, не знаю, но я вышла на самый край посёлка, который еле еле проглядывался сквозь снежный туман. Подойдя к ближайшему забору и держась за него, добралась до калитки и стала стучать в неё. Потом кричать. Меня никто не слышал. Стою, жду сама не знаю чего. И дождалась: вскорости, почти к самой калитке подъехали сани. Запряжённая в них лошадь, мотала головой и фыркала. Наверное, радовалась, что пришла домой. Из саней вышел мужчина.
- Ты чего тут стоишь? Одна? В пургу? А ну, давай заходи в дом.
Сидя за большим столом и грызя сухарик с горячим чаем, я рассказала всем присутствующим, почему оказалась рядом с их калиткой.
-Вот, Колька, смотри, как Ира любит учиться. Даже в такой день, когда всем ученикам сказали сидеть дома, она пошла в школу. А ты и в хорошую погоду плетёшься кое как.
Я смотрю на сына хозяина дома Кольку и узнаю этого смеющегося мальчишку. Он из параллельного класса.
- Да, девонька, далеко ты ушла от дома. А всё же нехорошо, что не послушалась своей сестры. Могла бы случиться большая беда.
Еду домой в санях. Здорово! Уже пурга не страшна. Нагоняй от родителей, конечно, получила хороший.
Это я к чему рассказала? - А к тому, что все помню из этой истории, а вот то, чтобы я замёрзла или было мне очень холодно, совсем не помню.
В начале марта снега ещё много в посёлке, да и морозы стоят приличные. Однако солнце стало появляться чаще и прогревать днём воздух так, что нам, детворе, было уже жарко от активных снежных игр. Кое-кто даже пытался скинуть пальто, когда с криками восторга спускался с ледяной горки.
Двоюродный брат Сашка очень завидовал тому, что у нас во дворе есть иглу, а у него нет, поэтому ему всё время хотелось сломать его. Вот он и придумал игру, в которой наше иглу - это как-будто вражеская крепость и её надо взять штурмом. Мы, конечно, не разгадали его коварного замысла и согласились изображать пленниц, сидящих в иглу и ожидающих своего освободителя. Забрались и ждём. А Сашка, снаружи, с криками: "Ура! Бей врага!", резво забрался на крышу иглу и стал прыгать на ней. Конечно, крыша обвалилась и он провалился к нам во внутрь. Продолжая усердно ломать стены иглу, Сашка радостно сообщил, что теперь мы свободны и враг нам не страшен. Когда мы выбрались из этой, теперь уже большой кучи снега и увидели, что стало с нашим ледяным домом, то разревелись.
- Подумаешь, - сказал с ухмылкой Сашка, - всё равно бы он скоро растаял.
Папа обещал нам на следующий год построить новое иглу. Но этого не случилось, потому что в скором времени мы переехали из этого посёлка в большой и солнечный город, до которого добирались на поезде 6 суток.
И вот там, в том городе, однажды, вышла я на улицу поздней осенью, поёжилась и сказала:
- Ух, как холодно.
Поправив свою шапочку и плотнее закутав шарф на шее я поняла, что стала мёрзнуть. А это означало, что моё детство кончилось. Я выросла. Это произошло совсем незаметно и просто.
Подумав об этом, я направилась по своим делам, а моё детство, разочарованно вздохнув, пошло в другую сторону.