11
– Быстро ты оперяешься в Московии, – оценила Лара и консьержку, и горшки с цветами, и саму квартирку. – Это все заранее спланировано или импровизация?
– А как бы ты хотела?
– Конечно, импровизацию. Пришел, топнул ножкой и все немедленно явилось. За что тебя все и ценят, что ты птица на постоянном взлете. (Это надо запомнить, – дал себе задание Алекс.)
Пока Лара на кухне готовила праздничный стол, он занялся укрощением стиральной машины неизвестной конструкции. Укротив, закинул туда все свои рубашки, трусы и носки, так что остался в одном повязанном на бедрах полотенце.
– Ну прямо Аполлон! – насмешливо оценила Скрипачка.
За ужином говорили о сути всего их визита в Белокаменную. Алекс спрашивал о ее впечатлениях об «Арго»: что и как? Лара, видя его интерес, подробно рассказала, как они втроем (Ева, она и Жорка) облазили клуб по всем закоулкам, а Жорка еще и местных барышень так очаровал, что они выдали ему пяток клубных секретов.
– Неужели ты в самом деле собрался его себе отхватить? В «Биреме» такого предательства не простят.
– Да нет, тут я полностью наемный работник. Кто-то поверил, что я могу из этой штуки тоже сделать конфетку.
– А срок?.. На какой срок тебя подрядили?
– А это имеет значение?
– Еще какое! Хочешь – не хочешь, а испытательный срок на это нужен не меньше чем на полгода, а то и год. Или полностью весь коллектив поменять, только будет ли от этого лучше, это вопрос.
– В «Биреме» как-то за месяц-два все рассосалось, – вспомнил он.
– Во-первых, здесь чисто московское чванство, во-вторых, в «Биреме» ты насмерть поразил всех дам, когда выбросил на улицу двух лукачцев с пистолетами, тут же стал вожаком прайда, которому все с почтением готовы подчиняться. Нужно что-то, что так же поразит воображение всех арговцев или аргивцев, не знаю, как правильно сказать.
Алекс слушал ее с некоторым удивлением, до этого считал Лару специалистом по постижению сути отдельных мужчин, но так, чтобы больших коллективов!..
– А открытие в клубе профессионального театра подойдет?
– А что – вполне. А у тебя есть профессиональный театр? Я за тобой такого подвига как-то не заметила.
Чтобы не отвечать Алекс перевел разговор на другое:
– Слушай, а чего ты такой ревнивой стала: то к Банкирше, теперь к Даниловне? Раньше сама меня на любовные подвиги благословляла, говорила, что мне самому хоть раз влюбиться надо, даже ключ от своей квартиры давала, чтобы я там мог влюбиться.
– А ты не понял?
– Ну откуда я, тупой мужик, могу понять? Кстати и к Вере совершенно не ревновала. Неизвестный науке случай.
– К Вере ревновать невозможно. Ее все только любят. (Вот как оказывается.)
– Не увиливай, отвечай давай.
– И Банкирша и Даниловна полностью хотят тебя захомутать. Я просто твой главный предохранитель от них.
На этом словесная часть программы была выполнена, осталась только амурная. Вот она, тяжелая мужская доля – устал не устал, а изображай пылкость и страсть. Слава богу, Лара тоже была не железная и вырубилась раньше его.
Полседьмого утра его разбудил вибрирующий мобильник. Пришлось сначала выдвигаться в ванную за сырыми еще трусами, потом на кухню.
– Ну что, прочитал? – голос Жорки не допускал никаких возражений.
– Еще нет.
– Так садись читай. Я из-за твоего «Арго» всю ночь не спал. Быстро читай. Забыл там еще одно дописать. Театральный зал отлично подходит под видеостудию. Выдергиваем из институтов лучших молодых режиссеров, актеров, писателей, художников и устраиваем им мощное видео-интервью. Ни для сейчас, а на перспективу, мол, покажем, когда на вас слава капать начнет. Это будет супер-акция, вот увидишь. Все в очередь станут.
– Хорошо, запиши и присылай.
Через пять минут телефон завибрировал снова.
– И название, надо обязательно сменить название. Арго на французском это бандитский слэнг. Так и станут клуб называть бандитским логовом.
– Я сказал, пиши и чтоб не звонил, – прорычал Алекс. – Чапай думать будет.
Забрав на кухню ноутбук, он открыл письмо Хазина и стал читать:
«О клубе «Арго».
Современный продвинутый молодежный клуб – это место, где постоянно должно происходит что-то яркое, увлекательное и разнообразное, куда не только хочется приходить самому завсегдатаю, но и приводить с собой новых знакомых, хвастать клубом, привередливо выбирая то или иное мероприятие и с жаром рассказывая о том, что было здесь неделю или месяц назад. Чтобы достичь этого предлагается следующее:
1. Нужна постоянно действующая мощная пиар-кампания. Сайт клуба нужно превратить в бюллетень, где не только размещать расписание всех мероприятий на неделю-две вперед, но на подобие светской хроники вести ежедневный отчет о том, что было в клубе накануне со всеми скандалами, ляпами и достижениями. Необязательно хвалебное, но и критическое. Необходимо также печатать еженедельные постеры и буклеты.
2. Идея показывать в ночном видеозале эротические фильмы хороша, но недостаточна. Более эффективным представляется вечерний кинолекторий: «неделя французского кино», «неделя итальянского кино», «фильмы Джима Джармуша» и так далее с короткой устной преамбулой, чем этот фильм собственно хорош. Тем более, что кинорепетиторство в начальном виде уже существует. Молодежь любит, когда взывают к ее умственным способностям.
3. Ночной клуб может быть хорош для кошелька клуба, но для небогатой студенческой публики – нож острый. Интерьер ресторана позволяет разбить его на три-четыре отдельных пищеблоков, чтобы наряду с дорогущими перепелками, имелось бы демократичное пиво с размороженной пиццей. Нелишним будет и опыт «Биремы» с бесплатным самоваром и сушками…»
Всего на трех с половиной страницах текста было размещено 23 подобных пункта. Через полчаса Жорка снова позвонил узнать, прочитал ли Алекс его рукоделие.
– Прочитал… Это лучшее, что ты написал в своей жизни.
– Да ладно прикалываться, я серьезно спрашиваю.
– Я серьезно и отвечаю.
– Убью, если ты сейчас гнусно лыбишься.
Следом косяком пошли звонки из Питера, в «Биреме» и филиалах знали, что босс всегда встает рано, поэтому звонили не стесняясь. Впрочем, все это по мелочам, даже прорыв трубы уже был починен. Увидел и совсем раннюю эсэмэску от Евы: «Доехали хорошо. Что со Стасом?» Он бы и сам это хотел знать, но решил пока капитану не звонить, дотянуть хотя бы до девяти часов.
Услышав движение в комнате, пошел туда сам – надо было реабилитировать себя перед Ларой за слишком раннее засыпание. Она была совсем не против. Не заметили, как их интим был прерван звонком в дверь.
Вадим явился не только с принтером, но и с Герой. При Гере была папка с документами. Пока Лара сочиняла на кухне завтрак, они втроем расположились в комнате.
– Момент, – сказал Алекс секьюрити, быстро подключил принтер к ноутбуку и распечатал предложения Жорки, после чего протянул руку к папке Геры.
– Извини, но будешь читать это при мне, – сказал тот, отдавая папку.
Алекс согласно кивнул головой. Условие было вполне объяснимо – в обширном досье находились отчеты о проделанной работе по зацепинской «Верности присяге» со всеми фактами слежки, найденных тел, протоколов и версий происшедшего. Отдельно было подробное резюме на Лавочкина, которое отельер читал особенно внимательно.
Видя муки бездельничающего Вадима, он вынул из кармана пятьсот баксов Хазина и попросил:
– Не у службу, а в дружбу, не мог бы ты сейчас сходить в обменник тут на углу, поменять сотки на пятидесятки. Очень надо.
– Мелкие на крупные купюры еще можно поменять, а на мелкие вряд ли, – Вадим держал в руках деньги, не зная, как быть. Проблему разрешил Гера, забрал «франклины» и протянул тридцать тысячных купюр деревянных:
– Просто купи их.
Обрадованный Вадим кинулся исполнять «просьбу».
– Я гляну? – Гера указал на распечатку принтера.
– Ради бога.
– Не совсем врубился, – признался Гера по прочтению.
– Можешь еще это зафиксировать, – Алекс достал из сумки договор с «Арго».
– «Директор клуба Демко Борис Максимович», – с выражением прочитал Гера подпись под договором. – Заодно используешь нас и в своих шкурных интересах.
– Почему своих, могу и в твоих. Поможешь отжать у Демко этот клуб, получишь лимон зеленых.
– Шутишь, что ли?
– Конечно шучу. (Для первого этапа вербовки пока было вполне достаточно.)
Наконец обоюдное чтение было закончено, и они, включая вернувшегося Вадима переместились завтракать на кухню.
– Что дальше? – поинтересовался Гера.
Алекс глянул на Лару.
– Я найду чем себя сегодня занять, – понятливо отозвалась она. (Все же умница.)
– Дальше поедем с Вадимом на место происшествия.
– Я с вами, – сказал Гера.
Но выехали не сразу. Жорка прислал обещанных два предложения по «Арго». Пришлось допечатывать и их, заодно снабдить «Предложения» тремя подписями: директора Демко, продюсера Копылова и креативного продюсера Хазина.
Кроме того, мобильник Алекса во время завтрака и допечатки предложений раз восемь разрывался надсадной вибрацией. Пять штук отельер сбросил, на три коротко в приказном тоне ответил. Причем пару раз отвечал своим фирменным: «Смольный на проводе», что заставило обоих элисцев и в самом деле почувствовать себя отчасти участниками великого прямо-таки революционного действа.
12
Гера был на своей машине, поэтому поехали целой колонной: впереди внедорожник, «Мерседес» Геры следом. По дороге Алекс сказал Вадиму притормозить возле газетного киоска, где купил простой почтовый конверт и уже в машине всунул в него зеленые пятидесятки. Заглянул и в продуктовым магазин, взял там свиток алюминиевой фольги, в которую во время езды завернул в три слоя свой мобильник, затем достал из кармана свои визитки, они были у него двух видов: на одних он значился просто как предприниматель, на других еще фигурировала «Бирема» с адресом и факсом. Выбрав более простую карточку, Алекс зачеркнул в ней старый номер мобильника и вписал тот, что был у него сейчас. Вадим внимательно косился на все эти манипуляции.
Вот наконец и двор кузины Лавочкина Елизаветы Петровны Синицыной. В досье «Элиса» ни имени, ни адреса кузины не было, но Зацепин сумел найти их.
– Проверь инструмент.
Вадим проверил – наушник с диктофоном работали исправно.
– А кто здесь? – не удержался от вопроса Вадим.
– Двоюродная сестра Плохиша, к которой он на юбилей ехал, – смилостивился до объяснения Копылов.
В подъезд он сумел войти, набрав, аж три чужих квартиры – в двух на просьбу открыть дверь подъезда просто бросили трубку.
На лифтовой площадке ему повезло – общая дверь, ведущая в коридорчик с квартирами, оказалась снабжена вместо глазка окошком из плексигласа. На кнопку звонка пришлось нажимать раз семь (но ведь она больная пенсионерка, должна быть дома, убеждал он сам себя). Наконец послушался звук открываемой двери и по тамбуру прошаркали домашние тапки.
– Вам кого? – в окошке нарисовалась не старая еще пенсионерка в халате.
– Елизавета Петровна, я к вам от вашего брата Сергея Тарасовича. Он просил вам денюжку передать и спросить, как вы тут сейчас держитесь.
– Денежку? Какую денежку?
– Пятьсот долларов. Он специально купюры по пятьдесят долларов купил, чтобы вы с ними осторожней были. В обменнике только по одной купюре сдавали, так более надежно и безопасно.
– Пятьсот долларов? Он сроду мне никаких денег не давал.
– А сейчас он большой заказ получил и решил вам немного за моральный урон подкинуть. Хотите, я конверт под дверь подсуну.
– Да чего ж под дверь? – щелкнул замок и дверь открылась.
– Вот, только по одной купюре. Хорошо? – Алекс продемонстрировал конверт и его содержимое.
– А с ним все хорошо? Милиционер сказал, что его ранили.
– Да это не рана, а так – ерунда, – наобум бросил он. – Ну я пошел.
– Обожди, обожди, да куда же ты? Уже побежал. Зайди и нормально расскажи.
Она закрыла тамбурную дверь и повела его в свою квартиру. Там в нос ему ударил жуткий запах от перемещающихся вокруг трех или четырех кошек. Но он был в кайфе, кажется его уловка вполне удалась. Несмотря на отнекивания старушка провела его на кухню, усадила за стол и включила электрочайник.
Минут тридцать Алекс под чай с шоколадными пряниками вдохновенно врал о самочувствие Лавочкина. И получил то, что хотел: рассказ Синицыной о расспросах следователя. Когда Алекс упомянул, что Сергей Тарасович, осторожности ради, сменил уже три места своей ночевки, Елизавета Петровна всполошилась и вспомнила, что нечаянно проговорилась и сказала следователю, что он мог поехать к тете Глаше в Степянку. Чтобы Сергей не вздумал туда ехать.
Под занавес же и вовсе расчувствовалась и вручила посланцу брата банку вишневого варенья и связку сушеных белых грибов. Взамен Алекс передал ей свою визитку, мол, если понадобится какая помощь, можете позвонить, только посторонним не показывайте.
Спускался к машине отельер в некотором ступоре: как совместить ликвидацию Лавочкина с передачей ему гостинцев от любимой кузины.
Гера с Вадимом сидели во внедорожнике, держа в руках диктофон и наушники.
– Ты ей точно все пятьсот баксов отдал? – был вопрос от Вадима.
– Мог бы попросить, я бы тебе фальшивую зелень достал, – сокрушался Гера.
– Что теперь? – взялся за руль водила.
– Едем в Дом книги на Новом Арбате.
– Я тебе еще нужен? – спросил, вылезая наружу, старшой секьюрити.
– Еще как, – отозвался Алекс, и они колонной покатили на Новый Арбат.
Распаковав мобильник, Копылов обнаружил на нем несколько эсэмэсок и звонков. Эсэмэска от Жорки не блистала оригинальностью, опять пять или шесть знаков вопроса. «Куда ты опять провалился?» – было от Стаса. Алекс облегченно вздохнул – капитан, значится, жив, здоров и с похмелья зол.
Когда припарковались на Малой Молчановке, он протянул Вадиму три пятихатки:
– Купи три-четыре подробных карты Подмосковья со всеми хуторами и сараями.
Когда к нему во внедорожник забрался Гера, Алекс набрал Стаса и заговорил на медленном английском, зная, что только так тот может его понять:
– Какие у вас ближайшие планы? Мне очень нужно с вами встретиться. Не можете к пяти часам подъехать к клубу «Арго»?
«Я собираюсь сесть в экспресс и ехать во Внуково», – был ответ по-русски.
– Клуб «Арго» важнее. Дядя Петя тоже так думает.
«Вот же дал бог фабзайца», – прорычал Стас и сбросил звонок. Судя по уровню рыка, встреча у «Арго» должна была состояться.
Второй звонок был Хазину, с ним Алекс говорил на медленном испанском (дабы выпендриться перед и так присмиревшим Герой). Просто спросил о делах и пообещал вечером на Жоркину хату подъехать.
«На мою хату не надо, – ответил подельник, – выдвигайся на генеральскую хату. Даниловна решила закатить нам званый ужин. Твой отказ по-любому не принимается».
Исполнительный Вадим принес аж шесть карт и атласов. Алекс выбрал самый толстый из них – автомобильный СНГ и углубился в перечень названий. Ага, вот и Степянка, да не одна, а еще в Белоруссии и в Челябинской области.
– Вот смотри, деревня явно очень маленькая, – принялся он объяснять Гере. – Глаша – это Глафира. Найти здесь Глафиру проще простого.
– Если еще скажешь, как найти, – старшой не разделял его энтузиазма.
– Слышал про связи через два-три рукопожатия?
– Какие еще связи?
– У тебя есть нужный знакомый, у которого тоже есть нужный знакомый, у него и будет нужная наводка.
– Ну? – все еще не понимал Гера, а Вадим тем более.
– В вашей фирме точно есть выход на большого фээсбэшника, у того есть выход на подмосковных ментов, у тех – выход на участкового этой Степянки. Что тут непонятного?
– А им всем говорить, что ищем бабку-аферистку? – вставил пять копеек Вадим.
– Им всем говорить, что есть у этой Глафиры богатая родня, которая почему-то захотела с ней связаться.
– И передать ей пятьсот баксов, – счастливо просиял водила.
Звонок от Демко, дал возможность обоим секьюрити осмыслить сказанное.
«Хотел узнать, вы намерены подъехать для подписания договора?»
– Я подъеду часам к пяти, но не подписывать договор. Привезу некоторые предложения моей команды.
«Если я их приму, тогда договор, надеюсь, подпишем?»
– Потом будет составлена смета первичных расходов. Договор только после этого. Кстати, не могу я сегодня или завтра получить от вас список всех работников с их зарплатами. Не подумайте, что собираюсь кого-то увольнять, или урезать им денежную пайку. Просто для представления кто там и что. То же самое и про ваших арендаторов. Еще я хотел бы получить план клуба, всех его этажей.
«А не скромный вопрос можно? Вы у меня работаете или я у вас?»
– Конечно, я у вас. И я, как и говорил, во всем буду с вами советоваться. Но чтобы что-то делать, мне нужна свобода рук, иначе никакого результата, который вы от меня ждете, не будет. Да и перед своей командой мне никак нельзя терять лицо.
На этом разговор был закончен. Оба элисца смотрели на Алекса дурными глазами. Следовало их добить окончательно.
– И вот еще что, – строго посмотрел он на Геру. – Там, в досье сказано, что у него недавно была жена.
– Он с ней развелся еще пять лет назад, и она вроде бы уехала в свой родной Харьков, – напряг свой винчестер Гера.
– Надо найти ее адрес и телефон.
– Допустим, – согласился старшой.
– И что пять лет у него не было никакой дамы сердца?
– Может и была, откуда мне знать.
– А Марина из бухгалтерии, – встрял Вадим. – Говорили, что он к ней сильно клинья подбивал.
Алекс пытливо глянул на Геру.
– Ну да, есть такая, – не слишком охотно признал тот.
– Значит, назавтра у нас три задания: найти адрес тети Глаши, а также его бывшей жены и привезти для проверки на полиграфе вашу бухгалтершу.
– А если она не захочет? – пришел на помощь Гере Вадим.
– Тогда потеряет работу и получит волчий билет. Мне вас учить, что ли?
– Это на сегодня все? – с надеждой спросил Гера.
– Насчет подполковника Свиридова как?
– Не все так быстро.
– Заодно через фээсбэшников можно поинтересоваться как идут дела с домашним арестом Зацепина. Слухи о таких делах, через два-три дня обычно попадают в массы, я имею в виду фээсбэшные массы.
– Ты вообще-то у нас кто? – не выдержал старшой. – Клубной самодеятельностью занимаешься или шпион какой?
– Если скажу, то придется вас обоих в расход пустить… Шучу, не напрягайтесь.
13
От Дома Книги Гера поехал своим путем, а Вадим повез Алекса к «Арго». Как раз и пять часов натикало. Капитан уже восседал на лавочке возле клуба и был погружен в чтение газеты, но приезд своего фабзайца на фасонном внедорожнике срисовал со всем спецслужбистским автоматизмом.
Отпустив Вадима («Завтра в девять ноль-ноль»), Алекс сделал едва приметный жест и пошел прочь от клуба. Через две минуты на повороте в проулок его догнал Стас.
– С кем это ты уже здесь барражируешь? – был первый вопрос.
– Не, это не Ми-6, как вы подумали, нормальная московская мафия. Подрядился им мокрую работу сделать. Вы же меня уже совсем шпионством перестали нагружать.
– Что хотел? – капитану влом было пикироваться.
– Вроде закрутилось насчет этого самого клуба. Хочу, чтобы вы туда пошли вместе со мной и все заценили по гамбургскому счету как вы умеете.
– Это ты что, мне на комплимент сподобился? – даже удивился Стас.
– Не, вы же знаете я только себе на комплименты способен. Так, прикалываюсь.
В общем, развернулись и пошли назад к клубу.
– Ева уже в Питер уехала, – счел нужным сообщить Алекс.
– Знаю, она звонила.
Про Жорку упоминать Копылов не решился, скорее всего капитан был в курсе.
В фойе клуба их поджидала Леночка.
– Борис Максимович ждет вас.
Алекс достал из сумки «Предложения» Хазина, с тем, чтобы отправить их с Леночкой патрону, но передумал – посчитал это чересчур хамским со своей стороны.
– Это Николай Григорьевич, – скупо представил он секретарше Стаса.
Демко восседал за своим полированным столом этаким буддийским божком. Знакомить его с капитаном не требовалось, они виделись и в «Биреме», и на Фазенде.
– Можно, пока вы будете знакомиться с нашей писулькой, я покажу Николаю Григорьевичу ваш клуб? – Алекс выдал на-гора самую гламурную из своих улыбок.
– Пожалуйста, – Демко настороженно принял файл с «Предложениями».
– Вам моя помощь не нужна? – спросила у них в приемной Леночка.
– Если у вас есть ключи от закрытых комнат, то да, – проворковал Алекс.
Ключей у Леночки не было, и они отправились осматривать клуб самостийно.
На их счастье кино-концертный зал был открыт, уборщица, наводившая там порядок, даже включила для них большой свет (слухи о новом управляющем уже овладели массами), и Алекс смог оценить все вокруг с театральной точки зрения. А что все было вполне подходяще, и сцена, и зал, и колосники, и крепления для софитов. Не хватало только занавеса – но и в каком театре он сейчас используется.
– Как годится для крепостного театра?
– Скорее, для тюремного. Надеюсь, ты уже с Лефортово договорился?
– С меня двадцать копеек за шутку-юмора, – оценил Алекс.
Осмотрели и все другие не закрытые помещения. Отельер уже вовсю прикидывал, что куда и как перемещать в соответствии с креативом Жорки. И всюду их сопровождали пронзительные взгляды немногочисленного клубного персонала. Это был практически вызов, и они его приняли, уселись вальяжно в баре и заказали бутерброды с красной икрой и кофе. Алекс протянул Стасу второй экземпляр «Предложений». Капитан внимательно просмотрел его и молча вернул.
– Знаешь, как в Советском Союзе уничтожали прирожденных руководителей? Сначала их ставили председателями колхоза или парторгами завода, справляется – выдвигали на район, справляется и там, двигали на область, в город-миллионник, наконец, в ЦК КПСС. Где-то в этом лифте человек обязательно ломался.
– Зачем кому-то может понадобиться, чтобы я в этом клубе сломался?
– Не знаю, сам подумай.
– Судя по вашему вчерашнему расслаблению, разговор в большом кабинете получился не очень классным.
– Я очень удивился, когда узнал, как ты легко соскочил с их крючка. Продай секрет.
– Как я всегда соскакиваю? Даю обязательство всех закладывать вот и все.
– А это откуда? – Стас глазами указал на его левое предплечье.
– Хорошо, что напомнили. Надоела проклятая! – Алекс чуть сместился на своем диванчике, так чтобы широкая спина капитана укрывала его от бармена, быстро скинул ветровку и плечевую кобуру с «Макарычем», всунул их в сумку, а ветровку оставил на коленях. – Целый день как дурак таскаю. Всю подмышку натер. У вас такого не было? Стрелялку дружбан привез, а амуницию уже тут дали.
– Этот из джипа кто? Новый куратор? Как-то не похоже, что он из Большого дома.
Алекс с облегчением выдохнул, судя по тону Стаса, он не сдал ни своего фабзайца, то бишь его, Копылова, ни Зацепина. Но и досталось ему, судя по всему.
– Что теперь?
– А что мне мой малолетний начальник прикажет, – капитан сподобился на улыбку.
– Как я понимаю, московской крыши у меня больше нет?
– Правильно понимаешь. И питерской тоже очень может не быть.
– Совсем меня в бомжа хотите превратить.
Их веселости помешало появление Леночки.
– Уже идем, – отозвался на ее безмолвный призыв Алекс.
– Я думаю, сейчас мое присутствие там не обязательно, я лучше на красивых девушек посижу посмотрю, – заметил Стас.
Копылов сделал знак Леночке идти вперед, после чего достал из сумки крошечный диктофон и жучок-наушник (из богатств Геры), и показал свой жучок под воротником рубашки, мол, неплохо бы записать его разговор с Демко. Стас сокрушенно покачал головой и двинулся за фабзайцем на второй этаж, дабы найти там какой укромный уголок.
В общем-то особой нужды в манипуляциях с жучками не было. Зато Алекс с удивлением поймал себя на том, что ему просто нравится оставить каждое свое действо где-то документально зафиксированным. Вот уж поистине десять лет регулярной прослушки кого угодно превратят в настоящего прослушкомана.
Впрочем, запись разговора с клубным боссом получилась достаточно короткой.
– Ну, прочитал, – хмуро бросил Борис Максимович. – Говорил, будешь смету составлять – ну, составляй. Можешь даже ее по факсу или по почте перекинуть.
– А то, что я просил…
– Держи. – Демко раскрыл лежащую перед ним папку для бумаг и вынул несколько листов бумаги с планами «Арго» (3 этажа + подвал-бомбоубежище). – А это читай только здесь (на пятом листе были фамилии и должности персонала клуба с их зарплатами).
Ну что ж, требование было вполне законным, и Алекс сел изучать сей список, от которого ему сразу поплохело – 35 человек поглощали в месяц 850 тысяч деревянных.
– А насчет арендаторов?
– Пока давай без арендаторов.
– Хорошо, а теперь давайте подпишем наши «Предложения». Оба экземпляра. – Алекс достал второй экземпляр, что давал Стасу, и положил рядом с лежащем перед Демко первым экземпляром.
– Это еще зачем?
– Просто если наше сотрудничество не состоится, нам будет очень обидно, если что-то из этих предложений вы используете у себя без нашего участия. Какая ни есть, а интеллектуальная собственность, однако.
– Ну и хватка у тебя, парень. А ну и ладно, – Демко подвинул к себе обе хазинских писульки, и они с отельером, как две высокие дипломатические стороны стали подписывать их, причем на каждой странице.
– Когда ждать смету расходов?
– Ну пару дней на нее точно потребуется.
На этом их встреча была завершена.
На выходе к Алексу присоединился поджидавший его в вестибюле Стас.
– Думаешь, это кому-то потребуется? – капитан похлопал себя по карману, где лежал диктофончик.
– Социализм – это учет, как любит выражаться Жорка. У меня только один вопрос: как сделать так, чтобы вмешательство наших штирлицов не сорвало мне сделку с этим клубом. Тут и так все на волоске висит.
– Я почти теми же словами им это и сказал. Обещали пока просто тихо наблюдать. Успокойся, там знают и про твое наследство, и кубинский орден, и про Маккоя.
– Это все, что я хотел узнать, – Алекс и в самом деле почувствовал облегчение.
Выйдя из «Арго», они разделились: Алекс поймал такси, чтобы ехать к Даниловне, а Стас потопал к метро ехать во Внуково – нынешнее посещение Москвы его предельно взьесило, да и князьки уже были достаточно взрослыми, чтобы обделывать свои дела самостоятельно.
14
– Ну, наконец-то! – тамбурную дверь ему открыл Хазин. – Всех победил?
– Всех! – а как еще можно было ответить на такой вопрос.
Из глубины квартиры выплыла Лара:
– Сутки не видела, а он все такой же. (Явный намек поддержать эту версию.)
Алекс вздрогнул, ему показалось, что следом за ней выходит на свет Вера. Сейчас скажет: «Я пошутила с этим замужеством, решила тебя проверить, прости глупую». Но нет, то была дива Инна с полотенцем на голове:
– А я не уехала, как бы ему хотелось (кивок в сторону Жорки). – И тоже подставила под поцелуй щеку.
А вот и хозяйка дома, стоит и испытующе смотрит:
– Быстро руки мыть! – и уже протягивает полотенце.
Словом, это была не совсем прежняя студенческая вечеринка, а вечеринка юных взрослых, которые не все произносят вслух, а тренируют свою догадливость о ближних.
Поляна была накрыта не на кухне, а в гостиной за огромным овальным столом. Ему полагалось восхититься, и он восхитился, причем совершенно искренне, ибо было чем: салаты, нарезки, жюльены, тарталетки, рулетики (позже появились еще жареные перепелки, фаршированный ростбиф и индюшатина в сметане, ну и конечно чай-кофе с набором мини-пирожных и т.д.).
– А где спряталась бригада поваров? – любопытствовал Алекс.
– Там за стенным шкафом в тайной комнате, – смеясь, говорила Даниловна.
Ларчик открывался просто: полковник Сабеев, ставший теперь генералом, второй раз женился только недавно, а будучи вдовцом, сохранил привычку принимать у себя дома заезжих бывших сослуживцев, для чего подрядил местный вполне приличный ресторан обеспечивать его домашние застолья лучшими фирменными блюдами, дочка же лишь продублировала папин стандартный заказ.
С напитками было и того проще. Сослуживцы никогда не являлись к генералу с пустыми руками, поэтому и в баре, и в кладовой за 10-15 лет образовался поистине неисчерпаемый алкогольный запас – вытаскивай и наливай.
Отсутствие Евы со Славиком и водителем только придало их пиршеству еще больше раскованности и интимности. Даже дива Инна не выпадала из общего круга. Правда как всегда привычно тянула на себя одеяло своими увесистыми рассуждениями и умозаключениями, но это было даже хорошо, позволяя остальным под шумок вести свои сольные партии тет-а-тет.
Первым прихватил Алекса Жорка. Вывел в генеральский кабинет, включил музыкальный кассетник и ну наседать с расспросами не только о клубе, но и о той опасности, о которой ранее предупреждал его отельер. Ну, а почему бы и не рассказать? И о том, как прятал у бабушки Веру, и о домашнем аресте Зацепина, и о превращении самого Алекса в частного детектива.
– А меня чего не хочешь подключить? – была у Жорки единственная претензия.
– Когда совсем сильно понадобится – подключу, но сейчас ты мне нужен для другого. Похоже твои «Предложения» приняты. Я там дописал, что ты у меня креативный продюсер. Теперь надо сесть и первый месяц расписать по деньгам со всеми зарплатами, командировочными и накладными расходами. А ты как думал? Прокукарекал и в кусты? Какая реклама, сколько людей едет с театром, какие выставки привезем первыми, где возьмем самовар с сушками?.. Завтра к вечеру жду, страниц на пять-шесть.
– Да откуда я тебе все эти цифры и суммы возьму? – от души взвыл дружбан.
– Сам же говорил: глаза боятся, а руки делают. Выключи глаза, а руки включи, только и всего. И учти – крыша от нас отходит, что в Москве, что, похоже и в Питере. Пора вместо психологии лейтенантов вырабатывать психологию полковников. (Алекс сам немного испугался своего вывода.)
– Может сразу фельдмаршалов, – не преминул подколоть младший князек.
Но отельер был железобетонно серьезен:
– Лет через пять может и фельдмаршалов, пока хватит и полковников. Начинай думать про свою автономную команду. Нас двоих на две столицы не хватит.
– Ничего себе задачка!
– Я же сказал, выходим в автономное плаванье.
– А это как-то оплачиваться будет?
– Еще чего! За идею будешь работать – не за деньги, – утешил напарника Алекс.
Вторым претендентом на его персональное внимание была Даниловна. Тоже отвела его в тот же папин кабинет и ну пытать:
– Говори: ты эту ночь с Ларой провел? Да или нет? Ни за что не поверю, что один и где тогда?
– Да не один, а с Верой, – брякнул он. (Понял уже, что Лара им сказала, что ночевала у своей московской подруги.)
– Как с Верой? Она в Москве? – округлила свои ясные очи Даниловна.
– Только этого никто, даже Жорка не знает. Ни Стас, ни дядя Петя.
– Ну ты и шифровальщик!
– Так что сегодня я тоже должен буду уехать.
– Жуть какая! – она должно быть вспомнила про кислоту в лицо невесте, и ее нормальная ревность как-то тихо рассеялась. (Ого, изумился он, отсутствие Веры может быть не менее полезно, чем присутствие.)
– Так все-таки зачем здесь Лара? – переключилась она на более доступную соперницу. – Только не надо, что она здесь как твой клубный работник.
– Она мой телохранитель.
– Как это?! Скрипачка будет тебя защищать?
– Ну, во-первых, и защищать, у меня дополнительных глаз на затылке нет, во-вторых, на миру и смерть легка…
– Красна, – машинально поправила она.
– Ну да, красна. Больше всего на свете я боюсь, что меня где-нибудь тайком пристрелят, так что никто и знать не будет. Очень хочу иметь хотя бы одного свидетеля. Да и присутствие дамы не даст труса, как это, праздновать.
И снова Даниловна поверила, причем так, что три выпитых бокала вина сразу улетучились. Ну, а после кромешных страхов, неплохо было ее одарить и конфеткой.
– Да что я о всякой ерунде! Второй день уже с тобой не целовался, – и он заключил ее в пылкие объятия.
Свою лепту в диалог с Великим и Ужасным Боссом внесла и Лара. Увлекла его в дальний угол гостиной и принялась с энтузиазмом рассказывать, как она сегодня и в самом деле посетила свою однокашницу по питерскому музыкальному училищу и что если понадобится музыкальную составляющую «Арго» можно здорово разнообразить живой музыкой, а то и танцами. По большой плазме на стене шла беззвучная программа о красотах подводного тропического моря, из музыкального центра звучала приятная фоновая музыка, в другом углу что-то азартно обсуждали Даниловна, Жорка и дива Инна, а Скрипачка вставляла в свою невинную речь толику интриги:
– Ну так я права или не права, что хозяйка дома имеет на тебя большие долгоиграющие виды?
– Хочешь, подойдем сейчас и спросим ее об этом? – улыбался он.
– Думаешь, она не догадывается о моих с тобой игрищах?
– Мы с Жоркой уже пари заключили: подеретесь вы сегодня или нет.
– Чего драться, ты и так у нее здесь останешься.
– Ну почему? Могу и в нашу с тобой обжитую однохатку поехать. Скажи: «Хочу».
– Хочу, – шепнула она, с недоверием глядя в его бесстыжие зенки.
Несмотря на обилие выпивки, никто особо не напился (оба фабзайца по выработанному навыку, Инна и Лара – чтобы не опростоволоситься перед хозяйкой дома). Даниловна умело поддерживала общий разговор то своими рассказами про три года в Гарварде, то расспросами про Бирему и о планах на «Арго». Словом, три часа пролетели совсем незаметно и потом стали решать, куда определяться на ночлег. Генеральская квартира была способна приютить всю команду, но у всех нашлась причина отправляться в другие ночлежки. Даниловна для порядка повозражала, затем просто стала накладывать им в судки все несъеденное (а то пропадет).
Отдельных два судка и бутылка французского вина достались Алексу (Даниловна мимикой дала ему понять, что помнит склонность Веры именно к этому напитку).
Вызвали такси и все четверо гостей в него загрузились, предполагалось, что кэб развезет их по нужным адресам, да и веселей так ехать.
Высадив Жорку с Инной у хазинского дома, дальше поехали к «подруге Лары».
– Как тебе удалось? – не могла взять в толк Скрипачку. – Да еще и вино в придачу.
– У мужчин свои секреты, – говорил он, страховки ради держа ее руки в своих ладонях.
15
Ровно в девять Вадим был уже у подъезда. Внедорожник поменял на «Ниву».
– Такая тачка сгодится?
– То, что надо.
Пока втроем завтракали остатками генеральского ужина, прибыл на своем «мерседесе» Гера.
– На участкового еще не вышел. Только на начальника районного отдела. Утром у них типа развода, часика в одиннадцать-двенадцать дозвонюсь.
– Дозваниваться не надо, езжай прямо к нему, так надежней, потом в Степянке присоединишься к нам.
Гера отозвал Алекса в коридор и передал ему конверт с восьмью «франклинами».
– Это от Игоря Михалыча, на твои накладные расходы. Он от твоих замашек в полном восторге. Так и сказал: вот учитесь, никаких школ милиций и юрфаков не кончал, а как лепит. В смысле о тебе так сказал.
– Как по другим делам?
– Пока еще выясняем про Харьков и твоего подполковника.
– Что с вашей бухгалтершей, Мариной кажется?
– Она тебе когда нужна?
– Сразу после Степянки.
– Предварительно я ей сказал, она – в штыки. Может как-то без полиграфа. Без полиграфа она согласится, я думаю.
– Узнай ее домашний адрес, может мы к ней с полиграфом вечером подъедем.
– Узнаю. Да, забыл сказать, позавчера умер тот, который в госпитале был, не приходя в сознание.
– Так это самое главное, – даже просиял Алекс. – Точно знаешь, что умер?
Смерть водителя-охранника Лавочкина, давала люфт времени, нет нужды уже на полноздри опережать Свиридова и штирлицев. Надо было об этом срочно дать знать Зацепину. И как только Алекс об этом подумал, так майор позвонил ему сам:
«Ты чего это на звонки из Большого дома не отвечаешь?»
– Наверно из вредности, а что?
«Твой новый куратор рвется с тобой встретиться. Говори адрес».
– И что я как дурак буду сидеть и ждать его? Давай по-другому: он едет к тебе, и я еду. У тебя и встретимся. И чтобы он необходимые верительные грамоты приготовил, а то в его легитимность не поверю.
«Именно так и передать?»
– Ну да, а чего тут такого. Мне еще в десять мест сегодня успеть надо. Это ты там сидишь, книжки читаешь, а мне в клюве народу надо денежки приносить. В общем, я еду к тебе. Кстати, тот на больничной койке два дня назад умер, – последнюю фразу Алекс сказал по-испански.
«Спасибо за эту хорошую испанскую шутку», – по-русски ответил майор.
– В общем, я еду, – пообещал его бывший поднадзорный.
Гера с Вадимом смотрели на него с терпеливым ожиданием.
– Мы с Вадимом сначала заедем в одно место, потом в Степянку, а ты, как договаривались, в район. Если что раньше узнаешь, сразу звони.
Когда они втроем выходили из квартиры, Лара на секунду задержала Алекса:
– Я сегодня тоже найду чем себя занять. А ты можешь у нее на ночь остаться.
– Почему? – слегка вытаращился он.
– Не хочу, чтобы ты меня возненавидел.
Разбираться в нюансах ее голоса он не стал, побежал по лестнице нагонять элисцев.
Возле супермаркета у дома Зацепина «Нива» сделала остановку, и Алекс, не доверяя вкусу Вадима, сам сходил купить приличный торт.
Когда въехали во двор, Вадим всполошился:
– Я в «Рейнджере» прослушку оставил.
– Вычту из твоей зарплаты, – хохотнул Алекс. – Тогда сиди и жди до победного конца. Если что, я убит в шестнадцатой квартире.
Вылезая из тесного салона, он не забыл ни торт, ни плечевую сумку. Увы, до шестнадцатой квартиры добраться было не так просто. Сначала из бэушного «Пежо» наперерез ему выбрался молодчик в бейсболке лет двадцати шести, затем из знакомого уже минивэна тот громила, кто отвозил его в наручниках в «диспетчерскую».
– Копылов, не спешите, есть разговор, – Бейсболка даже ладони выставил, преграждая путь.
– Пускать туда не велено, – Громила тоже был настроен серьезно.
– Сегодня ровно десять лет, как дядя Петя вывез меня из Коста-Рики в опломбированном контейнере в Москву Златоглавую. Хотите круглую дату испортить?
– Хотим и испортим, – Громила не страдал особой сентиментальностью.
– А если так… – правая рука отельера скользнула в сумку и через полсекунды прозвучал выстрел, лежащая в пяти метрах возле мусорки пивная бутылка разлетелась на мелкие осколки. Оба штирлица невольно отшатнулись и испуганно огляделись по сторонам.
– Пошли-пошли, вам тортика тоже достанется, – пообещал Алекс, сунул пистолет назад в сумку, но руку не вытащил. Роль «полковника» рвалась в нем наружу.
Оба парня переглянулись между собой и нерешительно тронулись к подъезду. Сверху из квартиры Зацепина на них смотрели второй охранник и сам майор.
– Не верят, что десять лет назад ты, дядя Альберто, вывез меня из моей карибской виллы с бассейном в опломбированном контейнере в славную Московию, – так говорил Алекс, вручая второму охраннику торт.
– А точно, я и забыл, что уже десять лет прошло, – подтвердил арестант, повязка все еще была у него на руке.
– Дядя Петя, а ты говорил новому куратору, что со мной ласково надо обращаться, чтобы он справки навел, про моих питерских кураторов?
– Да ладно тебе, балабол, – пожурил майор. – Стрелять зачем надо было?
– Ты же сам учил: раз достал пистолет, сразу стреляй, а то на робкого американского копа будешь похож.
– Он только косит под чокнутого, не обращайте внимания, – извинился перед мрачной троицей майор.
Потом они сидели на кухне всей компанией и в самом деле пили чай с тортом. Отельер с увлечением рассказывал о строительстве на Фазенде деревянного замка и о предстоящем его штурме. Его рассказ был столь увлекателен, что скоро в нем приняли участие все трое фээсбэшников. Как людей военных их тоже занимало: могут ли двенадцать защитников противостоять сорока восьми штурмующим и как сделать так, чтобы никто из всех маскарадных бойцов не свернул себе шею.
– Ну все, надевай наручники и веди меня куда хотел, – сказал Копылов, делая последний глоток, Сергееву – так звали его молодого куратора.
Вышли из подъезда, как и вошли, дружной троицей. Громила отвалил к своему минивэну, Бейсболка повел подопечного к «Пежо». Алекс сделал успокаивающий жест в сторону «Нивы» (жив и невредим), Сергееву же сказал:
– Видишь, меня машина ждет. Давай никуда не едем, я прямо здесь во всем расколюсь.
Сергееву такой вариант не очень понравился, но он решил не возбухать с таким кадром. В общем сели тесным рядком и уставились друг на друга, пренебрегая американским личным пространством.
– Сначала всю ситуацию мне сейчас тезисно, а потом развернуто письменно, – солидно приступил к разговору куратор.
– Ты у нас кто? Вряд ли капитан, скорее, старлей, а то и вовсе лейтенант. Я тоже лейтенант, поэтому давай без служебного фанатизма. У меня, во-первых, нет лишнего времени, во-вторых, я до конца письменный русский так и не освоил и просто зверею, когда начинают потешаться над моими грамматическими ошибками. Лучше под диктофон, а потом ты сам отберешь самое главное, а я подпишу.
– У меня диктофона нет.
– В следующий раз обязательно возьми. Итак, что тебя интересует?
– Я не очень понимаю, в чем смысл твоей «Биремы», а теперь еще и «Арго». Зачем это вообще нужно англосаксам?
– Сразу задал самый главный вопрос. С меня двадцать копеек. Я тоже этого долго не понимал. Думал, все дело в «Лэнгвидж Скул», в нашей компьютерной газете и в дискуссионном клубе, мол, идет тихая вербовка питерских айтишников и журналюг. Ведь морковка в виде кембриджского языкового сертификата или поездка в Лондон так себе приманки. Денежная молодежь и так уже все европейские панели оттоптала. Но потом оказалось, что кроме лондонской морковки, есть еще и мальтийская. Наши милые мелкобриты подсказывают отдельным ученикам, как именно надо составить заявку, чтобы прокатиться на Мальту и окунуться там на месяц в полноценную языковую атмосферу. Там тоже свои учебные классы есть. Из «Биремы» туда скакануло за последний год человек тридцать пять.
– В твоем досье существует еще одна причина, – вставил Сергеев. – Что пытаются создать у нас некое подобие английского клубного масонства под их скрытым контролем.
– Одно не отменяет второе. Кстати, если в «Арго» у меня что-то выгорит, можно тебя в эту Скул внедрить и я примерно догадываюсь, что нужно сделать, чтобы тебе тоже досталось это приглашение на Мальту. How are you doing with English at all?
– Как у меня с английским? – понял Сергеев. – Так себе. Скороговорку почти не понимаю.
– Ну вот и подтянешь.
– Так начальство и разрешило, – кисло поморщился куратор.
– Сделаем, что разрешит. А тебе первое большое задание: найти мне толкового редактора для московской компьютерной газеты.
– Я не понял сейчас: кто у кого куратор?
– Разумеется, ты. Введи это в уши своему начальству, как свое предложение, мол, узнал у этого питерского выпендрежника, что будет компьютерная газета и самое время внедрить туда нужного человека. В общем, на сегодня все. Набери мой номер телефона, я его срисую и буду на него отвечать эсэмэсками.
– А почему до сих пор не отвечал?
– А что, в моем досье не значится, что я на незнакомые номера не отвечаю? В следующий раз с диктофоном, – напомнил Алекс, вылезая из «Пежо».
16
– Теперь в Степянку, – сказал он, кое-как устраиваясь на заднем сиденье «Нивы». – Надеюсь, ты маршрут построил? Не против, если я твою куртку себе под голову положу, полночи не спал.
– Подушка есть, – Вадим протянулся через весь салон и откуда-то сзади достал подушку-думалку. – Это кто, фээсбэшники или кто? – его голос заметно подрагивал.
– Скорее всего. Документы у них не смотрел. «Нива» на тебя записана?
– Ну.
– А «Рейнджер»?
– От фирмы.
– Могут нехорошие вопросы тебе задавать.
– Ну! – градус паники Вадима еще больше усилился.
– Отвечай только на поставленные вопросы, явно не ври, говори, что не можешь сразу вспомнить. Попробуют сделать стукачом, говори, что по пьянке можешь все разболтать. Если с моим клубом что-то выгорит, могу потом к себе забрать, если захочешь, конечно.
Минут пять они ехали молча.
– А ствол у тебя они забрали?
– Еще чего!
– Мне Гере об этом рассказывать? (Алекс про себя довольно ухмыльнулся.)
– Если расскажешь, потеряешь доверие Геры. Сколько меня не было? Минут сорок, вот про это и расскажи. Про ствол тоже не надо. Мол, съездил к знакомому по своим клубным делам. В общем, реши сам.
Разговор с Сергеевым оказался весьма полезным насчет перспектив клуба. Достав мобильник, он набрал Жорку:
– Пишешь уже или как?
«Пишу и с ужасом жду, как ты во все это меня припахаешь».
– В самом начале подчеркни развитие языковой школы, что нужно не менее десяти носителей языка с зарплатами как у мелкобритов «Биремы». Чтобы у школы был отдельный вход и отдельный английский паб для инглиш публики. Работай.
Размеры «Нивы» позволяли ему скрючиться лишь в позе эмбриона. Закрыв глаза он попытался уснуть, но не тут-то было.
Первый успех в глазах Аникеева обернулся тревогой, что дальше такого успеха не будет. Собственные слова Жорке о том, что зацепинско-стасовской крыши над ними уже не будет, превратились в голую реальность. Облегчение от смерти водителя Лавочкина обратилось в страх, что майора или его помощника Андрея посадят – ведь за убийство по российским законам непременно кто-то должен отвечать. Единственной радостью был собственный выстрел из «Макарыча» причем точный – без него это постоянное таскание с собой оружия выглядело совсем анекдотичным. Об опасности со стороны киллеров Лавочкина он думал меньше всего – успокаивала версия, объявленная Даниловне: на миру и смерть красна. Коль скоро он уже под тройным колпаком (Лавочкин, Аникеев, Сергеев) плюс рядом Вадим и Лара, то его героическую гильотину будет кому зафиксировать.
Какой к черту сон! Кажется, еще никогда его организм, мозг, черепной винчестер не работали с такой стопроцентной активностью. Десятки самых разных тем, обрывочных деталей, отдельных разговоров бешено скакали в нем, даже не собираясь выстраиваться во что-то четкое и ясное. И было еще что-то поверх этого, плюс десять-пятнадцать процентов, что нельзя было назвать ни предчувствием, ни предвиденьем, ни прозорливостью, а скорее придумкой, вымыслом, фантазией, которое именно через свой бред рождало то никому не подконтрольное опередительное копыловское действие.
В кармане завибрировал мобильник. Эсэмэска от Веры гласила:
«Вышли мне мои вещи, пожалуйста».
Ну вот и с этим все окончательно определилось уже без всяких шуток. Чем не четвертый круг проблем со всякими Ларами, Даниловнами и Сабинами-Банкиршами.
Бодро обо всем этом размышляя, он незаметно крепко уснул. Проснулся через час от прикосновения руки Вадима:
– Вон твоя Степянка.
Искомый поселок представлял из себя две небольших параллельных улочки с чересполосицей домов: 3 развалюхи – 1 зажиточный теремок, еще с пяток теремков обновлялось. «Нива» стояла возле небольшой березовой рощицы, рядом с которой находился детский уголок с качелями и горками и небольшое футбольное поле.
– Гера не звонил? – Алекс достал мобильник и посмотрел: звонков не было. Набрал Геру сам:
– Мы уже на точке. У тебя что?
«Торчу в ментовке, никто не знает, где начальник».
– А к заму не пробовал?
«Так ведь звонок был начальнику. Ты сам говорил не очень светиться».
– Хорошо, не светись, жди начальника.
Пару минут Алекс сидел, размышлял, стоит ли идти в местный магазинчик расспрашивать про тетю (бабу) Глашу. Если люди Свиридова уже наведывались к ней, то так делать явно не следовало.
Из березовой рощицы к детскому уголку вышли пять или шесть коз, за ними мальчик и две девочки лет 8-10. Козы глубокомысленно щипали зелень, троица ребят скучающе опробовали слишком детские для них развлекательные прибамбасы.
Отельер вылез из машины и направился к козам. Те с недоверием смотрели на него.
– Ну и что выгодно сейчас коз держать? – обратился он к ребятам.
– Кому как, – ответила девочка постарше, – летом так и выгодно. Дачники все берут.
– И многие в деревне коз держат?
– Да не. Симаковы, мы, да еще Терентьевы.
– У Терентьевых одна коза осталась, – вставила девочка помладше.
– А коров тоже держат?
– Не, коров только двое держат. Молока нет, зато навоз только так идет. (Троица рассмеялась.)
Еще Алекс спросил про свиней, индюшек и гусей. Дети с удовольствием отвечали, чувствуя энциклопедическую значимость своих сведений. Когда названы были с десяток имен и фамилий односельчан, Копылов как бы невзначай спросил:
– А баба Глаша что держит?
– Баба Глаша ничего не держит, у нее пчелы. На станции каждый день медом торгует.
– Это не у нее пчелы, а у ее деда Вити, – поправил старшую девочку мальчик.
– Так для пчел кажется большой луг с цветами нужен, – «удивился» Алекс.
– Вот они все себе цветами и засадили.
Он задал еще несколько отвлеченных вопросов, после чего попрощался и вернулся в «Ниву». Сначала они поехали к магазинчику и купив там лишь сигареты для Вадима, медленно проехались по параллельной улочке. Участок до предела засаженный цветами сам бросался в глаза. Видны были и крышки ульев.
Алекс в своей визитке вписал правильный телефон, вылез из машины и направился к «ул. Советской 17», как значилось на адресной табличке довольно ухоженного дома. В густой плантации цветов метрах в пятнадцати от штакетника стояли кучкой шесть ульев и виднелась спина копошащегося в цветах мужика-бабы.
– Извините, баба Глаша дома, – громко сказал Копылов.
Спина выпрямилась и оказалась бородатым стариком, классическим пасечником.
– Нету ее, на станцию мед пошла продавать.
– А можно мне для Сергея Тарасовича записку оставить?
– Нельзя. Пусть милиция сама с ним разбирается, нас не мешайте.
– А если я захочу у вас меда купить?
– На станцию иди и покупай.
Ну что ж, на станцию так на станцию. Алекс еще раз окинул взглядом участок, надо было определить куда лучше бросать гранату в сарай или в улья, сарай был дальше.
Для очистки совести «Нива» еще подъехала к станции электрички. Там на платформе на лавочке перед раскладным столиком расположилась сама баба Глаша – грушевидной формы старушка с довольно молодым лицом. Алекс не стал у нее ничего спрашивать, купил самую маленькую баночку меды и вернулся в машину.
– А визитку чего не отдал? – спросил Вадим.
– Передумал. Может в ментовку отнести. Оно мне надо?
Позвонил радостный Гера:
«Узнал адрес»…
– Советская, 17. Мы там уже были. Едем назад. Ты давай тоже в Москву. Найди Марину и как хочешь вези ее в мой «адрес», – безапелляционно распорядился Алекс.
Чуть погодя набрал телефон Лары:
– Ты где?
«Сижу у своей Лиды, гоняем чаи с рюмками. Собираемся в театр Вахтангова».
– Мне может понадобиться твоя помощь в «адресе».
«Лишаешь девушку последней радости».
– Могу другую туда позвать.
«Ладно, уже еду».
17
Когда приехали в «адрес», Лара уже была там. Алекс объяснил ей задачу, после чего набросал на пару листах нужные вопросы для полиграфа.
Тут и Гера с разгневанной Мариной подтянулся. Нельзя было сказать, что эта женщина за 30 была особой эффектности, но что-то милое домашнее в ней было, что не могли перебить даже ее сердитые слова:
– Я уже три года ни сном, ни духом о нем не знаю. Мне не в чем вообще признаваться. Да еще на какой-то вашей машине…
– Ну и не признавайтесь. Мы же с вами не в Америке. У нас любой человек волен говорить только то, что он хочет. Ведь так, – доверительным тоном увещевал ее Алекс. – Как говорила одна девушка моему другу Жорке: мне проще тебе отдаться, чем объяснять почему мне этого не надо делать. Пустая формальность. К тому же как оказалось не вы одна дама сердца у Сергея Тарасовича. Сначала мы опросим ее, а вы за дверью послушаете, потом вас. Проходите, – последнее относилось к строго молчаливой Ларе.
Лара, Гера и Алекс прошли на кухню, где уже был приготовлен полиграф, Вадим остался в комнате стеречь Марину.
Все действительно напоминало простую медицинскую формальность: установка датчиков, инструкция как надо отвечать, сами вопросы, где среди двух десятков вопросов затаились лишь три касающиеся непосредственно Лавочкина.
– Ну вот и все, – сказал Копылов, выводя Лару в комнату. – Хотите, кофе можно приготовить? Если нет, то сейчас Вадим вас домой отвезет.
– Нет, я хочу, чтобы девушка пока осталась здесь, – потребовала Марина. – Так мне будет спокойней.
Против этого возражать не стали. Еще Марина захотела, чтобы датчики на ней устанавливали женские руки. Это тоже было исполнено (Лара еле сдерживала улыбку).
Среди множества сторонних вопросов было: «Говорил ли Лавочкин о совместной семейной жизни?», «Знакомил ли с кем-нибудь из родственников?», «Предлагал ли совместную турпоездку за границу?», «Звонил ли, когда был выпивши?». Самописцы при ее ответах почти не скакали.
Когда тестирование закончилось, Алекс для порядка задал еще несколько более развернутых вопросов, после чего вручил Марине свою визитку с исправленным телефоном, мол, если Лавочкин вдруг позвонит, пусть ему будет назван телефон Александра Копылова. Теперь оставалось только отправить Вадима развозить дам по домам и дать Гере новые вводные данные.
– Гранату РГО достать можешь?
– Выходы есть. Когда нужно?
– Завтра. И нужен тот, кто гранату бросит. Есть такой человек?
– Боюсь, Аникеев не даст добро. Я как понимаю, не для Лавочкина?
– Правильно понимаешь. А светошумовую Заря-2 достать можешь?
– Думаю, да.
– В общем, так. Я завтра беру Вадима с «Рейнджером» и еду на три дня в Питер. А ты берешь билет и на три дня летишь в Харьков, находишь там жену Скамейкина и вручаешь ей мою визитку с телефоном. За эти три дня ваш человек с гранатой едет в Степянку к шести утра. Если это РГО, метает ее в улья, там они стоят кучкой. Если это Заря-2, метает ее в окно кухни бабы Глаши. Три дня нужно на то, чтобы, если у метателя что-то не сложится в первый день, то пусть едет во второй и третий день. Мне сразу эсэмэску, если боевая граната, то пишешь: Том 1, мол, посмотри Первый том. Если шумовая – пишешь: Том 2, если ничего не сложилось – пишешь Том 3. Запомнил? Главное, чтобы без всяких жертв обошлось.
– А смысл какой?
– Ну как? Наш Плохиш уже одну гранату взорвал, это ему от нашего стола. Следующие взрывы уже будут с жертвами. Думаю, он это поймет. Главное, чтобы тебя, меня и Вадима в Москве и близко в этот момент не было. Лады?
– А Вадим зачем в Питере?
– Чтобы стучать на меня. Я может хочу стать под знамена Аникеева. Пусть ваш главный босс лучше узнает, что у меня в Питере за хозяйство. Где досье на Демко? Где адрес Свиридова? Надеюсь, ты с Аникеевым напрямую работаешь, без своего начальника службы безопасности?
– Напрямую, но наш полковник о многом сам догадывается. Даром что полковник. Кстати, раз ты хочешь к нам, сказать Аникееву насчет твоих планов на Демко?
– Когда надо будет, я сам ему об этом скажу.
Тут уже и Вадим с Ларой вернулись:
– Марина только до метро захотела доехать.
– Завтра скорее всего поедешь с ним в Питер, – сказал Гера Вадиму.
– Класс! – обрадовалась Лара. – Меня пожалуйста с собой в багажнике.
Элисцам пора было уже на выход.
– Мне еще в одно место надо, – вспомнил Алекс и Ларе: – Ты не передумала?
Нет, насчет Даниловны она не передумала. Так и поехали: Гера к себе, а Вадим повез Алекса в генеральскую квартиру.
Даниловна была в порядочном изумлении:
– И что Вера тебя просто так отпустила?!
– Тебе все в подробностях рассказать?
– Нет, не надо. Женихи, сбежавшие со свадьбы моя слабость, – ответ был сопровожден отменным поцелуем.
18
«Рейнджер» первым подхватил Алекса, потом были Жорка с дивой Инной и «адрес» с Ларой.
– А вы настоящий секьюрити, – пристала к Вадиму Инна. – И пушка у вас есть? Ну покажите, пожалуйста.
Пришлось показать.
Возле «адреса» сделали пересадку. Алекс пересел назад, с тем, чтобы можно было поспать на коленях у дам, а Жорка сел вперед, положил на колени подушку, а на подушку ноутбук и энергично застучал по клавишам. Если до сих пор Вадим охреневал лишь от одного Алекса, то теперь ему пришлось охреневать от всех копыловцев.
Бизнес-план Хазина по «Арго» накануне вечером был переправлен Даниловне и распечатан на ее принтере. Теперь предстояло внести необходимые исправления, максимально увеличивая конечную сумму. Их в четыре глотки дружно и вносили. Задействовали и Вадима, к нему ссылались, дабы уточнить московские цены на аренду машин, съемных квартир и парковочных мест. Ну откуда бедному секьюрити было знать сколько стоят 200-литровый аквариум или театральный осветительный прибор, услуги мастеров-штукаторов или стольных компьютерщиков, но напрягался и отвечал.
Часа через полтора изменения были внесены, после чего Жорка открыл пришедшие к нему на почту полторы сотни стихов для «Светлобеса» и стал с общей помощью выбирать из них «Стихотворение Недели» и «Стихотворение Месяца». Тут как раз ему по мобильнику позвонила Ева и объявила, что за первых три дня в «Биреме» продано уже 250 экземпляров сборника «50 лучших поэтов 2001 года», что вызвало взрыв общего веселья. Специально для Вадима объяснили, что великий редактор «Светлобеса» за свой счет издал сей сборник и что после трехсотого проданного экземпляра он начнет получать бешеную прибыль. Для полноты картины элисцу поведали, как Хазин спасался от гнева питерских театралок, прыгая с третьего этажа на дерево, и как получил две пули в грудь от московской фанатки Булгакова за свой негативный отзыв на «Мастера и Маргариту». И вот теперь его ждет новая египетская казнь – ведь наверняка в двух сотнях напечатанных стихах ошибок и опечаток предостаточно.
Когда и это развлечение иссякло, купили в придорожном магазинчике бутылку брэнди (но только одну) и стали по кругу ее смаковать, вернее, за каждый глоток желающий должен был пропеть куплет из какой-либо песни. Иногда песню подхватывали и допевали в четыре-пять глоток.
В последний час пути, правда, все сломались и ехали уже в полном молчании. Особенна грустна была дива Инна. Накануне, Жорка сводил-таки ее на ужин к своим родителям. Прежде они уже приезжали в Питер, встречать со всей копыловской бандой на Фазенде 2001 год, поэтому Инна шла в гости без какого-либо волнения. Ну, глава большой фирмы, ну бывший вертолетчик Герой Советского Союза за Афган, да и мама вполне воспитанная и радушная дама. А вот то, что обе старших сестры Жорки глухонемые Инна узнала только вчера.
Жорка тоже лишь внешне блистал своей общительностью и компанейскостью. В Питере его ждало кроме расширения продаж немецкой бытовой техники открытие собственного автосалона плюс конюшня на Фазенде, «Светлобес», мечта о недельном палаточном отдыхе и как совместить все это с открывшимися московскими перспективами было совершенно непонятно. Больше всего его напрягало, что вообще нельзя строить никаких планов, позвонит Алекс, скажет «фас» и надо лететь черт знает куда. Похоже, шпионство, ранее представленное ему в самых ярких красках уже не так аппетитно на фоне его и без того разнообразной и яркой жизни.
Уныло дышала и Лара. Двадцать семь лет давали себя знать. Еще год-два она за этими безумными мальчишками еще угонится, а дальше уже вряд ли. Неужели доживет до слов: «Извини, дорогая, но ты нам уже немного в тягость»?
Что же касается Алекса, то, как только авто миновало МКАД, он тут же выбросил из головы все шпионско-бандитские тревоги, легко влился в общие разговоры, а по их истечению загрузил себя проблемой «тверской невесты». Кажется, куда проще: упаковать шмотье Веры в большие пакеты и снести их на почту, а ведь есть еще ювелирка с брюликами, ее документы, 3 фотоальбома, сувенирчики, которые бы она захотела себе забрать. Кроме того, имеется его завещание, что хранится у адвоката Циммера, по которому все его движимое и недвижимое имущество отходило Вере. Он даже чуть хохотнул, представив, как вот сейчас прямо на дороге человек Лавочкина его подстрелит и каково же будет удивительно всему его окружению читать сию «последнюю волю».
А что? Лесной пейзаж вокруг вполне соответствовал той лесной дороге, по которой они с Зацепином ехали три года назад, когда проезжающий мимо байкер бросил им в салон боевую гранату. Как ни быстр был майор по ее выбрасыванию, а ударная волна все же отправила его на больничную койку и на три четверти сделала слепым.
По всему выходило, что одной почтовой пересылкой не обойтись. Сам он, разумеется, ни при каком раскладе не поедет, а вот кого послать вместо себя, это еще тот вопрос. Можно, конечно, задействовать Еву или Жорку, да и Лара не без удовольствия на это согласится. Вот только не факт, что Вера такого посредника послушно примет. Выкинула же она два года назад дорогущий еще тогда мобильник, приревновав его к Еве. По законам исконно русского жанра с гневом может отринуть и все его прежние подарки. Как же все это, однако, неприятно! Он, выступающий перед всеми в роли непогрешимого и непотопляемого баловня судьбы вдруг опустится до заурядного скандально расстающегося со своей пассией казановы. Словом, было отчего кручиниться.