Предыдущая страница http://proza.ru/2023/02/12/1053
У Николая Карловича Краббе, нового управляющего Морским министерством, были свои планы в отношении Степана Степановича Лесовского. Случившееся несчастье и суд над Лесовским эти планы рушили.
Виноват- не виноват, а отвечать придётся. Великому князю нужно было отчитаться перед братом-императором о том, что меры приняты и виновные понесли наказание. На флоте виновных не ищут, а назначают.
Состав суда Краббе устраивал: в него входили офицеры, прекрасно знавшие Лесовского. Сомнение вызвал только один балтиец – Иван Романович Тобизин, который никогда с Лесовским не служил.
Под благовидным предлогом управляющий Морским министерством заменил Тобизина на капитана 1 ранга Андрея Александровича Попова.
Как Николай Карлович и предполагал, суд вынес решение о том, что Лесовский не виновен в случившейся катастрофе.
Главный командир Кронштадтского порта вице-адмирал Фёдор Михайлович Новосильский 9-го марта 1861 года написал отношение в управление генерал-аудитора:
«…при рассмотрении этого дела, соглашаясь вполне с мнением комиссии Военного суда, считаю долгом присовокупить, что по общепринятому мнению, всякое пребывание под судом есть уже само по себе наказание.
Основательность такого мнения подтверждается тем обстоятельством, что по случаю пребывания под судом капитан 1 ранга Лесовский не мог быть в срок представлен к награде, которую он вполне заслуживает за примерное исполнение своей обязанности.
Независимо от того, пребывание под судом вносится в формуляр и некоторым образом ложится тёмным пятном на всю службу.
По этим причинам полагал бы справедливым, кроме освобождения капитана 1 ранга от суда и ответственности, исходатайствовать высочайшее соизволение на совершенное исключение сего обстоятельства из формулярного его списка.
Кроме того, просить его императорское высочество генерал-адмирала о разрешении представить его немедленно к той награде, к которой настоящее дело воспрепятствовало мне представить его своевременно».
С этими документами Краббе отправился на доклад к великому князю Константину. Теперь уже великий князь принялся за доклад царю. Он написал в докладе, что оставляет только замечание Лесовскому, но оно не является препятствием по службе.
Кроме того, Константин доложил царю, что предлагает направить Лесовского в США для сбора сведений о броненосном судостроении. Царь на докладе Константина написал: «Быть по сему».
Великий князь покровительствовал группе молодых, честолюбивых и амбициозных офицеров, между которыми разгоралось соперничество за влияние на Константина. Единственным из них, кто не принимал в этом участие, был только Лесовский.
Этим он сразу обратил на себя внимание Николая Карловича Краббе, который сумел обойти всех соперников и стал близким человеком для Константина и Александра II. Краббе нужен был помощник, которому он мог бы доверять и на которого мог положиться.
Ивана Алексеевича Шестакова Краббе сразу раскусил, поняв, что это умный высокомерный бездельник. Уже то, что он в обход него - Николай Карлович был тогда директором инспекторского департамента- ухитрился получить от Константина разрешение ехать в командировку в США с женой, вызвало его негодование.
Кроме того, Шестаков убедил великого князя дать ему с собой шестерых помощников, что тоже возмутило Краббе. Но больше всего расстроило Николая Карловича то, что Шестаков не разобрался в тенденциях военного судостроения в США, заказал, в сущности, «вчерашний день».
Деньги на фрегат «Генерал-Адмирал» потратили огромные, но затраты оказались во многом напрасными.
Предполагая своё назначение командиром этого фрегата, Шестаков побеспокоился о том, чтобы в адмиральском буфете «Генерал-Адмирала» был, как писал современник, «чудный столовый сервиз, вывезенный вместе с фрегатом из Нью-Йорка, и великолепное серебро».
Иван Алексеевич Шестаков уже видел себя управляющим Морским министерством после того как Константин попросил его охарактеризовать перспективных офицеров. Он написал в записке для Константина, что предлагает назначить начальником Кронштадта адмирала Шанца.
Шестаков имел в виду должность главного командира Кронштадтского порта, т.е. командующего Балтийским флотом. Командиром дивизии кораблей – Новосильского.
«Назначение Поскочина капитаном над Петербургским портом, — писал он, - ошибка, нет необходимых знаний, всю жизнь прослужил адъютантом у дивизионных начальников и дежурным штаб-офицером.
На это место нельзя избрать человека более ревностного и с большим здравым смыслом, хотя по наружности простого, как Гувениуса». Выбор командиром артиллерийского корабля Воина Андреевича Римского-Корсакова он одобрил.
Директором Морского кадетского корпуса он предложил назначить Кузнецова: «знание дела, строгое понятие о службе, теоретические познания, бывший командир корабля «Орёл».
«Затем, - писал он, - из известных мне офицеров остаются Перелешин, Лесовский, Унковский, Таубе, Римский-Корсаков, Попов и Лихачёв. Первые пять, всегда шедшие прямою линией, будут иметь влияние на сослуживцев и из них, без сомнения, выйдут хорошие адмиралы.
Попов известен вашему высочеству. Он, к сожалению, не говорит ни на одном иностранном языке, что не мешает ему, однако ж, следить за всеми новостями и не воспрепятствовать быть добросовестным, горячим, и, вместе с тем, разумным исполнителем Вашей воли в Кронштадте в качестве тамошнего начальника штаба.
Попов очень ловок и, без сомнения, устранит все неприятности, которые могут произойти от угловатого характера главного командира, бывши уже между двух огней при покойном Корнилове.
Лихачёв человек весьма образованный и грамотный. Дюгамель известен вашему высочеству по Средиземному морю.
Из настоящих адмиралов я мог бы назвать одного только, способного быть начальником штаба, но Ваше высочество знаете, что деятельность, которой он славился в молодых летах, теперь совершенно оставила его, и если он может быть полезен, то независимым начальником только».
Однако Шестаков недооценил великого князя, считая себя гораздо умнее, чем тот.
Точно так же Константин попросил других офицеров составить подобные характеристики и выяснил мнение адмиралов.
Шестаков потом со злобой констатировал в своих записках:
«Инспекторский департамент водворился в главнейший орган генерал-адмирала не для флота, даже не для генерал-адмирала, а для тогдашнего директора, Краббе, в котором Головнин был уверен найти удобного сподручного.
Выдвигалась личность, умевшая ловко докладывать о том, чего не понимала, и к чему не могло быть у неё ни малейшего сочувствия».
Александр Васильевич Головнин, о котором писал Шестаков, был умным и глубоко порядочным человеком, сыном знаменитого мореплавателя. Он работал секретарём у Константина. Многими полезными реформами флот был обязан ему.
Продолжение http://proza.ru/2023/02/17/1812
На фотографии: Александр Васильевич Головнин