Июньская ночь коротка. Только – только над лесом потухла вечерняя заря, а противоположный край небес уже побледнел,
порозовел, вспыхнул. Маленькая гряда белесых облаков неподвижно застыли чуть в стороне, будто изумлённые столь быстрой сменой красок. Малиновая полоска утренней зари блестела всё ярче, всё ослепительней- пока весь
горизонт на востоке, не засиял так, что нельзя
было смотреть. Светало.
А из-за горизонта, снизу вверх, шли новые цветные волны, будто дорогими щелками
выстилали дорогу подымающемуся солнцу. Вот показалось и оно, огромное, нестерпимо яркое, и, возвысившись в небосводе, начало
по – хозяйски оглядывать землю. Тучки, озолочённые по краям, заиграли, заклубились, белесые облака тронулись с места. И всё вокруг заблестело, засветилось, заиграло, ожило, повеселело.
И над речкой Пекшей оживал туман: пелена белесая ходила волнами, как тесто в квашне, клубилась, словно поднимались дымы над луговиной. Отдельные клочья плыли, как вереница белесых облаков, спешили скрыться от солнца.
Солнце проникало всюду: в леса, в луга, в речную излуку, в кроны деревьев, в глубину омутов, всё озаряя, всё высвечивая, всё тепля.
Жизнь обретала свой обычный настрой: и свою красоту, и свою таинственность.
Повеяло утренней сыростью, запахами цветов и созревающих трав, терпкими берёзовыми листьями, росой. Высоко в синеющем поднебесье ходили кругами и заливались, радуясь солнечному утру жаворонки. На том берегу речки Пекши, в ольховнике, защёлкал соловей. Жду. Пробная утренняя нота обещала так много, что душа моя настроилась на лирический лад.
И соловей не заставил долго ждать. Над речкой, над излукой, над берёзовой опушкой,
рванулась удалая соловьиная трель, всё покоряя, всё радуя, всё тревожа.
Соловей всё пел, всё пел. И перестала трепыхаться соловьиха. Поверила, поверила, пленил, пленил. И не только соловьиха, а
счастливыми пленниками соловьиной трели были речка, опушка, трава, ручей, и конечно я.
В кустарнике что – то затрещало, метнулась бурая тень. Лось. Несколько секунд было слышно, как сохатый ломился сквозь кусты, а потом шум стих. Серый заяц ошалело выскочил из ельника, метнулся к берегу и замер на фоне поднявшегося высоко солнца. Было видно как
шевелится на спине шерсть и вздрагивают длинные уши.
Отмахнулся от настырных комаров, слушая вещие крики кукушки. Голос кукушки, как эхо слышался далеко – далеко.
Лес благоухает стойким цветочным ароматом-ведь каждого цветка касался луч солнца.
Опушка вся облита утренним солнечным светом и гудит, и гудит от дружного пчелиного нашествия. На листьях берёз переливается жемчужная роса, остатки тумана рассеялись,
от речной воды шла испарина и было тихо – тихо. Солнечное утро набирала свою силу, вступала в свои законные права.