Бабушка

Ваня очень любил свою бабушку, можно даже сказать, что боготворил; и вся родня любила эту чудесную женщину. Бабушка никогда не обижала внука и всегда старалась подсунуть ему кусочек повкуснее, а когда Ваня подрос – то и денежкой не обижала. Ваня пытался не брать, но бабуля могла обидеться. Только один раз Ваня видел бабушку в гневе – и старался такого не повторять. Правда, что конкретно тогда случилось – он не помнил, так как тот день просто выпал из его памяти; как он не пытался восстановить его – ничего не получалось – только начинала сильно болеть голова; родные же, когда мальчик обращался к ним с просьбой о помощи, реагировали очень странно. Мама, услышав первый раз вопрос, почему-то начала трястись; и ответила сквозь зубы:
- Мне жаль, сынок, я и сама не помню, - нутром Ваня знал, что мама лжет, но поймать на вранье   никак не мог. Отец отмахнулся от него, словно от назойливой мухи, а на второй и третий раз пообещал снять ремень и всыпать как следует, если не перестанет приставать с дурацкими расспросами. Ваня затаил обиду и перестал чем-либо интересоваться. В принципе, ничего страшного не было в том, что ему не ответили – родители часто так поступали. Например, он до сих пор не знал, что случилось с их котом, собакой… Да даже попугаи сумели как-то испариться.
Мальчик рос добрым и любознательным, помогал людям и старался быть отзывчивым. Иногда, правда, у него случались провалы в памяти, но никто ему их не ставил в вину, хотя мама с папой после его приступов почему-то пугались, но продолжали относиться к нему как ни в чем не бывало.

Сегодня у Ивана был праздник – небольшой юбилей. Ему «стукнуло» двадцать и он решил отпраздновать его по-взрослому, да к тому же должна была приехать в гости его любовь – как казалось парню – всей его жизни. Улегшись в кровать, и устроившись поудобнее, Ваня закрыл глаза и провалился в сон.
- Привет! – Поздоровался с ним смутно знакомый голос.
- Привет.
- Как настроение?
- Да вот… Готовлюсь, - неопределенно повел Иван рукой вокруг, голос хихикнул.
- Эх, Ваня, Ваня. Я тебе тоже подарок готовлю. Тебе понравится. – Парню стало страшно:
- А ты кто вообще?
- Ты задаешь мне этот вопрос каждый раз. И каждый раз я тебе отвечаю. Но ты каждый раз забываешь мой ответ на твой вопрос. Ты смешной. В принципе, ты все равно забудешь мои слова, поэтому… - Голос хмыкнул:
- Много-много лет назад, когда ты был еше несмышленышем. Хотя, почему был? Ты им и остался. Так вот, была у тебя нехорошая привычка писаться в постель. Родители водили тебя к специалистам, но никто из них не смог найти причины твоего поведения. Даже знаменитый психиатр Виноградов, к которому родители смогли пробиться – ничего не смог сделать. Если бы он знал, ЧТО из этого выйдет, - собеседник ненадолго умолк, раздался звук отпиваемой воды и еле слышный звон стекла. – Так вот, писался ты каждую ночь ровно до двенадцати лет. Родители тебя даже не ругали. Никогда. Никогда эти твари тебя не ругали! – Злобно скрипнул голос, - они любили, да и любят тебя, несмотря ни на что.

- А нельзя ли покороче? – Уязвленный Иван попытался воздействовать на оппонента, тот не обратил на него ровным счетом никого внимания:
- Так вот. Повторю, родители тебя любили. Даже, наверное, слишком любили. Они позволяли тебе все – притащил с улицы кота? Молодец, любишь животных – оставляем. Псину вонючую? Вымоем, оставим или отдадим. Тьфу. Но попугайчики... Вот это уже был перебор! Как ты с ними носился, как умилялся, когда они вылетали из клетки и садились тебе на плечи и нежно поклевывали в губы. Тьфу два раза! – Выплюнул голос недовольно. – С ними, конечно, было проще всего. Знал бы ты, как я тебя ненавижу. Ты испортил всю мою жизнь. Как же я тебя ненавижу!

- А за что? За что? Да кто ты вообще? Что я тебе сделал?
- Совсем ничего – просто родился. И отнял у меня все, что должно было быть моим. Ты родился недоношенным и настолько хлипким, что дунь на тебя – и ты отправишься на тот свет. Я пытался! О, как я пытался! Но эта тварь, мамаша – каждый раз каким-то звериным чутьем тебя спасала. Тогда я пошел другим путем – будь ты идиотом – тебя бы можно было сдать в дурдом. И тогда вся любовь - моя. Но и в этот раз у меня не получилось. А все из-за чрезмерной опеки этой… Мамаши! Ненавижу! – Ивану уже начала надоедать эта болтология:
- И что? Да кто ты?
- Я? Я – твой самый страшный кошмар. Кстати, подарок тебе понравится. Очень! – Голос расхохотался, и Иван проснулся в холодном поту, вспоминая сон. Он бросился к столу и лихорадочно принялся записывать то, что смог запомнить.
- Вроде бы получилось. – Он хихикнул и посмотрел на часы – восемь утра, пора было вставать.

- С днем рождения меня! – Пропел он, потягиваясь и наливая кофе. Родителей уже дома не было, и Ваня чувствовал себя полноценным хозяином. Он прошел мимо серванта, и тут с резким стуком отскочила дверца секретера, который был постоянно закрыт на ключ. Ваня встрепенулся – этот запертый шкафчик всегда вызывал в нем какое-то странное чувство, но родители не разрешали ему туда даже заглядывать. Секретер был полон бумагами, и Ваня наудачу запустил руку внутрь и выудил толстенный конверт, с которым и уселся на диван. Первым документом оказалось свидетельство о рождении.
- Ну это понятно, моё, - и отложил его в сторону, но тут же схватил снова – имя было не его.
- Так, так, так… Петров Игорь Иванович, шестого июня тысяча девятьсот девяносто пятого года рождения… Родители – Елена Исааковна, отец – Иван Федорович, - и тут он побледнел и взялся за следующий документ – тоже свидетельство о рождении – только с его именем.
- Так, так, так… - Он лихорадочно принялся рыться дальше – выписки из больниц, какие-то старые протоколы из милиции, еще и еще… Через час он выпрямился:
- Получается… У меня был брат? – Между лопатками потек ручеек противного липкого пота. – И это он… Все он? – Перед глазами пролетела вся жизнь, начиная с первого года и странности, происходившие на протяжении всей жизни.

- Стоп! – Ударил он себя по щеке со всей силы и схватился за занывшее место. – Как он мог всё это делать, если я у мамы с папой один? – Парень почувствовал страшную усталость.
- Нифига себе подарочек на двадцать лет…
- А я обещал, - прошелестел бестелесный голосок. – Но это пока… Разминка…
Через несколько часов родители Ивана вернулись и застали сына в странном состоянии.
- Мама, папа, у меня к вам важный разговор, - тихо проговорил он, подкидывая на руке конверт. Родители переглянулись – видимо, что-то придется рассказывать.
- Сынок, - мать уселась рядом с сыном, - видишь ли…Мы тебя не хотели расстраивать…
- Расстраивать чем, мамуля? Тем, что это НЕ я ссался в кровать? Тем, что это НЕ я делал все эти ужасные вещи? – Бесцветным голосом и не глядя на людей, которых считал Семьей, начал парень:
- Тем, что это НЕ мне прописывали колеса, мама? Или тем, что у меня был… - Он сделал паузу, - брат?! Чем именно вы не хотели меня расстраивать?
- Сынок…
- Нет. Я вам… Не сын. Вы мне – не родители. Вот только сегодня мне стало понятным многое. Очень многое. И вы ведь ни разу не сделали попыток что-то мне объяснить. Вот вы, мужчина, - повернулся он к отцу, - когда я, по вашим словам, довел вашу женщину до расстройства, что вы сделали? Пригрозили ремнем. Вы, который на меня даже не кричал ни разу. А вы, женщина, - тяжелый взгляд уперся собеседнице куда-то между глаз, - вы даже не подумали что-то мне рассказать. Какие же вы… Лицемеры. Ненавижу вас. Спасибо за такой подарок к моему юбилею. – Он не заметил, как переглянулись родители.
- Сынок… Иван, - поправился мужчина, - мы не хотели тебя травмировать. Правда. Я тебя люблю. И мама тебя любит, сынок.
- А моего брата? – В комнате повеяло холодом.
- И его.
- Где он сейчас? Свидетельства о смерти я не нашел.
- Он… - Мать замялась, - он у бабушки.
- У бабушки?! Вы готовы прямо сейчас  поехать со мной? Я спрашиваю – ВЫ готовы поехать сейчас к нашей любимой бабуленьке и встретиться с моим братом? Вашим ВТОРЫМ сыном? Кстати, он двойняшка или близнец?
- Второе, сынок, второе, - отец подобрался, но в страхе застыл – сын направил на него ружье, которое всегда было в сейфе.
- Как ты…
- Как я его достал? Легко. Достаточно было как-то подсмотреть, папуля, как ты набираешь код. С моей памятью – секунда времени. – Мужчина напрягся:
- И что ты еще нашел?
- О, папуля! Да много чего! Только вот прямо сейчас мы идем к БАБУЛЕ! – Иван повел ружьем.
- Ты… Знаешь адрес?
- Конечно, товарищ, - издевательски протянул парень, - чего только не найдешь в документах, в том числе и адрес. Понимаю теперь, почему мы последние лет десять к бабуле не ездили. А ведь она была единственным человеком, которая относилась ко мне по-человечески. И, кстати, а что случилось в ТОТ день?
- Ты уверен, что хочешь это знать? – Не оборачиваясь, спросил мужчина.
- Да.
- Хорошо. Мы расскажем тебе это у бабушки.
- Договорились, папенька. Только если соврешь – останетесь у нее.
Ночь скрывала фигуры, медленно бредущие по улице. Фигурок было три – от двух, сгорбленных, веяло тихим ужасом, а третья подгоняла их чем-то, похожим на палку.
- Давайте, давайте. Нам еще метров двести осталось, - парень поднял ружье вверх. – Стрелять я, кстати, умею. Точно причем. Вы же меня от армии отмазали, а я так туда хотел. Спасибо соседу – дяде Вите, да-да, тому самому, от общения с которым вы меня так предостерегали. ДА вы вообще хотели, чтобы я стал вашим очередным кактусом – сидел бы в горшочке и не отсвечивал. Очень удобно, да? А дядя Витя оказался офигенным мужиком – он научил меня тому, чему должен был бы научить меня мой отец. Но отца у меня…. Как, впрочем, и матери - нет. Ненавижу вас. А вот мы и пришли! – Он подтолкнул дулом ружья застывших людей.
- Здравствуй, моя дорогая и любимая бабуля. Прости меня, что я к тебе не приезжал десять лет. Скажи спасибо этим людям, - обратился Иван к неподвижно стоящей фигуре. – Они не хотели, чтобы я с тобой общался. А вот теперь, папенька, я жду рассказ. И дай тебе дьявол сил рассказать мне правду.
- Это был твой день рождения, - монотонно забубнил мужчина.
- Прости, бать, ведь НЕ только мой?
- Да. Твой и твоего… Твоего брата. На улице хлестал дождь, гремел гром, сверкали молнии. Ветер завывал.
- ПапА, ну не надо цитировать Паустовского, - хлестко оборвал его парень, ткнув больно ружьем в поясницу. – Какой бред!
- Прости, сынок. Так вот, в тот день ты и твой брат жутко бесились. Бабушка за вами наблюдала, делала периодически замечания. Чтобы вы поменьше тратили энергию. И тут…. Тут произошло страшное. Когда бабушка отвернулась – ее ударили по голове. Статуэткой коня. Той самой, что стоит в твоей комнате. Она умерла на месте. Знал бы ты, сколько нам сил стоило замять это дело… - Сверкнула молния, осветив еще одну фигуру, которая наблюдала за всей сценой.
- Браво, браво, браво, - медленно хлопая в ладони, фигурка подходила к застывшим от ужаса людям. – Браво! Как же я ждал этого! Как готовился! Мне пришлось даже съездить к мексиканским шаманам и поизучать труды дона Кастанеды. Но это того стоило! А теперь расскажи – КТО это сделал?
- Игорь?! Ты… Жив?! – Упал на колени мужчина.
- А ты рассчитывал, что я сдохну в дурдоме? Ты идиот, старый пень! Я знаю всё – я много читал. И да – я, правда, ждал этого дня. Кстати, щенок, - обратился он к Ивану, - в постель твою ссал я. Кота твоего – утопил тоже я. А уж с попугайчиками как забавно вышло. Правда, вот тут меня и запалили. Мне интересно только одно – а почему только после бабушки вы меня сдали в психушку? – Фигура вышла из тени, молния осветила лицо – Иван задохнулся от ужаса – полная его копия, включая одежду, которая была сейчас на Иване и родинку на лице. – До бабкиного трупа вас вообще ничего не интересовало. И ведь мы с ним похожи. А вы любили только его. Только его, вашу мать!
- Игорь, сынок…
- Какой я тебе сынок? Я вонючий ублюдок, испортивший вашу жизнь, и если бы можно было сделать аборт, избавляясь от одного из нас – вы бы это сделали? Недоделок, ты думал, я ничего не помню?
- Но это было… - И мужчина заткнулся.
- Договаривай, папашка, договаривай. Это было еще в беременность этой… - Он брезгливо махнул рукой в сторону безучастно стоящей женщины. – И я это знаю. Я знаю все, что творилось, да и творится в ваших головах. Кстати, щенок, он собирается на тебя напасть. А тебе, папаша, лучше этого не делать – убьет. Он сейчас не в том настроении. Благодаря мне. Я сделал ему шикарный подарок, как мне кажется. Правда, Иванушка?
- Ненавижу это имя.
- Конечно. Я тебя к этому приучил – когда щипал во время произнесения этого имени. Как легко оказалось тобой манипулировать. Да и этими… Смешно! – Игорь повернулся спиной, не боясь выстрела в спину. – Так вот, папашка, самообразование в наше время, как оказалось – весьма хорошая вещь. Благодаря самообразованию, и тоннам прочитанных книг, я смог выбраться из того узилища, куда вы меня засунули. Я не знаю, сколько вам стоило это сделать. Да и знать не хочу. Мне стоило таких трудов получить хоть какую-то корочку. А, простите, вы, наверное, хотите знать, как я оказался здесь? Это было легко. Благодаря Кастанеде. Что бы ни говорили все эти… Психиатеры… Но вот тут, - он постучал по голове, - много чего можно разбудить, чем я и занимался все эти годы. Кстати, как оказалось, можно спокойно обмануть любого врача. И не только врача. Между прочим, позвольте представиться – дипломированный специалист-психиатр Калинин Михаил Иванович. Да-да, мое новое имя. Получить новый паспорт оказалось совсем не проблемой – главное, заполучить свидетельство о рождении. И ведь чем хороша наша бюрократическая система – никто не проверяет – правда или нет, - и он расхохотался. Иван смотрел на него с нескрываемым ужасом, ружье начало подрагивать.
- Так вот, мой ублюдочный братишка, я уже все продумал – и даже как занять твое место. Никто бы не заметил подмены. Никто! Родители слишком тупы – им после твоего восемнадцатилетия на тебя было начхать, девка твоя… Ну что девка? Пара сеансов и она уже не видит разницы. А какие-то нестыковки я могу объяснить. А могу и не объяснять – я же мужик, а не такое чмо, как ты. В общем, братишка, это наша последняя встреча! – Внезапная вспышка молнии осветила женскую фигуру, что сгорбившись стояла у памятника.
- Бабуля! – Потрясенно прошептали все хором в унисон. Фигура медленно подняла руку, и тут у одного из присутствующих не выдержали нервы. Раскат грома заглушил все взвизги…
***
Иван лихорадочно работал найденной тут же лопатой. Прибив землю на холмике, он положил инструмент на плечо:
- Ну что, предки. Теперь вы точно оставите меня в покое и дадите жить мне своей жизнью? А не той, что определили мне ВЫ? – Мужчина и женщина яростно закивали головами.
- И об этом мы даже вспоминать не будем, правда?
- Да, сынок… - Выдавил из себя мужчина.
- Вот и чудесно, - Иван потянулся, и тут из его кармана выпал паспорт:
- А вот паспорток мне может быть, и пригодится. Но это не точно!