- Греби, греби блин! – Андрей кричал, но слышно его не было. Ветер захлёстывал лодку и уносил его крик. Я понимал, что он кричит, потому что сам кричал – «Греби-и-и!».
Мотор заглох давно. Чёрные волны относили нас в море, лодка могла перевернуться в любой момент и мы гребли. Конец октября. Холодно. На далёком берегу снег. На щеках появляются корочки льда от постоянных брызг.
- Надо вправо! Вдоль волны! К мысу!
Разворачиваемся. Вжимаемся в самое дно лодки. Лишь бы не перевернуться. Прямо к берегу не подойти, не получается. А справа в море выделяется мыс. Можно попробовать причалить к нему. На мысе видно огни! Гребём. Прыгаю в воду и за верёвку вытягиваю лодку.
Мы пытаемся развести огонь. От холода колотит. Берёзовую кору собрали, мокрая. Под деревьями сухих веток нашли. Принялись из камней заборчик возводить. Укрылись, насколько возможно. Одежда обледенела. Бр-р-р.
А с утра было всё хорошо. Солнышко, штиль. Вода ровная, хоть уровнем замеряй. Ушли на моторе подальше. Закинули удочки. Налили.
- У меня тут недалеко одногруппница живёт. Вот такая баба, - показал руками женские очертания, - может, заглянем? Не замужем. Самогон гонит.
- Где, недалеко?
- А вон за тем мысом есть пляж, потом ещё один мыс. Вот там она и живёт. Надька Банакова. Я ей сейчас позвоню. Встретит.
Солнце почти над головой. Рыба клюёт. Лодка на волне не шелохнётся. Благодать. Налили ещё. Развалился на борту, кружкой воду из моря черпнул, выпил.
- Баба добрая. Пироги вот такие.
- Поехали.
Поехали, да не доехали. Костёр еле разгорелся. Ветки шипят, дымом травят. Не высидеть здесь. Надо плыть вдоль берега. А за этим мысом потише будет. В заливе и, правда, стало спокойнее. Море волнуется, но лодку не вертит, не бросает. Холодно, замерзаем. Грести всё труднее. Уже и сил нет.
На берегу человек с фонарём. Кричит, машет, сигналы подаёт.
- Надька! Надька, - Андрей бросает весло и прыгает в воду.
Догребли, из лодки выпали. Как добирались до её дома, как снимали свои промёрзшие ледяные панцири и о чём говорили, я уже не помню.
Надежда и правда оказалась доброй. Мы переоделись в сухое, поели её пирогов и выпили её самогона. Я укутался в несколько одеял и, засыпая, думал, вот ты какой Мыс доброй Надежды.