Часть 2. Материальные ценности и моральные установки. Врать или не врать?
Еще один авторитет в квартире - тетя Маруся или Мария Ивановна. Она занимает ответственный профсоюзный пост на заводе Севкабель, все знает про права и обязанности советского человека и про его счастливую жизнь. Это к ней приходит «Профсоюзный вестник», который Мария Ивановна, прочитав, выкладывает к телефону в общий холл, но он как-то быстро оказывается на гвоздике в туалете.
Как настоящий профсоюзный деятель, Мария Ивановна любит народ, поэтому к ней вся квартира ходит «на телевизор». Большой телевизор есть у нее и у певицы Элеоноры Викторовны, но у певицы вокализы и строго, а к тете Марусе можно всегда. А в компании смотреть интереснее.
У тети Маруси больная дочка Вера. Она плохо ходит, почти не выходит из комнаты, наверное, скучает, и поэтому, они всегда рады соседям. Или, почти всегда.
На черно-белый телевизор тети Маруси наклеена цветная пленка: верх - синий, середина – желтая, а низ – зеленый, и получается телевизор как бы цветной. Цвета совпадают не всегда, но общее впечатление всем нравится. Благодарные соседи вежливо приходят со своими стульями, а весной помогают Марии Ивановне вымыть два больших окна в комнате.
Большая комната тети Маруси разделена на две неравные части. И получается как бы две комнаты. В маленькой, темной, стоит телевизор и большой диван. Но соседи все равно приходят со своими стульями. От большой части маленькая отделена плюшевой занавеской с шариками. В большой, светлой части комнаты с двумя окнами, выходящими на 14 линию, стоит обеденный стол, красивый буфет и широкая железная кровать тоже с шариками вся в белоснежных подушках и кружевных накидках.
Мария Ивановна, как профсоюзный деятель, для обмена опытом любви к народу ездила в Китай. Китайцам она очень понравилась, и у нее в красивом альбоме хранятся фотографии китайской дружбы, а в комнате расставлены разные забавные фигурки китайских божков. Они, правда, не помогли вылечить Веру, но Мария Ивановна их хранит как память.
Танька и Витька любят их рассматривать, любят играть с Верой в лото и рассказывать про школьные дела. А Вера часто помогает им делать уроки, особенно по русскому. Но непоседам не усидеть долго на одном месте, и они убегают в простор квартиры, а Вера остается грустить. Иногда к ней заходит даже внучка Элеоноры Викторовны и читает стихи Пушкина:"Унылая пора, очей очарованье..."
Соседи часто заходят «посоветоваться» к тете Марусе. Женщины про дела семейные, миционер Серов и Федор – по политическим вопросам, дядя Коля – что-то починить, а художник Евгений – занять денег до стипендии. Она умеет слушать, но не любит судить.
- Вот, Вы так им и скажите, Вас послушают, А нас они не понимают...
- Да что же я могу сказать им такого, чего они не знают, Зоя? В сорок-то лет? Или даже в десять? Не хотят и не понимают.
- Ну, тогда подскажите, посоветуйте, надо же воспитывать... Вот я Таньке каждый день говорю...
- Таня твоя делает не так, как ты ей говоришь или учишь, а так, как ты сама делаешь. Ты врешь по телефону, что заболела, а сама потом по магазинам бегаешь, и она тебе врет, что дневник потеряла.
- Врет, зараза, и ведь складно так... С другой стороны, а как же не врать? Я весы на прилавок ставлю, а они уже врут, молоко в бидоны разливают и врут, учительница план работы пишет и тоже врет, ну, или придумывает, сочиняет свои планы, дети про кукурузу слушают, а там – вранье... Может и не специально, но врем...
- Нет, Зоя, политика страны подразумевает изменения. Могут быть даже ошибки, но линия партии правильная, истинная. Без вранья.
- Я про линию не очень знаю, но народ врет.
- А ты начни с себя. Не ври, не подкручивай весы, не обвешивай...
- Так меня завотделом с работы выгонит. Я же ему должна каждый вечер отчитаться и долю отдать. У вас на Севкабеле, может быть, план в метрах, а у нас все в рублях. На зарплату мне не прожить. И даже завотделу не прожить. А он еще и кооператив строит. Поэтому, он дает мне товар, и я зарабатываю. На овощах очень хорошо получается. И на рыбе неплохо. Мороженная – один вес, подтает – другой. Да я и в гастрономе не пропаду. И люди меня знают и любят. Покупатели. Так что мне не стыдно. Не нахальничаю. А если проверка, так шеф и прикроет. От нас проверяющие на машине уезжают с полным багажником.
- Зоя, Зоя, это, к сожалению, отдельные недостатки. Да, есть, случается. И партия борется, искореняет. Строго наказывает. Но в целом, у нас успехи. А ты, если сомневаешься, оставь магазин, ты же медсестра по образованию.
- Да, медсестра. А Вы разве своей медсестре, которая Вере уколы делает, не платите? А она Вам лекарства дефицитные приносит. Нет, Мария Ивановна, везде то же самое. Вы, конечно, человек светлый, и жизнь у Вас тяжелая, уважаю, но Таньку врать не я учу. Она уже и сейчас все знает про Федоров фикус. Они ведь даже смеются над ним.
- А что с фикусом?
- Да как его Федька достал. Выменял на своей базе. Из Красного уголка прямо и увез. Одно слово -завхоз!
- Знаешь, Федора в его отсутствие мы обсуждать не будем, а тебе я советую книги почитать, я подберу.
- Хорошо, почитаю, но, знаете, вот раньше люди в церковь ходили, спрашивали, каялись в грехах. Человек согрешит и покается. И легче. А сейчас и грешить нельзя, и каяться негде. Но так не бывает. Люди слабые, мелкие. В книжках вон какие цели описаны, и в кино показывают героев. А что нам-то, не героям делать, слабым? Признаться нельзя, вот и врут. И уже так заврались, что сами не понимают, где правда, а где вранье. Вранье стало главнее, его больше. И надо продолжать и поддерживать. Иначе все вообще развалится. А книжки, конечно, давайте. Я читать люблю.
Про вранье Мария Ивановна и сама хорошо знает. На работе об этом старается не думать и верить в справедливость, но оно и дома вокруг.
Например, Мария Ивановна знает, что у Лени есть другая семья, есть молодая женщина и даже маленький ребенок. И Леня бегает туда при первой возможности. Мария Ивановна с удовольствием бы правильно подумала, что надо вывести Леню на чистую воду и присечь его аморальное поведение на корню, если бы не светились Ленины глаза такой радостью, когда он тихонько прошмыгивает мимо нее из квартиры, воспользовавшись отсутствием активистки-жены.
Она хотела посоветоваться с Наталией Николаевной, но как профсоюзный активист она уверена, что не нуждается в советах, а чисто по-житейски понимает, что то, что знают двое, как говорится, знает и свинья... тайну уже не удержать.
А если исчезнет тайна, исчезнет и свет из Лениных глаз. А этого ей не хочется. Леня ведь и живет этими встречами, потому что знает, что его ждут там, очень ждут и любят. А здесь его не ждут и особенно не любят, его просто используют в качестве мужа. Здесь он обыкновенный, даже глупый еврей, который сидит под каблуком у жены. А там он – герой, любимый мужчина. Самый нужный, даже необходимый, красивый, любимый. Ему это говорят, и он это чувствует. Это – великая сила!
Но сила это запросто может исчезнуть, если он вдруг решится и уйдет от жены в ту семью. Тогда, сказка кончится, начнутся будни. И сила исчезнет. Леня боится этого. И тянет. Вот ведь какая незадача... Но пока Мария Ивановна видит, как глаза его светятся радостью. И молчит...
Мария Ивановна прожила длинную и тяжелую жизнь, и мало в ней было радости и света, совсем мало: росла сиротой, муж бил, дочь родилась больной, война, блокада – горя и смертей насмотрелась к своим 50-ти годам вдоволь, а света было мало. Так пусть у Лени, да у Светки Колиной, да у Таньки с Витькой будет радости больше. И у Верочки... хотя бы иногда.
Продолжение следует