Вы, случайно, не хотите ль яблочка (лезет справа)? Или кофейку (слева)?
— Спасибо, я уж наелась в столовой.
Наталья Викторовна отвернулась искать учебник по геометрии. Подлизалов подполз со спины:
— Ну, а какжись, дэсерт? Шоколада или булочку? (Кисло лыбится) или кофейку?
— Спасибо: кушай сам. Мне ничего не нужно.
Губы мальчика сузились так: «~»; брови сошлись, взгляд потускнел. Он рухнул за парту, затарабанил по учебнику, придерживая морду кулаком. Затрещал звонок.
На уроке Подлизалов исписывал тетрадь рисунками, вертел бланк контрольной работы, замирал, жмурился и шептал в потолок, а после косился на учительницу так, что любая нечисть Христа примет..
Наталья Викторовна читала одну и ту же страницу. А когда набиралась смелости и выглядывала на Подлизалова с задержкой дыхания, получала озноб…
«Так не делается, ах ты дура. Парень с добром, с приветом, а ты в ответ: мат?»
Звонок. Класс шевелится, заканчивает писать и сдаёт работы, один Подлизалов бредёт к выходу.
— Дорогой, — улыбнулась Наталья Викторовна, — Сбегай пожалуйста за булочкой, перемена большая, ты успеешь на следующий урок. Я тебе денюжку дам. Вот тут она…
— К чёрту.
Наталья Викторовна разинула пасть — зубы на месте, глаза размером с картошку. С колен полетели и учебник, и кошелёк, и на полу забряцала мелочь.
— Бегать-то вам за булкой? Уж лучше я, знаете, повешусь или ещё наемся жёлтого снегу. Спасибо, такого щастья не нужно, уж поздно… — Подлизалов бросил тетрадь «ПО КОНТРОЛЬНЫМ РАБОТАМ» в стопку первого варианта и вышел из класса.